 |
|
 |
|
|
|
|
А.Долинин, С.Калинин,
С.Кузьмин, А.Матвейчук (О совместной деятельности комсомольских работников 50-й армии РВСН и вожаков комсомола Смоленщины 1960–1990 гг.) Москва, 2018 © А.Долинин, С.Калинин, С.Кузьмин, А.Матвейчук, 2018 |
Владимир Шаров: Отсчёт моей комсомольской биографии начался с октября 1962 года. Я тогда жил с родителями в селе Головчицы в Чериковском районе Могилёвской области и учился в восьмом классе школы в деревне Зебень, находившейся в пяти километрах от нашего дома(бегал зимой на лыжах на занятия). Учёба в школе давалась мне легко, поэтому оставалось время и для общественной работы в пионерской организации. Вскоре меня избрали председателем совета дружины. В апреле 1962 г. в Москве состоялся XIV съезд комсомола, и за его работой я вместе со своими одноклассниками следил с большим вниманием. Этот съезд принял Устав ВЛКСМ в новой редакции, где определялся возраст молодёжи для приёма в союз в 14 лет. В канун дня рождения комсомола в октябре 1962 г. в нашей школе прошло комсомольское собрание по приёму новых членов ВЛКСМ. И хотя мне в то время было [275] только 13 с половиной лет, я также подал заявление о вступлении в комсомол. Проголосовали за мою кандидатуру единогласно. А затем, в порядке исключения, принимая во внимание это решение, а также ходатайство директора нашей школы, на бюро Чериковского райкома комсомола меня приняли в члены ВЛКСМ. Это событие осталось в моей памяти на всю жизнь. С августа 1966 года началась моя военная биография, я стал курсантом Рижского высшего командно-инженерного училища имени Маршала Советского Союза С.С. Бирюзова. Судьба этого военного вуза ещё с 1958 г. была неразрывно связана с ракетами. Учебные планы, программы подготовки будущих офицеров-ракетчиков здесь были тщательно составлены и неуклонно выполнялись с учётом особой роли РВСН в защите нашего Отечества. В училище я вскоре был вовлечён в общественную работу, сначала выполнял разовые поручения, а затем меня избирали секретарём комсомольской организации курса и членом комитета ВЛКСМ 1-го факультета. В то время помощником начальника политотдела училища по комсомольской работе был старший лейтенант Валентин Недобитюк. Он был подлинным комсомольским вожаком и моим близким другом. Именно от него я получил первые уроки организационной работы в воинском коллективе. Во время учёбы случилось немало самых разных событий. После окончания училища и по прибытию 24 июня 1971 г. в Пинский полк, я был назначен старшим оператором 4-го отделения 5-й батареи. Затем в течение последующей недели сдал на допуск к боевому дежурству и сразу же заступил на недельное боевое дежурство. В то время 5-я батарея в дивизионе слыла самым отстающим и недисциплинированным подразделением, и я это достаточно быстро понял. Сразу после возращения с боевого дежурства, после отбоя я собрал сержантов и некоторых солдатских «авторитетов». С ними поговорил «по-мужски» и пристыдил. Эта беседа сопровождалась небольшой тренировкой: во время разговора я отжимал двухпудовую гирю, раз по пять-шесть, то в одной руке, то в [276] другой. А во время своего краткого отдыха предлагал сделать это моим подчинённым, которых я явно озадачил этим упражнением.
