Физтех - люди и судьбы. Без грифа секретно

Дмитрий Мысык
РАКЕТЫ И ПЕСНИ В МОЕЙ ЖИЗНИ

Днепропетровск, 2004

Наш адрес: ruzhany@narod.ru

Когда провожали Андрея после отпуска или когда мы уезжали с Володей осенью на учебу, нас провожали родственники, и мы после третьей рюмочки пели втроем или вдвоем во дворе под кленами, которые еще до войны посадил наш самый старший брат Николай, не вернувшийся с войны, нашей маме песню «Рiдна мати моя». Пели в обнимку с мамой и плакали. И так почему-то каждый раз. У меня и сейчас, когда пою дома «Рiдна мати моя» или «Два кольори мої, два кольори» часто пережимает горло и появляются на глазах слезы, особенно когда один дома. Бедные, столько пережившие горьких минут в жизни, но всегда любящие нас матери! Вечная Вам от нас любовь и добрая память!

Мои три друга Н.Омельченко, Н.Голубенко, А.Хвалий вернулись после защиты диплома в ОКБ Воткинского машзавода и сказали мне, что город не ахти какой, но ОКБ новое, по жидкостным ракетам, работа будет интересная, завод – технический университет по производству. Так что я через год долго не размышлял, а подписал направление в ОКБ Воткинского машзавода, то же сделал и еще один мой односельчанин И.Дрегваль.

И вот в январе 1960 года поезд повез нас 75 физтеховцев в Удмуртию. Первое впечатление от Воткинска было удручающим – впервые увидел деревянные темные домики, покосившиеся деревянные заборы, дороги в снежных выбоинах, автобусы ПАЗ, другие люди. Первые дни, пока оформляли мои документы на заводе, пролежал в общежитии, в комнате Коли Голубенко (он меня забрал к себе, так как его жена Лариса уехала доучиваться на Украину). Лежал расстроенный, слушал несколько дней оперу «Паяцы» и выучил ее наизусть. Всю жизнь пою с удовольствием арию Арлекино.

Молодость берет свое. Оформили на работу, там много физтеховцев, работа интересная, да еще устроился конструктором нестандартного оборудования. Зарабатывал больше главного конструктора – 1150 зарплата, 750 рублей стипендия, 150 рублей командировочных. Сразу же однокурсники были вовлечены в хор, создали оркестр народных инструментов, эстрадный ансамбль, играли на пианино, скрипке, домре. Было три наших баяниста: А.Солонина, В.Чуприна, И.Литвишко. А Гарик Горовенко прекрасно играл на аккордионе. Все зазвучало, на сцене Дома культуры завода начались прекрасные вечера, КВН’ы. Я пел в хоре, квартете с С.Кривцуном, В.Михненко, М.Брехоря, дуэте с В.Михненко, исполнял сольные номера.

Репетировали в Доме П.И.Чайковского и много в Доме культуры. Вечером делать нечего - или каток, или концерты, или репетиции. Воткинцам понравились наши концерты, особенно украинские песни. Да может быть пение и свело меня с моей Людочкой, с которой я счастливо в любви и согласии живу уже более 40 лет. Она тоже всегда любила музыку, пение. И сейчас слушаем концерты, музыку и много записываем на видеокассеты - романсы, концерты наших лучших певцов.

Годы работы в Воткинске были интересными и трудными и, самое главное, дали громадный опыт по отработке прочности ракет, что и пригодилось в дальнейшем. Разработка целого ряда головных частей для ракеты 8К14, головной части и приборного отсека для ракеты «Темп-С», модернизация 8К14, головной части и её контейнера для «Темп-2С» и других изделий. Много сил и труда было отдано мною, начальником отдела прочности, а также сначала Д.Логвиненко а позже И.Дрегвалем, начальниками лаборатории прочности, по созданию испытательного комплекса по отработке изделий на статическую, динамическую, ударную и вибрационную прочность. Всю экспериментальную отработку прочности и испытания узлов серийных изделий выполняли в своей лаборатории прочности.

