 |
|
 |
|
|
|
|
Николай Юдин
© Юдин Н.В., 2019 Мнение редакции об отдельных событиях и фактах истории Наш адрес: ruzhany@narod.ru |
Первый пуск – как первая любовь! За время службы у меня было, да и теперь немало осталось друзей, которые служили, в разных видах и родах войск. Это были авиаторы, танкисты, артиллеристы, общевойсковые командиры, в общем, «каждой твари, по паре». При встречах они всегда любили вспоминать, кто как летал, или стрелял, и задавали мне вопрос: «А ты, Николай, когда в последний раз пускал свою ракету?» До 1979 года я отвечал: «Да я каждый день по пять раз пускаю, только условно!». «Как это» – задавали они вопрос. «А вот так, на аппаратуре, но выглядит это, как будто пускаешь реально» – отвечал я. «Нет, это не считается! А вот реально, тебе, доводилось пускать ракету, или нет?» – допытывались они. Что мне было отвечать, что у ракетчиков это действо происходит крайне редко, а иногда за всю службу вовсе не происходит? На самом деле процентов 90 ракетчиков так ни разу за всю свою службу и не пустили ракету, на которой непрерывно несли боевое дежурство. И вот! Командуя 1-м дивизионом 306-го ракетного полка, честь провести пуск ракеты 8К63 (Р-12) выпала и мне, и вот как это было... Где-то в начале октября 1979 года мне позвонил командир полка уже, полковник Судак и спросил, какую батарею будем отправлять на полигон Кап Яр для проведения пуска? Я сначала опешил, понимая всю меру ответственности, задал вопрос: «А почему такая «честь» выпала моему дивизиону?» «Потому, что он отличный» – ответил он и продолжил, что это решение уже принял командир дивизии генерал-майор Муравьев В.А. Я, ответил, что на пуск должна ехать 4-я батарея, так как она лучшая в дивизионе и не подведет... «Нет, сказал комполка! На пуск поедет 2-я батарея, это приказ командира дивизии». А зачем тогда спрашивал, если уже все решено? Ну, что же, 2-я, так 2-я! Составили план подготовки и начали готовиться к поездке на полигон по полной программе. Программа подготовки включала – подготовка л/с, техники, материально-техническое обеспечение, да и многое другое, о чем, я пока даже, и не подозревал. 2-я батарея была освобождена от всех нарядов и работ, почти ежедневно с ней проводились КЗ (комплексные занятия), меняли л/с в расчете прицеливания, 4 номер в расчете заправки окислителем и других номеров. В общем, получилась сборная дивизиона. Личный состав батареи отдали приказом по части, оформили всему л/с допуска к самостоятельной работе, заменили спецодежду, на новую. Инструкторской группой дивизиона и полка были проверены теоретические знания л/с, приготовили проволоку для крепления агрегатов на платформах, крепежный материал, проштамповали военные билеты... в общем, все, по полной программе. Мне стало известно, что с нами в составе «цепочки» поедет прапорщик Барановский, который на этом полигоне бывал за всю свою службу не раз. Встретился с ним. С самого начала он задал вопрос: «Сколько спирта везете, сколько дров, какие пиломатериалы, какой автомобильный ЗИП?" Ничего себе! Об этом и я знал, что мне ему было отвечать? Он тогда сказал, а потом и доложил комполка, что мы вообще не готовы к поездке на полигон.
Выслушав разные «добрые» слова от комполка, начали готовить то, что он сказал. Дров в дивизионе было в достатке, загрузили, аж три полных КРАЗа, с ЗИПом, тоже разобрались (помогла автослужба полка). А сколько везти досок? Комполка позвонил на полигон и там сказали, если хотите пустить на «отлично» везите вагон обрезной доски. Ничего себе! Где взять такое количество? Благо, что у меня в дивизионе находилась ББО (батарея боевого обеспечения) полка, а у нее в штате была пилорама. Начали пилить то, что у них было на складе. Начали подвозить бревна с других дивизионов, видимо, по команде комполка. И все равно, того количества, что просил полигон, не получалось. Пилорама работала без остановки день и ночь и все равно вагон досок не выходил... А вот со спиртом был вообще «напряг», его к тому времени в дивизионе просто не было. Задал вопрос комполка Судаку. Получил ответ, прямо скажем малоприятный: «Не ваше дело. Спирт будет везти п/п-к Ничипор – главный инженер полка». О том, что с нами поедет и будет нас курировать на пуске п/п-к Ничипор, я узнал, только что. Главный инженер полка п/п-к Ничипор, был «homo sapiens», человек со странностями, упертый, как сто «китайцев». Переубедить его в чем-либо было невозможно. Послал же его Бог на мою голову! Вот один пример. Как-то собрался