Альберт Вахнов
ОБРАЩЕНИЕ К СЕБЕ ДАЛЁКОМУ.

(Автобиографическое повествование)

Москва, 2007

© Вахнов А.Г., 2007
Разрешение на публикацию получено.

Наш адрес: ruzhany@narod.ru

Такой печальный конец для России, может быть, и предопределен. Если, несмотря на сталинские жестокости и зверства, он, диктатор, умел находить и расставлять на ключевые посты в государстве умных, дельных, послушных исполнителей, то после него, особенно во время правления Брежнева, в фаворе были совсем иные качества: серость, угодничество и восхваление начальства, каким бы бездарным оно ни было. Все окружение должно было своей серостью оттенять «величие» членов политбюро во главе с Брежневым. Вот так мы и докатились до состояния, при котором стало не из кого выбирать кандидатов на высшие посты в стране, переживающей трудные годы становления нового общественно-политического устройства при явном противодействии Запада. Ну, да хватит об этом.

В ГИУ вопросы финансов, цен, изучение мировых аналогов техники, которую мы поставляли зарубежным странам, курировал генерал-майор Осипов, высокого роста, смазливый, но с пустыми глазами. Он где-то служил, но не имел никакого отношения к нашей работе, а значит и соответствующих знаний и опыта работы в этой специфической области. Я когда-то начинал с нуля и прошел все ступени нашей службы, пока стал возглавлять те или иные подразделения ГИУ. Этот же джентельмен сразу был назначен на должность заместителя начальника управления и вскоре стал начальником управления. А ларчик открывался просто. Начальник ГИУ Гришин и его приятель — начальник штаба Балтфлота были женаты на сестрах, а дочь его приятеля была замужем за Осиповым. Как же не порадеть за родного человечка?

Однажды этот Осипов с группой своих специалистов прибыл в Дели для подписания контракта с индийской вертолетной компанией, располагавшейся в Бангалоре. Я пригласил его к себе и попросил ознакомить меня с проектом контракта и другими документами для проведения переговоров. Оказалось, что у него был только проект контракта на русском языке и тот в очень сыром виде. Я спросил его: «Вы собираетесь вести переговоры и подписывать контракт с индийскими официальными лицами на русском языке?» На что он, глядя на меня глазами ребенка, сказал: «Мы думали, что вы нам здесь поможете». Эта наглость меня удивила и возмутила. В сердцах я в резкой форме высказал ему все, что я думаю по этому поводу — в качестве резюме я заявил ему, что до сего дня ни одна из групп ГИУ не прибывала в Дели в столь неподготовленном состоянии. Они даже не удосужились проконсультироваться в первом (оперативном) управлении ГИУ по вопросам ведения переговоров и подготовки необходимых материалов для их квалифицированного проведения, которое имеет громадный опыт в таких делах. Мне непонятно, как он будет обсуждать и подписывать свой контракт. Он слезно просил меня оказать ему помощь в переводе. Я долго не соглашался, но, в конце концов, взял у него проект контракта и выпроводил их из кабинета со словами: «Не мешайте мне работать».

Несколько часов я поработал с проектом контракта, привел его в надлежащий вид. Мой переводчик Лев Шебаренков перевел его на английский язык. После этого поздно вечером я пригласил к себе Осипова, вручил ему подготовленный мною проект контракта на русском и английском языках, с которым они утром следующего дня вылетели в Бангалор. На второй день их пребывания в Бангалоре у меня в кабинете зазвонил телефон. На связи оказался Осипов. Он взволнованным голосом сообщил мне, что их переговоры идут трудно и вряд ли они сумеют подписать контракт. Он умолял меня срочно прилететь к ним. Утром следующего дня я прибыл в Бангалор и возглавил там работу по подписанию этого злосчастного контракта. В результате, контракт после двух дней переговоров был подписан. Собственно особых трудностей и не было. Просто Осипов, как и следовало ожидать, показал свою некомпетентность.

