Под общей редакцией Б. И. Посысаева
Неизвестный Байконур

Сборник воспоминаний ветеранов Байконура

Москва «Глобус» 2001
Наш адрес: ruzhany@narod.ru

Нас ждал сюрприз

В нашем журналистском представлении о космической гавани, ее технике выстроилась некая цепочка: космодром как научно-технический комплекс. Это ракета-носитель плюс испытатели плюс командный бункер. «Непознанным» объектом оставался сам космический корабль.

Стоило как-то нам заикнуться о желании побывать на вершине ракеты, осмотреть сам корабль, как Сергей Павлович сразу же дал согласие, чем даже удивил нас.

— С собой ничего не брать, — предупредил Королев.

Вместе с правдистом Николаем Денисовым первыми из «ватаги» идем по пути космонавтов от земли до самого корабля, что на вершине ракеты-носителя почти на тридцатиметровой высоте. Вначале поднимаемся по металлическим ступеням лестницы к лифту. Он унес нас к площадке у третьей ступени ракеты. Тут мы встретили готовящегося к полету на корабле «Восход» Константина Феоктистова, сотрудника королевского КБ, одного из проектантов космических кораблей, а позднее и станций.

— Собираетесь в полет? — пошутил Константин Петрович, взглянув на массивную фигуру моего коллеги.

Поднявшись по металлическому трапу, мы оказались у самого корабля «Восход». Нас ждал приятный сюрприз — Юрий Гагарин. Он не удивился нашему появлению, вероятно, его предупредил об «экскурсантах» сам Главный. Мы осмотрели внутреннее убранство корабля. Нас поразила стерильная чистота, своего рода уют и какая-то особая рациональность. Юрий Гагарин очень доходчиво рассказал нам об основных системах «Восхода», о назначении пульта космонавта — пульта управления, приборной доски с ее индикаторами, световыми табло, сигнализаторами и другим.

— Все эти приборы дают возможность космонавту контролировать работу бортовых систем, управлять радиосвязью «Земля — Космос — Земля», если понадобится регулировать температуру и давление в корабле.

— В чем отличие, Юрий Алексеевич, «Востока» от «Восхода»?

— С точки зрения самой техники не такое уж и большое. Изменения или модернизация вызваны вот чем: в том же объеме и весе корабля полетят сразу трое — два из них инженеры и врач. В этом случае пришлось отказаться от скафандров, изменить катапультную систему. Космонавты не будут возвращаться каждый в отдельности на индивидуальном парашюте.

— А как же?! — недоуменно воскликнули мы.

— Экипаж «Восхода» коснется земли в расчетном месте посадки непосредственно в спускаемом аппарате.

Космонавт объяснил, как это произойдет: после того, как тормозная двигательная установка изменит направление полета корабля в сторону посадки, произойдет разделение его отсеков — пилотируемого и приборного. На определенной высоте над спускаемым аппаратом откроется мощный парашют, и он начнет медленно опускаться, приближаясь к месту встречи с землей. У самой ее поверхности включится специальная система. Она-то и доведет вертикальную скорость корабля до нулевой, то есть до мягкой посадки.

— Мы заметили, что вы с какой-то особой теплотой говорили о системе ручного управления полетом корабля и его возвращением на Землю.

— Да, в корабле есть ручное управление. Мы его особенно ценим. Тут ты чувствуешь себя летчиком, и судьба возвращения на Землю во многом в твоих руках. И это прибавляет ответственности.

— Но ведь есть, Юрий Алексеевич, отработанная автоматическая система управления кораблем и возвращением его на Землю.

— Да, — согласился Гагарин. — Но как бы она ни была надежна, и она может забарахлить. Вот тут-то и придет на помощь ручное управление.

Через год, в марте 1965 г., во время полета «Восхода-2» космонавты Павел Беляев и Алексей Леонов на практике подтвердили правоту его слов.

Мы еще долго и не раз разговаривали с Юрием Алексеевичем. Нас каждый раз поражало его прекрасное знание техники, увлеченность космонавтикой. Прощаясь с нами, он как-то невольно сказал:

— Очень хочется еще раз побывать в космосе. Прошу разрешить тренировки, но мне говорят «Подожди», — и на лице его появилось искреннее огорчение. — А пока помогаю готовиться в полет своим друзьям!