Поскольку никто из них этого не мог, то каждому я говорил: – Не можешь жать, тогда держи её в руках. Гирю на пол ставить нельзя. И таким образом, ночной разговор «по душам», продолжавшийся около двух часов, сразу дал результат. На следующее утро, когда ещё личный состав других батарей только выходил на построение, военнослужащие 5-й батареи уже были на плацу и активно занимались физзарядкой. Это не осталось не замеченным, дежурный по дивизиону доложил командиру батальона, а затем «раструбил» всем офицерам как о невероятном событии. С того дня нарушения воинской дисциплины практически прекратились, и почти всё молодое пополнение на допуск к БД сдало с первого раза. Когда офицеры дивизиона стали интересоваться причинами подобных положительных изменений, то командир батареи капитан В.И. Чернов всё это поставил в заслугу мне. Вскоре и командование полка было проинформировано о моём успехе, и однажды во время проведения регламентных работ, когда я был начальником поста, меня пригласил на беседу замполит полка [277] подполковник Г.К.Кудряшов. Начав с положительной оценки моих организаторских способностей и умения работать с личным составом, он стал уговаривать меня перейти на освобождённую комсомольскую работу, на должность секретаря комитета комсомола полка. Я категорически отказался, подчеркнув, что хочу продолжить службу на командных должностях, и в ближайшем будущем планирую стать командиром батареи. Беседа продолжалась долго, но замполиту так не удалось переубедить меня. Вскоре меня вызвали к командиру полка полковнику И.Г Маковскому, и тот сказал: – Побудешь два года секретарём, а затем сразу тебя назначим командиром батареи. И тогда я дал своё согласие. 15 ноября 1971 г. меня избрали секретарём комитета ВЛКСМ полка. Уже находясь на этой должности, я успешно сдал зачёт на 1-й класс воинской квалификации. Во время последующего периода заступал на боевое дежурство на командном пункте вместе с командиром полка, он – командир дежурных сил (КДС), а я – его заместитель. Эта дежурная смена была неизменной до тех пор, пока полковника И.Г. Маковского не перевели в другую часть. А когда на его место пришёл другой командир, о прежнем обещании, назначить меня командиром батареи, уже никто не вспоминал. Но всё же я надеялся и продолжал работать в комитете ВЛКСМ полка. И здесь меня очень многим тонкостям идеологической работы научил пропагандист полка майор В.К. Лычков. Мы с ним и секретарём парткома полка делили один кабинет на троих. Он был творческий политработник, в нашем полку его уважительно называли «Дед». С него молодые офицеры брали пример и в службе, и в работе. Хотя иной раз, в спорах по различным аспектам нашей жизни, у нас доходило до яростной перепалки. Вот таким образом я постигал истинный смысл политической работы. Наш комитет ВЛКСМ работал на правах райкома: имел право принимать в комсомол и выдавать комсомольские билеты. В его состав входило 15 человек, из них 13 офицеров, один [278] солдат срочной службы и одна девушка, занимавшаяся учётом членов ВЛКСМ. Комсомольские билеты вновь вступившим в комсомол я вручал у вечного огня в Брестской крепости. Это около 200 км от полка. Но для этого торжественного вручения мне выделяли автотранспорт без всяких разговоров, такое доверие было к нам в то время. Что касается других мероприятий, то иногда возникали проблемы, и для их решения приходилось прибегать к различным способам. В полк ежегодно прибывали молодые, холостые офицеры, и комитет ВЛКСМ полка занимался их встречей, размещением на съёмных квартирах в Пинске. В городе на вечерах отдыха регулярно выступал наш вокально-инструментальный ансамбль. Хотя электрогитары были самодельные, его выступления в городе и колхозах были очень популярны. Однажды меня, как члена Пинского горкома комсомола, попросили обеспечить в городе выступление нашего ВИА на концерте в честь 29 октября, Дня рождения комсомола. На заседание нашего комитета комсомола я обычно приглашал руководителей разного ранга, от командира полка до командиров батарей. Когда с докладом выступал командир полка, соответственно мы приглашали и командиров дивизионов и комбатов. А критической информации в докладе, который мы готовили, содержалось больше чем на оперативных совещаниях у командира полка. И тогда все провинившиеся всё получали сполна. Поэтому авторитет комитета комсомола был достаточно высок, командир полка поддерживал нашу любую, разумную инициативу, но и в сложных ситуациях обращался к нашей срочной помощи. Нельзя сказать, что период работы в комитете ВЛКСМ полка был для меня всегда безоблачным. Так, мне трудно забыть проверку весной 1974 г., когда в полк прибыл инспектор политотдела нашей армии подполковник В.