После отъезда группы Осипова, некомпетентность и бездеятельность которого меня очень возмутили, я испытал очень сильное искушение выразить свое «Фе» в адрес руководства ГИУ, но я воздержался от этого шага. По понятным причинам — это не имело никакого смысла

Шло время. Я получаю поручение начальника ГИУ Гришина провести переговоры с индийскими ВМС по подписанию контракта на поставку двух сторожевых катеров. Их доставка предполагалась в трюме специального корабля типа «Ро-Ро». Это был специальный новый транспортный корабль, предназначенный для доставки заказчикам небольших морских судов в своем трюме. Особенностью его являлось то, что аналогично плавучему доку его грузовой трюм притапливался на определенную глубину путем забора в него морской воды и небольшие суда вплывали в него своим ходом, размещались над специальными кронштейнами. Трюм закрывался, вода из него выкачивалась и катера садились днищами на эти кронштейны и прочно закреплялись на них соответствующим замками. Процесс их выгрузки в месте назначения аналогичен. Суда предварительно раскрепляются, корабль притапливается, трюм заполняется водой и загруженные в него малые суда поднимаются над кронштейнами и свои ходом выплывают из трюма.

В телеграмме для моего сведения была указана стоимость сторожевого катера, стоимость его доставки на судне типа «Ро-Ро» и сроки их поставки. Этих данных было явно недостаточно для ведения серьезных переговоров с экспертами индийских ВМС. Я поставил себя на место представителя индийских ВМС, и у меня возникло по меньшей мере с десяток ,опросов, на которые у меня не было ответов. Не желая ставить себя в неловкое положение и выглядеть некомпетентным человеком, я направил запрос в ГИУ и просил вооружить меня ответами на ряд вопросов, которые могут мне помочь в ведении переговоров. Ответ последовал через неделю. Мне сообщили ответы на пять из поставленных мной вопросов, на три вопроса они не смогли дать мне ответы. Я был вынужден вступить в переговоры, не имея надлежащей информации. Переговоры были длительными и трудными. Впервые я делал попытку отойти от привычного для ГИУ штампа переговоров и поставил перед собой задачу доказать им реальную цену этих катеров и снизить ее только в конце переговоров на небольшую сумму, ссылаясь при этом на наши долголетние дружественные отношения и успешно развивающееся сотрудничество. Я хотел создать прецедент нового подхода к ведению переговоров по ценам и придерживался позиции незначительного и медленного снижения цен с тем, чтобы окончательно согласованная цена была бы ниже первоначально предложенной не больше, чем на двадцать процентов. В ходе переговоров я добился того, что индийская сторона согласилась закупить их по цене, составлявшей 75% от первоначально названной мной цены, а не 50%, как это бывало обычно. Я сообщил об этом в ГИУ. В ответ получил указание прекратить переговоры, так как индийская делегация приглашена в Москву для подписания этого контракта. Мне стало ясно, что подписание контракта в согласованном мною виде нежелательна для ГИУ, так как создает прецедент

В беседе с одним из членов делегации мне удалось получить информацию о цене, на которую готова согласиться индийская сторона — она cоставляла более 75% от первоначально предложенной нами. Я немедленно сообщил об этом в ГИУ и убеждал их ниже этой цены не опускаться во время переговоров в Москве. Однако на переговорах в ГИУ все пошло по наезженной колее. Сработал привычный стандарт. В результате, как всегда, договорная цена оказалась на 50% ниже первоначально заявленной. С большой долей вероятности предполагаю, что им, в ГИУ, не хотелось, чтобы впервые в контракте были зафиксированы цены, отличные от принятого ими стандарта — прибыль на вложенный рубль должна составлять не более 20%. Такие результаты с удовлетворением принимаются в верхах. В случае, если, не дай бог, прибыль составит 30-40% на вложенный рубль, это может вызвать у них нежелательный вопрос: а почему раньше этого не случалось?

Так безрезультатно закончились мои попытки придать переговорам более прагматичный характер. Руководство ГИУ продолжали подписывать соглашение за соглашением и навешивать себе на грудь незаслуженные ордена и получать очередные высокие воинские звания за якобы достигнутые успехи.

В порядке отступления от утомительного, для возможного читателя, повествования хочу сделать несколько уличных зарисовок из жизни Дели.

Русского человека, впервые оказавшегося в Дели, поражает смешение современной цивилизации и экзотики. На вполне современных улицах Дели среди потока современных лимузинов вы можете увидеть велорикшей, худющих и с большим трудом давящих на педали велосипеда, в корзине которых позади них восседает один, а то и два пассажира, как правило, толстых. Средний срок жизни этих несчастных трудяг не выходит за пределы 30-33 лет. На улицах также снуют моторикши — это трехколесные мотоциклы с кабинкой для двух-четырех человек. Все эти потоки автомашин и рикшей иногда попадают в пробки. Они безропотно простаивают в них, пока бродящие по столице коровы, являющиеся священными животными для любого жителя Индии, не перейдут дорогу. Зачастую эти коровы ложатся посредине проезжей части дороги отдохнуть и никак не реагируют на сигналы. Трогать или прогонять их запрещено — они же священные животные. Это серьезная проблема для уличного движения автотранспорта в городе. В центре города, даже в районе президентского дворца, правительственных учреждений, министерства обороны Индии в том числе, бродят стаи обезьян. Многие из них просят подаяние у прохожих, протягивая лапы ладонью вверх, ну совсем как люди, просящие милостыню. Но давать им что-либо нежелательно. Как только дал что-нибудь одной, они все бросаются к тебе, окружают и дергают за руки, теребят одежду. Тут недалеко и до травмы. То же самое происходило в свое время в Каире с нищими попрошайками.

