|
Николай Компаниец
НАДЁЖА – ЧЕЛОВЕК ИЗ ИЖЕВСКА
| |
Компаниец
Николай Тимофеевич |
|
Выпускник ФТФ ДГУ 1960 г.
Все-таки трудно вновь прожить свою жизнь пусть даже не с самого начала, пусть мысленно, расставить какие-то временные вехи, выделить главное, вспомнить интересное, забыть неприятное. Но все же попытаюсь.
Направлен я был на Ижевский мотозавод. Вместе со мной туда получили назначение Женя Капинус, Саша Козлов и Гриша Чумак. На соседний Ижевский электромеханический были направлены Ваня Пащенко и Толя Решетило.
К месту работы мы прибыли в разное время. Я, пожалуй, позже всех – 14 сентября. Планировали мы с Ваней Литвишко прибыть на работу к первому (а жили мы с ним в соседних селах и часто общались), но случилось так, что Ване, прежде чем отправиться в Воткинск, надо было жениться. И выяснилось это в последний момент, в самом конце августа. Так что пока срочно готовились к свадьбе, пока неделю кутили, время и ушло.
Приехали мы в Ижевск в дождливый пасмурный день. Ваня с молодой женой, я – бирюком. Молодые Литвишки уехали дальше в Воткинск, а я пятнадцатого сентября явился на завод и был направлен в цех инженером-регулировщиком. Выпускал этот цех приборы системы управления ракеты 8К11. Смешно вспомнить, до чего примитивными они были. В них использовались электронные лампы обычных габаритов (правда, изготовленные по спецтехнологии) и маятниковые потенциометрические датчики Крема, а датчиком дальности служил блок электрохимических элементов (своеобразный аккумулятор), которому перед полетом надо было дать определенный заряд. Моя задача заключалась в проверке этих приборов после монтажа и сборки на соответствие ТУ, а в случае обнаружения отклонений от требований ТУ выяснить причину и вернуть исполнителю на доработку. Дальше я должен был сдать их ОТК и заказчику.
Вместе со мной в том же цехе и в том же качестве трудился Гриша Чумак. Женя Капинус работал конструктором в ОКБ завода, осваивая премудрости электроники ПУАЗО. В цеху мы с Гришей пробыли недолго, чуть больше полугода. Когда начали осваивать производство приборов СУ ракеты 8К14, нас стали усиленно уговаривать перейти работать сменными мастерами, суля золотые горы и продвижение по служебной линии. В те годы выпускаемая техника быстро усложнялась, а многие начальники цехов были практиками-самоучками и часто не могли отличить трансформатора от конденсатора. Так что дипломированных руководящих кадров явно не хватало. Поэтому на заводе сделали ставку на молодых специалистов, стараясь пропустить их через управленческое горнило, начиная с самой нижней и непрестижной ступени сменного мастера.
Попробовали и мы с Гришей нелегких административных «прелестей». Чтобы выполнить план, приходилось работать до поздней ночи, а в ночь на первое число следующего месяца сдавать заказчику продукцию за истекший месяц. Мне за шесть месяцев надо было выполнить годовую программу, так как в первом полугодии по каким-то причинам не было сдано заказчику ни одного комплекта. В моей смене было около 50 человек рабочих (монтажницы и слесари-сборщики), каждый из которых имел свои наклонности и привычки (далеко не безвредные), свой производственный и жизненный опыт. Большинство рабочих было старше и гораздо старше меня. Я же был вчерашним студентом, пытавшимся интеллигентно управлять такими разными людьми. Многие меня хорошо понимали, но были и такие, которые любую мою промашку, неосведомленность или деликатность старались использовать в своих целях.
Годовую программу мы с огромным трудом выполнили. Начался новый год, началась раскачка, в заделе не было почти ничего – да и не намечалось в ближайшее время, – и я понял, что и этот год будет таким же, как предыдущий! И потускнели обещанные золотые горы, и скрылись они где-то за туманами. У Гриши была практически такая же картина. И решили мы с ним, что административная дорога не для нас, тем более что в ОКБ завода организовывалась исследовательская лаборатория по системам управления ракет.
В начале шестидесятых каждое мало-мальски значимое заводское ОКБ старалось завоевать какую-то нишу в отечественном ракетостроении. А наше ОКБ было достаточно большое, укомплектованное молодыми, еще неопытными, но честолюбивыми специалистами. Руководство решило рискнуть и создать такую лабораторию, с которой бы началась разработка всей системы управления. И вот, поработав с Гришей мастерами около 8 месяцев, мы с ним оказались в этой лаборатории. Там же оказался и Саша Козлов. И лишь Женя Капинус продолжал трудиться конструктором на прежнем месте.
