 |
|
 |
|
|
|
|
Николай Юдин
© Юдин Н.В., 2019 Мнение редакции об отдельных событиях и фактах истории Наш адрес: ruzhany@narod.ru |
Стажировка в войсках В мае преподаватели по разным дисциплинам начитали нам огромное количество лекций, от чего у нас сложилось впечатление, что они никак не хотят отпускать нас на свободный режим и хотят «завалить» знаниями по своему предмету. Но мы упорно все записывали, не давая себе расслабиться, понимая, что впереди нас ждет такое сладкое слово – СВОБОДА. А СВОБОДУ, как вкусный торт, мы уже ощущали всем своим нутром. С марта месяца наш начальник курса майор Осокин А.А. вдруг перестал приходить на подъем, да и после 19 часов в казарме из офицеров уже никого не было, и мы были предоставлены самим себе – кто, чем хотел, тем и занимался. На зарядку теперь выходили только те, кто хотел, а на вечернюю прогулку не выходила и половина курса. 4 июня неожиданно выпал снег, довольно парадоксальное и уникальное явление природы для летнего времени года да вообще для Приуралья. Снега выпало столько, что ломались ветви на деревьях, а нам пришлось повторно доставать уже спрятанный в подсобки уборочный инвентарь. Убирая этот летний снег, я тогда еще не знал, что лопату для уборки снега я взял в руки последний раз в жизни. Простую лопату БСЛ-110, брал еще не раз роя окопы и строя блиндажи, помогая устанавливать СП-6 на комплексе Р-12, а вот для уборки снега – последний. Но махая лопатой и убирая снег, об этом как, то не думалось... Нежданно-негаданно подкралась очередная сессия, уже 6-я с начала обучения в училище. За эту сессию мы уже не так волновались, как за все предыдущие, кто-то пустил слух, что с 3-го курса не выгоняют и выпустят «в люди», командование обязательно даст возможность стать офицерами-ракетчиками, потому, что в войсках не хватает офицеров. Конечно – это были лишь слухи, и в них мало кто верил. Готовились серьезно, напряженно, так, как будто для нас это был последний бой. Сессию сдали вполне успешно, показав невиданные доселе средние баллы. В этот год я впервые поехал в отпуск, в Абхазию, по известным уже мне местам, со своей будущей женой. Отдыхали хорошо, загорали, купались, питались свежими овощами, фруктами, попивали только что сделанное винцо «Цоликаури» и грузинский самогон «Чачу», а я расслабляясь музицировал на гитаре и слушал мелодичную восточную музыку, от которой «зубы» сводило. До этого отпуска Надя, так звали мою будущую жену – студентку фарминститута, никогда не была на море и плавать не умела. Научил, и потом вместе заплывали далеко за буйки, наслаждаясь ласковыми морскими волнами. Питались мы в столовой на берегу у моря, где на нее заглядывались местные аборигены, отпуская порой колкие, как перец «чили», остроты... Сначала я реагировал – молодой был, горячий и рвался в «бой», она меня всякий раз останавливала, и просила, не обращать внимание на всякую «мерзоту», умная и рассудительная была не по годам...
В столовой, на кассе, оплачивая покупку, мы ни разу не дождались сдачи, так, видимо, у них в те годы было принято и считалось скорее за правило. Ободрать отдыхающих как липку, у них считалось святым делом, несмотря на то, что мы всего-то были бедные «студенты». Там с этим никто не считался, раз приехал – значит, деньги есть! Приехав на ЮГ, я все время удивлялся, почему «южные» люди живут лучше, чем мы, жители центральной России. Ответ лежал на поверхности – а куда могли ехать жители центра России и Дальнего Востока летом отдыхать в те, Советские годы? В Турцию, или может быть в Египет, а может быть в Болгарию, Югославию или Испанию? Дорога для простого гражданина туда была закрыта. Вот и ехал наш народ отдыхать и «отрываться» в Крым и на Черноморское побережье Кавказа, другого выбора не было! После распада Советского Союза я не раз бывал в тех, знакомых мне с юности местах и был крайне удивлен нищенским существованием местного населения. Приехав как-то раз в санаторий Ракетных Войск «Сухуми», где отдыхал с семьей мой сын, я увидел разбитые, разбомбленные дома, отсутствие элементарных человеческих удобств и очень низкие цены на все, чего раньше никогда не было. Местные нас, приезжих, боготворили только за то, что мы у них что-либо купили или посидели у них в кафе или ресторане. Так и хотелось сказать: «Ну что, добились вы свободы, отгородясь, от России, так вот и «жрите» эту свободу двумя ложками». На самом же деле, мне было жалко простых людей, они-то за что пострадали? Скажу прямо, с таким явлением мы, к сожалению, сейчас сталкиваемся почти во всех республиках бывшего Союза, включая и Россию... Между тем отпуск заканчивался, пролетев как вихрь над головами, а нам надо было возвращаться «в серые, унылые будни» учебы, правда уже на свободном режиме и это радовало. Началась учеба. Появились новые, доселе неизвестные нам специальные предметы, которые изучались только в Ракетных училищах. Технологическое и стартовое оборудование, устройство ракет и гироскопов, средства связи и боевого управления, заправочное оборудование, ракетные топлива и средства нейтрализации КРТ (компоненты ракетных топлив) и другие специальные дисциплины. Изучать эти предметы было проще, чем, скажем, высшую математику или ненавистную мне начертательную геометрию, но в этом-то и была их специфика. Тут