Деревья в парках, садах, скверах и вдоль улиц цветут обычно очень яркими и крупными цветами. Очень красочное зрелище. Много клумб с цветами, на которых можно увидеть садовые цветы, подобные нашим, но их размеры впечатляют. Они в два, а то и в три раза крупнее наших московских.

Попугаи среднего размера зеленовато-салатово-желтой окраски огромными стаями перелетают с дерева на дерево, а вечерами они, как наши воробьи, тучами садятся на ветви деревьев для ночного отдыха. С рассветом все начинается сначала. Порой, по неосторожности, они влетают в окна квартир.

Иногда в городе появляются слоны. Их хозяева подрабатывают, катая на их спинах туристов. Для посадки туристов в корзины, закрепленные на спинах слонов, они строят высокие деревянные платформы, снабженные лестницами.

На улицах в местах, где ведется строительство каких-либо зданий, возводимых без использования средств механизации, можно наблюдать, как худые, хрупкие женщины и девушки, держа на головах тазы с бетонораствором, балансируя на шатких деревянных лестницах, подают его мужчинам, работающим наверху. Их движения сродни движениям цирковых артистов. Равновесие достигается едва заметными движениями шеи, поясницы, ног. Я за пять с лишним лет пребывания в Дели ни разу не являлся свидетелем падения тазов с их голов, хотя руками они их зачастую не поддерживали. Выполняют они такую работу с утра до вечера, летом под палящими лучами солнца, при температуре на солнце до 35-40 градусов и выше, а зимой, когда температура по утрам падает до 2-3 градусов выше нуля, а ночью и до нуля, они одеты в легкие одежды, ходят босиком и только головы обматывают платками или шарфами, что полностью не соответствует суворовскому принципу «держи ноги в тепле, желудок в голоде, а голову в холоде». Правда, в желудках у них часто бывает пусто. Их дети, одетые подобным же образом, весь день тут же на территории стройки ковыряются в песке, потому что у их родителей нет постоянного жилья — ночуют они на тротуарах, где придется, прикрытые картонными ящиками.

Вспоминается уникальный в своем роде случай, произошедший в одном из торговых кварталов Дели, где можно было по довольно низким ценам приобрести различные сувениры и совершить мелкие покупки. Естественно, этот квартал часто посещали советские специалисты, командированные в Индию на короткие сроки, так как суммы, которыми они располагали, не давали им возможности покупать более дорогие вещи.

Однажды прибывший из Москвы офицер из первого управления ГИУ, в котором и я состоял до командировки, попросил моего совета в отношении сувениров, которые он мог бы приобрести на свои командировочные — одиннадцать долларов в сутки. Я повез его в этот торговый квартал. Он купил несколько не очень дорогих серебряных цепочек и еще каких-то сувениров, а на оставшиеся деньги он решил купить недорогие наручные часы. Мы подошли к лотку, где продавали часы, он стал выбирать из них самые дешевые, так как у него не хватало денег на какие-то другие, более дорогие часы. Понимая его затруднения (сам бывал в таком положении и неоднократно, когда видит око да зуб неймет), я сказал ему: «Выбирай любые, которые тебе нравятся, я тебе добавлю недостающую сумму». Он стал выбирать, а я приготовил необходимую сумму денег, переложив их из бокового внутреннего кармана пиджака в наружный. Пока он выбирал, нас окружила небольшая группа аккуратно одетых в белые чистые сорочки молодых людей. Я держал правую руку в кармане с деньгами. Когда он выбрал часы и показал мне их, я на мгновение вынул руку из кармана, чтобы рассмотреть и оценить его выбор. Одобрив его выбор, я полез в карман за деньгами, но их там не оказалось. Я сразу понял, что случилось, обернулся к молодому человеку, стоявшему сзади вплотную ко мне и, обращаясь к нему сказал на английском языке спокойно и даже как-то буднично: «Положи, пожалуйста, мои деньги в карман, откуда взял» и отвернулся от него, чтобы рассмотреть часы. Он поспешно положил деньги мне в карман, чем немало удивил моего спутника, а этот воришка вежливо сказал мне: »Спасибо, сэр», как будто бы он не сделал ничего предосудительного, и протянул мне руку для рукопожатия, которую я от неожиданности пожал, как руку порядочного человека. По дороге в офис мой коллега никак не мог успокоиться от того, чему он стал свидетелем. Он сказал мне, что, если бы я или кто-то другой рассказал ему нечто подобное, он бы ни за что не поверил, слишком невероятным ему это показалось меня благодарил. Я предположил, что он испугался, что мы его. Кстати, и мне тоже. Он спросил меня, за что же этот жулик схватим и сдадим полицейскому и тогда его положение стало бы незавидным.