выезжать со службы, звонок, Ничипор: «Николай! Ты, когда выезжаешь?» Отвечаю, что выезжаю через 5 минут. Он: «Ты не мог бы заехать за мной, и мы вместе поедем, а то у меня машины нет!» «Хорошо!» – ответил я. Приехал в полк, захожу в кабинет к Ничипору, он разговаривает по телефону с женой и рассказывает, что он уже выезжает и попросит жену сварить ему картошки, а сам дальше продолжает отписывать какие-то бумаги. Я ему говорю: «Товарищ п/п-к, поехали!» «Ну, подожди, сейчас поедем», – а сам опять набирает по телефону жену и спрашивает: «Ну что, картошка закипела?» и получает от жены уже нервный ответ... «Ты уже выехал, или опять как вчера?» Что было вчера, я не знал, но что-то было... Уже собрались выходить, как раздался звонок с 3-го дивизиона и командир дивизиона доложил, что при транспортировке перевернулась тележка с ракетой. Он сел! Звонит жене и спрашивает у жены: «Картошка сварилась? Вываливай ее в мусорное ведро, я сегодня не приеду!» Выскакивает из кабинета, садиться в пожарную машину и едет в 3-ий дивизион поднимать ракету, а я на УАЗике, поехал в Слуцк. Вот с таким начальником мне предстояло ехать на пуск... Из дивизии приехала инструкторская группа, проверила теорию, а потом и практику. Дали «добро» на выезд. Остались последних две проблемы – доски и спирт. Главный инженер дивизиона, майор Дикопавленко Володя, предложил: «Командир, а может самогон подойдет? Мне надо только два мешка муки!» Да нет проблем – это сделаем. Через неделю привозит две канистры первоклассного самогона, все-таки хорошее подспорье! В конце концов, мы были готовы к выезду и погрузке в эшелон. Подали платформы, и погрузка началась. Ничипор, на период погрузки пропал, да, и слава Богу, хоть не мешал. Появился он, когда надо было грузить его УАЗик, в руках держал две канистры со спиртом. Все! Погрузка произведена, пора в путь. Двинулись. Личный состав ехал в двух плацкартных вагонах, в одном офицеры и прапорщики, в другом – солдаты, а вот полевая кухня ехала в теплушке следом за нашими вагонами. Перегоны были иногда большими, по 10 часов, а иногда столько же стояли, поэтому питание иногда выдавали сухим пайком. Ничипор всего боялся, особенно пьянок, среди офицеров, и все время ходил и меня посылал проверять, чем занимаются офицеры. Сказать, что офицеры не выпивали – не скажу. Конечно, выпивали и делали это, как только проверка заканчивалась. Но делали тихо, не «барогозили» и не шумели, а Ничипор, как «зеницу ока» берег канистры со спиртом и никого в свое купе не впускал. Офицеры днем играли в шахматы, даже успели провести турнир, проводили занятия со своими расчетами... Проехали город Волжский. Полигон, куда мы ехали, приближался, было уж совсем рядом. Наконец, приехали. Нас поставили под разгрузку на рампу, и работа началась. Как только сгрузили УАЗик Ничипора, он снова пропал, сказав мне, что поехал представиться нач. полигона и доложить, что прибыли. Пока он ездил, мы разгрузили эшелон, построились в колонну и стали ждать его приезда. Так и не дождавшись, я дал команду на начало движения, и колонна двинулась на площадку... Приехав на площадку, начали разгрузку, расставили технику в парке, и тут, как раз, появился «homo sapiens». Начал отчитывать меня, почему я его не дождался. Я оправдывался, как мог... А между тем в казарме «дубак», не топлено, в домиках офицеров аналогично. Благо, была приготовлена горячая пища, и люди были накормлены. Привезенными дровами начали топить печи – как в казарме, так и в домиках для офицеров. Вагон с досками даже не разгружали, их забрали прямо с платформы. А вот дрова, ой как пригодились. На следующий день навели порядок в казарме, домиках и стали ждать команды. Ничипор постоянно куда-то ездил, что-то там решал, но мне ничего не говорил. Прилетела инструкторская группа 49-й ракетной дивизии во главе с полковником Пилипенко Василием Васильевичем – очень, надо сказать, толковый офицер, а с ними прилетел и прапорщик Барановский. Через два дня приехала инструкторская группа полигона и приступила к приему зачетов. Как всегда, в нужную минуту пропал Ничипор, а надо было инструкторской группе налить по фляжке спирта, это была непреложная догма всех приезжающих цепочек. А его нет! Пришлось мне «раскошелиться» самогоном. Они были, не против! Потом случилась заминка – не готова была экспериментальная головная часть, которую мы должны были запустить. И эта заминка продлилась почти две недели. Нет ничего хуже ожидания и пребывание в неизвестности!
