 |
|
 |
|
|
|
|
ИСПЫТАТЕЛИ © «Ветеран-ракетчик».
Наш адрес: ruzhany@narod.ru |
Совместные летные испытания предполагают проведение отработки комплексов под руководством Госкомиссии при техническом руководстве генерального конструктора. Участие испытателей промышленных предприятий в составе боевых расчетов допускается в качестве контролеров и консультантов, а при анализе результатов - в качестве активных участников и оппонентов. Опыт отработки боевых ракетных комплексов на полигоне в течение многих лет показал целесообразность такого подхода к организации работ. Основными организационно-методическими документами СЛИ являются: Программа СЛИ, Методический план, Программа измерений. Это рамочные документы. Конкретные работы планировались и проводились по программам межведомственных испытаний агрегатов, систем и специальных испытаний (транспортных, ДХ и т.н.) применительно к циклам испытаний. В разработке программ МВИ самое активное участие принимали испытатели полигона. Боевые расчеты утверждались приказами. Для оперативного контроля операций в процессе испытаний была разработана и внедрена единая форма бортового журнала, что позволило наглядно отражать ход работ по каждой ракете. Информация о проведении каждой операции технологического цикла отражалась в бортовых журналах, журналах испытаний по МВИ за подписью номеров расчетов ООИЧ, испытателей управления и промышленности. Там же фиксировались замечания, возникавшие по ходу работ. Сбор, обработка, анализ информации, оценка функционирования систем ракеты и комплекса в процессе наземных испытаний (до контакта подъема) проводились испытателями управления, ими же проводились проверка и подготовка бортовых средств измерений. Комплексные испытания на технической позиции (ТП) проводились с записью на телеметрию средствами ТП, а на СП - с привлечением пристартового измерительного пункта 3-го управления измерений. Сбор, обработка, анализ информации, оценка функционирования систем ракеты в полете возлагались на измерительные пункты 3-го управления измерений, отделы анализа, баллистики и испытаний ГЧ. Измерительные средства испытательного управления при пусках привлекались в качестве резервных (в пределах видимости борта). Количество анализируемых параметров достигало сотен единиц в каждом цикле. Число их (параметров) менялось по мере отработки комплекса. Критериями оценки являлись ТТХ, требования нормативно-технической документации, документации главных конструкторов, согласованные заинтересованными сторонами. Результаты испытаний оформлялись отчетами по каждому циклу. Перечень замечаний (постоянный объект споров и согласований), а также результаты работы по их устранению всегда были под жестким контролем Госкомиссии. Совместные летные испытания всегда были сопряжены с трудностями, и это объяснимо - мы всегда были в положении догоняющего. На глубокую предварительную, стендовую отработку, не хватало времени, заводская стендовая база была развита слабо, а сроки были жесткие. Технология подготовки твердотопливной ракеты к пуску на технической и стартовой позициях не идет ни в какое сравнение с аналогичными работами с жидкостными ракетами ни по объему и степени опасности, ни по числу людей, одновременно занятых в работе, тем не менее, она требует четкости, внимания и мастерства. Особенно при работе с опытными изделиями. Часто было так, что комплекты приборов системы управления и других систем поставлялись на полигон отдельно от ракеты, весьма «сырыми», работать приходилось «с колес». Документация отрабатывалась по ходу работ. Возникало много задержек, неисправностей. Число замечаний и предложений достигало многих сотен. На начальных этапах работ очень часто возникала необходимость замены бортовых приборов. Иногда в стесненных условиях, прямо в шахте. Каждый день зимой и летом, в любую погоду на стареньких автобусах или на грузовиках под тентом офицеры рано утром выезжали на стартовую позицию за 75-100 км, а возвращались за полночь. Рабочий день был не нормирован и диктовался интересами и сроками опытно-испытательных работ. Однако люди не роптали, работали азартно, самоотверженно. Только два примера. Однажды но неосторожности один из номеров боевого расчета уронил гаечный ключ (несмотря на строгое требование - инструмент подвязывать). Ключ упал на верхнюю кольцевую опору первой ступени. Зазор между стенкой пускового стакана и бортом ракеты несколько десятков сантиметров. Опустить человека можно, но развернуться, чтобы поднять ключ нельзя! Что делать? Выгружать изделие? Огромная работа! И потеря времени! Приняли решение - опустить Колю Маданова головой вниз, привязав его за ноги: руки должны быть свободными! Ключ Коля достал, борт изделия осмотрел. Пуск был проведен точно в заданное время! Второй пример. Зимой в лютый мороз на одной из машин подготовки ПУ отказал двигатель. Нужна замена. А рано утром - работа. Н.