Николай Юдин
Мои воспоминания о службе в РВСН

© Юдин Н.В., 2019
Публикуется на сайте с разрешения автора

Мнение редакции об отдельных событиях и фактах истории
может не совпадать с мнением публикуемых авторов...

Наш адрес: ruzhany@narod.ru

Последний год в училище – отпуск и рождение сына…

Мне исключительно приятно всегда было общаться с молодыми офицерами, прибывающими после училищ для прохождения службы в ракетных частях. Уже в средине 80-х годов был разработан целый ритуал встречи и ввода в строй, обеспечения жильем, устройства детей в детский сад или ясли, учитывались и другие маленькие бытовые хитрости, без которых жизнь молодого офицера иногда превращалась в сплошные мучения. Поэтому в каждой ракетной дивизии разрабатывался план приема молодых офицеров и ввода их в строй, где были учтены все ранее перечисленные вопросы.

Весна 1970 года пролетела как-то незаметно, а вот лето пришло очень рано, в мае, как всегда это бывало в СССР, а нынче в России – не ждали. На парад 9 мая ходили уже в мундирах, в которых уже было жарко, а на зарядку по утрам бегали всегда с «голым» торсом. В июне, изнывая от жары, сдавали очередную сессию, а в июле все поехали в отпуск.

Мы с женой тоже поехали в отпуск, на Юг, в Крым, в Евпаторию, где моя мама была директором выездного пионерского лагеря от Нефтеперегонного завода. Все было бы хорошо, только вот жена моя, Надежда Васильевна, была на 8 месяце беременности, а мы с ней, как два дурака, ринулись в столь безумное и опасное для её здоровья путешествие. Если это бы случилось годом позже, наверное, никогда бы не решились, очень уж хотелось позагорать, покупаться в ласковом море, поесть свежих южных овощей и фруктов. Жена моя в основном сидела в тенечке, а я все время проводил в море. В конце июля возвратились в Пермь.

И надо же так случиться, что как только мы зашли домой, у жены начались схватки, и её скорая, увезла в роддом, а утром 31 июля на свет появился мой первенец, сын Дмитрий. Рождение ребенка, как в те, теперь уже далекие времена, да, впрочем, как и сейчас для молодых – это событие в жизни каждой нормальной семьи. Это накладывало большую ответственность на молодых родителей. Понимали ли мы тогда это? Вряд ли! Мать дала нам на покупку коляски, пеленок, распашонок 180 рублей. По тем временам – приличные деньги и на все бы хватило, только вот у некоторых голову от счастья сорвало, напрочь.

А тут еще, как назло, приехали мои друзья курсанты и лейтенант Солдатов Александр Васильевич, кадетский друг, с которым за одной партой просидел 7 долгих лет. Саша закончил Киевское ВОКУ, факультет разведки, учился в одной группе, с Квачковым. Он ехал к себе домой в город Можга, что в Удмуртии, а на Ярославском вокзале нашей столицы его, неопытного разведчика, знающего два языка, «общипали» до нитки цыгане. Языки ему не пригодились, а вот ловкость рук цыганок, его молодого, но неопытного воина поразила, он мне так об этом и сказал, оставшись без копейки денег. С меня полагался «магарыч» за рождение сына. Я, Саша и друзья курсанты, с этим «грешным делом» справлялись вполне успешно в течение трех длинных, как мне показалось, дней. «Пили, ели, веселились, посчитали – прослезились». Горькое похмелье пришло на четвертые сутки, когда проснувшись дома, я обнаружил холодильник совершенно пустым. На столе не был ничего, кроме двух сухарей и крошек хлеба, да двух огрызков засохшего сыра, а под столом – куч бутылок из-под всех напитков, что продавала наша отечественная торговля. И почему-то – очень много грязи от обуви, как будто бы только что прошло стадо бизонов, а вот в карманах ни «шиша». Я разбудил Солдатова и стали думать «что нам делать как нам быть, чтоб Надежду (так звали мою жену) полюбить», ну или хотя бы не расстроить!

Денег не было, а грязь была. Начали работу с уборки грязи. Убирая балкон, обнаружили полведра прошлогодней картошки (уже кое-что), банку соленых огурцов (рассол тоже пригодится), маринованные грибочки в пол-литровой банке – эх, их бы вчера, немного лука и чеснока. На кухне обнаружилась гречка и пшено. Бесплатная вода была из крана. Убрались, вывезли столько мусора, что сами не ожидали, выпили чай без сахара, съели сухари, догрызли сыр и стали думать над нашим бытием. Завтра у меня начиналась производственная практика на заводе им. Свердлова. Пошел по соседям – с трудом удалось добыть 5 рублей – ну, хоть что-то.