Больше чем внимательное, а точнее, самое доброжелательное отношение к нам С. П. Королева не случайно и имеет свои истоки. Увлекшись идеями К. Э. Циолковского об использовании принципа реактивного движения в авиации и ракетном деле, С. П. Королев, и когда руководил группой московских ракетчиков, и когда в реактивном институте строил ракеты и ракетные планеры, много делал для популяризации этих идей среди трудящихся. Он не только часто выступал с докладами с всесоюзных трибун, но и много печатался в газетах и журналах со своими статьями. И потому хорошо знал трудности и сложности нашей профессии. В моей записной книжке по космосу есть прекрасные слова С. П. Королева: «Журналистика — большое, многополезное дело. Всегда питал к ней известную слабость и не раз сам охотно брался за перо».

Наша Валя, наша «Чайка»

Многопамятный июнь 1963 г. с раскаленным солнцем. В нашей пресс-группе для освещения полета Валерия Быковского и Валентины Терешковой появились новички — Василий Песков («Комсомольская правда»), Юрий Летунов (Всесоюзное радио) и Спартак Беглов (Агентство печати «Новости»). Журналистов на космодроме стало чуть меньше, чем космонавтов. Это заметили все — и «режим», и наш знакомый М. И. Дружинин, и сам С. П. Королев.

Стало тесно в королевском кабинете. Нам показалось, что кто-то пожаловался начальству: «Ватага» бродит там и сям, занимает много места, мешает работать». Доля правды в этом имелась. Получили предложение переместиться в гостиницу, что была построена для высоких гостей, в ней останавливались Н. С. Хрущев, Л. И. Брежнев. Там имелся и номер люкс для Королева с кабинетом и телефоном ВЧ. Лучшего места для работы невозможно было ожидать! Только устроились, как звонок с узла связи: «Придумайте пароль, по нему будем соединять с редакциями». Придумали: «Правда». И работа закипела…

Пришли еще к одному решению. Чтобы «ватага» не мозолила всем глаза, ходить по разрешенным объектам не больше чем по двое. Девиз такой: «Все работают на одного — один на всех». Днем собирались и честно обменивались собранным «нектаром» информации. Первым в Москву передает материал тот, кто раньше напишет.

Неожиданно для прессы старт задержали на несколько дней. Академик Мстислав Всеволодович Келдыш (в своих репортажах мы называли его теоретиком космонавтики) сообщил нам, что наблюдается несколько повышенная активность Солнца, в зоне полета космонавтов ухудшилась радиационная обстановка.

У нас времени хоть отбавляй. Все, что надо знать читателям о Валерии Быковском и его «космической сестре» Валентине Терешковой, вошло в наши подготовленные репортажи. Ищем чем заняться. Вечерами играем в волейбол — журналисты против космонавтов. Мы проиграли. Много фотографируем. В этом соревнуются Василий Песков и Георгий Остроумов. Не отстаю от них и я со своим «Зенитом». Пленку нам проявляют на космодроме, вырезают из нее нежелательные кадры — остальное в Москву. И за это спасибо! Помнится, печать обошли несколько моих фотоэтюдов — «Чайка» играет в волейбол» и «В космосе надо оставаться красивой». Первые пять лет пилотируемых полетов в космос мои фотоснимки, распространяемые Фотохроникой, широко публиковались в печати. Все же лучшие предполетные фотографии в Звездном городке делал прекрасный мастер из Фотохроники ТАСС Валентин Черединцев.

Мы присутствуем при вывозе ракеты-носителя на стартовую позицию из монтажно-испытательного корпуса. Он сам, да еще во время испытания в нем ракеты, оставался тайной. Проводив в полет космонавта В. Быковского, мы напросились посмотреть, как идет подготовка ракеты для В. Терешковой.

Журналистов встретил главком старта генерал полковник А. С. Кириллов:

— Меня предупредили о вас. Чем могу быть полезен?

— Вначале хотя бы кратко, Анатолий Семенович, об истории этого предприятия.