В 1984 году в Индии в г. Кочине состоялся футбольный матч между сборными командами СССР и Югославии. В день этой игры я по делам службы должен был находиться в порту Кочин. Я доложил Воронцову, что уезжаю на несколько дней туда для приема нашего корабля. Воронцов в шутку дал мне задание обеспечить выигрыш нашей команды. Меня удивляло, что этот матч состоится не в Дели, а в Кочине, где нет подходящего стадиона для такого солидного матча. Но по прибытии на стадион Кочина я был крайне поражен увиденным. Еще приближаясь к небольшому стадиону, я услышал характерный шум, издаваемый обычно болельщиками очень крупных стадионов. Насколько мне было известно, стадион в Кочине небольшой, его стационарные трибуны могут вместить от силы две тысячи зрителей. Каково же было мое удивление, когда я вошел на стадион и занял свое место в первом ряду стационарной трибуны. Оказалось, что футбольное поле окружено с трех сторон довольно высокими импровизированными трибунами, собранными из бамбуковых палок, скрепленных прочными пеньковыми веревками. Своими крыльями они примыкали к стационарной трибуне с обеих ее сторон. Все трибуны были заполнены зрителями доотказа. Я спросил у одного из индийских администраторов, на какое количество болельщиков рассчитаны эти трибуны. Он назвал мне оглушительную цифру — 65-70 тысяч человек. Я очень опасался возможной, по моему мнению, трагедии. Мне такая конструкция трибун казалась очень непрочной, шаткой и не устойчивой. Бурное выражение эмоций болельщиков раскачает эти трибуны, и они могут не выдержать нагрузки и рухнуть. Я высказал свое опасение администратору, но он успокоил меня, сообщив, что эта сборно-разборная конструкция благополучно используется многие годы без каких-либо происшествий.

Наша команды выиграла тот напряженнейший матч у югославов со счетом 2 : 1. После того, как зрители покинули стадион, я, как Фома неверующий, поднялся на пустые бамбуковое трибуны, поднялся на верхние ряды, прошелся по всей дуге верхнего ряда и еще раз с удивлением убедился, насколько прочной и устойчивой была эта конструкция. Каждый раз при разборке трибун рабочие заменяют некоторое количество поврежденных бамбуковых шестов и веревок и складируют их. Трибуна в любой момент готова к повторному использованию. Сборка и разборка такой конструкции производится в течение трех дней.

Я привез Воронцову футбольный мяч c автографами всех игроков и тренера сборной команды Малофеева и шутя отрапортовал: «Юлий Михайлович, ваше задание выполнено» и вручил ему этот мяч.

Через несколько месяцев я вновь вылетел в Кочин с остановкой в Бомбее для встречи очередного нашего корабля с имуществом. Я решил использовать командировку для ознакомления с танками советского производства, которые испытывались после поставки и эксплуатировались в специальном учебном центре сухопутных войск Индии в городе Пуна, расположенном в 240 км от Бомбея. Я взял «Волгу» с шофером у моего представителя в Бомбее полковника Ростовцева. На полпути от Бомбея к Пуне в машине произошла поломка, которую шофер самостоятельно устранить не смог. Я принял решение добираться до Пуны на моторикше. Шоферу же я приказал после восстановления машины приехать к гостинице Амбасадор в Пуне, в которой еще из Бомбея я заказал номер, и ждать там меня. Езда на моторикше, по сравнению с закрытым авто, показалась для меня более демократичной и интересной. Пассажир чувствует себя очень приземленно и имеет возможность наблюдать за простыми людьми на дорогах и в поселках, через которые он проезжает, как бы становясь одним из них. Окружающий пейзаж становится более живописным и ближе не только взгляду, но и ощущению и обонянию, особенно при движении через деревенские рынки, заполненные торговцам различными продуктами — специями, готовой горячей пищей, которые источают сильные восточные запахи.

