|
А.Ф. Соболев
Создание ядерного щита
было смыслом нашей работы и жизни
 |
|
СОБОЛЕВ Аркадий Федорович родился в 1923 году, участник Великой Отечественной войны. В 1943 году окончил Ленинградское зенитное училище, в 1952 году – академию им. Дзержинского по специальности «Баллистика, теория стрельбы». Генерал-майор-инженер.
После окончания академии назначен представителем заказчика на заводе «Коммунар», с 1959 года – руководителем военной приемки КБЭ.
В 1968 г. по ходатайству руководителя КБЭ откомандирован из Минобороны в Минобщемаш с оставлением в кадрах Советской Армии: назначен главным инженером-первым заместителем Главного конструктора КБЭ – НПО «Электроприбор» (1968-1983 гг.).
Награжден орденами Октябрьской Революции и Отечественной войны I степени, двумя орденами Красной Звезды и двумя орденами Трудового Красного Знамени. |
| |
|
|
Владимира Григорьевича Сергеева я знал по совместной работе с 1961 по 1983 годы, сначала занимая должность руководителя военной приемки ОКБ692, а с 1968 года – первого заместителя Главного конструктора-главного инженера Конструкторского бюро электроприборостроения.
В 1961 году ОКБ-692 было молодой (средний возраст 32 года), но уже опытной организацией, насчитывающей около 2500 человек, 60 процентов из которых – отборные, лучшие выпускники вузов города Харькова. Военная приемка насчитывала 150 человек, из них более 100 – офицеры. Так что Борис Михайлович Коноплев, начальник и Главный конструктор ОКБ-692 до своей гибели, оставил после себя преемнику хорошее наследство.
В.Г. Сергеев прибыл в ноябре 1960 года в ОКБ-692 с должности начальника лаборатории, имея опыт проектирования приборов для первых ракет. Он уже был лауреатом Ленинской премии (1957 г.).
Дать однозначную оценку человеку за такой длительный промежуток времени (с 1960 по 1986 годы) руководства нашим предприятием вряд ли возможно. Одно дело, когда человеку 50 лет, другое – когда уже 70. Это два разных человека. [89]
| |
Коллективное рассмотрение технических вопросов
в кабинете Главного конструктора В.Г. Сергеева |
|
В первый период его руководства было принято за правило проводить регулярное коллективное рассмотрение составом 20-25 специалистов текущих технических вопросов, что имело колоссальное воспитательное значение и ставило заслон принятию незрелых, поспешных и, тем более, ошибочных решений. Такой демократический метод давал прекрасные результаты. Мне неизвестно ни одного неправильного технического решения, принятого в то время.
Второй период, когда В.Г. Сергееву было за 60, когда портфель заказов возрос втрое, когда уйма хозяйственных вопросов (при КБЭ вырос поселок), развернуто капитальное строительство, членство в городских организациях, съезды, конференции, делегатские обязанности, коллегии и т.д. Здесь и появилась звездная болезнь. И простой, доступный ранее мужик нарушил свои демократические принципы. Труднодоступный, вечно экономящий минуты своего времени, не совсем здоровый – таким стал В.Г. Сергеев к своему семидесятилетию. Время брало свое. Связь с разработчиками ослабла. И хотя к этому времени квалификация последних была уже на высоком уровне, ошибок избежать не удалось. Я имею в виду, в первую очередь, выдачу технического задания на разработку НИИ ИТ (измерительной техники) датчика регистрации [90] ядерного взрыва (ЯВ), срабатывающего лишь от ударной волны. В ходе летных испытаний эту ошибку не заметили. Ошибка дошла до войск, что поставило их в исключительно тяжелое положение. Госкомиссия за два года летных испытаний не удосужилась проверить главный режим использования комплекса – боевое дежурство. Были случаи снятия ракет с боевого дежурства из-за ложного срабатывания датчика ЯВ от грома, молнии и некоторых других факторов. Ошибка, конечно, была устранена. При прежнем демократическом методе работы такое произойти не могло. Собственно проектная работа Владимира Григорьевича в последний период, к сожалению, сократилась.
| |
Ракеты Р-36 впервые демонстрируются на военном параде
на Красной площади в Москве, 1967 год |
|
Среди обилия решаемых вопросов для меня как первого заместителя Главного конструктора первостепенными были два: сроки и надежность. Разработкой документации, выдачей ТЗ занимались начальники отделений – заместители главного конструктора (впоследствии Главные конструкторы по отдельным заказам), подчиненные непосредственно В.Г. Сергееву.
