 |
|
 |
|
|
|
|
Николай Юдин
© Юдин Н.В., 2019 Мнение редакции об отдельных событиях и фактах истории Наш адрес: ruzhany@narod.ru |
Планирование, шифровальщики Если кто-то из вас что-либо или когда-либо планировал, а потом выполнял то, что спланировал, тот поймет меня. Вот смотришь иногда, как наши современные правители, с, казалось бы, умными лицами планируют, как будем мы с вами жить, так мне плакать хочется от такого планирования. К чему я это? А вот к чему! Нам изо дня в день показывают картинки, как там назначенные на высокие посты люди слушают, что говорит им «айфончик» и, что-то записывают. Я полагаю, «умные» мысли. А могут ли быть мысли у человека, который до сих пор еще не наигрался в «детские» игры? Очень сомневаюсь и вот почему. Вы когда-нибудь видели на экране, как те же «умные» люди, которым ставились задачи, отчитывались за их выполнение? Этого на нашем ТВ не покажут никогда, потому что показывать нечего. Задачи просто не выполняются и за это никто не отвечает. Поэтому-то и живем мы все хуже и хуже, и у нас почему-то постоянно возникают кризисы, хотя в других странах они не наблюдаются. Имеющий разум поймет, а дураку – это и не надо. Задаюсь вопросом, а почему такие люди руководят государством, название которому Россия? Потому что сейчас в высших эшелонах власти людей отбирают не по заслугам, а по личной преданности руководителю государства. Правильно ли это? Я считаю, не только неправильно, а гибельно и преступно! Но мне кажется, я полез в дебри, о которых я могу говорить часами, только все эти разговоры, ни к чему не приведут. Любой уважающий себя офицер – командир, отдав приказ, всегда контролирует его выполнение. Это азы управленческой деятельности, можно сказать обратная связь между начальником и подчиненным. Представьте себе на минуту, вы отдали приказ, а подчиненный его не выполнил. В боевой обстановке это могут быть большие человеческие потери, а в мирной жизни может привести к трагедии. Поэтому мои замечательные учителя и учили меня «сермяжной правде армейской жизни» – прежде чем отдать приказ, подумай, как подчиненный будет его выполнять, есть ли у подчиненного для этого силы и средства. Вот о последнем-то некоторые командиры как раз и забывают, а потом возмущаются, почему не выполнен приказ. А в нашем сегодняшнем правительстве никто и никогда не возмущается: ну, не выполнил – и не выполнил! Что из этого трагедию делать? Я всегда спрашивал строго! Да строго, но всегда справедливо. Вот, наверное, за что люди меня и уважали и продолжают уважать по сегодняшний день. Накануне нового учебного года штабы всех частей Ракетных войск были в положении «гроги», все ждали – когда на свет появятся Оргуказания ГК РВСН на новый учебный год, чтобы начать планировать деятельность части или подразделения. А они могли появиться только после приказа МО СССР. Если приказ, не дай бог, задерживался, то и Оргуказания ГК РВСН тоже задерживались. А срок начала учебного года не переносили. Вот и приходилось штабам перед новым годом выкручиваться, кто как сумеет.