Воткинск и в плане исполнения песен на сцене был для меня наиболее продуктивным. Пел много украинских песен: «Дивлюсь я на небо», «Чорнiї брови, карii очi», песню Петра из оперы «Наталка полтавка», «Рiдна мати моя», «Скажи менi правду», «Стоїть гора високая», «Мiсяць на небi», «На долинi туман», «Одна хата високая, а другая вища» и др. Когда я написал об этом в Киев брату Андрею, он прислал сразу же мне песенники украинских песен с надписью «Для популяризации украинских песен в Удмуртии», что я и делал всегда. Меня на концертах и объявляли: «Выступает исполнитель украинских песен Дмитрий Мысык», хотя я пел и на русском языке много. Нашим руководителем была Ф.Белховских, программист-математик, которая училась в музыкальной школе, терпеливая и не жалеющия своего времени музыкальная энтузиастка. С ее помощью выучил «Арию певца за сценой», «Серенаду Смита», «Романс Надира», «Не искушай меня без нужды», «На заре ты ее не буди», «Разлука» Гурилева и др. классические вещи. Пел и итальянские песни. Квартетом пели «Думи мої думи», «Четыре капуцина» и другие песни.

Вспоминается концерт в городе Сарапуле во Дворце электромеханического завода. Исполнил «Дивлюсь я на небо» – овации, «Чорнiї брови» – тоже, баянист выучил аккомпанемент только этих двух песен, а зал вызывает, в такт ладошек ногами стучит. Тогда я предложил спеть «Рiдна мати моя», и баянист согласился. Вышли, он дал тихонько какую-то мелодию, а затем после первого куплета все прошло великолепно. С таким восторгом меня никогда не встречали на сцене.

В Воткинске тоже был занятный случай, связанный с песнями. Мы тогда еще были на преддипломной практике, но уже физтех показал свои творческие возможности по самодеятельности на вечерах в Доме культуры. И вот однажды мне на работу позвонил незнакомый мужчина и попросил зайти к начальнику ВОХР завода. Я помолчал, пытаясь определить, кто это надо мной хочет пошутить. Боря Севернюк это часто делал: то у Главного конструктора соберет «на совещание», то другие шутки откалывает. Я сказал: «Дело в том, что я не уверен, что Вы начальник ВОХР. Может быть Вы подойдете в ОКБ.» Он усмехнулся и ответил: «Хорошо». А на утро второго дня меня вызывают в кабинет Главного конструктора. Я зашел, там статный, симпатичный майор представился: «Ну, здравствуйте! Я начальник ВОХР – Моргун.» Я вынужден был извиниться и пояснил, что наши юмористы нас сделали такими осторожными. Моргун попросил нас с Виталием Михненко выступить вместе с хором и сольными номерами на республиканском смотре художественных коллективов ВОХР заводов Удмуртской АССР.

Недели две репетировали, а затем нас переодели в форму ВОХР и повезли в Ижевск на мехзавод, где и прошел смотр. Мы пели в хоре, дуэтом исполняли «Коли розлучаються двоє», «Я трогаю русые косы», «Серенаду Смита», а я еще спел две украинские песни. Наш ВОХР занял первое место. Правда, республиканское начальство ВОХР видно заподозрило, что мы с Виталием не ВОХР, подошли за кулисы и спросили, из какого мы отряда, но Виталий вытянулся и бойко сказал: «Из восьмого» – и они ушли. Затем нас, как победителей, пригласили вечером в Республиканский Дворец культуры по случаю праздника Советской Армии – 23 февраля. Мы и там не подвели. Наш земляк из Каховки Моргун был счастлив от такого успеха, угостил нас с Виталием сначала в буфете во Дворце, а затем по приезде в Воткинск привел домой, познакомил с женой. Она поставила на стол сало, картошку, соленья, водку – и украинские песни звучали до шести часов утра! После этого «на ты» были со всеми бойцами ВОХР, выходили через любую проходную в любое время, хотя это не было позволительно для других. Вот так мы «поступили» в ВОХР.

