Лата В.Ф.

32-я Херсонская Краснознаменная ракетная дивизия
(Они защищали Родину)

© Лата В.Ф., М.,2007

Наш адрес: ruzhany@narod.ru

МОЛОДЫЕ ЛЕЙТЕНАНТСКИЕ ГОДЫ

Барчан
Николай Николаевич, полковник запаса,
начальник 4-го отделения 5-й батареи 428-го рп,
начальник отделения подготовки и пуска 1-й гпп 346-го рп

Моя офицерская служба в дивизии начиналась на самом интересном историческом этапе. На вооружении еще были ракеты Р-12 и Р-14, но дивизия уже находилась в преддверии больших перемен.

Вспоминая начало службы, хотелось бы отметить два момента: внимание и заботу командования дивизии и полков к молодым офицерам, а также отношение младших офицеров к решению важнейших задач, которые стояли перед дивизией в этот период.

Мне и моим товарищам, лейтенантам Андрееву В.И., Завгороднему А.Д. и Ткачуку В.Е., выпускникам 1-го факультета Харьковского ВКИУ им. Маршала Советского Союза Крылова Н.И., в 1975 году было предложено после обучения начать офицерскую карьеру в дивизии, штаб которой дислоцировался в г. Поставы Витебской области. Тогда мы не имели представления о дивизии, а тем более о РК, который был на вооружении, так как его в Харьковском ВКИУ уже давно не преподавали, но назначением были очень довольны.

О первых днях службы в дивизии в памяти остались воспоминания о нашем представлении командованию дивизии, первой беседе с нами, наполненной заботливыми рекомендациями и постановкой задачи по своевременному вводу а строй. Нас ждали и к встрече тщательно готовились.

Судьба распорядилась так, что начинать нам службу приходилось в разных гарнизонах. Меня заправили для прохождения службы в 428-й ракетный полк (г. Сморгонь Гродненской области). Теплота и внимание, проявленные по отношению к нам с первых дней, незабываемы. Вот небольшой пример. Я должен был уезжать в Сморгонь, но, несмотря на раннее утро меня провожал до автостанции офицер отделения кадров, а в г. Сморгонь на автостанции меня уже ждали, показали кафе, чтобы не остался голодньм, разместили в гостинице городка. Через час со мной уже беседовал командир 428-й ракетного полка подполковник Чеботарев Анатолий Андреевич со своими заместителями. В тот же день при проведении развода дежурных смен он лично представил меня личному составу второго дивизиона.

Командовал дивизионом в этот период капитан Пристромов Н.Я., а стартовой батареей, в которую я был назначен, капитан Тедешвили В.

В период подготовки к самостоятельной работе и несению боевого дежурства особой опеки не было, вся подготовка проходила в дивизионе самостоятельно. В становлении оказывали помощь офицеры батареи особенно «всегда бегущий» старший лейтенант Овчинников А.А., который хорошо знал отделение, куда я был назначен.

В части проходили службу, а точнее, завершали ее многие офицеры, не имеющие высшего образования, так называемые «старые капитаны». Они внимательно к нам присматривались, подшучивали над нашими «поплавками», но в помощи не отказывали. А после первого комплексного занятия с соблюдением всех установившихся традиций прибывший офицер; как правило, сразу же становился полноправным членом офицерского коллектива. Несвоевременной сдачи на допуск к несению боевого дежурства кем-то из офицеров в этот период я не помню. В конце сентября – начале октября в гарнизоне было проведено чествование молодых офицеров. В теплой обстановке в Доме офицеров представляли вновь прибывших офицеров, отмечали успехи, достигнутые выпускниками предыдущих лет. А через месяц все молодые офицеры и многие другие семьи праздновали новоселье – был сдан в эксплуатацию новый дом (ДОС №16).

В 428-м ракетном полку мне не пришлось долго служить. Дивизия готовилась к перевооружению на новый ракетный комплекс. Первым в очереди на перевооружение был 346-й ракетный полк (г. Поставы), куда командование дивизии подбирало молодых офицеров со всех частей.

Чем же запомнился мне 428-й рп? Прежде всего «фанатическим» отношением к боевой готовности и к боевому дежурству, хорошей обстановкой в офицерском коллективе, упорядоченным и размеренным темпом службы, чутким и внимательным отношением как офицеров друг к другу, так и со стороны командиров и политработников, высочайшим профессионализмом офицеров штаба и служб. Например, если я отчитывался перед старшим инженером службы вооружения дивизиона, то проверки старших инстанций были уже не страшны. Сейчас в это сложно поверить, но в должности начальника отделения заправки я все успевал делать. До обеда шли плановые занятия (как в школе по звонку), после обеда я готовился к занятиям, регламентам и другим мероприятиям, а в 18 часов в дивизионе оставалась только дежурная смена.