Однажды в 369 рп (Житковичский полк) накануне Нового года приехал начальник боевой подготовки РВСН генерал-полковник Мелехин с группой офицеров боевой подготовки ГШ во главе с полковником Коловетовым И.И. Я в то время был начальником штаба этого полка. Мы только-только получили Оргуказания, и не успели их даже толком прочитать, а с нас уже начинают требовать: дай то, дай это… А еще ничего нет, машинистки на секретной переписке всего две. Вызывает меня к себе генерал-полковник Мелехин, а было, как сейчас помню 21-е ноября, и спрашивает: «Почему так плохо обстоят дела с планированием?». Я отвечаю, что сегодня 21 число, а Оргуказания, мы получили 15-го. Для того чтобы спланировать деятельность полка на новый учебный год надо отпечатать 132 секретных документа по всем службам. Машинистки работают с 9 до 18 без перерыва на обед. А каждая строчка Оргуказаний, должна быть продумана и внесена в соответствующие документы. Вот и получается, что я четвертую ночь на ногах, а «воз» еще с места не стронулся. И задаю встречный вопрос: «Скажите, как нам справиться с планированием и уложиться в установленные сроки?». Генерал Мелехин от таких моих слов, аж присел: «Как 132 документа? Мы же присылали, что должно быть сделано в первую очередь, а там всего 25 документов!». Я подумал – а 25 документов – это много или мало? Если вовсе над ними не думать, то мало, а если думать над каждым документом, и как он будет выполняться практически, то это очень много. Надо прямо сказать, что генерал Мелехин был очень разумный человек, не «дурелом», он выслушал меня и говорит: «Коловетов! Разберитесь в чем тут дело. Доложите через 3 дня!». Полковник Коловетов Иван Иванович проходил службу в управлении боевой подготовки РВСН, и забрали его туда с должности командира полка, насколько я помню. Он оказался очень вдумчивым и разумным офицером, наверное, такие офицеры и должны служить в Главном штабе РВСН. Мы с ним сели и стали разбираться. Первый день и половина ночи мы просидели в спорах, и он нашел, что я интересный спорщик и собеседник, более того, знающий руководящие документы. Ранее, до встречи со мной он полагал, что офицеры полков руководящие документы и вовсе не знают. К половине второго ночи от утомления в предыдущие дни, я начал засыпать. Иван Иванович сделал мне скидку и разрешил поспать. Спал я здесь же в кабинете, куда поставил солдатскую кровать, он же – ушел в гостиницу. Тем не менее, завтра, работу над документами по боевой подготовке и боевой готовности продолжилась, и в дальнейшем велась круглосуточно. Мой заместитель майор Садиков с офицерами работал над документами боевой подготовки, майор Сандихаев с замами по БУ и оперативными дежурными работал над документами боевой готовности и боевого дежурства, и через трое суток они в полном объеме были готовы. А меж тем, мы с Коловетовым продолжали «бодаться» уже вторые сутки, какие документы исполнять в первую очередь, а с которыми можно и подождать. На третий день количество документов, исполняемых в первую очередь, существенно сократилось, тем более, что рекомендуемые боевой подготовкой ГШ РВСН для исполнения документы, нами уже были исполнены. Наконец мы определились! Это была моя маленькая победа. После доклада генерал-полковнику Мелехину в войска ушла телеграмма, какие документы штабам делать в первую очередь. Кроме того, полковник Коловетов доложил, что в этом полку все документы готовы и предложил генерал-полковнику Мелехину, забрать меня в управление боевой подготовки РВСН. Такое предложение, мне было сделано. Я отказался. Мелехин сказал, что это правильно с моей стороны решение, потому что меня ждет большое будущее. После этого случая мы с ним еще много раз встречались, и всегда в хорошем смысле этого слова. После его отъезда я подумал – хорошо, что не наказал, потому, что отъезд такого старшего начальника без наказания виновных в войсках, считалось счастьем. Получилось так, что я стал этим счастливцем… В 396 рп (Петриковском полку) всю организацию на себя брал всегда начальник штаба майор Титов Ю.Г. В общем, наверное так и должно быть, кроме одного – надо было досконально изучить те документы, которые пришли «сверху». А он, к моему сожалению, этого-то как раз и не делал. Он их изучал поверхностно и достаточно часто оттого, что не знал различных особенностей, попадал впросак. Зато ходил по штабу с озабоченным видом, «у него, видишь ли, планирование» и к нему не подходи! Про таких в армейской среде говорят – «много шума из ничего!». Всю реальную работу по планированию выполняли его заместители во главе с майором Сайковским. Он не шумел, не посылал всех, куда ни попадя, а делал свое дело «без шума и пыли в глаза». Благо, что у него под рукой была неутомимая и всегда готовая на «подвиги» почти «робот» – машинистка Люба Смеющая. В дни планирования – это был незаменимый человек. Но иногда, и она получала от Сайковского такие нагоняи, что «мама не горюй». Бывало