Г. Уколов. К тому времени, проработав в должности секретаря комитета ВЛКСМ полка почти три года, я полагал, что наша комсомольская организация занимает достойное место, как в дивизии, так и в армии. И думал, что уважаемый проверяющий увидит положительные [279] результаты нашей работы и, может быть, даже похвалит. Но оказалось всё наоборот. Не знаю, что он ещё проверял, но комитет комсомола попал под его самое пристальное внимание. Возможно, проверку ему хотелось свести к тому, что как везде в полку, так и в комсомоле порядка нет. Началось у нас всё с проверки учёта комсомольцев. Дословно помню его первый вопрос: – Сколько у тебя комсомольцев не стоит на учёте? Я отвечаю: – Товарищ подполковник, у меня все на учёте, два члена комитета занимаются этим делом. – Ты мне не сочиняй, я на комсомоле проработал больше тебя, и нигде порядка в учёте не было, – раздраженно воскликнул он. – А у меня в учёте полный порядок, вы проверьте. После этого он «завёлся», пытаясь в документации комитета комсомола найти хоть что-либо, но так и не смог обнаружить ничего существенного. А затем дошло до необоснованных упреков. Этого я вынести не смог, ответив несколькими репликами. И тогда подполковник В.Г. Уколов мне сказал: – Дальше комсомольского секретаря ты вряд ли пойдешь. (Не мог тогда первый помощник по комсомолу армии и представить, что перед ним – будущий восьмой по счёту начальник отделения комсомольской работы армейского звена). После этой проверки вскоре в наш полк приехал начальник политотдела дивизии полковник Муравьёв и, собрав совещание полковых политработников, при всех устроил мне грубый разнос. Не выдержав этого, я ему ответил: – Командование знает, что я изначально не хотел быть секретарём комитета комсомола полка. В комитете комсомола работаю уже три года, и все знают, что политработником себя в дальнейшем не вижу. [280] Вскоре состоялось собрание партийного актива нашей дивизии, мне предложили выступить выступить от имени комсомола. На собрании присутствовал член военного совета – начальник политического отдела 50-й ракетной армии генерал-лейтенант Сергей Матвеевич Хренов. Это был опытный политработник, участник Великой Отечественной войны, служивший ранее на ракетном полигоне Капустин Яр. Своё выступление я решил построить на критике политработников дивизии в отношении к комсомолу, полагая, что за подобный « сор из избы» меня могут освободить от должности секретаря комитета комсомола. Моё эмоциональное выступление «без бумажки» длилось сверх установленного регламента, около двенадцати минут. И уже в самом его начале генерал-лейтенант С.М. Хренов, находившийся в президиуме, громко отреагировал: – Ну даёт!. Ну даёт!. В своём выступлении я «прошёлся» по многим политработникам и командирам, в том числе и по начальнику политотдела дивизии полковнику Муравьеву, отметив, что тот за три года всего два раза был в нашем полку. Сходил я с трибуны при глубоком молчании участников актива. В расположение части мы все возвращались вечером на автобусе с заместителем командира полка по политической части подполковником Генрихом Кирилловичем Кудряшовым. Он мрачно мне сказал: – После того, что ты там наговорил, тебя куда-нибудь уберут, а меня куда-нибудь «засунут», хоть я и закончил академию имени Ленина. А на следующий день приказом командира полка меня неожиданно отправили в отпуск. И я полагал, что по возвращению в часть вопрос о прекращении моей работы в комитете ВЛКСМ полка будет решён. Однако, когда 4 сентября 1974 г. я вышел из отпуска, меня ждал сюрприз. Я был ознакомлен с приказом командования о назначении на должность помощника начальника политотдела дивизии [281] по комсомольской работе. Предполагаю, что без мнения генерал-лейтенанта С. М.Хренова здесь не обошлось. Прибыв в дивизию, штаб которой располагался в городе Гвардейске, я узнал, что начальником политотдела назначен подполковник В.А. Костин, ранее занимавший должность помощника начальника Политуправления РВСН по комсомольской работе. Вспоминая время работы с ним, считаю, что он был для меня подлинным примером настоящего политического руководителя. На второй день моего пребывания в Гвардейске я посетил местный райком комсомола с целью установления деловых контактов. Первый секретарь РК ВЛКСМ В.В.Иванников меня радушно встретил, но поделился своим «горем» – районная военно-спортивная игра «Зарница» на грани полного срыва. В то время в СССР это мероприятие являлось частью системы начальной военной подготовки школьников. В ходе игры пионеры и комсомольцы делились на команды и соревновались в различных военно-прикладных видах спорта с игровыми элементами. И за организацию и проведение «Зарницы» полную ответственность нёс гражданский комсомол. Мне надо было помочь товарищам по комсомолу. Вернувшись в часть, я пошёл прямо к командиру дивизии полковнику В.