Нам (по крайней мере, мне) очень нравилось в лаборатории. Мы работали не только с бумагами, но и проводили моделирование на аналоговой ЭВМ с подключением к ней натурных образцов. Называлась она «Электрон» и изготавливалась на нашем заводе для нужд НИИ отрасли и воинских частей. Хотя и была она ламповой и занимала большую площадь, но по тем временам считалась весьма прогрессивной и была желанной для многих.
Работа в цехе приучила меня к производственной трудовой дисциплине, хотя, правда, не сразу. Будучи ещё регулировщиками, мы с трудом привыкали к тому, что нельзя сачкануть с работы просто так, нельзя вздремнуть, как это бывало на лекциях. Естественно, поначалу нарушения бывали – и дремали, и опаздывали на работу. Мне вспоминается один анекдотичный случай с одним молодым специалистом из Томска (я тогда работал регулировщиком). Был он симпатичным ловеласом с небольшими усиками, любил выпить и часто за вечер терял энергии больше, чем мог ее восстановить за остаток ночи. Поэтому в обеденный перерыв, а иногда и в другое время, если не было работы, он позволял себе расслабиться, т.е. попросту глубоко вздремнуть. Как-то однажды он работал в паре с другим регулировщиком, которого звали Николай Нагорных. Директора завода звали Николай Александрович. И любил наш директор иногда втихаря, без ведома администрации цеха, появиться в любом цехе и посмотреть, что там творится. Как-то появился он в нашем цехе и зашел на участок регулировки, где коллега из Томска, увлекшись релаксацией в обеденный перерыв, продолжал заниматься этим и после его окончания. Сквозь сон почувствовал он, что кто-то щекочет его, проводя каким-то предметом по усам. Он, думая, что это его напарник Нагорных щекочет, не открывая глаз, сказал: – «Коля, пошел ты на …» – и послал его на три буквы. И вдруг услышал оглушительный хохот. А когда открыл глаза, увидел, что перед ним, хлопая себя по коленям и выше, хохочет директор завода. Он так растерялся, что не знал что делать, а директор завода ушел, хохоча, зашел к начальнику цеха и там ещё вдвоем продолжали смеяться. Надо ли говорить, что никаких оргвыводов в отношении нашего героя не последовало, хотя при других обстоятельствах они были бы весьма жесткими. Директор наш был крутым человеком. Но я отвлекся.
Года через два нашей работы над системой управления стала ясна её бесперспективность. Пора было переходить к конструкторским проработкам, конструкторов не хватало даже для сопровождения серийной продукции, номенклатура и объемы которой быстро росли. Вскоре сменилось руководство ОКБ, и интерес к работе лаборатории пропал. Пропал интерес к работе и у исполнителей. Мои однокашники Саша Козлов и Гриша Чумак, приехавшие с Украины с женами, отработали необходимый срок и уехали обратно. Да и Женя Капинус вскоре вернулся в Запорожье (жена его тоже была с Украины). Я же женился в начале 1962 г. на коренной ижевчанке, тяги к перемене мест у нее не было, да и ехать нам особенно было некуда, поэтому я не поддался общему перелетному процессу. Кстати, Ваня Пащенко и Толя Решетило, работавшие на другом заводе, тоже вернулись в родные украинские пенаты. И остался я в Ижевске единственным представителем нашего выпуска.
В конце 1964 или начале 1965 года руководитель лаборатории стал уговаривать меня заняться модной и востребованной промышленностью теорией надежности. Я с большой неохотой взялся за это дело, с трудом подавляя в себе управленца-ракетчика. Но по мере освоения этого направления стал все больше проявлять к нему интерес, и в результате самостоятельного изучения стал единственным не только на заводе, но и в городе специалистом, знающим теоретические основы надежности. В 1965 году при ОКБ была создана группа надежности, которую я возглавлял до своего ухода с завода в 1974 г. Количественный состав группы колебался в пределах 5-10 человек.
Я стал часто бывать у разработчиков наших изделий, на смежных промышленных предприятиях и в цехах нашего завода. Целью моей работы были прогнозирование и контроль показателей надежности выпускаемых изделий, выявление причин, снижающих эти показатели. Два или три раза побывал я и на полигоне в Капустином Яре, но в пусках не участвовал и лишь однажды видел пуск 8К14, правда, с небольшого расстояния.
