Карлов С.Н.
Операция «Анадырь».
Доставка и приведение в боевую готовность
стратегических ракет на о. Куба в 1962

(Монография)
Москва, ВА РВСН: 2009

© С.Н.Карлов, 2018, Военная академия РВСН
Наш адрес: ruzhany@narod.ru

§ 1.1 Объективные и субъективные предпосылки размещения стратегических ракет на Кубе

Анализ архивных документов, свидетельствующих о принятии этого решения, личных воспоминаний непосредственных участников воплощения этого решения в жизнь³ позволяет сделать вывод о том, что ракеты на Кубе размещались с целью исключения возможности американского вторжения на остров. Однако в иностранной литературе,⁴ а после Московской конференции в январе 1989 года и в отечественных изданиях⁵ высказывается мысль о стремлении Советского Союза ликвидировать свое отставание от США в средствах доставки ядерного оружия. И на этой основе достигнуть военно-стратегического паритета. В самом деле, ведь СССР, принимая решение на доставку ракетного оружия на Кубу, более чем в два раза увеличивал свои возможности по поражению объектов на территории США ракетно-ядерным оружием (приложение 2).

Но с другой стороны. Соединенные Штаты тоже не стояли на месте. За период с 10 июня по 22 октября 1962 года они увеличили свою группировку межконтинентальных баллистических ракет с 69 до 151 пусковых установок.⁶ Кроме того, Советский Союз значительно уступал США, как в количественном, так и в качественном отношении по авиационным носителям ядерного оружия и по баллистическим ракетам морского базирования, способных поражать объекты на территории друг друга. Уже с 1961 года с целью повышения готовности стратегической авиации к выполнению боевых задач, стратегическое авиационное командование ВС США приступило к осуществлению дежурства 1/3 стратегических бомбардировщиков В-52 в воздухе, из них в непосредственной близости от границ СССР дежурство в воздухе осуществляло 12 стратегических бомбардировщиков В-52.⁷ Другая треть находилась в 15-ти минутной готовности к вылету, остальные самолеты привлекались к отработки задач боевой подготовки. При этом на самолетах назначенных для дежурства, как в воздухе, так и на земле размещалось ядерное оружие, а экипажам вручались документы с боевой задачей.

Стратегическая авиация ВВС Советского Союза находилась в мирное время в суточной готовности к выполнению боевых задач.

В морской компоненте стратегических ядерных сил мы имели еще большее отставание. Прежде всего, в том, что по состоянию на май 1962 года, пять из восьми подводных лодок-ракетоносцев класса «Джордж Вашингтон», имея атомную энергетическую установку, уже осуществляли боевое патрулирование в Северной Атлантике. Каждая такая подводная лодка имела на борту 16 баллистических ракет «Поларис А-1» с дальностью полета 2200 км,⁸ пуск которых осуществлялся из подводного положения и они имели возможность поражать объекты на территории СССР.

Анализ показал, что советский Военно-морской флот в рассмат-риваемый период только приступал к развертыванию группировки ракетных подводных лодок, наиболее современные из которых 658 и 629 проекты оснащались только тремя ракетами Р-13 с дальностью полета до 600 км.⁹ При этом ракеты на борт лодок загружались непосредственно перед выходом в море, пуск ракет производился из надводного положения (при волнении моря не более 5 баллов). Боевое патрулирование не предусматривалось.

Таким образом, в 1962 году Соединенные Штаты обладали суще-ственным количественным и качественным превосходством по всем компонентам стратегических ядерных вооружений, способным поражать объекты на территории противоборствующего государства (приложение 2). В этих условиях вряд ли советское правительство могло всерьез рассматривать размещение ракет на Кубе, как способ достижения военно-стратегического паритета с Соединенными Штатами. Да и тот факт, что идея разместить ракеты на Кубе исходила от Хрущева Н.С., а не от Малиновского Р.Я. (что было бы более логичным в данной связи), говорит о главенстве политических целей над военными. Вместе с тем, военное руководство советских Вооруженных Сил увидело в этом факте возможность прорыва «блокадного кольца» военных баз США. Ракеты среднего радиуса действия в Европе, стратегические бомбардировщики, осуществляющие боевое патрулирование вблизи воздушных границ СССР, подводные лодки-ракетоносцы у берегов были предметами постоянного беспокойства нашего военного руководства. Ситуация усугублялась еще и тем, что у Советского Союза не было возможности ответить тем же Соединенным Штатам. Куба, как нельзя кстати, подходила для ответных действий.