Ругали нас часто, ругали за срыв сроков разработки, за отказы приборов, за постоянные изменения документации, что нарушало работу заводов и т.д. Ругали по делу, справедливо. Если это доходило до КБЭ, то доставалось тем, кто заслужил, и, конечно, В.Г. Сергееву. Если разбор дел проходил на заводах или на заседаниях коллегии МОМ, заседаниях ВПК, Военном совете ракетных войск, то доставалось тому, кто на данный момент представлял организацию на данном совещании. Таким «счастливчиком» нередко оказывался я. За что меня Я.Е. Айзенберг как-то назвал «мальчиком для битья». Участие в конфликтных ситуациях давало мне прекрасную возможность быть хорошо информированным в самых острых ситуациях (вспомним известную поговорку: [91] «за одного битого двух небитых дают»). В.Г. Сергеев всегда в таких острых ситуациях оказывал мне поддержку, поскольку сам неоднократно бывал в них.
Но и помощь нам оказывали большую. Были регулярные денежные премии, награды орденами, увеличивали штаты организации (до 5000 человек), щедро финансировали жилищное (поселок Жуковского) и капитальное строительство. Расходы на проводимые проектные работы фактически не ограничивались. Государство не жалело средств. Мы жили в эпоху гонки вооружений. Но всего этого не было бы, если б не было гигантских, непрерывных усилий Главного конструктора.
Ракета – дорогой вид вооружения. Аппаратура ракеты содержит несколько тысяч электрорадиоэлементов (ЭРЭ). Надежность ЭРЭ была на два порядка хуже требуемой. Потребовалась длительная кропотливая работа по повышению их качества. Благодаря авторитету В.Г. Сергеева поставщики ЭРЭ активно реагировали на наши запросы. Но этого было недостаточно. Требовалось вмешательство ВПК. Общими усилиями было выпущено решение ВПК, обязывающее поставщиков ЭРЭ укомплектовать ракетно-космическую отрасль элементами повышенной надежности (ОС). А с началом выпуска цифровой аппаратуры была создана (это уже по требованию только КБЭ) постоянно действующая группа из заместителей министров МЭП и МОМ по качеству микросхем. КБЭ и само у себя в разработках приняло меры по обеспечению быстрой замены неисправного прибора – оснастила комплексы мощной диагностикой и сделала электронные приборы максимально легкими, разбив трехканальную БЦВМ на три конструктивно отдельных прибора. А Богом забытый молдавский завод по производству фольгированного диэлектрика (ФД – был основным конструкторским элементом для всех приборов КБЭ), выпускавший продукцию низкого качества, был полностью переоснащен импортным оборудованием. В результате этих и многих других мероприятий качество приборов возросло, а войска получили возможность быстро реагировать на возможные случаи отказа приборов.
Время подтвердило, что приборы спроектированы и сделаны добротно, сохраняют свою работоспособность при воздействии вибрации и перегрузках после хранения в течение 20 лет и более при гарантийном сроке, заданном при проектировании, семь лет. Разработки КБЭ не имели себе равных среди аналогичных систем смежных организаций. Простота эксплуатации сложной системы была характерной чертой сергеевских разработок, чем он заслужил уважение и авторитет в ракетных войсках.