Наконец, получили дату и время пуска, и работа началась. 4-е отделение колонной поехало получать КРТ, 1-ое отделение за ракетой, 3-е проверяло НКС (наземную кабельную сеть) и машину подготовки, 2-ое отделение проверяло ПЩС (пневмощиток стартовый) и компрессор. Все были заняты... Наконец-то получили такой долгожданный приказ на «Пуск». «Все закрутилось, завертелось и помчалось колесом» – личный состав работал как «роботы», зная каждый свой маневр. Мне со стороны было приятно смотреть, как работают расчеты. Непредвиденная заминка случилась, когда стыковали экспериментальную ГЧ, а дальше все «Как учили». Начались заключительные операции... Все, кто только наблюдал со стороны за пуском, переместились в бункер пуска, у которого толщина стен была как минимум метра 3 и двери под 500 кг. Заправлена перекись водорода, отошел установщик, снято ветровое, расчет убыл в укрытие. Прибежал комбат, капитан Рыкин, проверил вход КУ и нажал кнопку «Пуск». Через некоторое время раздался такой гром, какого я раньше никогда не слышал и своей «шкурой» не ощущал. Стало страшно и жутковато. Стены бункера «заходили» как будто во время землетрясения, более того, пары АК-27И направились в сторону бункера. Ракета дрогнула и медленно, а потом все быстрее начала подниматься вверх. А клуб паров АК-27И уже достиг бункера. Все, бросились, одевать противогазы благо у меня он был под рукой. А вот остальные «промыслы» бросились в угол, где был резерв противогазов, но досталось не всем. Хорошо, что ветер степи быстро сдул ярко желтый клуб окислителя в сторону, и он не проник в бункер пуска. Все, ракета улетела! Пуск состоялся! Ура-а-а-а-а-а! Было это событие в моей жизни 15 декабря 1979 года, как раз накануне дня РВСН. Все, кто принимал участие в пуске, стали обниматься, целоваться. Солдаты, пальцем трогали пусковой стол, и пальцем же с сажей ставили отметку в военный билет. Это была традиция. Минут через 30 пришла квитанция – ракета попала в цель. Еще раз раздалось УРА-А-А-А-А-А-А-А! Расставили технику, привели все в исходное, и только после этого пошли на обед. «Промыслы» к этому времени уже уехали. Солдатам старшина накрыл праздничный стол в солдатской столовой, а офицерам инструкторской группы дивизии и полигона столы были накрыты в палатке. Ничипор, угощал всех спиртом. Меня, офицеров батареи и дивизиона подполковник Ничипор, на этот праздник жизни не пригласил... Офицеров же батареи дивизиона, я собрал у себя в домике... Через, минут 30, прибегает старшина, с красными как у рака глазами и говорит: «Товарищ командир! Вас и капитана Рыкина вызывает к себе полковник Пилипенко, то есть в палатку». Взял с собой две фляжки самогона, и с Рыкиным, пошли в палатку. Полковник Пилипенко В.В. у меня спрашивает: «А, вы почему не здесь?» Я ему отвечаю: «Да нас как-то, никто и не приглашал!» Василий Васильевич сурово так посмотрел на Ничипора, но ничего не сказал. А Ничипор, как-то сразу весь сжался и виновато опустил голову. Полковник предложил налить и выпить за успешный пуск и за нас КОМАНДИРОВ, кто этот пуск успешно провел. Я достал флягу и налил привезенный самогон. Василий Васильевич спросил, а что это я там наливаю. Я ответил, что это Белорусский самогон... Больше спирт уже никто не пил. Пришлось, еще, раза два Рыкину сбегать в домик, за самогоном... Пуск и вечер – удались. За работу батарея получила круглую пятерку. В общем, зачем мы ехали, то и привезли! Триумфаторы! На следующий день «были сборы, не долги». Собрали все свои «манатки» и подготовились к погрузке. На улице стояла «холодрыга», под -15, ведь Кап Яр – это степь, да еще постоянные ветра с песком, причем сильные. Подали эшелон, начали погрузку, из поля зрения исчез Ничипор, и как всегда появился, когда надо было грузить его УАЗик. Поехали... До Слуцка, как ни странно добрались за 3-е суток. На рампе нас встречал оркестр ракетной дивизии и лично командир дивизии – генерал-майор Муравьев В.А. Политработники тут же на рампе организовали митинг, и комдив поздравил нас с успешным выполнением Боевой задачи по пуску ракеты. Отличившиеся были награждены часами, грамотами и другими подарками. Все, в том числе я и Ничипор! Уже, будучи начштаба полигона-космодрома я насмотрелся и сам не раз руководил проведением пусков ракет и запуском КА. Всего за это время мне удалось участвовать и руководить лично, в проведении более 120 пусков ракет и РН – «Циклон», «Рокот», «Р-7», «Тополь», «Тополь-М» шахтного базирования. Вот такая история получилась...
|
|
|
|