Сходили в роддом с кислыми мордами, помахали первенцу и жене, всем своим видом показывая, что все у нас хорошо, сейчас идем покупать коляску. На что? Сверлило в мозгу. Друзья мои в этот день как-то все вдруг, пропали. Видимо готовились к завтрашней производственной практике, плохо думать не хотелось... Пошли в общагу, а там продолжалось веселье такой долгожданной встречи однокурсников. Присоединились, но не усугубляли, и в 8 вечера уже были дома.

До «катастройки», которую устроил «пятнистый олень» со своей гласностью и новым мышлением, Пермь была закрытым для иностранцев городом, и работала почти вся, на «оборонку». А заводов в столице Западного Урала хватало. Это и заводы им. Свердлова, Ленина, Дзержинского, ПЗХО, Калинина и другие. Вот нас, уже пятикурсников и направляли туда, чтобы мы понимали и вникали в процесс производства. На этих заводах выпускали все – начиная с болтов и гаек, кончая готовыми ракетными и артиллерийскими системами, комплексами ПВО и ракетным топливом и еще многими другими системами, так необходимых армии и флоту. Нас, человек 15, направили на завод Свердлова, где нам устроили экскурсию по цехам, КБ. К обеду наш экскурсовод устал. Пообедали за 20 копеек из трех блюд и были очень довольны. Отдыхали в «Ленинском уголке» – были раньше такие – и снова продолжили экскурсию. На завтра, каждый из нас был прикреплен к цеху, в котором почти целый месяц нам предстояло стажироваться. Нашему старшему, офицеру с кафедры, уследить за нами, чем мы занимаемся, физически было невозможно, чем в последующем мы, прекрасно пользовались. Тогда, в СССР только начали осваивать свои, подчеркиваю изготовленные нашей советской промышленностью, станки с ЧПУ (числовым программным управлением) и мы с высокой ответственностью, вникали в работу этих станков с ЧПУ.

Это было, конечно, очень интересно, но наблюдать за этим процессом ежедневно было как-то не очень радостно, да и мешать работающему на нем рабочему тоже не хотелось. А надо было думать, как и где добывать деньги, не воровать же идти! До «получки» еще было далеко, да и народ весь тоже, как говорят, был «на мели» и весь. Проще говоря – «обсох» без перспективы. А мой гость – Саша Солдатов – сидя дома «баловался» одним чайком без сахара, вареной картошкой, да грибами с огурцами. Собравшись на второй же день в «Ленинском уголке» стали перебирать те места, где можно было заработать. Работа в грузовом порту не подошла, кидать целую смену арбузы, разгружать муку и получить за это 3 рубля, как-то не хотелось. Стали искать другие варианты и нашли! ЛВЗ – ликероводочный завод, находился на той же улице Окулова, что и наше ВКИУ. На заводе в это летнее время был сезон отпусков и подсобных рабочих, как вскоре выяснилось, не хватало. «Двинули» туда. Оказалось – нас там ждали, и не просто ждали, а ждали с распростертыми объятиями. Пошли инструктаж по мерам безопасности, спросили, когда выходить? Ответили, да хоть сейчас! Вот так, закатив рукава, я начал свою первую в жизни трудовую деятельность, получая за свой труд деньги, и прямо надо сказать, не плохие. Правда, с устройством Саши у нас возникли проблемы, он-то уже был офицером и его никак не хотели устраивать простым грузчиком. На следующий день проблему решили, представив в отдел завода кадров военный билет курсанта, который не захотел с нами работать. И понеслась «душа в рай».

