 |
|
 |
|
|
|
|
НАШЕ СОВЕТСКОЕ ВРЕМЯ
При перепечатке ссылка на источник обязательна.
Наш адрес: ruzhany@narod.ru |
||
|
Опубликовано в
газете "Спутник" (г. Юбилейный)
Представляю своим друзьям и товарищам Эшелон следовал по своему расписанию. Подолгу стояли на узловых станциях, таскали наши вагоны на сортировочных узлах туда-сюда, какой был у нас литер, неизвестно, но явно с нами не спешили. Поэтому только на третьи сутки эшелон прибыл по назначению на ст. Плесецк, откуда быстренько тепловозом с военной бригадой нас повезли дальше. Часа через два прибыли на разгрузочную площадку № 5, под этим номером так и назвали первую стартовую площадку нашей части. К сведению: все стартовые площадки или технические базы назывались по номерам, которые числились в титульном листе у военных строителей или по фамилиям командиров частей. Вокруг разгрузочной площадки были сложены штабеля брёвен. Полигон создавался в глухих архангельских лесах. Вокруг, на достаточном удалении от полигона, существовали и функционировали леспромхозы и лесоповалы (лагеря зеков) и полигон (стартовые площадки) маскировали под лесоразработки. Наивность этой маскировки была очевидна, стартовая площадка с обеспечивающими сооружениями для ракет – это километры поездных путей, гектары бетонированных площадей, многоэтажные сооружения. Я имею в виду первые ракеты, принятые на вооружение и поставленные на боевое дежурство (изд. 8К64 (Р-16), 8К64У (Р-16А) и королёвская семёрка (Р-7)). Поэтому из космоса, а особенно с высотных самолётов-разведчиков (Y-2), даже при той бортовой оптической аппаратуре того времени, снимки поверхности Земли давали чёткие представления, что находится на земле: леспромхоз или стартовая площадка? Тем не менее с маниакальной настойчивостью ежегодно мы проводили работы по маскировке сооружений, площадок и дорог. В больших штабах каждый год спускали план: как, где и чем проводить работы по укрытию стартовых позиций от супостата. Вначале на обваловке сооружений землёй и дёрном сажали ёлки, но они через месяц засыхали, превращая площадки в красно-коричневые пятна. Затем ёлки заменили металлическими пирамидками с зелёными листьями из синтетического материала, которые имитировали лесопосадки. Как оказалось, эта идея явилась очень активным отражателем при радиолокационным облучении из космоса, с воздушных шаров и авиации. И наконец, возникла в умах яйцеголовых трезвая мысль: плюнуть на всю маскировку, ибо начиная со строительства стартовых площадок и сооружений, уже на начальном этапе козе было ясно, что и зачем здесь роют и бурят, тем более перешли на шахтные старты (ракета опускалась в шахту (бетонированный стакан) на глубину до 50 м, сверху накрывалась бронированной плитой весом до 25 т), что надёжно защищало от ядерного удара ракету. Маскировке теперь подлежали караулы, система охраны, связь и т. д. от диверсионно-разведовательных групп. Это было позже, а пока шла разгрузка эшелона, правда, разгружать практически было нечего. Два «ГАЗ-69», артиллерийский тягач – средний (ГТС), пару-тройку грузовых машин, полевая кухня и прочий скарб. После разгрузки личный состав полка был доставлен машинами, офицерский состав автобусами на площадку № 5, которая располагалась в 5-ти километрах от разгрузочной площадки. Полк располагал тремя стартовыми площадками (пл. № 5, 24, 25-шахта), которые находились друг от друга на расстоянии в несколько километров. Все они были в стадии строительства, ближе к сроку сдачи была пл.№5, где и разместился весь полк. Инфраструктура площадки № 5 была следующая (см. карту, которая будет опубликована в следующей части): стартовая площадка со стартовым столом (1), монтажно-испытательный корпус (2), будущее место моей службы и боевой работы, вспомогательные сооружения (КП (3) , хранилище ракет (4), гараж спецтехники (4), узел связи и др.). Всё это обнесено тремя рядами заградительной сетки и колючей проволокой, которые находились соответственно под напряжением: 30 В (сигнальная), 380 В и 3000 В. Вне стартовой позиции находилась административная зона: котельная, автопарк, стоянка спецмашин, казармы, штаб, столовая, общежития офицерского состава и т. д. Помещения административной зоны были заняты строителями, и полк разбил палаточный лагерь (5) в лощине между водонапорной башней и лесом, в котором жили мы до сентября. Географически площадка располагалась на плато, как и весь полигон. Внизу, на северо-западе площадки, протекала река Емца, к ней вёл спуск достаточно крутой, метров 30–50. Река была не широка и не глубока (на фарватере 1,5–2 м, дно каменистое), но очень быстрая и вода круглый год холодная (зимой и летом порядка 4–6 градусов), т.