Исследование показало, что освоение Кубы в качестве стратегической военной базы открывало большие перспективы для наших Вооруженных Сил в Западной Атлантике, а размещение стратегических ракет выравнивало вероятностно-временные показатели поражения объектов на территории обеих стран. США лишались своего 30-минутного преимущества (по подлетному времени наших МБР) на принятие решения и доведение приказа до своих стратегических ядерных сил. При 5-10- минутном подлетном времени ракет, размещенных на Кубе, и отсутствии на южном воздушно-космическом направлении (ВКН) элементов системы предупреждения о ракетно-ядерном ударе, в отличие от северного ВКН, ставило военно-политическое руководство США в аналогичные (если не более жесткие) рамки, что и американские ракеты в Европе – правительство СССР.

Анализ принятых решений государственными и военными органами того времени позволяет сделать вывод, что основным содержанием военного аспекта доставки стратегических ракет на Кубу было стремление поставить Соединенные Штаты в положение равной опасности перед возможным ракетно-ядерным ударом (РЯУ). А созданием на острове Куба стратегической военной базы советских Вооруженных Сил, существенно повышались бы возможности морской и воздушной компоненты ядерных сил СССР по поражению объектов на территории США.

В комплексе политического и военного аспектов определялся и ха-рактер достижения поставленных целей – обеспечение скрытности доставки и приведения в боевую готовность баллистических ракет на Кубе.

В настоящее время многие исследователи «Карибского кризиса»¹⁰ приходят к заключению, что Советскому Союзу следовало открыто заявить о своих намерениях и лишить, тем самым, США возможности апеллировать к мировому сообществу с обвинением нас в «вероломстве». Бывший юрисконсульт при президенте Дж. Кеннеди Т. Соронсен еще более категоричен. По его мнению, в США не исключали еще в 1961 году возможность развертывания Советским Союзом на Кубе до 100 ракет средней дальности. Поэтому открытое размещение на острове в пределах этого количества не вызвало бы столь резкое неприятие действий СССР со стороны США.¹¹

Однако анализ показывает, что именно данная перспектива была неприемлемой для Соединенных Штатов. Так, в выступлении на встрече, состоявшейся в 1987 году в Кембридже и посвященной анализу Карибского кризиса, М. Банди, в то время советник президента по делам национальной безопасности, подчеркнул, что действия Советского Союза по размещению своих ракет на Кубе не было бы приемлемо для американского правительства ни при каких обстоятельствах. Ибо «с момента провозглашения доктрины Монро, – сказал он, – предметом особых забот Соединенных Штатов было предотвратить присутствие какой бы то ни было европейской державы в западном полушарии... Вот почему это имело такое большое значение для нашего политического сознания, независимо от вопроса о законности с точки зрения международного права».¹²

Исследования подтверждают, что и в настоящее время США стоят на этих же позициях. Подтверждением этому служат события 1998г. по урегулированию еще одного кризиса, но уже связанного с Ираком. Когда Генеральный секретарь ООН Кофи Аннан 23 февраля отправился в Ирак для устранения причин кризисной ситуации, госсекретарь США Мадлен Олбрайт заявила, что независимо от принятых решений в Багдаде Соединенные Штаты оставляют за собой право применить против Ирака силу, если эти решения не будут удовлетворять национальным интересам США.¹³ Аналогичная ситуация и с Сирией. Данная аналогия уместна потому, что начиная с президента Джеймса Монро, провозгласившего свою доктрину в 1823 году, и по настоящее время в основе подхода Соединенных Штатов к исполнению международных норм и правил лежат исключительно национальные интересы.

Поэтому автор полагает, что все действия СССР по отношению к Кубе отвечали именно национальным интересам Советского Союза того периода. Альтернативы скрытному размещению наших стратегических ракет на кубинской территории просто не было, и это прекрасно понимали в советском руководстве. С первых дней основной упор делался именно на особую секретность проводимых мероприятий, как основу успеха всей операции.¹⁴

20 мая 1962 года на расширенном заседании Совета обороны (присутствовали весь состав Президиума ЦК КПСС, секретари ЦК КПСС и руководство Министерства обороны СССР) принимается решение о подготовке к созданию Группы Советских войск на острове Куба.¹⁵ Ввиду строгой секретности рассматриваемого вопроса протокольной записи не велось. Единственным человеком, делающим пометки по ходу заседания и отдаваемых распоряжений в адрес Министра обороны Маршала Советского Союза Малиновского Р.Я., был начальник Главного оперативного управления Генерального штаба и, одновременно, секретарь Совета Обороны генерал-полковник Иванов С. П. Именно эти записи легли в основу подготовки предложений Министерства обороны для Председателя Совета обороны Хрущева Н.С. относительно создания ГСВК.