Работали смену, 8 часов с 16.00 до 24 часов с перерывом на ужин 20 минут. Работа была несложная и неопасная, уборка мусора, погрузка стружек в машину, загрузка ящиков с водкой в грузовые вагоны, всякая работа в транспортном цехе... Кормили в местной столовой отменно, за 20 копеек. Девчата, стоящие на раздаче, как только узнавали, что мы из ВКИУ, накладывали такие порции, что с ними не справлялся даже наш «бегемот» – Саша Русаков, имевший уже в те годы явный излишек веса, не говоря уже о нас «кощеях бессмертных», як говорят на Украине «чахлык невмырущий». Получали хорошо и ежедневно, по 13-15 рублей на руки, а сколько вынесли на себе «веселящих» напитков в виде «Водки», «Рябины на коньяке» (была раньше такая настойка) и других, сейчас уже и не вспомню. Прятали выносимое в галифе, оно позволяло это делать, а вахтеры, стоящие на входе, к нам относились лояльно, они ловили своих «родненьких», заводских, им за это полагалась премия. Выносимое спиртное тут же реализовывалось таксистам, цена реализации была стандартной – 3 рубля бутылка, а, уж они то, эти акулы подпольного бизнеса, жаждущим Пермякам продавали уже за 9 руб., бизнес, однако и в СССР был, только скрытый. Так что отдельные из нас, умудрялись зарабатывать в сутки, до 30 рублей. Между собой мы договорились, что на работе не пьем ничего, кроме воды, хотя были и исключения. Саша Солдатов, наш будущий разведчик с нами отработал 10 дней. Мы ему собрали 300 рублей, да и он сам еще что-то заработал. В общем, он, не был «в накладе», и поехал домой, в Можгу, как будто и не было никакой цыганки, и как будто бы он все свои подъемные привез домой в целости и сохранности и не было у него никаких Московских приключений...

Работали мы на ЛВЗ, конечно на износ до 24 часов, уж больно хотелось заработать. Здоровые были, молодые и, дурные, не все сразу взвешивали и оценивали последствия. Жену почему-то долго не выписывали из роддома, мне же, конечно, это было на руку. Приходил навещать каждый день, между производственной практикой, которую заканчивали после обеда, и работой на ЛВЗ. Постоянно не высыпались, досыпали в Ленинском уголке, и никакой шум в цехе не мешал крепко спасть. Работали и по субботам, и воскресеньям, как-никак платили вдвое больше – выгодно. У меня в холодильнике появились запасы спиртного, и много – как минимум ящик и запасы каждый день пополнялись, а к выходу из роддома жены холодильник был почти полный, да и наличных тоже хватало. Чтобы жена не ругалась, купил коляску, которую она выбросила с пятого этажа – не понравилась.

Как-то работая в транспортном цеху и бросая ящики с «водкой» на седьмой ярус, услышал ясный звук разбиваемых бутылок, причем не просто как бы после падения, а о стену. Тот, кто когда-нибудь поднимал ящики на седьмой ярус, тот меня поймет. Даже с моим ростом 1м 82 см забросить ящик на седьмой ярус достаточно проблематично, не говоря уже о людях с меньшим ростом. А вот поставили бросать ящики эти «бегемота» – Сашу Русакова – 1м 70 и Володю Гончарука, у которого рост был вообще метр с кепкой, вот они, и «напортачили», разбили порядка 30 бутылок, бросая ящики на седьмой ряд, а потом еще и «злоупотребили» тем, что разбили. Сам факт разбития ничего не значил, главное, чтобы пробки у бутылок не были вскрыты, их бы заменили – не проблема. После того, как они «злоупотребили» – оставшиеся целыми бутылки начали бросать в стену с криком, а давай еще... Вот тут-то я и появился. Сидят два моих коллеги – ханурики, на задних частях тела, мечут полные бутылки с «Водкой» в стену и говорят между собой, когда это действо им еще придется сделать и сами себе отвечают – «НИКОГДА!» Я остановил, этот беспредел с разбитием, и пытался призвать их к разуму. Оказалось, бесполезно, а до ужина еще было часа два. Кое-как их успокоил. Вдруг откуда ни возьмись, появился бригадир и увидел все, что ему видеть бы и не надо было, и говорит мне: «Так, значит, «водку» мы восстановим, только собери горлышки с неоткрытыми пробками и передай мне. Бывает, производственный брак. А этих двух, убери из цеха и положи в подсобке спать. Пусть отойдут немного, а потом отведешь их на ужин. Понял?» Я все понял и выполнил все так, как он сказал.