В. Пироженко с группой офицеров едут за 40 км к строителям, достают двигатель, привозят его, монтируют - агрегат к работе готов! И все за одну ночь, и вручную на жестоком морозе! К сожалению, были и срывы пусков, и аварийные пуски. Этого трудно избежать, когда имеешь дело со сложной новой техникой. Такие случаи - подлинный экзамен испытателей на профессиональную зрелость, моральную стойкость и мужество. Особенно, если срыв пуска произошел после необратимых операций, когда в стрессовой ситуации необходимо быстро принимать правильные решения, а уставшему боевому расчету все начинать сначала во избежание более тяжких последствий. Я уж не говорю об авариях при старте. А они тоже были и немало. Или при работе аварийных комиссий, когда сталкиваются интересы разных фирм в поисках истины, а она бывает зарыта весьма глубоко. Конечно, ошибки свойственны всем. Для их избежания и вводятся организационные и технические меры предупреждения негативных явлений. Но и они иногда дают сбои. Особенно досадно, когда срыв происходит по недосмотру или по ошибке номеров боевого расчета. И хотя это были единичные случаи, но они были. Вот пример. Выходим на пуск ракеты РС-12 с пл. 165. На 9-й секунде пусковой циклограммы звучит звуковой сигнал, загорается красный транспарант «Авария ПУ». Сброс схемы! Срыв пуска! К счастью, до необратимых операций. Я мгновенно понял причину. Все сбросовые точки циклограммы я знал на память. Это была «первая мель!» По громкой связи докладываю председателю Государственной комиссии Г.Е. Алпаидзе. - В чем причина? - Предполагаю, товарищ генерал, но для уточнения прошу разрешения выехать на ПУ. - Сколько нужно времени? (До пусковой около километра, надо вскрыть люк и двери, найти заглушку-эквивалент ГЧ, если в ней причина, перестыковать разъем и проделать обратный путь. Кроме того, на ИПах надо вернуть аппаратуру в исходное положение (перемотать пленку и т.д.). - Тридцать минут. - Действуйте. Объявляется задержка на 30 минут. Даю команду привести аппаратуру КП в исходное, быстро - наверх, в машину и на ПУ с нужными людьми. Вскрываем люк, по трапу вниз к стойке. Точно! К разъему ГЧ пристыкован кабель, а должен быть эквивалент ГЧ! Быстро - перестыковка, наверх, задраиваем двери и люк, из караульного помещения по телефону командую: - Провести контроль готовности ПУ! Доклад: - Есть «Дежурная готовность!» Пусковая установка к пуску готова!
Пуск был успешным, но с задержкой. А причина срыва - в плохой организации работ. Накануне офицер комплексного отдела - технический руководитель работ срочно, по семейным обстоятельствам, вынужден был уехать в отпуск. Заключительными операциями на ПУ руководил другой офицер, который не знал комплектации головной части. Проверяя комиссионно исходное состояние систем ПУ по инструкции, он, видя, что к стойке подстыкована заглушка-эквивалент, снимает ее и, как требует инструкция, стыкует кабель ГЧ. Но ГЧ не имеет специальной аппаратуры! В ходе предстартовой циклограммы система управления пуском опрашивает готовность смежных систем и, не получая ответа о готовности ГЧ, что должен был сделать эквивалент, сбрасывает схему. С тех пор я взял за правило - подготовку изделия к пуску должна вести одна группа из боевого расчета. При вынужденной смене номеров боевого расчета заново тщательно изучать состояние и комплектацию изделия. Ракетное оружие - оружие коллективное. Ошибка одного ведет к срыву боевой задачи, сводит «на нет» работу больших коллективов. Избежать этого помогает комплекс организационных и технических мер, призванных защитить от ошибок, а равно и от несанкционированных действий людей. С самого начала опытно-испытательных работ в управлении внедрялись традиции высокой ответственности за порученное дело, взаимопомощи, взаимозаменяемости, комплексного подхода к испытаниям, к оценке их результатов. Заседания Государственной комиссии, например, всегда начинались с моего доклада о результатах испытаний ракеты на технической или стартовой позициях с детальным анализом замечаний и предложениями о допуске ракеты и комплекса к следующему этапу