Борзенков А. С.
РВСН – СУДЬБА МОЯ!
/Воспоминания командарма стратегических/

© Борзенков А. С., 2017.

Наш адрес: ruzhany@narod.ru

2. ОФИЦЕРСКАЯ ЮНОСТЬ

В краю Забайкальском (1969-1974 гг.).
47 рд 53 РА (Оловянная-4 Читинской области).

Распределение я получил в Забайкальский военный округ, в 47 ракетную дивизию 8 отдельного ракетного корпуса (8 ОРК), с 1970 г. преобразованного в 53 Ракетную армию (53 РА). Соединение находилось в Забайкалье, было самым отдаленным от цивилизации, приграничным с Китаем и Монголией и дислоцировалось в пгт Оловянная-4 Читинской области. На вооружении двенадцати ракетных полков (78, 82, 100, 255, 265, 498, 542, 544, 548, 551, 695, 698) стояли комплексы с межконтинентальными баллистическими ракетами (МБР) двух типов. В трех полках (542, 551, 698 рп) на вооружении стояло по три шахтных пусковых установки (ШПУ) группового старта МБР Р-16У (8К64У). Девять ракетных полков были вооружены новым боевым ракетным комплексом МБР УР-100 (8К84) отдельного старта (ОС). Это был август 1969 года. В дивизию направили трех холостяков: меня, Павла Борисова и Петра Федоткина, а также Бориса Левантова с женой.

Район дислокации дивизии приравнивался к Крайнему Северу. Поэтому это была единственная дивизия в РВСН, где были льготы: замена через 5 лет службы, спецпаек. Солнечное Забайкалье (до 300! солнечных дней в году), находящееся на одной параллели с Крымом, Даурская степь с сопками, покрытыми карликовыми березками с южной стороны, с северной же ветрами выдувало все с корнями. Резко континентальный климат с длинной, до 8месяцев зимой, с морозами доминус50 градусов, ветрами (по месяцу весной и осенью со вскрытием и закрытием озера Байкал) и коротким, но жарким летом. Река Турга. В летнее время – ручей, наш гарнизонный «пляж» и место для отдыха. Вечная мерзлота. Из экзотического: цветущий даже зимой багульник и цветущая весной лилиями и саранками степь. В конце июня все выгорало, степь начинала гореть. А еще огромные многотысячные отары овец, блуждающих по степи в поисках скудной травы. Кошары для баранов, юрты для чабанов и их семей. Все остальное – проза: военная служба в главном виде Вооруженных Сил СССР – Ракетных войсках стратегического назначения. «Стратегический ракетчик – это звучит гордо!». И мы этим действительно гордились.

По прибытию в дивизию был назначен в 698 ракетный полк (в/ч 07389) инженером группы заправки, в расчет горючего. Ракетный полк дислоцировался на 11-й площадке. Три ракеты Р-16У (8К64У) размещались в ШПУ, не заправленные компонентами ракетного топлива (КРТ), но с пристыкованными термоядерными головными частями и подстыкованными заправочными коммуникациями. Насосные станции и емкости с окислителем – азотным тетраксидом (АТ) и горючим – несимметричным диметилгидразином (НДМГ) находились рядом. При приведении в высшие степени готовности проводилась заправка ракет. Заправочное хозяйство требовало к себе пристального внимания: компоненты ракетного топлива высокотоксичные (допустимые уровни концентрации по «Г» – 0,0001 мг/л, по «О» – 0,005 мг/л). Сейчас, после снятия грифов секретности, появились публикации, из которых ясно с каким смертельным риском были связаны работы с такими КРТ¹. Много ракетчиков заплатили жизнями в период становления системы безопасной эксплуатации новой ракетной техники².