так! Она печатает «Боевой приказ» (основной документ), а тут приходит какой-то начальник службы, от которого начальник штаба требует срочно документ по службе (второстепенный), который по графику исполнения документов уже должен быть готов. Чтобы упросить Любу, он приносит ей презент в виде шоколадки «Аленка» (на иное она не соглашалась, уж очень любила сладкое). И вот она откладывает в сторону «Боевой приказ» и начинает печатать документ начальника службы. Вот тут-то и появлялся Сайковский, и «ласково и нежно» заставляет её печатать то, что положено в первую очередь. Начальник службы уходил «не солоно хлебавши» – и, документа исполненного нет, и шоколадка «отлетела». Была и другая машинистка, но она печатала медленно и без энтузиазма, не было у нее прыти в глазах и резвости в действиях. К тому же она достаточно часто болела, и рассчитывать на нее в этот период, просто не приходилось. Зато у любого начальника штаба того времени был замечательный резерв из солдат, имеющих самую высокую форму допуска – это были шифровальщики, которые могли работать круглые сутки. Шифровальщики в полку – это особая каста. Их отбирали и проверяли соответствующие органы, еще до призыва в армию. Потом их учили шифровальной работе, и одновременно учили печатать на машинке (компьютеров тогда еще не было). Жили, питались и занимались они отдельно от всех. Местом их постоянного пребывания был шифрорган, который располагался на полковом командном пункте в отдельном помещении. Вход в это помещение был строго ограничен. Туда допускались только командир полка и начальник штаба. Других в свое помещение они никогда не допускали. Периодически проверяя их дежурство, я обратил внимание на чистоту и порядок в помещении, причем всегда, а также на висевшую на стене кувалду и отдельно лежавший на полке, коробок спичек, и оружие. Да, да! Оружие не вызывало никаких вопросов, а вот спички (на командном пункте категорически запрещено было курить) и кувалда?! Обычная кувалда – для чего? Спросил об этом у начальника шифрооргана. Оказывается, в угрожаемый период захвата противником шифроргана, и естественно, их шифровальной техники, они должны кувалдой уничтожить эту технику в «хлам», а переписку и блокноты уничтожить. Увольнялись эти военнослужащие почти всегда старшинами, членами партии и с такими характеристиками, что их готовы были сразу взять хоть в Политбюро ЦК КПСС. Они обычно поступали вузы, а далее им путь был открыт везде. Но обычно, они были очень востребованы в КГБ и, наверное, это было правильно. Начальником шифрооргана, был совсем молоденький лейтенант по фамилии Попов, а звали его Сергей, отчество – Иванович, который пришел служить в полк вместе со мной, день в день. Было ли мне тогда до шифроргана, когда и других дел было по горло. Лейтенант Попов С.И. – такой розовощекий, слегка полноватый (не занимался никаким спортом), с зародившееся на голове лысиной, он еще не успевший вкусить всех «прелестей» армейской жизни, всему удивлялся. Как только он появился в полку, начальник 8-го отдела дивизии позвонил мне и сказал, чтобы я его обеспечил жильем в первую очередь, а потом приехал и показал документ, согласно которому я обязан обеспечить его жильем именно в первую очередь. Приказы начальников надо выполнять. Квартиру он получил. Так вот этот лейтенант со своими подчиненными и тянули основное бремя изготовления секретных документов. Попов прекрасно знал основные руководящие документы по своей службе, о чем мне постоянно говорил его непосредственный начальник, а приехавшая комиссия МО СССР оценила его знания выше всяких похвал. Зато, перед этой проверкой, он у меня бегал как «конь ретивый», пытаясь уложиться в норматив на 3 км. Я его драл как «сидорову козу» за неудовлетворительные показатели. Через год, наш шифрорган, стал первым в дивизии. Почему я об этом пишу столь подробно? Судьба столкнула нас еще раз, когда я уже был командиром дивизии. Он прибыл ко мне в дивизию начальником 8-го отдела (шифровального). Мы несколько лет прекрасно служили вместе, его шифрорган был всегда отличным и вообще никаких претензий ни к нему, ни к кому-либо из его подчиненных, не было. И вот однажды он попросил принять его по личному вопросу. Я ему говорю: «Сергей Иванович, мы же давно друг друга знаем, к чему такой официоз, заходи!». Он мне тут же изложил суть вопроса. 37-я дивизия находилась в стадии расформирования (шел последний год), и он вроде как оставался не у дел. Он попросил перевести его Западную Группу Войск. С начальником, как он сказал, перевод он уже согласовал. Я возражать не стал. Оформили документы, и через некоторое время поехал майор Попов служить в ГСВГ. Там он тоже послужил недолго, их тоже «разогнали» с легкой руки наших тогдашних правителей, и разместили в палатках, в чистом поле, по всей территории России, а он был уволен, с военной службы, за ненадобностью… Беда! Большая беда тогда была для выведенных офицеров.
|
|
|
|