Исследование показало, что в этот же день в Генеральном штабе распоряжением Иванова С.П. была сформирована группа в составе генерал-майора Грибкова А.И., генерал-майора Елисеева Г.Г. и полковника Котова В.Н. для непосредственного исполнения документа. По сути, они должны были разработать в сжатой форме замысел будущей военно-стратегической операции, причем в очень короткие сроки. На подготовку докладной записки отводилось не более 3 суток.¹⁶ По известным причинам, машинистку привлекать запрещалось. Поэтому текст докладной записки выполнялся от руки полковником Котовым В.Н.¹⁷

Данный документ определял: во-первых, состав сил и средств, предлагаемых для формирования ГСВК из всех видов Вооруженных Сил, (приложение 3), организацию управления группой войск и всестороннего обеспечения.

Во-вторых, в записке приводился расчет сил и средств, необходимых для приведения ракетных полков в боевую готовность на новом месте, указывался конкретный порядок и сроки передислокации группы войск на Кубу.

Более детально, с указанием конкретных частей и соединений, были представлены в этом документе РВСН. Всего планировалось разместить на Кубе 40 пусковых установок (ПУ) (для ракет Р-12- 24ПУ, Р-14-16ПУ) и по 1,5 ракеты и головной части (ГЧ) на каждую ПУ.¹⁸ Характерно, что по мере создания запаса емкостей и хранилищ на о. Куба предполагалось дальнейшее накапливание ракетных топлив, ракет и ГЧ.¹⁹ Не исключалась также возможность в дальнейшем включения в каждый ракетный полк по третьему дивизиону.

Анализ докладной записки показывает, что для прикрытия частей Ракетных войск с воздуха, суши и моря в состав Группы войск включались две зенитные дивизии ПВО, четыре отдельных мотострелковых полка, усиленных танковым батальоном и батареей противотанковых управляемых реактивных снарядов (ПТУРС). Вооружение наших войск было самым современным по тем временам: истребители МИГ-21Ф-13, зенитно-ракетный комплекс С-75, фронтовые крылатые ракеты ФКР-1, танки Т-55.

С учетом морского театра предлагаемых военных действий, намечалось создать сильную морскую группировку, включающую два крейсера, четыре эсминца – из них 2 ракетных, 11 подводных лодок – 7 из которых ракетоносцы, 12 ракетных катеров, минно-торпедный авиационный полк, ракетный полк береговой обороны «Сопка». При этом эскадры надводных и подводных кораблей намечалось отправить только после сосредоточения основных сил ГСВК под видом дружественного визита с последующим включением их в состав ГСВК.

Общая численность Группы Советских войск должна была составить около 46 тысяч человек (без учета ВМФ). Дна обеспечения передислокации такой мощной группировки войск через океан требовалось не менее 80 крупнотоннажных судов Министерства морского флота.

Мероприятия по созданию Группы Советских войск на о. Куба предлагалось проводить под условным наименованием «Анадырь».²⁰

Именно эта докладная записка на имя Председателя Совета обороны Хрущева Н.С., подписанная Министром обороны СССР Малиновским Р.Я. и начальником Генерального штаба Захаровым М.В., стала предметом бурного обсуждения на заседании Президиума ЦК КПСС 24 мая 1962 года. В этот день обсуждался вопрос военной помощи Кубе и каждый из присутствовавших, несомненно, понимал ту степень ответственности за возможные последствия принятого здесь решения. С чтением записки выступил Малиновский Р.Я. и, после необходимых пояснений Н.С. Хрущева, каждый из участников данного заседания имел возможность высказать свое мнение по рассматриваемому вопросу. В настоящее время практически невозможно с документальной точностью восстановить содержание выступлений членов Президиума ЦК КПСС Козлова Ф.Р., Брежнева Л.И., Косыгина А.Н., Микояна А.И., Воронова Г.И., Полянского Д.С. и Куусинена О.В., так как стенографирование не велось. Однако, сохранившаяся запись на оборотной стороне листа докладной записки, позволяет сделать вывод, что возражений не было. За это говорит и принятое решение:

1. Мероприятие «Анадырь» одобрено целиком и единогласно. Документ хранить в МО. По получении согласия Ф. Кастро его утвердить.

2. Направить комиссию к Ф. Кастро для переговоров тов. Бирюзова С.С., тов. Иванова С.П. и с ними группу товарищей.²¹

Таким образом, принятое решение на размещение наших ракет на Кубе не было плодом волюнтаризма Н.С. Хрущева, как это часто пытаются показать. Оно стало результатом коллективных действий всего политического руководства Советского Союза. Не меньшее значение в рамках исследуемого вопроса имеет еще и тот факт, что приведенное выше решение позволяет нам со всей определенностью утверждать – окончательное слово в вопросе «быть или не быть» советским стратегическим ракетам в западном полушарии принадлежало кубинскому руководству.