У меня появилось много знакомых и друзей среди специалистов-надежников в Москве, Ленинграде, Киеве, Свердловске и других городах. Я поступил в заочную аспирантуру при кафедре вычислительных устройств Ижевского механического института (ныне государственный технический университет), подготовил кандидатскую диссертацию и в октябре 1972 г. защитил её без единого черного шара в Тульском политехническом институте. Утверждение решения научного совета ТПИ в ВАКе прошло удивительно быстро (менее, чем через два месяца со дня защиты) без всяких усилий с моей стороны. Зарплата у меня по тем временам была приличной, а после защиты еще несколько выросла.
Казалось бы, все было в порядке. Однако после года работы я понял, что статус заводского работника не дает мне перспектив в плане дальнейшей научной работы. И я вынужден был перейти в Ижевский научно-исследовательский институт (ИНИТИ). Это случилось в начале февраля 1974 г. Институт был ещё молодым научно-производственным предприятием (созданным в конце 1958 г.), но уже имел достижения и был на хорошем счету в Министерстве общего машиностроения (МОМ). Поскольку он был в структуре МОМ, поэтому многие специалисты его в 60-е годы побывали на Южмаше, где проходили практику, проектировали и изготовляли технологическую оснастку для основного производства Южмаша (в основном в части автоматизации контрольных операций).
В момент моего перехода в институт основными направлениями его работы были разработка и изготовление оборудования и оснастки для предприятий отрасли, выпускающих стрелково-пушечное и ракетное вооружение, а также танки. Большой вклад внес институт и в сугубо гражданские производства – освоение ижевского легкового автомобиля, модернизацию производства мотоциклов на Ижмаше и тракторов К-700 и К-701 на Ленинградском Кировском заводе. Имея свое опытное производство, институт мог быстро доводить свои разработки до внедрения.
Я начал работать в ИНИТИ в тот период, когда в нашей стране широким фронтом велись работы по созданию и промышленному освоению станков с числовым программным управлением (ЧПУ). Этими работами занимались, кроме Минстанкопрома, практически все оборонные министерства. В системе МОП разработкой и изготовлением станков с ЧПУ и основных комплектующих изделий и узлов занималось около 10 предприятий, в том числе и наш институт, который одновременно был и головным предприятием министерства по станкам с ЧПУ.
Я забыл упомянуть, что был принят на работу в институт на должность начальника сектора надежности. По профилю своей работы мне приходилось принимать участие в испытаниях станков с ЧПУ на всех предприятиях отрасли, изучать условия и надежность работы станков на предприятиях-потребителях, выявлять слабые места станков и доводить информацию об этом до разработчиков и изготовителей станков. Кроме того, я принимал участие в работе отраслевых комиссий, проверяющих качество вновь разработанных и серийных станков на предприятиях-изготовителях, а также в работе комиссий, проверяющих организацию и качество эксплуатации этих станков у потребителей. Одновременно вел отраслевую тематику по повышению надежности станков с ЧПУ.
В начале 80-х годов станки с ЧПУ отраслевого изготовления (в особенности станки, разработанные и изготовленные нашим институтом) достигли приемлемого качества. На их базе мы стали разрабатывать переналаживаемые автоматизированные линии, а затем и комплексы, в состав которых входило несколько линий. В этих линиях и комплексах транспортировка заготовок к станкам и транспортировка (а также чистка) готовых деталей от станков на склад, а в некоторых случаях загрузка заготовок на станок и съём готовых деталей со станка были автоматизированы, что резко сокращало производственные циклы изделий. К концу 80-х годов было разработано свыше семидесяти проектов линий и комплексов, часть из которых была реализована, часть находилась в стадии реализации.
В 1983 г. институту исполнилось 25 лет. К этому времени он имел две правительственные награды – два ордена. В те времена ордена давались не просто. Работа по выходным, постоянные задержки на работе по вечерам, частые командировки, премии, выговоры и нагоняи от начальства – а в результате заметный прогресс в технике. Позже этот период многие назовут периодом застоя. Друзья мои! Если это был застой, то, что же мы имеем сегодня, когда промышленность и сельское хозяйство почти полностью разрушены?