Я часто вспоминаю и привожу примеры действий моего первого командира под полковника Чеботарева А. А. Прекрасных, поучительных примеров много. Например, по окончании «очередной» внезапной проверки с подъемом по тревоге и работой на старте личный состав был построен для подведения итогов. Была холодная ночь, и первый вопрос, который прозвучал ко мне: «Товарищ лейтенант, что у Вас одето под защитным комплектом?».

Под защитным комплектом была, конечно, одна рубашка, поэтому разбор был продолжен только после того, как все были тепло одеты.

И еще один пример, нас, молодых офицеров, переводили в другой полк. Прослужили мы чуть больше года, служили добросовестно, но о каких-то заслугах говорить было рановато. Но с каждым из нас командир полка нашел время побеседовать, поблагодарить за службу и лично проследил, чтобы были созданы хорошие условия для переезда.

Отбор офицеров к назначению в 346-й рп, предназначенный для перевооружения, проводился очень скрупулезно. В планах полк был первым на перевооружение не только в дивизии, но и в 50-й ракетной армии. Со всеми кандидатами лично беседовал командир дивизии полковник Лапшин А.С., как правило, в ходе своей работы в полках. Вопросы собеседования не ограничивались формальными анкетными данными, это было серьезное испытание по технической и тактико-специальной подготовке.

Перевооружение полка и все обеспечивающие мероприятия, на мой взгляд, были хорошо продуманы и спланированы. К началу формирования полка, точнее сказать, до прибытия офицерского состава, был построен дом на 90 квартир, жилье офицеры получали еще до официального перевода к новому месту службы.

После укомплектования полка офицерами и прапорщиками до убытия на полигон была организована интенсивная подготовка по всем направлениям, включал проведение цикла занятий. Занятия по технической подготовке с офицерским составом проводились в условиях строжайшей секретности лично командиром дивизии и его заместителями. Вместе с тем не забывали и о досуге. По выходным и праздничным дням регулярно проводились спортивные соревнования в гарнизоне. От полка выделялись 4 команды для участия в соревнованиях по волейболу, мини-футболу и другим видам спорта. Тяжелее всего было соревноваться с командой от управления дивизии, в состав которой входило в основном командование дивизии.

Молодые офицеры, а лейтенантов было примерно 80% в группах подготовки и пуска, были окружены вниманием в прямом и переносном смысле этого слова. Непосредственно перед отправкой на полигон проводился строевой смотр с опросом военнослужащих. Построение проводилось на стадионе, а проверяющих от различных инстанций, наверное, было больше чем отправляемых на учебу офицеров и прапорщиков. Во всем чувствовался напряженный ритм, и у кого-то из офицеров возникло сомнение в том, что пока мы не вернемся с полигона, нам не будет присвоено очередное воинское звание «старший лейтенант». Я вызвался задать этот вопрос и все мы получили убедительный ответ, что о нас не забудут. Был записан, конечно, не только вопрос, но и фамилия лейтенанта, его задавшего. Обычно присвоение очередного воинского звания в тот период проходило через два-три месяца после истечения срока.

Нас действительно не забыли. После прибытия на полигон в конце июня 1977 года до нас был доведен приказ о присвоении воинского звания «старший лейтенант» примерно 50 офицерам. Приятным было то, что дата издания приказа соответствовала срокам присвоения очередного воинского звания. Непонятным было другое – в переданной телефонограммой выписке из приказа не было моей фамилии – фамилии лейтенанта, задавшего вопрос. Через неделю пришло подтверждение о том, что мне тем же приказом очередное воинское звание присвоено. Наверное, кто-то пошутил, и мне пришлось вначале поволноваться, а затем еще раз накрывать стол, но уже одному.

Мои лейтенантские годы. Поставы, 1977 год

В конце июня мы прибыли на полигон с задачей освоения программы теоретической и практической подготовки, получения техники и ее проверки (испытаний), проведения боевого слаживания и, конечно же, сдачи зачетов и проведения учебно-боевого пуска. Обустройство казармы, общежития, парка и других объектов было также возложено на обучаемых. Каждый очередной полк, прибывший на обучение, решал задачи обустройства с «чистого листа», как будто до него здесь никого не было. Для обустройства все везли с собой. Такая постановка вопроса осталась загадкой для меня до настоящего времени.

Решение многих задач на полигоне давалось нелегко. Командировка длилась почти пять месяцев в непривычных климатических условиях. Но мы были полны решимости все изучить, все освоить, быть лучшими. Я был в составе 1-й группы подготовки и пуска, которой командовал старший лейтенант Чайковский В.И. (с уважительным прозвищем Композитор). В списки группы был навечно зачислен Герой Советского Союза капитан Пономарев. Это возлагало на нас особую ответственность, и мы не подвели. По результатам соревнования группа заняла первое место и право проведения учебно-боевого пуска. Для нас было большим огорчением, котда мы узнали, что сроки проведения пуска по ряду технических причин переносятся на время, когда 1-й ракетный дивизион должен уже находиться в пункте постоянной дислокации. Учебно-боевой пуск провела 5-я гпп с оценкой «отлично».