В. Субботину. И он дал необходимые распоряжения соответствующим службам: о выделении техники, оборудования, материалов и личного состава. В результате военно-спортивная игра «Зарница» в районе прошла на высоком уровне, школьники и жители города впервые смогли увидеть некоторые образцы современной военной техники и вооружения. В дальнейшем продолжалось укрепляться содружество армейского и «гражданского» комсомола. Вот только один факт. Все освобождённые комсомольские работники (зенитно-ракетной бригады и размещавшихся на территории района полков) были избраны в состав Гвардейского райкома комсомола. [282] ... Судьба свела меня со многими интересными людьми, героями нашей страны. Что наиболее запомнилось? Встреча с Героем Советского Союза Михаилом Егоровым, водрузившим Знамя Победы над рейхстагом,стала самой памятной. Проходила она в Смоленском Доме офицеров. Ярко запомнились детали, о которых в книгах не прочитаешь, пожалуй. Вот он вспоминал, как лез по куполу рейхстага. Стекла разбиты, купол шатается. Знамя – за поясом, рукавицы упали, пришлось голыми руками держаться за каркас. Про себя думает: главное добраться до верху, укрепить знамя, а там – будь что будет! Кстати, его напарник сержант Кантария ждал внизу купола, потому что обгоревший каркас двоих мог не выдержать. Это встреча запомнилось мне на всю жизнь, и мне очень хотелось хоть что-то похожее сделать для своей Родины. У меня хранится звёздочка с пилотки Михаила Егорова, которую он не хотел никому отдавать, но я её просто вымолил (воспользовался моментом, когда помощника по комсомолу Григория Трофимчука вызвали к начальству). Или вот 1979 год. Поставы. Теперь уже я начальник отделения комсомольской работы армии. Участвую в закрытом совещании Министерства обороны СССР, Военно-промышленного комплекса, руководства РВСН и главных конструкторов ракетостроения. Проходило оно под руководством Министра обороны СССР Маршала Советского Союза Д.Ф.Устинова. В состав участников, по моей просьбе, включил меня начальник особого отдела армии генерал Ю.А. Селиверстов. Мы с ним состояли в партийной комиссии армии, сидели рядом и в основном вставали на защиту несправедливо обвиняемых. Он говорил: «Мне выступать неудобно, подумают, что я, генерал, чекист, оказываю давление на партийную комиссию, а ты скажи – и я тебя поддержу». Проводили в то время испытания ракетного комплекса СС-20 («Пионер»). Совещание было исключительно секретным, ни о какой съёмке, ни о каких журналистах и речи быть не могло. [283] Уже в ходе осмотра комплекса я переговорил с генералом Селиверстовым о том, что историческое мероприятие необходимо запечатлеть для истории. Селиверстов дал команду на мой выезд и въезд на охраняемую территорию. На уазике я смотался в Дом офицеров на скоростях, схватил ФЭД-2. И по прибытию на объект приступил, как заправский фоторепортёр, к съёмке. Плёнка быстро заканчивалась, и я ещё трижды «слетал» в Поставы. В один из моментов попросил Министра сделать общее фото на память, он согласился и встал напротив «изделия». Я «покомандовал» Министром обороны, попросив перейти на противоположную сторону. Он не сопротивлялся, но пошутил, мол, если не получится, разжалуем. Не разжаловали. Всё получилось. Трое суток печатал фотографии. Отослали Д.Ф. Устинову, начальнику Главпура А.А. Епишеву, Маршалу Советского Союза Д.Ф. Ахромееву, главкому РВСН В.Ф. Толубко, начальнику Политуправления РВСН П.А. Горчакову. Вот так мне довелось поработать фотокорреспондентом. Запомнились встречи с поэтом Львом Ошаниным, другом Юрия Гагарина писателем С.Д. Казаковым, который подарил книгу о первых космонавтах. Не забыть встречу с хранителем Пушкинского музея-заповедника Героем Социалистического труда С.С. Гейченко (комсомольская организация Островского учебного центра многие годы шефствует над заповедником и много добра сделала для него). Близки и дороги встречи и совместная работа со Смоленским горкомом комсомола, когда первым секретарём горкома был Саша Матвейчук. И работать умели, и отдыхать. Саша с гитарой поднимал настроение, вдохновлял на работу, на дружбу, на любовь к своему делу. В моей судьбе он сыграл очень большую роль. Когда я готовился поступать в Военно-политическую академию, в военном госпитале из-за повышенного давления не прошёл медицинскую комиссию. Александр Матвейчук организовал [284] прохождение медицинской комиссии в городской поликлинике. Так я поступил в ВПА имени В.И. Ленина и окончил её в 1983г. с отличием. С четверкой по иностранному языку.