— Точное его название Монтажно-испытательный корпус, или МИК. Первый камень заложили в него в июне 1955 г. Думаю, что вам важнее знать, чем занимается наша служба. Ракета-носитель, что перед нами, размещена на стыковочно-монтажной тележке. К нам машина пришла с завода-изготовителя в виде отдельных блоков. Мы ее собрали в единый комплекс и теперь ведем так называемые горизонтальные испытания всех ее систем. В нашем распоряжении самая точная контрольно-проверочная аппаратура. Ею в совершенстве владеют специалисты. Нашу работу принимает Государственная комиссия, и когда она даст «добро», ракета-носитель в таком же положении отправляется на стартовую площадку. Ее торжественно все провожают. При этом всегда присутствует сам Сергей Павлович.

— Мы обратили внимание — Королев стоит отдельно от всех впереди и что-то говорит ракете вслед. Вы не знаете что? — спрашиваем у главкома старта.

— Да ничего особенного, так, по русскому обычаю — «С Богом!»

— Ракету вывезли. На этом заботы испытателей о ней заканчиваются?

— Нет, продолжаются. Но теперь другие люди — стартовики, как только носитель займет вертикальное положение над стартовым столом, начинают повторные испытания по всему циклу. И, наконец, последняя ответственная задача для нас, ракетчиков: произвести подъем ракеты, запустить ее в космос, а если обстоятельства потребуют — и по конкретной цели. Но в этом случае вместо корабля на вершине ракеты будет нечто другое. А завтра полетит в космос наша Валентина, наша «Чайка». Мы все влюблены в нее…

Из «лекции» А. С. Кириллова мы в полной мере поняли, как велика ответственность каждого шага ракетчиков-испытателей. Нам захотелось поговорить с кем-то из рядовых специалистов, узнать, кто они, откуда, ведь на них ложится тяжесть всех дел. Это, как правило, безвестные труженики.

Много позже мы познакомились с инженером Анатолием Шерстюком, не так давно окончившим институт. Он испытывает вместе с товарищами все агрегаты, что размещены на борту ракеты-носителя, иначе говоря, внутри ее, этих специалистов для краткости называют «бортовики».

Нашу Контрольно-испытательную станцию ласково называют «Кис-кис». Первый увиденный мною старт ракеты ошеломил меня. Первая мысль: «Ответственность-то какая?!»

Вместе с опытными специалистами Анатолий набирался ума-разума: проверял начинку ступеней ракеты — ее системы, отдельные узлы.

— Трудновато было на первых порах, — признается инженер. — Знаний хватало, а сноровки никакой. Блуждая внутри блока, ползая на коленках, порой по-пластунски, набивали себе «шишки» о «сосульки» турбонасосного агрегата.

Успех дела, по мнению инженера, во многом зависел от напарника, полного взаимопонимания и от руководителя смены. Знатоком своей профессии, умным наставником, по словам Шерстюка, был Владимир Гордиевский.

— Анатолий, есть у вас самый-самый памятный день на космодроме?

— Естественно есть! Тот день и час, когда ракета-носитель, в которую, готовя ее к полету, вложил свои знания и труд, ушла в космос. Сердце бешено колотилось от счастья. Тогда получил и первую благодарность от руководства.

С А. С. Кирилловым мы еще не раз встречались на космодроме. Однажды по моей просьбе он стал для ТАСС автором небольших воспоминаний. Его «перо» — уверенное, наблюдательное — не лишено литературного дара. Вот как Анатолий Семенович описывает старт ракеты-носителя, поднявшей в космос первый искусственный спутник Земли:

«Ракета-носитель, подсвеченная стартовыми прожекторами, искрится от белого инея, покрывшего ее. Следуют команды. Как долго тянется время, сколько еще осталось?! Ждать подъема стало невтерпеж. «Нет ничего хуже, чем ждать и догонять», — успел я подумать, как вдруг на месте старта возникло зарево, окрасившее нее вокруг зловещим алым цветом. Кабель-мачта, четко делившая ракету пополам, качнулась и, отвалившись влево, стала невидимой. От куда-то из-под ракеты вырвались сначала серые клубы дыма и языки багрового пламени, а через секунду они устремились вверх, пока не охватили ракету-носитель целиком, скрыв ее от наших глаз. Ровный монотонный гул покатился над степью, все усиливаясь, он превратился в могучий, всесокрушающий рев ракетных двигателей.

— Пошла, милая, пошла! Ура-а-а!

Неописуемый восторг овладел всеми нами».