Теоретически запах гептилане допускался, а практически всегда был. Даже полевая форма была с запахом гептила. Лет пять назад в зоне заправки был пролив горючего, с тех пор в сооружениях с КРТ присутствовал его запах. Техническому обслуживанию уделялось должное и постоянное внимание. Так, при ежемесячном техническом обслуживании проводилась опрессовка наполнительных и дренажных заправочных соединений. В костюме заправщика (МВКШ) со средствами индивидуальной защиты (противогазы МО-4 и изолирующий ИП-46, защитный костюм Л-1), с баллоном сжатого азота и опрессовочным пистолетом, в страховочном ремне с карабином (все вместе взятое под 40 кг) поднимался по поручням в стакане шахты до всех горловин (вторая ступень ракеты на высоте больше 25 м) и опрессовывал их. На выполнение этих технологических операций отправляли, конечно, бравых молодых лейтенантов, также как и на отбор проб КРТ в химлабораторию. После таких операций в неслужебное время полагалась «нейтрализация организма» составом офицеров группы заправки. Но все остальное время проходило на боевом дежурстве, проведении занятий с подчиненными сержантами и солдатами. Вспоминаю колоритную фигуру командира полка полковника Саморукова Виктора Алексеевича на разводах и при проверках группы. Полк по штату был более 2000 человек, из них офицеров более 400 человек – махина по нашим временам. Все автономно: от ракетного вооружения до подсобного хозяйства. Командир постоянно проявлял заботу о подчиненных, особенно об офицерах, чтобы кормили «очень хорошо», особенно холостяков, и были физически здоровы. В теплое время, как правило, по понедельникам, не доезжая 3 или 5 км до боевой стартовой позиции (БСП), в зависимости от настроения командира полка, он останавливал колонну автобусов и боевых машин дежурной смены (БМДС), высаживал всех особей мужского рода, произносил речь с пожеланием всем здоровья, включал секундомер и уезжал на КПП БСП полка. Марш-бросок по понедельникам – это ощущение, не передаваемое на словах, только глубоко в памяти, в том числе нецензурной. Но самое главное было впереди... на КПП, где командир полка «отсекал» всех, кто не уложился в норматив. Их ожидало небольшое разочарование и насмешки «уложившихся», а после обеда повторный забег под руководством заместителя командира полка и начальника физподготовки полка. В полку был свой стадион, бассейн, которым мы пользовались особенно при несении боевого дежурства. Биллиардная в общежитии дежурных сил. Поэтому на здоровье в полку никто не имел оснований жаловаться – себе было дороже.

В памяти всплывают эпизоды из жизни в полку. БСП полка дислоцировалась на высоте более 1000 м, т. е. должны были доплачивать «горные», но 10-я площадка (жилой городок) была ниже. Дождевые тучи проходили практически по уровню земли, несколько раз на разводе полка на плацу нас накрывало этой самой тучкой. После ее прохождения все стояли мокрые, как говорится, до нитки, но командир полка, также до нитки мокрый, невозмутимо продолжал развод и держал речь. В летнее время в низинах селились тучи комаров. При случайном попадании человека в их зону они окружали его плотным кольцом и безжалостно «жрали» свою жертву. Выбегали оттуда в крови, с опухшими физиономиями, обмундирование имело тот же вид.

Впервые я ощутил мороз ниже 50 градусов: когда тяжело дышать, любой шорох усиливается многократно, мощное эхо. Обморозить части лица и руки хватало минут. Летящий ворон производил звук летящего самолета. Экзотика, но со знаком «минус». В полк нас, трех холостяков, назначили вместе. К сожалению, вспомнить тех, с кем служил в то время, не представляется возможным. Полковник Саморуков В. А. в дальнейшем проходил службу в Главном управлении кадров (ГУК) Министерства обороны СССР. Мы с ним встречались, когда я был уже на другом уровне – в роли кандидата на должность командира полка. Но мы всегда с теплотой вспоминали свой полк и его офицеров. Особенно его проверки боевой готовности дежурных сил полка. Регулярно приезжал, как правило, ночью, на БСП и объявлял сбор на боевых постах, при этом запрещал выход автотранспорта из парка. Все, кто отдыхал в жилой зоне, бежали до старта 3 км. После отработки вводных проводил детальный разбор, давал указания командиру дежурных сил полка по устранению всех замечаний и убывал домой. Особенно тяжко было зимой. Но мы стойко переносили все тяготы и лишения военной службы, к тому же на боевом дежурстве.

РВСН – войска постоянной боевой готовности. Для ее поддержания организовано непрерывное несение боевого дежурства. БД несли по неделям со сменой по пятницам. С учетом некомплекта приходилось дежурить и по две недели, особенно холостякам, но все понимали, что это необходимо.

Завершалась подготовка к заступлению на боевое дежурство 265 рп (в/ч 45857), последнего (9 район) в дивизии полка, перевооружаемого на новый боевой ракетный комплекс УР-100 (8К84) с отдельными стартами. Требовались молодые офицеры в группы подготовки и пуска для несения боевого дежурства. Комплектование шло из полков Р-16У. В начале 1970 года я был назначен инженером группы в 265 рп ОС. Попрощался с группой, с полком, товарищами. Впереди были новые задачи, служба, офицеры.