работ. Командир части лично докладывал о готовности боевого расчета части к пуску, об обеспечении мер безопасности в стартовом районе. Пусковыми операциями на КП полка руководил лично начальник управления, а на КП полигона команду на проведение пуска отдавал лично начальник полигона. Это повышало ответственность всех должностных лиц, занятых в проведении пуска, т. е. всего личного состава полигона и управления. Испытательные отделы и лаборатории - это аналитические подразделения. Их задачи - не только контроль работы боевых расчетов части, что очень важно, но и, это главное, анализ результатов функционирования систем, агрегатов и комплекса на всех этапах жизненного цикла, подготовка технических решений при возникновении задержек и замечаний, подготовка заключений и предложений по результатам испытаний. В управлении сложилась и постоянно поддерживалась традиция: главное - работа с изделием, все остальное - для обеспечения работ качественно и в срок. Колонну при транспортировании ракеты на старт вел лично командир части. Все работы, предусмотренные документацией, выполнялись номерами боевого расчета под контролем инженеров-испытателей. Наиболее сложные и ответственные операции на первых порах контролировали также и представители промышленности. Трудности преодолевались, всех сплачивала общая благородная цель - сделать важное государственное дело с высоким качеством и в срок. Труд испытателя - научно-исследовательский по своему главному содержанию. Испытатели управления активно участвовали в научной работе по темам ГУРВО и 4 НИИ МО, в работе научно-технических конференций, которые регулярно проводились на полигонах и на предприятиях кооперации разработчиков. Особенно много груда вложено инженерами-испытателями в создание нормативных и методических документов по организации испытаний, методикам их проведения и оценки результатов. Инженер-испытатель - центральная фигура в процессе испытаний. Помимо глубоких знаний испытываемой техники он должен обладать пытливым, гибким и критичным умом, смелостью, умением аргументировано и настойчиво отстаивать свою точку зрения на любом служебном уровне, уметь слушать оппонента, конструктивно сотрудничать с представителями промышленности, не поступаясь принципами. И постоянно учиться, всегда быть на острие последних достижений техники. Успешный пуск всегда радостное событие, венец напряженной работы всего коллектива полигона. Подтверждаются основные технические решения, заложенные в конструкцию, обнажаются слабые места, яснее видны пути совершенствования систем ракеты и наземного оборудования, пути достижения заданных тактико-техническими требованиями свойств комплекса. Успешный пуск - праздник! А будни испытаний - это кропотливая работа на технической и стартовой позициях, при межведомственных, транспортных, ходовых испытаниях и множестве других не столь ярких, но необходимых работ, при анализе их результатов, результатов измерений, ибо без измерений нет испытаний. В управлении быстро выросли замечательные высококвалифицированные испытатели: Валентин Иванович Косолапов, Юрий Михайлович Лукин, Анатолий Никитович Кепов, Владимир Васильевич Семашко, Альберт Сергеевич Сергеев, Юрий Александрович Иванов, Виталий Васильевич Сенчук, Владимир Иванович Мельников, Георгий Алексеевич Осипов, Вячеслав Ксенофонтович Халявкин, Павел Егорович Старостин, Семен Семенович Таркаев, Александр Андреевич Чурсинов, братья Трохины, Николай Александрович Миронов, Виктор Иосифович Казак, Юрий Семенович Филатов, Владимир Михайлович Шевчук, Владимир Петрович Калугин, Валерий Владимирович Сафонов, Владимир Владимирович Коляков. В испытательной части - Юрий Михайлович Соломин, Юрий Владимирович Кашин, Борис Петрович Голыгин, Николай Васильевич Маданов, Леонид Яковлевич Якушек и многие другие. Всех назвать пет возможности. Я с благодарностью вспоминаю офицеров и рядовых 4-го управления, всех, кто самоотверженно, активно и творчески трудился, совершенствуя боевые и эксплуатационные свойства комплексов. Я учился у них мастерству, ответственному отношению к порученному делу, терпению и выдержке. По-разному сложились их личные судьбы и служебная карьера, но все они внесли огромный вклад в создание и совершенствование БРК с твердотопливными ракетами, открывая дорогу новым более совершенным системам ракетного оружия для РВСН. Особенно плодотворным для моего становления как испытателя было общение с замечательными военачальниками, талантливыми конструкторами, инженерами-испытателями моими сослуживцами: Ю.