После ужина, эти два ханурика, так и не восстановились, а продолжили «банкет», уже с закуской. К полуночи, оба два были готовы к транспортировке. Через заводское КПП, мы их выносили, а бабушка вахтерша укоризненно качала головой и приговаривала, да как, же так, такие молодые, а так напились – ай, ай, ай... Нам и самим было стыдно за них, напились, как говорят «до поросячьего визга». Помогли друзья-таксисты, которых у каждого из нас хватало – отвезли их по домам, не бесплатно, конечно, хотя потом уже, позже, они же, по знакомству, подвозили нас бесплатно, куда скажем. Мы не злоупотребляли. Потихоньку наша производственная практика подошла к концу, как, впрочем, и работа на ЛВЗ. 29 августа мы распрощались и с заводом Свердлова, и с ЛВЗ, правда с ЛВЗ вот так просто попрощаться не удалось... В заводской столовой были накрыты столы, ужин был продлен на 10 минут. Но на ЛВЗ и за 30 минут, отводимых на ужин, как оказалось, можно выпить столько, сколько в обычной жизни можно выпить за сутки. Крепкие, добрые, надежные и с юмором там работали люди, да и женщины были под стать им.

Вот так впервые я познакомился с рабочей средой, где армию очень любили, а нас, молодых воинов, учили уму разуму. Кстати сказать, никто ни разу даже не вспомнил тот «пьяный» случай, о котором я рассказал выше. Для них это было всего лишь досадным недоразумением... С кем не бывает...

Вернувшись из отпуска, мы весьма удивились, что нас встречает вовсе не майор Осокин Александр Алексеевич, в простонародье «Шурик», а совершенно другой, незнакомый нам офицер. Я-то его, конечно, узнал – играл вместе с ним в сборной училища по ручному мячу, а вот другим моим друзьям он был неизвестен. Фамилия его была Казанцев Станислав, в сборной его звали просто Стас. Он был высокого роста, широк в плечах и очень, как мы узнали позже, очень нравился женщинам. На самом деле, такой не мог не понравиться... А куда же делся «неутомимый наш» майор Осокин А.А., ведь он прошел с нами самые трудные годы, когда буквально «с нуля» учил нас азбуке армейской службы? Принимал он нас буквально как «ясельную» группу, довел почти до выпуска из ракетного училища и вдруг исчез из поля зрения. Все оказалось проще простого – пошел на повышение, став начальником отдела кадров училища.

Скажу прямо, ОН был этого достоин, за те заслуги, которые он проявил, командуя курсом. А это не так просто, уж я-то знаю по себе, потому как в дальнейшем мне пришлось работать с людьми всю свою военную службу. В последующем он был переведен в управление кадров РВСН и проработал там много лет, стал ветераном этого управления и пользовался заслуженным авторитетом. Многие мои сослуживцы в последующем этим пользовались в своих «корыстных», карьерных целях, в плане продвижения по службе. Об этом я узнал много позже, уже став генералом.

Однажды, будучи в командировке в Главном штабе со мной связались друзья по училищу – Слава Баданов и Толя Отрошко и предложили поздравить Осокина с днем рождения. Согласился, ведь со дня выпуска не слышал о нем ни разу, откровенно скажу – и не интересовался даже где он и что с ним. Они оба уже служили в Москве, Баданов – в управлении боевой подготовки РВСН, а Отрошко – нач. курса в ак. им. Дзержинского, с его помощью, или нет – не знаю до сих пор. Купили подарки, поехали. К нам присоединились Толя Коротаев и Юра Макаров – тоже его выпускники. Руфина, жена его приготовила прекрасный ужин. За ужином было сказано много добрых слов в его адрес, вручен подарок. Потом с ответным тостом выступил Александр Алексеевич! Он много говорил о нас, какие мы были, какие стали и вдруг начал говорить обо мне.

Как оказалось, а я об этом и не знал, он внимательно наблюдал за прохождением службы почти каждого из нас. Оказалось, он знал, что я был дважды наказан (снят с должности нач. штаба полка и предупрежден о неполном служебном соответствии) за один и тот же проступок – физическое оскорбление подчиненного, как он сказал «я думал все, сожрали парня политорганы, и больше не поднимется, ан нет, позже увидел приказ о твоем назначении начштаба полка, а вот это уже для меня, кадровика, было совсем интересно, таких случаев в моей практике не было! «Позже он говорил, что интересовался моей службой у «кадровиков» Винницкой армии, знал, что я поступил учиться в ак. Дзержинского и был назначен комполка... В общем, обо мне он знал все, или почти все, чем очень «огорошил» меня, ведь я к нему за помощью никогда не обращался... Вот такой был замечательный человек. Хотя почему был! Он до сих пор жив и здоров, и пусть поживет подольше, мы все его выпускники, этого ему желаем.