Прибыл в полк, численность которого около 200 человек, из них 43 офицера. Командир полка подполковник Немченко Евгений Петрович, из первых «студентов», коренным образом отличался от полковника Саморукова В. А. Многих основ деятельности командира полка попросту не знал и не имел практического опыта. Был назначен, когда после преступлений подчиненных в ходе строительства БРК приказом Министра обороны СССР были сняты с должности прежний командир полка и замполит. В то время это было редкостью. Забегая вперед, вспоминаю: в дальнейшей моей службе от командира полка до Командующего Ракетной армии меня назначали после снятия с должности моих предшественников для исправления (мягко говоря) дел, чему я уже не удивлялся. А сейчас, по прошествии времени, уже в отставке, даже благодарен отцам-командирам за доверие и веру в меня и мои способности в управлении, полученные исключительно практическими навыками и упорством в достижении цели. Его Величество ОПЫТ нельзя приобрести иными средствами, кроме ПРАКТИКИ. Жизнь, особенно в последние десятилетия, подтверждает истину этого умозаключения. К сожалению, не до всех это доходит, слишком много «перспективно-эффективных менеджеров» развелось, в т. ч. и в армии, что пагубно сказывается на боевой и повседневной деятельности в подразделениях и частях войск. Порушена система подбора и подготовки кандидатов на основные командно-инженерные должности, ввода их в должности. Это невозможно заменить никакими деньгами и прочими льготами. Ну а о патриотизме уже и не стоит говорить. Но жизнь заставит вспомнить и восстанавливать эти основополагающие принципы поддержания боевой готовности войск, в том числе в РВСН. Единоначалие, основа управления, и доверие к командиру, а не контроль со стороны всяких «органов» – самое главное в поддержании боевой готовности полков и дивизий. Результаты налицо. Пора принимать кардинальные решения, если, конечно, уже не поздно. Но это небольшое отступление.

Новый полк ОС представлял из себя позиционный район (ПР) в составе: командного пункта (КП) полка, совмещенного с БСП № 5; десяти БСП с ракетами 8К84 в шахтах, охраняемых дежурной сменой охраны и обороны – караулом (ДСОО-К) из двух человек. Позиционный район находился в 90 км от жилого городка для семей военнослужащих, 10-й площадки. На «десятке» находился штаб полка в объединенном штабе, личный состав срочной службы размещался на отдельном этаже казармы. Кроме этого в объединенном учебном корпусе находился учебный командный пункт. После службы в полку Р-16У это было небольшим шоком.

Была настоящая Забайкальская зима. В полку шло трехгодовое регламентированное техническое обслуживание (РТО). Все офицеры были задействованы в позиционном районе полка. Прибыв в полк мы, три лейтенанта-выпускника 1969 года, несли службу дежурным по полку, сменяя друг друга, и одновременно готовились и сдавали на допуск к несению боевого дежурства. Дежурство по полку напоминало мне дежурство по роте. Об этом я неосторожно сказал прибывшему командиру полка, когда он меня отчитывал за какие-то мелочи во внутреннем порядке в присутствии личного состава. При этом я заметил, что являюсь кадровым офицером (это у меня в крови) и тут же получил «строгий выговор» за халатное исполнение обязанностей дежурного по полку от не оканчивавшего военное училище командира полка. Меня это страшно удивило и осталось в памяти на всю жизнь в виде принципа «Не руби с плеча!», которого я придерживался в дальнейшей службе. Что взять со «студента»... Но обида осталась за задержку в три месяца присвоения очередного воинского звания – старший лейтенант-инженер. Отрицательный опыт – тоже опыт.

Несение боевого дежурства – основная обязанность офицеров боевых расчетов пуска (БРП). Спрос за знание вооружения, систем боевого управления и связи (СБУС), руководящих документов по эксплуатации вооружения был жесточайшим. Зачеты после комиссии полка принимали начальники отделений и служб дивизии. Заместитель командира полка по вооружению подполковник Фролов С. Е., очень грамотный инженер, лично принимал у нас зачеты отдельно по агрегатам и системам. Требовал знаний почти наизусть (устройство, эксплуатация, регламент). Я благодарен ему за школу и подход к делу. До сих пор помню все индексы систем и их устройство БРК УР-100. В дивизии при малейшей заминке в ответе отправляли в полк продолжать готовиться.