В конце 80-х годов нам было далеко до пенсии, мы были уверены в завтрашнем дне и все мы, в том числе и я, строили какие-то житейские и рабочие планы. Как вдруг грянула перестройка. Начавшись как-то безобидно, как всякий ураган, который начинается с несильного ветра, она вскоре набрала штормовую силу и смела прочь инициатора перестройки, разрушила мощное государство, сделала в одночасье бедными и обездоленными миллионы ни в чем не повинных людей, развела братские народы по различные стороны границ.
Начался распад предприятий, стали частыми сокращения штатов и я, не ожидая, когда это коснется и меня, в начале 1992 г. ушел на вольные хлеба. Организовал небольшое предприятие (в основном семейное) по производству мебели, что дало моей семье средства для сносного существования в переходный период, когда надолго задерживались выплаты зарплат и пенсий, а инфляция галопировала семимильными шагами. В 1997 г. в силу объективных причин (налоговый пресс, дорогие материалы и услуги) закрыл свое предприятие – и, оказалось, вовремя, так как менее чем через год в России грянул августовский кризис 1998 года, который неминуемо привел бы к закрытию предприятия, но с более тяжелыми последствиями.
В 1997 г. я стал частником-предпринимателем и в этом качестве проработал до 2001 г., заработав дополнительный трехлетний стаж, что положительно сказалось на размере пенсии. Не лишним был и дополнительный заработок, позволяющий держать и себя и семью на плаву, в особенности после кризиса. В последние два года позволяю себе дополнительные небольшие заработки в осенне-зимний период, в остальное время работаю на даче, на благоустройстве квартиры, в гараже.
Мои увлечения? Львиную долю своего свободного времени я посвящаю даче. Я там и строитель, и агроном, и полевод, и селекционер, и разнорабочий. Тем не менее, и жене работы хватает, в особенности в период сбора и переработки урожая! Особых успехов в области растениеводства я не добился, но хочу отметить, что одним из первых, если не первый, стал культивировать в нашей зоне выращивание сладкого перца и в этой части добился неплохих результатов. Выращенного и переработанного перца нам хватает до следующего урожая.
Есть у меня еще и второе увлечение, правда, не очень страстное и не очень регулярное. Это написание стихотворных поздравлений родным, друзьям, знакомым, сотрудникам по случаю дней рождений, свадеб, окончания учебы, различных юбилеев и торжеств. В период моей работы на заводе и в институте таких поздравлений накапливалось до десятка и более за год. Сейчас, когда круг общения сузился, снизилась и моя активность в этом плане. Некоторые из моих творений я приведу ниже.
А пока немного о быте. Его я в соответствии с советскими стандартами (квартира, обстановка в квартире, машина, дача) укомплектовал в период с 1970 по 1975 гг. Разумеется, в этом мне очень активно помогала жена. Основные атрибуты остались теми же до сих пор, правда, в более или менее модернизированном виде. Это: дача с четырьмя сотками земли (существенной модернизации подвергся дом, появились дополнительные строения); трехкомнатная квартира улучшенной планировки (ее модернизация коснулась слабо, в основном отразившись на лоджии, и то в последнее время); и, наконец, машина, которая подверглась наибольшей модернизации: в 1993 г. моя «копейка» (ВАЗ-2101) 1974 года выпуска превратилась в «шестерку». От «копейки» осталось немного (двигатель СКС и сиденья). Модернизация была вынужденной, так как 10 июня 1990 г. моя машина попала в серьезную аварию, после которой восстановлению в прежнем виде не подлежала. Я тоже принимал участие в этой аварии в качестве водителя (кроме меня, в машине никого не было). А случилось вот что. Совершенно пьяный водитель КАМАЗа-самосвала, груженного песчано-гравийной смесью, налетел на меня сзади со скоростью около 60 км/час, пока я стоял перед светофором. От удара моя машина перелетела на другой конец перекрестка и стала на крышу. Потеряв на несколько секунд сознание, я очнулся, услышав журчание жидкости – это бензин вытекал из разбитого бака. Из машины я выбрался самостоятельно, осмотрел и ощупал себя – все в порядке. Несколько царапин (очень легких) да небольшой синяк на руках – вот и все мои травмы (какой счастливый случай!). На машину же лучше было не смотреть. После двух лет тяжбы с организацией, которой принадлежал КАМАЗ, я получил компенсацию, в результате стал обладателем почти новой машины – все детали, включая кузов (кроме двигателя и сидений), были заменены на новые. И теперь я, вспоминая этот эпизод в моей жизни, нахожусь в некотором затруднении, так как не могу понять, был ли этот случай несчастным или счастливым. J
Я говорил о многом, но ничего не сказал о самом главном – о семье. Восполню этот пробел. Познакомился я со своей будущей женой совершенно случайно на её дне рождения, куда меня буквально затащил после работы мой коллега по работе. Нужен был статист мужского пола для укомплектования компании, так как одна из девушек (но не именинница) была без пары.