Лет через пять после нашего приезда в Воткинск закончили строить с нашим активным участием прекрасный Дворец культуры завода. Здесь уместно сказать, что еще на комиссии по распределению представитель из Воткинска, когда зачитывали мою характеристику, где указывалось, что я участник художественной самодеятельности, как дополнительный аргумент, чтобы я дал согласие ехать в Воткинск, сказала о том, что заканчивается строительство этого Дворца и я там смогу петь. Мы выступали с концертами, слушали хоры и концерты лауреатов конкурса им. П.И.Чайковского – фортепиано, скрипка, виолончель. Надо отметить, что в этом небольшом городке мы больше, чем затем в Москве, были приобщены к культуре – ходили на все концерты во Дворце культуры, особенно в мае месяце, когда по случаю дня рождения П. И. Чайковского в городе был фестиваль его музыки.

Меня пригласили в 1970 году в КТБ (затем ЦНИИСМ) в город Хотьково на должность начальника отдела прочности – страшная нагрузка, с работы не вылезали: испытания неудачные, прочностные, огневые или летные испытания, разборка неудов по комплексам «Темп-С», «Пионер», «Ока», «Точка» 3М65. Мы отрабатывали транспортно-пусковые контейнеры, корпуса твердотопливных двигателей, пусковые трубы для ПТУРС и другие узлы из композиционных материалов. Здесь я защитил кандидатскую диссертацию по устойчивости контейнера, написал несколько десятков статей по прочности и устойчивости оболочек из композиционных материалов, получил двенадцать авторских свидетельств на изобретение, заработал орден «Трудового Красного Знамени», участвовал почти во всех симпозиумах и совещаниях по механике изделий из композиционных материалов. Здесь уместно вспомнить поучительный пример, связанный с пением.

Мы с профессором В.В. Васильевым были на симпозиуме в Каневе. Днем слушали доклады, а вечером в гостинице пили потихоньку пиво с днепровскими лещами и пели. Прошло несколько лет, и Валерий Витальевич сказал как-то мне, что он после этой встречи начал серьезно заниматься с преподавателем пения. В течение длительного времени несколько лет спустя мы с ним устраивали у нас на даче “Вечера романсов». И он здорово поет, и знает все слова почти всех романсов. Вот что значит серьезный подход к делу – не даром он в 28 лет стал доктором наук по проектированию композиционных оболочек намотанных нитями.

Второй случай, связанный с Каневом, запомнился встречей с Главным конструктором В.П.Макеевым (г.Миасс). Вел симпозиум Виктор Петрович. Кругом КГБ, обкомовская администрация из Черкасс. А как же – академик, Герой соцтруда, член ЦК КПСС. После завершения работы симпозиума был устроен банкет на острове, на Днепре. Лещи жареные, овощи, фрукты. Но водки ограничено – следили, чтобы ученые прилично себя вели. Друзья мои из Института механики АН УССР, которые руководили этим вечером, выделили мне «по блату» для нашего стола дополнительный «паек». Были речи, тосты. Я тоже взял слово и как всегда эпиталамой спел здравницу в адрес оргкомитета и его председателя В.П.Макеева. Сидящие рядом с ним мои друзья В.В.Васильев, О.В.Будрейка и др. закричали: «Дима, давай сюда – попоем!». Но я шутя ответил: «Как коньяк, так только себе, а как петь, так Диму подавай». Потом, конечно, распелись, и Виктор Петрович не поехал на своем лимузине, долго стоял с нами, слушал наши песни над Днепром. Я спел «Реве та стогне Днiпр широкий», раздольную русскую песню «Ой да ты, калинушка» и другие песни. В Канев Виктор Петрович поехал в нашем стареньком ПАЗ’ике.

Еще раз уже по делу довелось встретиться с В.П.Макеевым, когда он вызвал меня для доклада по вопросу отработки работоспособности кабелей, заматываемых между цилиндром и коконом корпуса двигателя. Прекрасное впечатление осталось от Виктора Петровича, как о человеке.

Любил мое пение Е.Д.Раков, уважаемый мною Главный конструктор ОКБ Воткинского машзавода, Л.Н.Лавров, Главный конструктор КБ МАШ (г.Пермь) и Первый заместитель директора ЦНИИСМ В.И.Смыслов. Но директор ЦНИИСМ В.Д.Протасов не очень любил, когда я после первых рюмок начинал громко петь.