А жизнь катилась своим чередом. Наступила «золотая осень», а потом и «бабье лето», потянуло по грибы, которых на Западном Урале осенью в лесу, «косой коси». Был у нас на курсе один «баламут», да и, наверное, на каждом курсе мог найтись такой. Это был отчаянный авантюрист, почти, что человек с другой планеты, но ничего человеческое ему было не чуждым. Вот он-то, этот Валера Иванов, предложил в воскресенье съездить в Оверята, за грибами, километров 40 от Перми, «я там места знаю, грузди будем косой косить, приготовьте косы». Рано утром, на электричке, поехали до станции Оверята, и примерно через час уже были в лесной глуши. Он современный «Иван Сусанин» – Валера Иванов, «знающий эти места», повел нас вглубь леса, приговаривая «это что, вот сейчас я вас приведу в места, где грибов будет не меряно». Мы шли за ним, как стадо баранов, идет за бараном-провокатором. Пришли. Не зря мы косы взяли, до 10 часов, «накосили» по две корзины груздей, не обманул товарищ, и под его руководством, начали выдвигаться назад. Где-то на маршруте назад, он промахнулся и вместо того, чтобы свернуть направо, свернули налево и... шли без остановки до восьми часов вечера – представить было невозможно какой это был, крюк. Уже по темноте вышли совершенно к другой станции, в километрах 25 от Оверят, и еле успели на «последнюю» электричку, в которую еле-еле «влезли», настолько она была заполнена. Половину грибов пришлось выбросить, так как несли почти бессознательную жену Саши Петрова, которая к тому же была еще и беременна. Все мы кляли Иванова, «на чем свет стоит», а ему «было хоть бы хны», он говорил – грибов-то набрали, как я и обещал, а все остальное для него было не существенным, он же был «марсианин». Ну что ты тут скажешь, крыть-то все равно было нечем. Вот так мы сходили за грибами, о чем в последующем, часто вспоминали Валере Иванову без всякой злобы, с юмором...

Наша учеба потихоньку шла к своему логическому завершению. Теперь нам преподавали больше предметы специальные, которые, как считалось, помогут нам освоить свою специальность в войсках. Изучали стартовое оборудование, подъемно-транспортное, заправочное оборудование, устройство жидкостных ракет и ЖРД (жидкостных ракетных двигателей), компрессорное оборудование и многое другое. Пригодились ли эти знания в последующем? Конечно, пригодились, да еще как! В те времена на вооружении РВСН были в основном ракеты на жидком топливе – 8К84, 8К64, 8К63, знаменитая Королёвская Р-7, испытывалась на полигоне «Плесецк» 8К98. Ракет на твердом топливе, в отличие от американцев, у Советского Союза тогда еще не было. Разработкой и испытанием ракет на твердом топливе занимались в Союзе несколько НИИ. Занимались изучением состава твердого топлива, процесса его горения и у нас в училище. Этим занимался заместитель начальника училища полковник Меньшов Василий Иванович с группой офицеров, который в последующем стал руководителем при написании мной дипломного проекта. На последнем курсе в полную силу заработала кафедра партийно-политической работы. Читали они все, что потом вовсе и не понадобилось. А вот только того, что надо было нам знать, как раз этого-то и не читали. Чтобы не быть голословным, приведу несколько примеров, мы все четко знали «Моральный кодекс строителя коммунизма», но нам и словом не обмолвились о «Кодексе чести русского офицера» ротмистра Кульчинского. Из религий мы знали только православие, как будто других религий и вовсе не существовало, нам и близко не говорили о суициде в армии, о расстрелах караулов на почве неуставных взаимоотношений или личной неприязни, как проводить расследование, если это событие имело место быть. О психологии личных отношений мы тоже ничего не знали и многое другое, с чем и близко не сталкивались в стенах училища, а пришлось вплотную столкнуться в войсках. А как бы знания всего этого нам, молодым офицерам, пригодились бы в службе. То есть налицо был отрыв теории от практики, сложившейся в войсках. Понимали ли наши преподаватели этот дисбаланс в нашем обучении? Думаю, что не только не понимали, но и ничего не делали для того, чтобы мы знали немного больше, чем это предполагал этот курс наук. На самом деле, мы жили тогда в ожидании светлого будущего – Коммунизма, путь в который озарил нам 20-й съезд КПСС – межклассовый общественный строй, с единой общенародной собственностью... где не будет тех негативных явлений, которые еще иногда «случались» в социалистическом обществе. Какие же мы были наивные, слепо веря в «сказки Венского леса»! А куда было деваться, все общество в это верило, а армия была слепком этого общества!