[285] С требовательной, принципиальной «немкой» встретился я позже при любопытных обстоятельствах. Перед новым 1982 годом приехал в гости к уважаемому профессору, доктору философских наук В.С. Соболевскому. Сидим, ждём, когда его жена накроет стол. Он говорит: «Я уверен, что госэкзамены ты сдашь на отлично. Ты единственный кандидат на золотую медаль в выпуске». «Не будет золотой медали, – отвечаю. – Четвёрка по иностранному вышла». «Кто это лишил тебя заслуженного золота?» В это время заходит его жена с подносом в руках, смотрит на меня.... Она и была тем преподавателем немецкого языка.
[286]
Наше отделение комсомольской работы участвовало практически во всех мероприятиях, проводимых обкомом и горкомом ВЛКСМ. Достаточно сказать о том, что мы курировали Всесоюзный студенческий строительный отряд имени Ю.А. Гагарина. Помнится такой момент. Мы с первым секретарём Смоленского обкома комсомола В.И. Атрощенковым собирались посмотреть жизнь, быт, условия труда одного из стройотрядов. Валерий Иванович подъехал ко мне и ждал на кпп штаба армии. Я подошел к моему непосредственному начальнику, члену военного совета армии И.И. Куринному, чтобы получить добро на поездку. На что он сказал: – Нечего тебе там делать, своих дел хватает. Знаю я, чем вы там будете заниматься. И как я ни уговаривал начальника, добро не получил. [287] В это время к кпп подъехал командующий армией генерал-полковник К.В. Герчик. Он увидел Валеру, спрашивает, что привело его к нам. Жду Шарова, отвечает Атрощенков. Подождали вместе. Валерий Иванович Атрощенков и Константин Васильевич Герчик были членами бюро обкома партии и довольно часто встречались на заседаниях. Не дождавшись меня, К.В. Герчик из своего кабинета позвонил, пожурил за то, что я заставляю ждать первого секретаря обкома комсомола. Я объяснил ситуацию. Минут через пять звонит И.И. Куринной: – Жалуешься командующему? Едь, но чтобы завтра был на работе. С В.И. Атрощнековым мы встречались и после его перехода на партийную работу. Однажды вместе с В.И. Свеженцевым возвращаемся на машине из Москвы (были там по заданию руководства). Отъехали километров 15, и вдруг в лобовое стекло влетает камень. Стекло вдребезги, мороз стоит 20-градусный... К 19 вечера добрались до Вязьмы, подъехали к горкому партии. Тогда уже первым секретарём горкома партии являлся Атрощенков В.И. Находился в то время на работе. Когда я зашёл к нему в кабинет, он даже не узнал меня, насколько я был хорош от грязи. Валерий организовал ужин и отправил на своей служебной машине в Смоленск. На следующий день и нашу машину доставили. Интересно и то, что сын В.И. Атрощенкова служил срочную службу в Пинском полку, где я начинал службу, а замполитом полка был С.А. Кузьмин. Валера вместе с женой приезжали к нему. Я организовал размещение и встречу в г. Пинске. Одним из знаменательных событий было решение бюро Смоленского обкома комсомола о назначение меня руководителем делегации туристов Смоленской области на XX Олимпийских играх в Москве в 1980 году. [288]
О том, что я военный, никто из членов делегации не знал. ... Что касается отделения комсомольской работы. Расскажу, как зародилась идея создать «Комсомольский вестник». Для начала, чтобы как-то заинтересовать руководство политотдела армии, в городской типографии с помощью Саши Матвейчука отпечатали обложку вестника. После этого я Толей Васильевым, который в то время был помощником по комсомолу, пошёл к первому заместителю начальника политотдела армии И.И. Куринному. Толя начал докладывать. И. И. Куринной спрашивает: – Чья инициатива, кто придумал? Толя говорит: – Ну, это мы. – Кто конкретно? [289] – Конкретно: Шаров. – Ну, так и говори, а то: мы, мы... Я предложил издавать журнал под общей редакцией И.