В ноябре 1977 года с полигона полк в составе дивизионов возвращался в г. Поставы. Предстоял напряженный период приведения в боеспособное состояние и в боевую готовность. Решение задач усложнялось тем, что мы были первыми в дивизии и в армии. Опыта выполнения подобных задач не было. Кроме того, все мероприятия не только по оборудованию боевых постов, учебно-материальной базы, но и погрузочно-разгрузочные работы, охраны, комендантской службы проводились только офицерами и прапорщиками. Это было вызвано необходимостью сохранения в тайне характеристик вооружения.

Благодаря четкой и слаженной работе командования, штабов, служб и самоотверженной работе прежде всего офицерского состава 1 декабря полк заступил на опытно-боевое дежурство, а 13 декабря – на боевое дежурство. Восемнадцатую годовщину образования РВСН, совершеннолетия РВСН как мы тогда шутили, мы встречали на боевом дежурстве. Молодые офицеры чувствовали свой немалый вклад в решение этой задачи. Воспоминания об огромном труде офицерского состава в этот период останутся в памяти надолго. Трудно переоценить вклад, который внесли командир рп Потапов Е.С. и начальник штаба Мандик С.В., Тесленко А.М. (зам. командира по вооружению), Посухов (замполит рп), Охрименко Н.П. ( командир 1 рдн), Ковальчук А.Г. (нш 1-го рдн), Кирпичников В.Ф. ( командир 2 рдн), Овчинников А.А. (нш 2-го рдн),, Артюшенко (командир З-го рдн), Калюганов (нш 3-го рдн), Ефимако Б.Н., Корвель В.В., Шевченко В.Н., Растворов И.С., Волотивский В.П, Зеленский А.И., Борок В.А.,, Воровкин А.В., Квятковский Н.В., Попов А.К. и многие другие.

Офицеры полка в последующие годы были востребованы не только при перевооружении полков 32-й дивизии, но и за ее пределами. Многие из них были назначены в штаб и службы дивизии, в Центральный аппарат РВСН, вузы РВСН, научно-исследовательские учреждения. Огромный труд офицеров и приобретенный ими опыт были по достоинству оценены. Карьера большинства офицеров сложилась неплохо, но не менее важно то, что прекрасные взаимоотношения между офицерами полка сохранились и до настоящего времени.

После постановки полка на дежурство предстояло решать много не менее сложных и интересных задач. За тринадцать лет, вплоть до вывода полка из боевого состава РВСН в июне 1992 года (он выводился последним в дивизии), полк пережил два перевооружения, в т.ч. одно экспериментальное – без снятия с боевого дежурства. Наверное, не было ни одного способа применения ракетных частей и подразделений, вооруженных мобильными РК, который бы не апробировался в полку и дивизии, проверяли и потенциальные возможности вооружения и техники. А сколько начальников различного уровня, представителей партийного руководства и промышленности пришлось встречать, даже трудно вспомнить. Подготовка и проведение этих мероприятий ложились на плечи прежде всего офицеров и прапорщиков.

Пользуясь предоставленной возможностью, хочу выразить признательность всем, с кем пришлось проходить службу в 346-м рп и 32-й рд: Зайкову Г.Д., Лысикову Н.Д., Гвардейцеву A.И., Фомичеву А.А., Третьяку И.Е., Изобову C.П., Быкову И.В., Ваничеву С.Н., Гаврилюку Ю.И., Горлову Ю.Н., Елизарову А.П., Жарову Б.В., Пономаренко А.Г., Синенко Б.В., Кащенко И.К., Курилову C.Л., Корнееву Н.Н., Королеву А.И., Коняшенкову B.П., Клементьеву Г.Б., Решетову E., Ладыгину С.Ф., Лебедеву Н.М., Малашенкову А.В., Морозову A.Е., Молчанову Г.В., Пальмову В.Г., Савушкину Н.И., Челнокову А. А., Шняку В.А., Осокину А., Лессовому С., Лисовскому В., Тищенко В., Вакулину А., Копосову Ю. Низкий им поклон.

Мы всегда будем вспоминать и прекрасную республику Белоруссию, где мы служили, – «край тихий, край нежный» с ее чудесным народом.

В заключение хотелось бы отметить, что знания и опыт, приобретенные мною в годы службы в памятных полках 32-й ракетной дивизии, помогли мне успешно закончить командный факультет нашей Академии имени Ф.Э. Дзержинского и получить высшее военное образование, а положительные примеры деятельности моих командиров и старших товарищей многое дали для моей последующей педагогической работы на кафедре тактики и организаторской работы в должностях заместителя начальника кафедры «Тактика РВСН», а затем – начальника кафедры «Управление войсками и службы штабов».