Кто еще может написать точнее и ярче о старте ракеты, чем генерал Кириллов, разве что его преемник Владимир Семенович Патрушев — с ним я встречался на космодроме в июне 1975 г. Он, как главком старта, запускал тогда ракету-носитель «Союз» по программе «Союз — Аполлон», корабль пилотировали Алексей Леонов и Валерий Кубасов. Их уникальный полет и рандеву с американскими астронавтами положили начало работе в космосе международных экипажей.

Спасибо вам, дорогие товарищи!

История космодрома, его строительство не находили места в журналистских репортажах. Об этом приходится только сожалеть. Действительно, кроме космонавтов, вокруг ничего мы порой не видели. Впервые имя руководителя стройки генерала Георгия Максимовича Шубникова, услышал в 1961 г. от начальника космодрома А. Г. Захарова. Он сказал тогда:

— Все, что на полигоне недвижимо, построено военными строителями, причем всего за два с половиной года. Считаю, это подвиг. Начинали они с нуля в условиях жесточайших морозов и ветров зимой и страшной жары летом.

С главкомом стройки Г. М. Шубниковым познакомиться лично не удалось, хотя его, высокого, мощного с крупными чертами лица, не раз видел на стартовой площадке. Встретился с ним только в мае 1983 г., но уже отлитым в металле в день открытия ему памятника. Тогда же меня представили первому его преемнику Илье Матвеевичу Гуровичу. Мы с ним подружились в Москве. Он бывал у меня, я у него на улице Планетная. Генерал консультировал мою первую книгу о космодроме «Отсюда дороги к планетам легли». Писал я ее вместе с И. Г. Борисенко, летописцем космических рекордов наших космонавтов, так что узнал историю ракетного полигона непосредственно от одного из ее творцов.

— Наш главный строитель, — говорил Илья Матвеевич с большой теплотой, — был человеком незаурядным. Личностью в высоком смысле этого слова. В нем природный ум сочетался с разносторонними знаниями, организаторской хваткой. Не откажешь ему в сильной воле и человеческой задушевности. Всю минувшую войну он занимался инженерным обеспечением армии, после нее помогал немцам восстанавливать мосты. Под его руководством по проекту скульптора Евгения Вучетича построен в ГДР знаменитый ансамбль в честь советского Воина-освободителя.

— Может, генерал скажет что-то и о себе? — попросил я Гуровича. Вопрос остался без ответа.

Несколько дней спустя познакомился еще с одним замечательным специалистом — Георгием Дмитриевичем Дуровым, возводившим на космодроме промышленные объекты и дороги. Он отмечен многими советскими и польскими орденами и медалями. Он-то и объяснил, что такое Гурович. За плечами генерала в довоенное время — участие в возведении нового здания Библиотеки им. В. И. Ленина, корпусов Военной академии им. М. В. Фрунзе. На войне дважды награжден. Награжден всеми высшими орденами Родины. На полигоне — с первого колышка. Космодром для него стал вторым домом. В 1966 г., после кончины Шубникова, его назначили начальником стройки. За десятилетие он многое сделал, и имя его неотделимо от космодрома.

Но вернемся к рассказу об истории космодрома самого И. М. Гуровича. Так он звучит в моей литературной записи:

— Масштабы строительных работ в Тюра-Таме лучше всего раскрывает сооружение стартового комплекса. Возведением его занималось подразделение Ивана Михайловича Халабутенко. Сказанное подтверждено цифрами. Для старта понадобилось вырыть котлован площадью в 25 тыс. кв. метров, или 25 га. Глубина его — 40 метров, что почти равно высоте ракеты-носителя «Восток», в итоге пришлось вынуть и переместить в другое место около миллиона кубометров земли.

Следующий этап — установка в котловане мощнейших опорных пилонов. Каждый из них имел в основании 15 кв. метров, а в высоту все сорок.

В апреле 1956 г., менее чем через год после первых колышков на земле Тюра-Там, началось бетонирование старта. Проходило оно и ночью, при свете прожекторов. По традиции в первую партию бетона мы бросали серебряные монеты. Первым это сделал Халабутенко. Всего в стартовое хозяйство уложено свыше 30 тыс. кубометров бетона. Все это сооружение высотой с двадцатиэтажный дом, мы возвели в предельно короткий срок. Вслед за нами на старт пришли специалисты по монтажу пускового оборудования.