Со своей ролью статиста, я, думаю, справился, не отдав предпочтения никому из девушек. Однако через неделю нам по делу пришлось встретиться с именинницей. Мы погуляли по улице, поговорили о чем-то и неожиданно договорились встретиться через пару дней на заводском вечере отдыха. Потом вместе встретили октябрьские праздники, а ровно через год и три месяца после первой встречи поженились. Прошло много лет нашей совместной жизни, и года 2-3 назад, поздравляя жену с очередным днем рождения, я напомнил ей об этой встрече:
И при случайной встрече той
Не знали мы с тобою,
Что нам предписано судьбой
Стать мужем и женою.
С женой мне повезло. Красавица, певунья, хорошая хозяйка и мать, добрый, отзывчивый человек, в котором сочетаются энергия и слабость, строгость и нежность, принципиальность и умение понять и простить другого человека. В свое время, пока я добивался признания в работе, разъезжая по Союзу по долгу службы, она обеспечивала надежный тыл. Да и сейчас она достойно несет свою бессменную вахту на благо семьи. Окончила заочно Ленинградский институт культуры, получила звание ученого библиотекаря и с 1987 года по настоящее время возглавляет кабинет общественных наук в Ижевском государственном техническом университете. 20 января 2002 г. мы отпраздновали 40-летие нашей свадьбы. В честь этого события я посвятил жене стихи. Привожу их с небольшим сокращением.
Все 40 лет, как 40 дней
Так незаметно пролетели,
Густые заросли кудрей
Уже заметно поредели.
На лица сеточки морщин
Нам эти годы наложили
И довели нас до седин,
Осанку нашу изменили.
Не пьем мы от души вина,
Не так быстры уже движенья –
Пришли другие времена,
Рулит другое поколенье.
Но благодарен я годам
За то, что нас соединили,
Дней радостных побольше нам,
Чем дней печальных подарили.
За то, что в сутолоке дел
Они с тобой не разлучили,
Что я с тобою поседел,
Что сорок лет с тобой прожили!
Что дочку воспитали мы
И в жизнь путевку ей мы дали.
Как жаль, что нету для жены
За верность и любовь медали!
Еще хочу тебе сказать:
Жену не надо мне другую.
Давай-ка вместе путь держать
Наш курс на свадьбу золотую!
В октябре 1963 г. у нас родилась дочь. Она закончила исторический факультет местного университета и очную аспирантуру в Ленинградском университете. В 1989 г. защитила диссертацию и стала кандидатом философских наук. Сейчас она доцент кафедры культурологии в Ижевском техуниверситете. Коллеги и студенты считают ее хорошим лектором. Планирует дальше идти по научной стезе.
Ну что ж, друзья, вот и познакомились вы с моей частной жизнью. И теперь вам судить, состоялась ли моя жизнь, или же я был в ней простым статистом на чужом празднике.
Оглядывая мысленно свою жизнь и жизнь нашего поколения, я позволю себе несколько заключений общего характера.
Что такое частная жизнь? Я воспринимаю частную жизнь любого человека как его личную судьбу, как бы размытую во времени и отраженную в его работе, семейной жизни, в отношениях с друзьями, в увлечениях и т.д. На мой взгляд, на жизнь человека, т.е. на его судьбу, наибольшее влияние оказывают следующие факторы:
– внешние обстоятельства (условия работы, быта, окружающее общество и т.п.);
– личные качества (ум, характер, воля, умение находить контакт с другими людьми и т.д.);
– случайные факторы.
Конечно, большинство людских судеб формируют первые два фактора. Но нередко бывает и так, что при прочих равных условиях решающее влияние на жизнь и судьбу человека оказывает Его Величество Случай. Так, не попади наш однокурсник Л.Д. Кучма в начале своей карьеры на комсомольскую работу, или попади он не в Днепропетровск, а в другой город, да даже попади он не в ОКБ, а в цех «Южмаша» – и, возможно, был бы на Украине сейчас другой президент. Конечно, благодаря своим личным качествам Леня Кучма никогда бы не затерялся бы среди других и сказал бы свое слово в ракетостроении, но жизнь его могла бы пойти по другой параллели, и рейтинг нашего выпуска существенно пострадал бы. Так что для нас всех это был счастливый случай.