В силу этих обстоятельств, на совещании Н.С. Хрущева 25 мая 1962 года, где присутствовали Козлов Ф.Р., Малиновский Р.Я., Громыко А.А., Бирюзов С.С., Трояновский ОМ, Рашидов Ш.Р., Алексеев А.И. и Иванов С.П. было решение поручить ведение переговоров с Ф.Кастро кандидату в члены Президиума ЦК КПСС, Первому секретарю ЦК Компартии Узбекистана Рашидову Ш.Р.²²

Группа Рашидова Ш.Р. прибыла на Кубу 29 мая и, вопреки всех ожиданий, кубинское руководство ответило согласием на предложение СССР практически сразу.²³ Но на этом миссия нашей делегации не заканчивалась. Необходимо было провести предварительную рекогносцировку портов выгрузки войск, аэродромов базирования нашей авиации и предполагаемых районов размещения ПНР ракетных частей. Для решения этой задачи в состав делегации были включены заместитель начальника Главного штаба ВВС генерал-лейтенант авиации Ушаков С. В. и представитель Генерального штаба генерал-майор Агеев П.В..

В настоящее время практически нет ни одной публикации, посвященной Карибскому кризису, авторы которых не упрекнули бы в непрофессионализме представителей нашей делегации, сделавших ошибочный вывод относительно укрытия стратегических ракет в пальмовых лесах. Однако, как представляется, это происходит от невозможности для многих исследователей тех событий знакомиться с архивными материалами, посвященными операции «Анадырь», остающимися до сих пор закрытыми.

Анализ показывает, что перед группой не ставилась задача определения возможности скрытного размещения ракетной дивизии на Кубе. Более того, те или иные выводы военных специалистов не могли носить принципиального значения для выбора характера доставки наших войск на Кубу. Как было показано выше, это диктовалось объективными условиями соотношения сил противоборствующих сторон.

А что касается пальм, то и маршал Советского Союза Бирюзов С.С. и генерал-майор Агеев П. В. прекрасно понимали, что в основе эффективности маскировочных мероприятий лежит не естественная маска природного ландшафта, а действия войск.

По возвращению делегации в Москву в срочном порядке было проведено расширенное заседание Президиума ЦК КПСС. Оно состоялось 10 июня 1962 года, где помимо состава Президиума ЦК КПСС и Секретариата партии присутствовали: Громыко А.А., Малиновский Р.Я., Захаров М.В., Епишев А.А., Бирюзов С.С. и Чуйков В.И.²⁴ После заслушивания результатов поездки на Кубу Ш.Р.Рашидова и С.С.Бирюзова Министр обороны Р.Я. Малиновский в очередной раз зачитал подготовленную записку о составе группы советских войск на Кубе. Это заседание также прошло под знаком единодушного одобрения – все проголосовали «за». Всего подписи на этом документе поставили 17 человек,²⁵ Хрущев Н. С. (первый секретарь ЦК КПСС и председатель СМ СССР), Суслов М.А. (секретарь ЦК КПСС), Кириленко А.П. (первый зам. председателя Бюро ЦК КПСС по РСФСР), Куусинен О.В. (секретарь ЦК КПСС), Брежнев Л.И. (Председатель Президиума Верховного Совета СССР), Подгорный Н.В.(первый секретарь ЦК КП Украины), Микоян А.И. (первый зам. председателя СМ СССР), Полянский Д.С. (председатель СМ РСФСР), Косыгин А.Н. (первый зам. председателя СМ СССР), Гришин В.В. (председатель ВЦСПС), Демичев Н.Н. (секретарь ЦК КПСС), Громыко А.А.(министр иностранных дел СССР), Пономарев К.Н. (секретарь ЦК КПСС), Козлов Ф.Р. (секретарь ЦК КПСС), Воронов Г.И (председатель СМ РСФСР), Семичастный В.С. (председатель КГЪ при СМ СССР), Ильичев Л.Р. (секретарь ЦК КПСС).

Анализ показывает, что решение о размещении стратегических ракет на Кубе не было плодом волюнтаризма Хрущева Н.С., а принималось высшим политическим руководством страны коллективно. Независимо от того, кто из них перед своей подписью поставил слово «за» (Хрущев Н.С., Косыгин А.Н, Гришин В.В.), а кто нет, все они в равной степени разделили ответственность за принятое решение и возможные последствия.

Таким образом, развернувшаяся в начале 1960 года борьба за Кубу, явилась логическим продолжением наметившейся тенденции общей борьбы между Соединенными Штатами и Советским Союзом за усиление своего влияния в странах «третьего мира». Предприняв против Кубы формы экономического, политического и военного воздействия с целью свержения революционного правительства, США объективно подтолкнули СССР к ответным действиям.

Для СССР это приобретало огромное политическое и военно-стратегическое значение. Главной особенностью процесса, связанного с оказанием Кубе помощи, была проблема выбора наиболее адекватных средств способных воспрепятствовать американскому вторжению на этот остров. Поэтому, принятое в тот период решение о размещении советских стратегических ракет на Кубе оказалось своевременной и оправданной мерой, полностью отвечавшей интересам Советского Союза.