Примерно через год после описываемых событий, в мае 1957 г. начались первые испытания знаменитой ракеты-«семерки», созданной в КБ С. П. Королева. К этому времени уже вступили в строй основные службы ракетодрома — корпуса для монтажных и испытательных работ, сам стартовый комплекс, а также ТЭЦ, кислородный и компрессорный заводы, хранилища для ракетного топлива, многокилометровый водовод, линии электропередач и много другое. Все большие и малые подразделения ракетодрома связаны шоссейными и железными дорогами, средствами связи, транспортом. Наконец на карте появился новый город — Звездоград — Ленинск.

То, что нам, военным строителям, удалось в срок выполнить задание Родины, — продолжает рассказ И. М. Гурович, — заслуга всего советского народа. Среди строителей из уст в уста передавались подробности приезда на стройку Главного конструктора ракет Сергея Павловича Королева, фактического «заказчика» ракетодрома, и главного маршала артиллерии Митрофана Ивановича Неделина. По приказу министра обороны, прославленного полководца Г. К. Жукова, он курировал ракетостроение и в том числе ракетодром. Словом и делом начальство помогало нам, и прежде всего — техникой. Добрым словом вспоминаем Михаила Георгиевича Григоренко — начальника Главного управления строительства Министерства обороны, он мастерски развязывал самые сложные «узелки», нередко возникавшие в ходе строительства.

— Да, судьбу ракетодрома решала вся страна, — согласился я с генералом.

— Я бы сказал по-другому, — возразил генерал. — Судьбу стройки каждый день и каждый час на месте решал солдат-строитель. Труд, пот, кровь — все доставалось ему. А сколько народной смекалки, изобретательности! Народ всегда талантлив и как всегда прав!

Подтверждение словам генерала я нашел в экспозиции музея истории строительства космодрома. Она создавалась трудами Лии Александровны Пальчиц, а после нее — Айтулган Жаналиевой. А сегодня эту историю хранит ветеран космодрома Виктор Николаевич Кулепетов. В Книге почета не одна сотня людей, удостоенных самых высоких правительственных орденов и медалей. Достойную оценку вкладу воинов в космодром дал и академик С. П. Королев на собрании строителей в 1961 г. Слова его выбиты на отдельном стенде: «Я был уверен, что военные строители не подведут. Но я не предполагал, что в такой короткий срок они смогут построить много и так хорошо».

Ветеран космодрома, бывший начальник политотдела строителей Константин Павлович Баландин, участник этой встречи, напомнил мне одну деталь:

— Уважительные слова Королева собравшиеся встретили аплодисментами. Переждав их, Сергей Павлович сошел с трибуны и, низко поклонившись строителям, сказал: «Спасибо вам, дорогие товарищи!» Присутствующие встали, громко и долго-долго аплодировали.

Слова Королева я вынес в заголовок этих воспоминаний. Последняя встреча с ветеранами — строителями космодрома состоялась с 1982 г. у обелиска «Космос». Мой неразлучный «Зенит» запечатлел около полусотни замечательных лиц участников подвига — создателей первой на планете космической гавани.

У нас ко всему есть дело

По велению сердца закончу свои воспоминания «Космодром и его люди» (глазами журналиста) рассказом о важнейшей службе, которая помогала нам, журналистам, и значение которой в жизни ракетчиков трудно переоценить, — политотделе. К сожалению, о нем в своих материалах мы даже не обмолвились. Дело в том, что на полигоне «не было» военных ракетчиков, вообще, человека в погонах, а только парни в рабочих комбинезонах да белых халатах. «Не существовало» и политотдела, да и вообще коммунистов и комсомольцев! Всесилие «Сов. секретно».

Первая встреча с политработниками. В июне 1963 г. на космодроме шла подготовка к полету двух ракетно-космических систем. На корабле «Восток-5» предстояло лететь Валерию Быковскому, а на «рандеву» с ним на «Востоке-6» должна была подняться Валентина Терешкова. Как рассказывалось в предыдущих главах, пресс-группа к тому году состояла из семи человек. Повторно назову всех: Александр Романов (ТАСС), Николай Денисов («Правда»), Георгий Остроумов («Известия»), Николай Мельников («Красная звезда»), Василий Песков («Комсомольская правда»), Юрий Летунов (Всесоюзное радио) и Спартак Беглов (Агентство «Новости»). Едва мы появились на космодроме и кое-как разместились в доме нулевого квартала, на берегу Сырдарьи, как нас посетили гости. Среднего роста молодой полковник с Золотой Звездой Героя Советского Союза представился:

— Дружинин Михаил Иванович. — Поздоровался он с каждым за руку. — Мне сообщили, кто вы. Будем дружить, — говорил мягко, слегка улыбаясь.