По прибытии в Пуну я остановился в указанной гостинице, принял душ, созвонился со штабом центра, где меня уже давно ждали, рассказал, что приключилось с моей машиной в дороге и просил прислать за мной какой-нибудь джип. Через десять минут джип стоял у подъезда гостиницы. На нем я прибыл в центр, где в течение дня подробно ознакомился с содержанием и состоянием танков и бронетранспортеров, недавно поставленных из СССР. Затем я встретился с офицерами центра, заслушал их вопросы и замечания. На некоторые я ответил им сразу, по некоторым обещал сделать запрос в Москву и информировать их о полученных ответах.

На следующее утро, проснувшись, я выглянул из окна гостиницы и увидел, что моя «Волга» стоит у входа. Позавтракав, я тронулся в обратный путь в Бомбей, откуда мне предстоял вылет в Дели. До Бомбея мы доехали без происшествий. Проведя в Бомбее у Ростовцева несколько часов, я съездил на его машине в торговую часть города для шоппинга. У входа в один из хороших магазинов меня встретила симпатичная женщина, одетая в красочное сари. Мне показалось, что она приглашала меня в магазин. Когда я приблизился к ней, она громко по-английски, не стесняясь многочисленных прохожих, пригласила меня переспать с ней, причем ее слова звучали самым откровенным и вульгарным образом (Let’s go fucking). Я смущенно отказался, а она, почувствовав мое смущение, пристала ко мне, как банный лист к известному месту, громко повторяя свое приглашение, чем привлекала внимание прохожих индусов, и отстала от меня только после того, как я ей сказал, что только что уже имел такое удовольствие с другой женщиной. Она разочарованно поджала губы, и я прошел в магазин. Покидая магазин, я вновь встретил эту женщину. Она снова последовала за мной и отстала от меня только после того, как я скрылся в другом магазине неподалеку, выйдя из которого, смог облегченно вздохнуть — около магазина ее не оказалось. Она, вероятно, поняла, что на мне ей заработать не удастся.

Вечером того же дня я вылетел в Кочин на Боинге-737. Вернулся я в Дели только через пять суток

Летом 1984 в командировку в Дели прибыли два капитана первого ранга — Осипов из первого управления и Краснов из второго управления. Оба блатные товарищи — Краснов сын заместителя министра просвещения СССР, а Осипов протеже командующего Балтфлотом — друга начальника ГИУ Гришина.

Они прибыли якобы для контроля за работой гарантийных специалистов николаевского судостроительного завода им. 61 коммунара, хотя нужды в таком контроле не было. Мы готовились к сдаче третьего большого противолодочного корабля проекта БПК. У нас было достаточно опыта в этом деле. Сдача этого третьего корабля не сулила ГИУ каких-либо серьезных осложнений. Учитывая плачевный опыт сдачи второго корабля под руководством Харитонова, я заранее, через штаб флота в Дели, инициировал приезд в Дели ко времени сдачи корабля директора николаевского завода-изготовителя всех трех кораблей этого типа.

По прибытии в Дели эти два товарища представились мне, доложили о полученном задании и сообщили, что начальник ГИУ выделил мне определенную сумму на представительские расходы. За все годы моей длительной командировки в Индию это был первый случай выделения мне каких-либо сумм для этих целей. До этого, в случае необходимости, я тратил свои собственные деньги. Когда срок их командировки подошел к концу, Краснов пришел ко мне и просил меня подписать акт на списание почти всей суммы, которую они должны были оставить мне. На мой вопрос: на что были израсходованы эти деньги, он ответил мне, что они покупали сувениры для вручения индийским представителям в Дели и Бомбее. Я сказал, что подпишу этот акт только тогда, когда он приложит к акту перечень подарков и лиц, которым они вручались, с указанием цен и дат вручения, а также счетов на их приобретение. Краснов настойчиво просил меня подписать этот акт, ссылаясь на то, что они всегда, находясь в командировках, оформляли такие акты и в ГИУ никаких претензий к ним небыло. Несмотря на это, я сказал ему, что всякую «липу» я подписывать не намерен. С тем он и ушел от меня. Спустя некоторое время я узнал, что этот его акт подписал советник по экономическим вопросам. Воистину — рыбак рыбака видит издалека.