уже надо было четко знать, какой тумблер и какое реле включить, в какое время, и когда его надо выключить, какой клапан откроется при нажатии кнопки, и какой закроется. В общем, много чего надо было узнать нам, будущим стратегическим ракетчикам. Нам надо было пройти еще три стажировки – в войсковой части, стажируясь на офицерской должности, на заводе по изготовлению ракет и на ремонтном заводе, ремонтирующем ракеты и технологическое оборудование. Но это все еще было, впереди, а пока мы «отрывались» по полной, почувствовав СВОБОДУ. Начисляли нам тогда 95 рублей, а на руки выдавали 87.50 – этого вполне хватало на первую неделю курсантского существования для тех, кто особенно сорил деньгами. Для остальных, вполне хватало и на месяц. Сначала мы питались в Военторговской столовой, где ассортимент блюд особенно не отличался разнообразием – винегрет, гуляш, слипшиеся синие макароны, неизменное картофельное пюре на гарнир, кислые щи и не очень вкусный борщ, и всегда компот из сухофруктов. Начали искать общепитовские заведения, где кормили, получше. Сначала это было столовая Камского речного пароходства (было в то время и такое), а потом, как это ни странно, была столовая в Пермском обкоме ЦК КПСС. На рубль там можно было «нагрузиться» так, причем с бутылкой пива на двоих, что и ужинать уже не хотелось. Неженатые наши братья-курсанты облюбовали себе вполне пристойное кафе «Дружба», где веселились и пропадали там по субботам и воскресеньям. Иногда к ним «припадали», и женатики, тогда веселье становилось еще более бурным и, как говорят сейчас, более крутым. Из гражданских лиц, туда редко кто заходил, а если и заходил, то также быстро и выходил. В свой круг общения допускались только женщины и девушки, остальным заходить в это кафе было «табу», по субботам и воскресеньям... С этим кафе связано столько истории и событий, что обо всех и не расскажешь, а если начнешь рассказывать, то остановиться будет невозможно – настолько интересным и захватывающим будет это повествование. Так незаметно пролетела осень, наступила зима, а с ней незаметно пришла и наша первая стажировка в воинскую часть. Нас направляли кого куда, кто-то оставался в «местной» дивизии, и я в том числе, кто-то ехал за Уральский хребет и «Кривое» озеро, а кто-то стажировался в Юрьянской дивизии, дальше на Запад нас не пускали, видимо потому, чтобы мы в перспективе не «раскатывали губы» туда попасть. Там, на Западе, на Украине, в Белоруссии и центральной полосе России стажировались более «элитные» учебные заведения Ракетных Войск – Ак. Дзержинского (сейчас Петра-Дзержинского), Серпуховское, Ростовское, Харьковское и Краснодарские училища. Стажировался и я в должности начальника расчета прицеливания в ТРБ (техническая ракетная база) 52-й ракетной дивизии, которая дислоцировалась примерно в 40 км от Перми. Начальник расчета, к которому я попал, был 40-летний капитан, сильно «пожамканый» жизнью и готовящийся к уходу на заслуженную пенсию. От этой беспросветной жизни, заниматься одним и тем же всю жизнь, он смертельно устал и в первый же день моего нахождения на стажировке сказал мне на ушко, чтобы я никогда в жизни не связывался с расчетом прицеливания, и тем более не был бы его начальником. Я к его словам прислушался... Довольно быстро я научился прицеливанию ракеты, даже в сильные морозы, и работал уже самостоятельно, за что получил похвалу от капитана. От нас руководитель стажировки требовал, чтобы мы «свежим глазом» придумывали какие-либо «рацухи» (рацпредложения). А что было придумать в расчете прицеливания? Теодолит, линзы, верхний прибор, нижний прибор, нивелир, тренога – что еще придумать? Спросил у начальника, чтобы он подсказал. Он, «с замыленым взглядом», посмотрел на меня как на «марсианина», и сказал: «Что тут еще можно придумать? Все и так досконально придумано и ясно. Вот только последнее время вместо медицинского спирта стали давать технический, линзы и окуляр от него на морозе темнеют, трудно прицеливаться. Пусть дают медицинский, он лучше, да и душе как-то с ним теплее и привычнее». Ну и я, по своей наивности, так и написал, на что руководитель мне сказал дословно следующее: «Пусть поменьше пьет, а если уж выпил – так пусть не смазывает прибор, а дышит на него, а то уже и разницу заметил. А мне – тоже мне рационализатор!» Примерно через неделю такой вот стажировки мне как-то надоело выезжать на прицеливание, а стояли морозы под -35, и я отпросился у начальника и пошел в бассейн, а там как раз тренировалась сборная дивизии по плаванию... В течение оставшегося времени стажировки из бассейна я больше не выходил и даже успел выступить за дивизию на соревнованиях, и вполне достойно. Получив за стажировку «отличную» оценку, я по-доброму расстался с капитаном, с которым на прощание в его «буханке» выпили флягу «технаря». Я пожелал ему быстрее уволиться и устроить свою жизнь на гражданке не так рутинно, как это было в армии, на том и расстались. Так закончилось мое первое посещение реальной воинской части, где я познакомился, не только с хорошим, но и, скажем так, с плохим – неуставными отношениями между военнослужащими и их последствиями. Знал бы я тогда, что борьбой с искоренением этих неуставных отношений, я буду заниматься почти всю свою армейскую жизнь...
|
|
|
|