Нам как-то сразу по сердцу пришлась его фамилия «Дружинин» и его слова «будем дружить». Полковник с первых же минут знакомства расположил к себе. Окинул взглядом нашу явно тесную комнатенку на всех семерых:

— С помещением уладим!

— Ничего не надо! — почти в один голос попросили мы. — Рядом с нами в доме живут космонавты, члены Госкомиссии. Нам с ними общаться. Да и парк, речка…

— Хорошо, уговорили. А как с питанием?

— Успели ознакомиться, — ответил за всех Николай Мельников. — Обид нет.

— Значит, ни в какой помощи политотдела не нуждаетесь. — несколько разочарованно проговорил Дружинин.

— Есть одна. Хорошо бы получать центральные газеты, — попросил Николай Денисов из «Правды».

— Еще одна, — это уже голос Георгия Остроумова из «Известий». — Может кто-то из ваших людей сопровождать нас? Не дай Бог, заблудимся. Да и на пропускных пунктах нам легче будет. Представит нас.

— Все просьбы выполнимы. Держите со мной связь через лейтенанта Посысаева Бориса Ивановича. Думаю, он будет не в обиде, если назовете его просто Борис.

Нас все более интересовала личность начполитотдела такого огромного ракетно-научно-исследовательского центра, как космодром. С кем бы мы ни встречались, видели, как при упоминании фамилии «Дружинин» глаза людей теплели, не только ракетчиков, но и рядовых жителей Звездограда. С ним встречались многие. Политотделу до всего было дело: школы и Дом культуры, больница и ход озеленения города, распределение квартир и регистрация браков, какой идет кинофильм в клубе, чем кормят в столовых и как людей возят на площадки, чем торгуют в магазинах. На нас произвел впечатление один факт: как-то рядом с универмагом на центральной площади приметили книжный ларек и удивились — не в каждом московском магазине такой богатый выбор литературы. На вопрос: «Как это вам удается?» — заведующая ответила:

— У нас особый покупатель. Стоит областному бибколлектору или Военторгу отказать нам в чем-то, мы сразу к Михаилу Ивановичу.

— Дружинину?

— А к кому еще! Книги покупают хорошо. Кое-зачем записывается очередь.

Спросить напрямую М. И. Дружинина, за какие фронтовые успехи он удостоен звания Героя, мы посчитали нетактичным. Разговорили Бориса Посысаева. Он знал своего шефа больше года. Они появились на космодроме в одном и том же, 1963 г. Первый — в должности начальника политотдела, второй — комсомольского работника.

Серьезное знакомство с Михаилом Ивановичем произошло в октябре 1964 г., на второй день после возвращения из полета экипажа корабля «Восход». На технической позиции состоялся митинг, участники его горячо приветствовали Владимира Комарова, Константина Феоктистова, Бориса Егорова и командира отряда космонавтов Юрия Гагарина. Тогда на трибуне впервые появились портреты Л. И. Брежнева и А. Н. Косыгина. Они сменили Н. С. Хрущева на партийных и государственных постах. Так решил только что закончившийся Пленум ЦК КПСС.

Итоги космического полета подвел академик С. П. Королев. Он похвалил космодромцев за отличную подготовку ракеты и корабля к старту, а экипаж поблагодарил за полное выполнение полетной программы. Митинг закончился, и мы с правдистом Денисовым подошли к начальнику политотдела.

— Есть вопросы? Слушаю вас!

— О месте коммунистов на космодроме, — попросил Денисов.

— Только? — Михаил Иванович многозначительно посмотрел на нас.

Конечно, нам хотелось послушать мнение коммуниста столь высокого ранга о небывалом в истории партии подобном политическом событии.

— В последние годы партия и правительство, — начал издалека разговор Дружинин, — много внимания уделяют обороне, ракетостроению, порой в ущерб другим видам войск. Космонавтике открылась «зеленая улица». Это для страны большой плюс. Коммунисты работают на самых ответственных участках многочисленных служб космодрома. Подмога им — комсомольцы.