На сцене, в концертах, работая в ЦНИИСМ, я уже не пел. Не было Воткинского размаха этих вечеров. В основном пели на юбилеях, на банкетах после защиты диссертаций. А соискателей ученых степеней только в моем отделении прочности было 15 человек, так что горло приходилось рвать часто.

На сцене, в годы работы в ЦНИИСМ, я еще раз выступал. Было это в Пицунде, где мы семьей отдыхали дикарями у моего дяди Кия Никанора Вакуловича. Чувствуете род мой откуда? – братья Кий город Киев основали ведь! Шутка... Так вот мы после обеда любили посидеть с дядей, выпить виноградного домашнего вина и пели часто до самого вечера. Вот один отдыхающий и пригласил меня принять участие в концерте в курзале для отдыхающих в этих, в то время прекрасных, корпусах для иностранцев. На концерт пришла вся моя родня. И снова я пел украинские песни на летней эстраде. Там пели немцы и другие представители соцлагеря.

После переезда в Москву в 1981 году, когда меня назначили заместителем директора по науке и главным инженером ЦНИИ «Комплекс», я стал заниматься стандартизацией и унификацией оборонной продукции, а также созданием автоматизированного информационного фонда стандартов на эту продукцию. В 2002 году президент В.Путин своим указом присвоил мне почетное звание «Заслуженный машиностроитель Российской Федерации», в 2003 году избрали меня действительным членом Международной академии «Информация, связь, управление в технике, природе, обществе», но…песни стали звучать все реже и только за столом.

Запомнился, правда, торжественный вечер, посвященный 25-летию ОКБ ВМЗ, куда я был приглашен, как исполняющий обязанности директора ЦНИИ «Комплекс». Я не был в Воткинске на тот момент 17 лет. Хотелось повидаться с друзьями ОКБ и завода. На торжественном вечере во Дворце я поздравлял коллектив ОКБ эпиталамой Рубинштейна, но славил я дирекцию, четырех Главных конструкторов, с которыми я работал в ОКБ, и коллектив. Здорово, от души спел, а когда сел в президиум, Главный технолог сказал: «Ну вот, разве можно теперь мне идти с поздравлением после тебя». Затем был банкет, я пел, и мне вручили много цветов, чего раньше не было.

И еще вспоминается вечер в Украинском центре культуры на Старом Арбате по случаю дня рождения Т.Г.Шевченко, куда мы пришли с женами: я, В.Михненко и его школьный друг В.Щерица, обладающий прекрасным басом. Мы и за столом часто встречались и песни звучали целыми часами. Вот и здесь после окончания концерта выпили в фойе коньячку и, пока народ одевался, не выдержали и сначала с Виталием спели «Коли розлучаються двое» и «Якби менi не тиночки, та не перетинки», а потом втроем очень мощно, на патриотическом подъеме спели «Думи мої, думи мої», особенно слова «В Україну iдiть, дiти, в нашу Україну, там знайдете щиру правду, а я тут загину…» мы поем со слезами на глазах: скучаем по Родине. Наше пение собрало толпу, и мы получили в награду аплодисменты.

Дома у нас застолье всегда с песнями. Благодаря нашей заботливой маме обе дочери закончили музыкальные школы, а затем факультеты иностранных языков университета. Играют на пианино и поют. Старшая – Оля любит играть и петь романсы, и мы с ней вдвоем поем «Не пробуждай воспоминаний», «Не искушай меня без нужды» и конечно украинские песни: «Цвiте терен», «Несе Галя воду» и другие, а я, как всегда, громко и с радостью пою «Дивлюсь я на небо». Удивительно, я тысячи раз, наверное, исполнял эту песню и не надоедает! Значит, есть в ней какая-то сила, соответствующая струнам моей души! Пою и другие украинские и русские песни и романсы, арии из опер. Вообще, многие наши гости, которые первый раз приходили в наш дом, уходя после застолья говорили, что они впервые попали в обстановку девятнадцатого века: свечи, музыка, романсы, песни целый вечер.

Нам с Люсей нравится, что и наши внуки Ксюша (12 лет) и Ваня (10 лет) поют, выступают в концертах, на КВН’нах. Ксюша уже снималась и на телевидении и выступала в Кремлевском дворце.

Так что песня в нашей семье не затихнет и не умрет!