Во всех делах Владимир Григорьевич проявлял присущие ему настойчивость, последовательность. Ярким примером проявления этих черт характера был эпизод с предложением заняться разработкой системы дистанционного управления пуском ракетных комплексов (СДУК).
| |
Газодинамический старт из ШПУ межконтинентальной ракеты Р-36
с разделяющейся головной частью |
|
С предложением взяться за разработку СДУКа в КБЭ зачастили именитые эмиссары из Министерства, ВПК, оборонного отдела ЦК КПСС. В.Г. Сергеев [92] категорически не соглашался, доказывал, что СДУК не похож на систему управления полетом ракеты, что эта разработка не по профилю работы КБЭ. Мы, близко знавшие Владимира Григорьевича, видели, что он сильно возбужден, переживает. Но он стоял на своем «железно». А министр Сергей Александрович Афанасьев, к чести его будет сказано, не пошел на силовое решение вопроса. Так эти два человека спасли КБЭ от верных провалов и дезорганизации работы. На этом можно было бы и закончить данную историю. Но она имела продолжение... Руководство МОМ вместо нас уговорило НИИ АП взяться за разработку СДУКа. Была разработана документация, изготовлен опытный образец, проведены полигонные испытания и… разработку закрыли. А КБ Киевского радиозавода прекратило, в свою очередь, работы по подготовке завода к изготовлению аппаратуры СДУК. Так совпало, что в это же время КБ КРЗ прекратило и другие работы по созданию контрольно-испытательного комплекса (КИК). На мой вопрос начальнику КБ КРЗ Анатолию Ивановичу Гудименко: «Как идут дела?» Он с присущим ему юмором ответил: «Плохо. СДУК «КИКнулся», а КИК «СДУКнулся». Зря трудились». На этом примере было подтверждено, что вопрос можно было решить только созданием специализированной организации, что и было позже сделано.
Мало кем замеченной и оцененной прошла работа по приданию аппаратуре свойств надежной защиты от несанкционированного пуска (как от случайных или умышленных действий оператора, так и от диверсий). Квалификация [93] разработчиков и военного представительства была столь высока, что если бы им поручили в сое время разработку системы управления ядерным реактором на Чернобыльской АЭС, то катастрофы на ней не было бы (ведь все познается в сравнении).
Прошло 30 лет с того времени, когда кончился период моей совместной работы с В.Г. Сергеевым. За этот период второстепенное, мелкое ушло на второй план. А главное, самое главное стало представляться более выпукло и значимо. Основная заслуга Владимира Григорьевича в том, что ему удалось сплотить работоспособный коллектив и выполнить поставленные сложные задачи. Честь ему и хвала! Честь и хвала всем работникам КБЭ, рядовым инженерам. Хвала его талантливым ближайшим помощникам, главным конструкторам по заказам, создавшим славу своему руководителю.
Ну а то, что он не умел с трибуны красиво говорить и объяснялся с присущей только ему одному логикой (что заметно отличало его от других Главных конструкторов отрасли) – никак не сказывалось на качестве нашей работы. Другое дело, если б судьба сделала его преподавателем или политиком, то это были бы неудачные преподаватель и политик. А в нашем деле – ораторы необязательны.
Некоторыми странностями в поведении, характере обладают, как правило, неординарные талантливые люди. Таким и был Владимир Григорьевич – неординарным, талантливым. Таким и сохранилась память о нем в наших сердцах.
| |
Ветераны предприятия на 90-летии В.Г. Сергеева в ОАО «Хартрон»,
5 марта 2004 года |
|
[94]
Хорошо зная положительные и отрицательные черты своего характера, Владимир Григорьевич Сергеев, естественно, как и иные начальники, в том числе и коллеги его ранга, испытывал элементы ревности к своим ближайшим помощникам. По мере развития звездной болезни, ближе к семидесятилетию, эта черта его характера проявлялась все заметнее. Все человеческое ему было не чуждо. Но как умный и занятой человек, Владимир Григорьевич обладал способностью быстро понимать суть обсуждаемого вопроса, сразу же излагал свою точку зрения и быстро принимал нужное решение. Не любил долгих рассуждений и предложений, не подкрепленных доказательствами. Он их сразу отклонял. «Материалы на стол!» – было его любимым выражением.
Владея от природы народной мудростью, наделенный практически неограниченными полномочиями, возглавляя коллектив молодых отборных специалистов, В.Г. Сергеев выполнил поставленную перед ним задачу. Ядерный щит СССР был оснащен надежными носителями с РГЧ. 70 процентов из них были укомплектованы приборами разработки КБЭ.
В этом и был смысл нашей работы и жизни.
| |
А.Ф. Соболев: «С днем рождения, Владимир Григорьевич!». 5 марта 2004 года |
|
[95]
|