— Но так повсюду в нашей стране, — заметил корреспондент «Правды».

— Полностью согласен. И все-таки скажу — может, вы со мной и не согласитесь, — армейские коммунисты — народ более организованный, дисциплинированный, ответственный. На военнослужащего «давят» два устава — армейский и партийный. Задача политотдела — содействовать духовному, идейному сплочению коммунистов и беспартийных, найти каждому работающему на космодроме свое место, чтобы он стал наиболее полезен Родине. Достижению этой цели, мы отдаем свои силы и умение. Общеизвестна одна простая истина: тот солдат, тот старшина, сержант, офицер полноценный боец, когда хорошо одет, обут, удобно спит, досыта накормлен, физически и духовно крепок, у него ладится в доме, в семье. Это не все. Каждый военнослужащий чувствует себя хозяином положения, когда он в совершенстве владеет своей армейской профессией, в нашем ракетном деле — самой совершенной техникой.

Последний раз виделся с генералом Дружининым в Кремле, во Дворце съездов, в ноябре 1967 г. В те дни наш народ и все прогрессивное человечество отмечали 50-летие Великой Октябрьской социалистической революции. Мы не встречались с Михаилом Ивановичем два года — со времени полета на «Восходе-2» Павла Беляева и Алексея Леонова. Он не изменился — так же строен, подтянут, с доброй улыбкой на лице. Разговорились. Генерал, как и всегда, весь в заботах о космодроме и его людях. Спросил у Михаила Ивановича, как поживает добрый друг журналистов, его помощник по комсомолу Борис Посысаев.

— Трудится в полную силу. Он у меня правая рука. Всегда деятельный, инициативный. У нас комсомольцев на полигоне втрое больше, чем партийцев. Так что успевай только поворачиваться.

— Передайте Борису мой привет.

— Обязательно! — и, тронув рукой мой «Зенит», попросил: — Не сфотографируете меня с друзьями? Столько лет не виделись.

В следующий перерыв между заседаниями «Зенит» поработал. На другой день я принес ему фотографии. Дружинин остался очень доволен, благодарил. Прошло более месяца, я уже забыл о встрече с ним, как неожиданно получил пакет с космодрома. Меня ждал сюрприз от М. И. Дружинина — два фотоснимка, на них С. П. Королев, Юрий Гагарин и моя персона. Видимо, они из кинофотоархива космодрома. Дороже этих снимков у меня нет.

Встреча с М. И. Дружининым и разговор о Борисе Посысаеве подсказала одну тему: рассказать молодежи страны об их сверстниках на космодроме. Разыскал по телефону Бориса Посысаева, рассказал о замысле. Он охотно поддержал его. Продиктовал вопросы, на которые попросил его ответить. Через некоторое время получил обстоятельный материал. Придал ему форму журналистского интервью. В тот же день тассовские телетайпы донесли его до комсомольских газет. Правда, моего собеседника, по соображениям режима секретности пришлось дать под псевдонимом, близким к его подлинной фамилии «Посыпаев». Впервые юные читатели немного узнали о ровесниках, участвующих в подготовке и запуске ракетных систем, об их жизни. Приведено несколько фамилий комсомольцев, удостоенных орденов и медалей: среди них — украинец Николай Жгут, белорус Иван Анодин, казах Матмакула Арозбаев, грузин Эдуард Габуния, русские — Николай Степанов, Геннадий Касаткин и Борис Чекунов.

Вспоминаю, что М. И. Дружинин во время нашей кремлевской встречи назвал одну очень полезную черту характера своих комсомольских помощников — во что бы то ни стало доводить дело до конца, проявлять инициативу. Одна из них мне хорошо известна. В 1963 г. комсомольскому вожаку первого испытательного управления старшему лейтенанту Ивану Черноусову пришла в голову мысль посылать с космонавтами в космос значки ВЛКСМ, а потом вручать их лучшим комсомольцам. Хотели было посоветоваться с ЦК ВЛКСМ, но передумали. Там знать не знали о Тюра-Тамском полигоне, да и побоялись, что «отсоветуют».