А. Яшиным, Г.Н. Малиновским, В.Л. Лапыгиным, Н.И. Некрутовым, Л.А. Грибачевым, Б.А. Касаткиным, П.П. Щербаковым, Г.А. Ясинским, М.Д. Жолудевым, А.С. Толстовым, А.П. Воропаевым, Н.В. Буткаревым, B.C. Павловым. Примером высочайших командирских качеств был первый начальник управления Петр Петрович Щербаков. Участник Великой Отечественной войны, награжденный боевыми орденами, опытный, мудрый офицер, прекрасно подготовленный инженер, он умел создавать в коллективе творческую атмосферу, атмосферу высокой требовательности и уважительного отношения к людям. Петр Петрович был убежденным сторонником развития боевых твердотопливных ракетных комплексов, верил в их будущее, на доступных ему уровнях убеждал оппонентов в необходимости их развития. Он пользовался уважением и авторитетом в ГУРВО и у руководителей КБ и заводов. Это помогало оперативно решать текущие проблемы, во множестве возникающие по ходу испытаний. Петр Петрович Щербаков был и остается примером для всех, кто его знал. Сегодня нет среди живых многих выдающихся ученых, генеральных и главных конструкторов - создателей боевых ракетных комплексов, в испытаниях которых я принимал активное участие. Ушли из жизни многие замечательные организаторы и руководители испытаний, инженеры-испытатели. Все они своим трудом и талантом, верностью долгу заслужили уважение и память тех, кто пришел им на смену. Новому поколению испытателей - хранить и умножать добрые традиции ветеранов!
В 1983 году, после перенесенного на ногах ОРЗ, у меня появились первые признаки сердечной недостаточности. Впервые за долгие годы службы я попал в госпиталь, а после него в отделение реабилитации ЦГ РВСН. После лечения я продолжал исполнять свои обязанности в том же привычном режиме. Однако болезнь полностью не отступила. При физическом или нервном напряжении боли за грудиной возникали все чаще. В 1986 году начальник Главного управления ракетного вооружения РВСН А.А. Ряжских предложил мне перейти на должность начальника управления в ГУРВО. Я согласился. В августе 1986 года такой перевод состоялся. Приняли меня доброжелательно. Мой заместитель Ю.А. Андреев, начальники отделов Ю.Н. Буров, В.А. Данилевский, С.Н. Моховиков помогали мне освоиться в новой ипостаси. Очень многих офицеров ГУРВО я знал еще но службе на полигоне и они знали меня. Знали меня руководители ГУРВО, многие сотрудники министерств, КБ и заводов. Это помогало освоиться. Служба на новом месте носила иной характер, но была не менее важной и не менее напряженной. За короткий период работы в ГУРВО (более полутора лет), наверное, половину времени я провел в командировках. Был почти па всех заводах, где были подчиненные мне военные приемки, работал в составе комиссии Минобщемаша па заводах в Днепропетровске, Павлограде и Москве, в комиссии по выбору мест ликвидации ракет средней дальности в Кап. Яре, в аварийной комиссии на Байконуре и на Южмашзаводе, представлял ГУРВО при вводе в эксплуатацию первого БЖРК в Павлограде. Работа была интересной. Однако чтобы постичь все особенности новой должности, надо поработать в ней года три-четыре. У меня - их не было. Болезнь прогрессировала. До получения квартиры в Москве я жил в гостинице на Власихе. Триста метров от гостиницы до своего рабочего места я уже не мог пройти без нитроглицерина. Надо было уходить. Я написал рапорт на увольнение. 1 марта 1988 года товарищи проводили меня добрым словом. Без малого тридцать восемь лет... Я горжусь тем, что мне выпала честь служить и трудиться в РВСН, па космодроме Плесецк в городе Мирный в период становления и развития РВСН, обеспечивая безопасность страны. Народ наш, наряду с поднятием страны из военной разрухи, ценой огромных усилий и жертв вынужден был создавать ракетно-ядерный щит и меч. Мы лишили противника важнейшего преимущества - недосягаемости и не позволили войне «холодной» превратиться в войну «горячую». После демобилизации я почти восемь лет работал в организации «Агат» Российского космического агентства. В 1990 году перенес инфаркт, в 1996 году второй. Затем было аортокоронарное шунтирование и инвалидность без права трудовой деятельности. Получил, как говорится, «белый билет»... Награжден орденом Ленина 9 сентября 1976 года. Звание Героя Социалистического Труда с вручением ордена Ленина и медали Золотая Звезда присвоено Указом Президиума Верховного Совета СССР от 17 февраля 1984 года. Почетный гражданин г. Мирный.
К печати подготовил В.П. ПЛЕСКАЧ
|