Другой пример. Не попал бы Ваня Ракосей на «Уралмаш», или поручили бы ему другую работу, или даже не будь он в момент взрыва шара-баллона на технической позиции, глядишь, встречались бы мы с ним до сих пор, и полет его таланта достиг бы заоблачных высот – тех высот, секреты которых он изучал с помощью своей метеорологической ракеты. Но в этом случае к нам пришло несчастье.
Да, случаи бывают счастливыми и несчастными. А бывают и катастрофическими. Последние меняют жизнь многих людей, иногда жизнь целых стран и поколений! Такой случай произошел в нашей общей стране в 80-х годах, когда к власти пришел недальновидный человек, затеял перестройку, не зная, с чего начать, как провести и как закончить ее. В результате мы стали участниками развала могучей страны, а вместо ускорения получили резкое торможение экономического роста на всей территории бывшей страны. А ведь могло быть все иначе, приди на олимп власти другой человек – благоразумный, расчетливый, выдержанный и волевой. Жили бы мы сейчас в одной динамично развивающейся стране и смотрели бы в будущее наших детей и внуков спокойно и уверенно. Но в этом случае всем нам, жителям большой страны, катастрофически не повезло.
Все мы (я имею в виду наше поколение, и, в частности, наш выпуск) в силу своих возможностей в течение тридцати лет творили одно общее дело и сделали его добротно. Думалось, надолго. Но в одночасье усилиями наших политиков (и нашим безучастием) плоды наших трудов были почти до основания разрушены. Сейчас мы пребываем на обломках нашего общего дела. Кто больше вложил, тот больше и потерял – вот в чем горькая истина. И теперь мы все равны перед своим прошлым.
Друзья! На развалинах старого здания, построению которого мы отдали столько сил и все свои лучшие годы, мы начали новостройку. Мы строим что-то новое, но пока не знаем, что именно. То ли это временное укрытие, в котором мы передохнём и соберемся с силами и мыслями и будем дальше действовать осмысленно и уверенно, то ли это капитальное строение на века. Однако вряд ли на таком хилом фундаменте, изрытом норами вдоль и поперек, через которые уплывают национальные богатства, можно построить что-то капитальное.
Я боюсь, друзья, как бы мы в своем неведении и слепом доверии политикам не построили себе землянку, которая на очередном витке безумного реформаторства может стать нам общей могилой. И не потребуется ли тогда писать кому-то ту последнюю книгу о нашем выпуске, о которой в шутку говорил Юра Мошненко.
Да, мрачновато... Но ведь от наших политиков всего можно ожидать. Они готовы поставить на карту всё, лишь бы доказать Западу, какие они демократы, как они любят и уважают его (Запад) – чтобы получить взамен одобрительное похлопывание по плечу. Мы ведь пережили двух таких политиков. Первый в угаре краснобайства разрушил страну, с которой в мире все считались, а второй в пьяном угаре разрушил экономику России. Где гарантия, что такие политики не дорвутся до власти вновь? Поэтому будем бдительными, нас ведь много раз обманывали.
Будем учить бдительности наших детей и внуков, чтобы им, не дай Бог, не пришлось воевать друг с другом.
Будем оптимистами и будем надеяться на лучшее. Будем жить, трудиться, встречаться, писать книги воспоминаний еще долго-долго. Хочу в заключение пожелать всем и каждому из моих однокурсников:
Вмиг пролетело детство золотое
И торопливо молодость прошла,
Лицо уже чуть-чуть немолодое,
Но молодеет пусть твоя душа!
Здоровье пусть тебя не покидает,
И светит пусть всегда твоя звезда.
И каждый год богатство прибавляет,
Твое богатство– все твои года.
Пусть близкие тебя не огорчают
И деньги не иссякнут никогда,
Ну а иссякнут, ты, не унывая,
Спой песню про богатство и года!
И еще одно пожелание:
Пусть время быстрое идет,
Друзья, порадуемся все же:
Сегодня мы на год моложе,
Чем будем ровно через год!
До скорой встречи, друзья! Будем стараться встречаться почаще – если не лично, то хотя бы на страницах наших новых книг.
 
|