Сдав на допуск к несению боевого дежурства в установленный срок, приступил к несению боевого дежурства. В полку был некомплект офицеров. Кроме этого продолжительные отпуска (по 2 месяца), болезни и т д. увеличивали временный некомплект. А я был еще и холостяк. Поэтому дежурил постоянно и много. Трудностей в жизни, а с учетом первой Забайкальской зимы и «экзотики», хватало.

В начале марта меня отправили в первый офицерский отпуск с пожеланиями вернуться вдвоем с «молодой и красивой женой», иначе очередной отпуск будет в декабре. Таков суровый закон службы в непростых условиях Забайкалья, где выживают только сильные духом и телом офицеры. А меня ждала уже черноокая, естественно, красивая, любящая девушка Галина, желающая стать женой молодого перспективного (в дальнейшем) лейтенанта и поменять прописку на Забайкалье: пгт Оловянная-4 Читинской области, совершенно не понимая, что это у черта на куличках (и даже немного дальше), самый дальний в РВСН гарнизон. Ах, эта любовь! На что не пойдет молодая романтическая девушка, вспоминая жен декабристов и слушающая легенды о цветущем багульнике! Все так и произошло. Пытался я отложить еще на год, но молодость взяла свое. ЗАГС, свадьба, медовый месяц, прекрасное время... но, все быстро прошло. Слезы прощания с родителями, друзьями, Подмосковьем... Впереди завершающий этап медового месяца – путешествие в 6 тыс. км до гарнизона. Посмотрели на просторы нашей необъятной Родины из иллюминатора ТУ-104 (9 часов лета с двумя посадками в г. Омске и г. Иркутске), первого турбореактивного пассажирского лайнера в СССР. Прибыв в дивизию, быстро решили вопрос с квартирой, родители снабдили нас всем необходимым (мебель, телевизор, холодильник и т. д.). Жизнь налаживалась.

Выйдя на службу, нес до 140 суток в год боевое дежурство с учетом всех недокомплектов и т. д. Но это обычная жизнь офицера-ракетчика. Юная жена Галина сначала скучала, но постепенно обзавелась подругами и постигала науку ждать любимого, т. е. меня!

Служба шла своим чередом, наш БРП был отличным, одним из лучших в полку и дивизии. В конце года присвоили воинское звание старший лейтенант-инженер.

В марте 1971 года ждали первенца. Рожать отправил жену домой к родителям в г. Серпухов. В конце января выслал посылку с багульником – если расцветет, то будет мальчик (так мы решили). Багульник расцвел. Но по правилам природы цветы дарят женщинам – 16 марта 1971 года родилась прекрасная дочурка Наталья. Жизнь обрела новый смысл. Из отпуска, уже летом, прибыли втроем. Благодаря жене и дочке я был счастлив. Мы подружились с семьей Курносовых: Юрием, Надеждой и их сыном Алешей, ровесником нашей дочурке Наташи, с которыми дружили многие годы.

Шло время. По замене прибыл новый командир полка полковник Луки Игорь Леонидович – полная противоположность подполковнику Немченко Е. П. Он, по-моему, родился уже в портупее и в звании ефрейтора. Редкостный на моей памяти служака-уставник, за что, видимо, его и отправили по замене. Кстати, к нам по замене направляли зачастую офицеров «с изюминкой» с целью избавиться от них. Для чего «правили» личные дела, выдвигали на вышестоящие должности и т. д. Через некоторое время они проявляли себя, и все становилось ясным и понятным. Не все, конечно, много было достойных офицеров, но исключений хватало. Так наш полк стали именовать «полк Луки» (были даже стихи про офицеров из «полка полковника Луки») и откровенно сочувствовали. Командир был необычайно крут и строг. Высокий, с греческим профилем, видный издалека, он не пропускал ни одного военнослужащего дивизии, чтобы не остановить и не сделать замечание. Его попросту все «обегали вокруг», даже в штабе дивизии. А как было нам, его подчиненным? Порядок в полку был, что называется, железным. В общем, по прошествии времени он мне симпатичен своим рвением к воинской службе. Во всех делах, особенно боевых, мы должны были быть первыми. Так и было, но и цена достижения таких результатов была жесткой.

Так, в течение двух с лишним лет у меня уже было три командира полка, совершенно разных по уровню подготовки и деловым качествам, отношению к подчиненным, особенно офицерам. Опыт – большое дело.