И. Куринного. В общем, добро получили. Первый номер давался нелегко. Договорились о печати в Ярцевской районной типографии (там технологом работала одноклассница Васильева Светлана Зорина). Всю черновую работу делали сами. Со временем дело пошло веселее. Я искренне благодарен моему верному другу Сергею Кузьмину, что он продолжил это очень важное дело, Саше Долинину, который стал одним из главных действующих лиц в этой важной работе. По моему мнению, наш журнал сыграл очень важную роль в патриотическом воспитании личного состава, пропаганде армейских традиций. Справедливости ради должен сказать, что мы очень ответственно и на высоком уровне готовили и проводили крупные мероприятия: конференции, сборы комсомольских работников, проверки состояния работы на местах. Чего только стоит XI комсомольская конференция армии, которая была организована на уровне съезда союзной республики. Невозможно забыть комсомольские сборы в Кенгиссепском полку под Лениградом. Сергей Кузьмин нашел контакты с руководством завода «Красный Октябрь». Руководство завода организовало экскурсию, сувениры. Всегда было интересно ездить в командировки. Помнится одна из них в Островской дивизии, где проверяли работу по партийному руководству комсомолом. Начальник политотдела дивизии В.И. Гребнев принял все возможные меры, чтобы изолировать меня от проверки. И, как ему показалось, всё получилось. И вот, утром подведение итогов, я должен выступать с докладом. Начпо удовлетворен: информации-то у Шарова нет. Не знал он, что в течение ночи я обобщил материал, который мне дали старшие инструкторы Сергей Кузьмин и Игорь Зернов. Доклад, в течение часа, получился разгромный. Присутствовал И.И. Куринной. И получил В.И. Гребнев всё, что заслужил. [290]
После ухода с комсомольской работы я стал заместителем командира полка по политической части (полк имени 50-летия ВЛКСМ) в г. Таураге Литовской ССР. Сумели в полку построить клуб, воссоздать музей боевой славы, при поддержке командующего армией Ю.А. Яшина построили в городе дом для семей офицеров и прапорщиков.
[291]
Во время службы начальником политотдела дивизии в Пружанах построили мы два дома для семей военнослужащих в г.Пинске, где начинал свою службу по выпуску из Рижского военного училища. В 1987 г. мне присвоили воинское звание полковник. ... Работая в должности начальника штаба гражданской обороны Гродненской области, в 1991 г. создал «Единую систему управления по действиям в чрезвычайных ситуациях на территории Гродненской области», которая потом легла в основу постановления Совета Министров Республики Беларусь «О действиях по предупреждению и ликвидации чрезвычайных ситуаций». Принял участие в организации ликвидации 148 чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера. [292]
В 2001 г. администрацией Президента Республики Беларусь был предложен к назначению на должность заместителя министра по чрезвычайным ситуациям, которую планировали ввести в связи с присоединением гражданской обороны к МЧС. Переехал в Минск, вне очереди получил служебную квартиру, однако в связи с состоянием здоровья (40 дней пролежал в госпитале) принял решение уволиться в запас. А вот звёздочка с пилотки Героя Егорова светит мне и по сей день. [293]
Сергей Кузьмин: После окончания в 1972 г. Серпуховского высшего командно-инженерного училища имени Ленинского комсомола, я прибыл для дальнейшего прохождения офицерской службы в 32-ю ракетную дивизию РВСН в г. Поставы Витебской области, БССР. В то время, а это было начало августа, в дивизию съезжались выпускники из всех военных училищ нашего вида войск. Командир дивизии генерал-майор Вадим Серафимович Неделин и начальник политического отдела подполковник Игорь Васильевич Болтовский решили организовать с нами встречу и познакомить с историей, традициями и задачами соединения, а уже после этого всех молодых лейтенантов, согласно распределения, отправить в части. Что и было сделано. При этом вспоминается забавный эпизод. До этой встречи мы с моим другом лейтенантом Виктором Падалкой учились в училище в одном учебном отделении и спали на соседних кроватях в казарме. Именно с ним я хотел продолжить дальнейшую офицерскую службу. Вместе мы зашли в отделение кадров дивизии и попросили направить нас служить в один полк. Ранее, по проведенному в училище распределению, я должен был остаться в местной части, а он – уехать в Сморгонский полк. Кадровик нам ответил, что наша [294] просьба будет доложена командиру дивизии, а дальше – на его усмотрение.