— Наша идея дошла до Сергея Павловича Королева, — рассказывал Борис Посысаев. — Шла речь о предметах, не предусмотренных полетной инструкцией. Неужели откажет? Без раздумий академик согласился, только уточнил: «А что вы со значками будете делать потом?» Объяснили. «Рад поддержать хорошее дело!» — и тут же, кому надо, отдал нужное распоряжение. Валерий Быковский, тогда еще комсомолец, взял с собой в полет пять значков ВЛКСМ.

— Кто же тот счастливец, что первым получил небывалый сувенир?

— Мы больше значков не видели. Космонавт вручил их в Москве в ЦК ВЛКСМ, наверное, секретарю Сергею Павлову. По-другому поступили командир экипажа «Восход» Владимир Комаров и врач Борис Егоров: они все значки ВЛКСМ вернули нам. В торжественной обстановке мы вручили их особо отличившимся молодым ракетчикам. Позднее в космос посылали не только значки ВЛКСМ, но и вымпелы. Они стали переходящими. Тот коллектив, который добился лучших показателей, и получал его.

В декабре 1982 г. я еще раз побывал на старте космодрома и в Джезказгане, в районе посадки корабля «Союз», пилотируемого Анатолием Березовым и Валентином Лебедевым. Они возвратились с борта орбитальной станции «Салют-7», где проработали более двухсот суток. Пока космонавты проходили послеполетное медицинское обследование и отдыхали, у журналистов оказалось много свободного времени. Вместе с сотрудником Центрального НИИ машиностроения Анатолием Ткачевым ходили по заснеженному и продуваемому декабрьским ветром космодрому. Куда ни глянешь — дела коммунистов и комсомольцев, большие и малые. Город Ленинск неузнаваемо вырос. Прибавилось жилья, зелени. К памятникам С. П. Королеву и М. К. Янгелю позже добавился памятник Юрию Гагарину. Его автор сержант Олег Песоцкий. Космонавт дан ваятелем во весь рост, мягкая улыбка на лице. Руки вскинул вверх, словно восклицает: «Я снова здесь, на земле космодрома!» На вечном приколе ракета-носитель «Союз». Нашлось в Ленинске место для монумента «Наука». Ее олицетворяет женщина, с рук которой уходит ввысь первый спутник. Тогда же в декабре узнал, что идет работа над памятником первому главному строителю космодрома Георгию Максимовичу Шубникову Но меня всегда больше других волнует, вызывает много добрых дум скромный обелиск, установленный на стартовой площадке. Отсюда 4 октября 1957 г. поднялся первый рукотворный спутник Земли, возвестивший человечеству о начале освоения им космического пространства. Редко кому посчастливилось побывать на этом историческом месте. Но кто был там, видел, как искрится в лучах солнца земной «брат» первого спутника. С гордостью прочитал на мраморе: «Здесь гением советского человека начался дерзновенный штурм космоса!» Лучше не скажешь. Дорог обелиск «Спутник» и тем, что спроектирован космодромцами — Евгением Корниловым и Валерием Евтеевым, построен комсомольцами.

В былое время здесь, у обелиска «Спутник», вручали комсомольские и партийные билеты вновь принятым в организацию. Однажды вместе с А. Ткачевым стал свидетелем этого торжественного акта. Билеты кандидата в члены КПСС вручал молодым испытателям начальник политотдела первого испытательного управления полковник Михаил Тимофеевич Непогодин. Мы видели радостные лица юношей, внимательно слушавших старшего товарища. Он говорил кратко, я записал его понравившуюся мне фразу:

— Будьте достойны своих дедов и отцов, матерей, старших братьев и сестер. Это их умом, их руками построено наше Советское государство. Это их волей, кровью и жизнями оплачена победа над врагами разных мастей и особо над германским фашизмом. Будьте достойны своих предков в большом и малом!

Как память о встречах с комсомольцами храню комсомольский значок ВЛКСМ, побывавший в космосе. Вспоминаю свою комсомольскую юность. Многие годы носил значок с красным знаменем, на котором рельефный портрет В. И. Ленина. Стоит у меня на столе, помогая вспоминать космодром и его замечательных людей, макет ракеты-носителя «Союз» с надписью: «Александру Петровичу Романову от комсомольцев космодрома. 4 октября 1976 года».

* * *

В последние годы все чаще стали появляться книги по истории космодрома, написанные участниками космических свершений и его строителями. Горячо приветствую авторов и желаю им использовать всю палитру красок, дабы воссоздать подлинную героическую историю первой на Земле Космической гавани…