Вскоре меня ждал еще один сюрприз. Мир узок — в аппарат советника прибыл новый завхоз. Им оказался Михаил, за которого когда-то моя дочь собиралась выйти замуж. Я проинструктировал его. Обратил его внимание на то, что у нас налажен строгий контроль за расходованием средств аппарата и предостерег о недопустимости отступления от установленных в аппарате правил хозяйственной деятельности. Одновременно я предупредил его, чтобы он не пытался использовать факт знакомства с моей дочерью в прошлом в каких-либо своих корыстных целях. Не прошло и двух-трех дней, как мне стало известно, что он всем рассказывает, что он чуть было не стал моим родственником. Разъяренный, я немедленно вызвал его к себе и сказал, что он пренебрег моим предостережением. Я объяснил ему, что в условиях замкнутой колонии представительства ГКЭС следует вести себя сдержанно, не болтать лишнего. Все, что им будет сказано сегодня, пойдет по кругу, как в той известной песенке, и завтра придет ко мне, что и произошло в данном случае. Я еще раз предостерег его от соблазна присвоить себе какие-либо суммы при закупках товаров на рынке. Уж очень мне не понравились его первые шаги и поступки. Прошло какое-то время, и он был замечен в махинациях с бензином. Я больше с ним не встречался. Знаю только, что завхоз из него не получился — он не прошел испытания соблазном легкой наживы. Советник понял, что с таким завхозом ему грозят серьезные неприятности. Дело в том, что, согласно сложившейся за многие годы традиции, завхоз должен быть доверенным лицом советника и без согласования с ним лично не допускать каких-либо отклонений от финансовой дисциплины и уметь держать язык за зубами. Именно этих качеств и недоставало Михаилу, что и явилось причиной его быстрой замены. Я к этой внеочередной замене завхоза не имел никакого отношения.

Во время одной из поездок в Кочин у меня появилось окно в несколько дней из-за опоздания судна. Местное руководство предложило мне совершить экскурсию в бывшую португальскую колонию Гоа. Там много достопримечательностей, прекрасные морские пляжи, в том числе и пляж для нудистов. Когда мы туда прибыли, я был немало удивлен тем, что этот пляж является частью общего пляжа, он не имеет ограждения и там с обнаженными европейцами мирно соседствуют индийские семьи с детьми, приобщаясь к «передовой» культуре белых людей. Меня также поразило то, что индийские власти никак не реагируют на такое соседство и не принимают каких-либо мер против нудистов. Мы решили пройти вдоль пляжа и понаблюдать за поведением нудистов. Мы были в плавках, а вокруг нас лежали, целовались, бегали, купались, играли в волейбол голые женщины и мужчины разных возрастов. Я пытался сохранять невозмутимый вид, как будто бы я такую картину наблюдаю каждый день. Сначала, я, конечно, обращал внимание на определенные места этих пляжников, но буквально через пять-десять минут меня уже не смущали обнаженные люди, я начал смотреть на них с точки зрения красоты и совершенства или несовершенства их фигур. Они, в свою очередь, не обращали никакого внимания на то, что среди них ходят не совсем обнаженные, а то и одетые люди. Их мы нисколько не смущали. На второй день мы пошли на пляж, и я совершенно спокойно чувствовал себя рядом с ними, как на суше, так и в воде, находясь буквально на расстоянии вытянутой руки от них. Но желания раздеться и стать, как все, ни у меня, ни у моих сопровождающих не возникало. У нас было другое воспитание, другими моральными принципами мы руководствовались. После нескольких дней, проведенных в ГОА, эти нудисты не вызывали у меня резко отрицательного к себе отношения, как это было на первых порах.

Сожалею, что мне не удалось, из-за занятости по службе, съездить на экскурсию в Хаджурахо. Супруга моя, Алла Федоровна, там побывала с нашей экскурсией. Хаджурахо представляет собой спрятанный глубоко в джунглях комплекс парящих в небе древних храмов времен правления Моголов в Индии. Это одно из архитектурных чудес Индии, обнаруженное англичанами в первой половине девятнадцатого века, в то время, как Агру с ее Тадж Махалом англичане стали посещать сразу после ее завоевания в 1803 году. Храмы, подобные Хаджурахо, можно встретить еще в нескольких местах Индии. Они все имеют пирамидальную форму. Их стены декорированы сплошными скульптурными картинами, отображающими все стороны жизни индусов того времени, в том числе и слишком натуралистическими и эротическими.