[295] И вот в ходе завершения встречи, собравшей порядка 30 молодых лейтенантов, генерал-майор Неделин спрашивает: «А где тут наши друзья?» Мы вдвоем от неожиданности вопроса вскочили, и Виктор произнес: «Я – курсант Падалка». Тут все присутствующие заулыбались. А комдив говорит: – Вы уже не курсант, товарищ Падалка, вы лейтенант, и на вас уже лежит огромная ответственность за укрепление обороноспособности Родины. Думаю, вы вместе с лейтенантом Кузьминым будете достойно служить, и я принял решение направить вас вместе в 402-й ракетный полк. – Офицерская дружба, – далее подчеркнул генерал-майор Неделин, – это сильный источник надежной и образцовой службы. Желаю вам успехов. Мы будем наблюдать за ходом вашей службы. Вот так мы оказались вместе в гвардейском Краснознаменном Дновском ордена Кутузова III степени 402-м ракетном полку. Наш комдив при дальнейших встречах всегда вспоминал этот эпизод и неизменно говорил: – А, это вы курсант Падалка. Вот видите, вы уже майор. Командир дивизиона. Так держать! И мы с другом старались в ходе всей своей дальнейшей службы оправдывать высокое доверие. Начались офицерские будни. В службу погрузились, как говорится, «с головой» не жалея времени. Надо было успешно сдать экзамены на допуск к самостоятельной работе и получить право нести боевое дежурство. Необходимо было принять закрепленную технику, а также выполнять и общественные обязанности. Так, через полтора месяца моего прихода в первую стартовую батарею, в списки которой навечно зачислен Герой Советского Союза старший лейтенант Александр Космодемьянский, меня избрали секретарём комсомольской организации этого подразделения. [296]
[297] Надо сказать, что с комсомолом и спортивно-массовой работой я подружился ещё во время учёбы в средней школе № 1 г. Владимира, а затем в Серпуховском ВКИУ, где был членом комсомольского бюро курсантского учебного отделения, членом совета ленинской комнаты и редактором стенгазеты курса, а также входил в состав сборных курса и училища по легкой атлетике, лыжам и шахматам. И видимо поэтому командир первой стартовой батареи майор Петр Назарович Рождественский и секретарь комитета ВЛКСМ полка старший лейтенант Анатолий Васильев, изучив личное дело, рекомендовали меня для избрания секретарём комсомольской организации батареи. Теперь мне молодому лейтенанту, инженеру-электрику, секретарю комсомольской организации подразделения надо было везде успевать, все исполнять и быть примером не только среди личного состава своего электро-огневого отделения, но и для всех комсомольцев стартовой батареи. Конечно, в то время мне, не обремененному семьей, было увлекательно с утра до вечера, а когда были дежурства, и неделями, «пахать» и в отделении, и по комсомольским делам. Я очень благодарен за помощь в становлении меня как офицера-ракетчика и комсомольского руководителя командиру батареи майору Петру Рождественскому, его заместителю капитану Валентину Барулину и начальникам второго и третьего отделения капитанам Николаю Попову и Василию Лисовецкому. В течение 1973 учебного года наша батарея участвовала в проведении четырех тактико-специальных учений, в том числе с реальной заправкой компонентами ракетного топлива и одним выходом в запасной полевой район, а также в проведении восьми комплексных занятий. Все мероприятия выполнили на оценки: отлично и хорошо. В батарее «вырастили» 100 процентов классных специалистов, из них 58 процентов – 1 и 2 класса, подготовили девять рядовых и сержантов для исполнения обязанностей за офицеров. Среди личного состава не было грубых нарушений воинской дисциплины. Батарея и дивизион, в который она входила, [298] по итогам социалистического соревнования 1973 г. признали «отличными».
По достоинству оценили и мой вклад: я получил грамоту командира дивизии генерал-майора Неделина «За образцовое выполнение служебного долга и достигнутые показатели в социалистическом соревновании под девизом:«Отлично знать и содержать оружие и боевую технику, мастерски владеть ими». В октябре того же года началась отчетно-выборная кампания в комсомольских организациях, в ходе которой заместитель начальника политического отдела дивизии подполковник Рудольф Валентинович Иссопов предложил мне избраться на должность секретаря комитета ВЛКСМ 402-го ракетного полка (на правах райкома). После долгих раздумий я принял это непростое для себя решение и дал согласие. Таким образом, в конце 1973 г. я пришёл в армейский комсомол на освобождённую комсомольскую должность. Первые опыты и уроки на этом посту получил от коллеги, секретаря комитета ВЛКСМ соседней части старшего лейтенанта [299] Владимира Жарова и секретаря партийного комитета полка майора Владимира Сергеевича Фиолетова.
[300]
|