47 рд была приграничной с Китаем и Монголией. 265 рп – самый дальний (90 км от 10-й площадки и жилого городка). Обстановка с Китаем в то время была напряженной, поэтому в дивизии уделялось много внимания вопросам усиления охраны и обороны позиционных районов ракетных полков и других объектов. В эти годы (1967-1974 гг.) были развернуты и проведены работы по усилению КП и БСП ОС неподвижными танковыми огневыми точками (НТОТ) на базе танка Т-34 со снятыми двигателями, зенитными средствами ЗУ-23, крупнокалиберными пулеметами «Утес», ПЗРК «Стрела-2М», противотанковыми минами ТМ-62, противопехотными минами МОН-50, МОН-100, МОН-200 осколочно-направленного действия, устанавливаемыми по спецплану кумулятивными зарядами КЗ-4 и т. д. Все это хранилось на складах, созданных на всех БСП в старых обвалованных сооружениях № 13. На всех БСП были развернуты управляемые противопехотные минные поля (УПМП) «Кактус-КС» – пять полей по 20 мин. С учетом скальных грунтов основными инструментами и средствами инженерного оборудования объектов ПР рп являлись лом, кирка, лопата. Основными силами – весь личный состав полка: офицеры, сержанты и солдаты. С учетом короткого теплого времени работали напряженно. Весь личный состав проходил обучение по применению этих средств. В том числе проводили практические стрельбы и пуски ПЗРК «Стрела-2М». На всех учениях в обязательном порядке отрабатывались вопросы усиления охраны и обороны. Периодически проводились сборы, показные и инструкторско-методические занятия (ИМЗ) в масштабе дивизии.

Создавались нештатные формирования для усиления объектов полка в угрожаемый период. Выделялись силы и средства от военного округа, с ними организовывалось взаимодействие. По мобплану в военное время полку придавалась ОРОР – отдельная рота охраны и разведки. В общем, служба была напряженной. Время летело быстро, об отдыхе можно было думать и реально отдыхать только в отпуске.

В 1972-1973 гг. в дивизии проводились ремонтно-восстановительные работы (РВР) по замене БРК МБРУР-100 (8К84) на усовершенствованный БРК с МБР УР-100К (15А20). В ходе перевооружения проводились учебно-боевые пуски ракет в интересах противоракетной и противовоздушной обороны страны. В одном пуске участвовал наш БРП заместителя командира полка по боевому управлению подполковника Греченко А. В., где я впервые пускал в составе боевого расчета стратегическую ракету 8К84. Впечатления остались незабываемые. Одновременно УБП проводились и в 4ракетной Харбинской дивизии (г. Чита-46 Читинской обл.), с которой в дальнейшем меня свяжет военная судьба на сложные, но запомнившиеся на всю жизнь пять лет (1984-1989 гг.). Работы по замене БРК проводились круглогодично, все строительные работы выполняли строительные батальоны (стройбат), в основном из Средней Азии. Трудно им было, но задачи были выполнены. Весь личный состав полка принимал непосредственное участие в РВР, одновременно изучая новую технику и сдавая зачеты на допуск к несению боевого дежурства. Полк в установленные сроки заступил на боевое дежурство на новом БРК УР-100К. Сложное и трудное это было время.

Как-то незаметно прошли пять лет. Подошло время замены. В 1974 году ввели дополнительную 40% надбавку к денежному довольствию. Многие продлили срок. Командир полка настойчиво предлагал остаться и мне, обещая должность командира группы. Но жена умоляла уехать поближе к маме, в Европу. Узнав, что есть место в 10 рд, дислоцированной в г. Костроме, в областном центре, и все же устав от напряженной службы в «полку Луки», я написал рапорт на замену. В конце июня прибыл по замене ст. лейтенант Анашкин А. с женой и двумя детьми. Передав ему квартиру, попрощавшись с друзьями и Забайкальем (думали, что навсегда!) мы убыли в Европу, наблюдая просторы Родины из иллюминатора ТУ-104. Уезжали с подарком на память о Забайкалье – Галина была беременна.

Отгуляв отпуск, я один направился к новому месту службы, оставив семью отдыхать у родителей в г. Серпухове. Так закончился мой далеко не простой первый этап офицерской воинской службы. Впереди новые люди, служба в центре России и целая жизнь.

До золотой!
В ЗАГСЕ 28 марта 1970 г. Свидетель – мой друг и земляк Матвеев Владимир		Лейтенант ВВС, Забайкалье, сентябрь 1969 г.
		Лейтенант-ракетчик, Забайкалье, сентябрь 1969 г.

5 курс, 1969 г.		Наташенька, август 1971 г.
		Галина – офицерская жена, 1970 г.
Служим в Забайкалье, 1973 г.

Для комментариев.

Вы должны быть зарегистрированы в Facebook.