е. речка зимой не замерзала, что привело к русской забаве, купанию зимой в проруби, вместо проруби использовалась речка Емца. Летом купались следующим образом: раздеваешься на берегу и быстро бежишь по берегу вверх по течению метров на 30–50, бросаешься в воду и из всех сил плывёшь против течения, но течение в зависимости от твоих способностей держаться на воде рано или поздно доставляет к месту, где ты разделся. Быстро выскакиваешь из воды и быстро-быстро одеваешься, т. к. молниеносно на тебя нападают миллионы комаров или мошек по сезону. Зимой любители-экстремалы принимали водные процедуры следующим образом: вход в воду тот же, метров за 30–50, спокойно гребут против течения, не сопротивляются, по выходу одеваются в спецпошив (меховые штаны и куртка) и бегом в гору, к общежитию. Признаюсь честно, для самоутверждения я пару раз проделал зимой этот трюк, но затем только систематически обтирался снегом по утрам. Полмесяца мы «сидели» на площадке, обживаясь и занимаясь хозяйством. Наконец предприняли познавательную экспедицию на Центральную площадку, называли её по-разному: десятка, г. Мирный. Город только строился, был большой район бараков (казармы, склады, Дом офицеров, столовая), но уже планомерно строили основной добротный город. Были построены три 3-этажные гостиницы для офицеров, вольнонаёмных и промышленников, коттеджи для командования полигона и активная стройка домов для офицеров и их семей. Каждый командующий полигоном в те времена (50–60 годы) чем-то своим вошёл в историю создания полигона. Генерал-лейтенант М.Г. Григорьев останется в памяти всех ветеранов Северного полигона как основатель и первый командующий полигоном. У него был большой авторитет и связи в Политбюро, благодаря ему полигон не превратился в сплошную стройку стартовых площадок, а наряду со стартовыми комплексами планомерно и в большом объёме строился и развивался город Мирный. Дома, магазины, детские сады – город рос, как на дрожжах. Года через три заместитель командира полка по тылу уговаривал холостяков взять квартиры, чтобы фонд полка не пропал, а в итоге холостяков переселили из общежития в 2-3-комнатные квартиры в зависимости от фонда части и состава образовавшейся «семьи». О своей «семье» и весёлым житье нашей «семьи» (Пашке - «Кайрате», Вовке Болдыреве, Витьке Суслове, Феликсе Рёва и подселённым к нам шизике из Вычислительного центра) я расскажу особо и позднее. Была ещё одна причина, почему холостяков переселили в квартиры. Полигон стремительно развивался и из простого боевого соединения ракетных частей превращался в испытательный полигон Министерства Обороны. Строилось большое количество площадок, испытательных центров, следовательно начался большой наплыв строителей, представителей промышленности, а им необходимо было жильё. Поэтому холостяки заселили квартиры, освободив места в общежитиях. Со временем построили красивый и большой Дом офицеров, стадион, спортзал, хоккейную коробку, водную станцию на оз. Плесцы и многое другое. Полковник М.Г. Григорьев вместе с полигоном дорос до генерал-лейтенанта, затем командовал ракетной армией на Украине, служил в аппарате МО, в аппарате Правительства. В середине шестидесятых отменили в городе сухой закон, вначале появилось пиво и вино в магазинах, а затем открылись рестораны, кафе. Это произошло при командовании полигоном генерал-лейтенантом Алпаидзе. Тогда то и родилась поговорка: Григорьев построил полигон, Штанько – стадион, а Алпаидзе – выпивон. АЛЕКСАНДР,
С бытом и инфраструктурой на полигоне «Плесецк» было всё в порядке, на мой взгляд даже лучше, чем на полигоне «Байконур», так мне показалось при нахождении на «Байконуре» в конце лета 1961 года.
Историческая справка космодрома «Плесецк» Космодром «Плесецк» (1-й Государственный испытательный космодром) расположен в 180 километрах к югу от Архангельска, неподалёку от железнодорожной станции Плесецкая Северной железной дороги. Располагаясь на платообразной и слегка холмистой равнине, он занимает площадь 1762 квадратных километра, простираясь с севера на юг на46километров и с востока на запад на 82 километра с центром, имеющим географические координаты 63 градуса северной широты и 41 градус восточной долготы.
История космодрома начинается с Постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 11 января 1957 года, когда было принято решение о создании военного объекта с условным наименованием «Ангара» – первого соединения межконтинентальных баллистических ракет «Р-7». В том же году началось строительство первых стартовых комплексов. При выборе местоположения объекта в первую очередь учитывались: • досягаемость территории вероятного противника; • возможность проведения и контроля испытательных пусков в район полигона на полуострове Камчатка; • необходимость в особой скрытности и секретности; • близость железнодорожного узла; • наличие малонаселённых зон падения блоков первых ступеней ракет-носителей. В декабре 1959 года было завершено строительство первой пусковой установки(площадка 41) и в январе 1960 года первая ракета «Р-7А» была поставлена на боевое дежурство. Решение об использовании стартовых комплексов межконтинентальных баллистических ракет для запусков спутников было принято в 1963 году. К этому времени за короткий срок были построены, введены в эксплуатацию и поставлены на боевое дежурство 15 пусковых установок для четырёх типов ракет: «Р-7А», «Р-9А», «Р-16» и «P-16А» (мои родимые). Использование Плесецка как космодрома было продиктовано необходимостью увеличения количества запусков космических объектов, в том числе военного назначения. К июню 1964 года были завершены организационные мероприятия по преобразованию объекта «Ангара» в Научно-исследовательский испытательный полигон, в состав которого вошло 2-е управление по испытанию космических аппаратов и ракет-носителей. Первый космический старт состоялся 17 марта 1966 года, когда был осуществлён запуск спутника «Космос-112».С этого момента началась интенсивная эксплуатация космодрома. В 70-е – 80-е годы с него производилось до 40% всех мировых космических пусков. Всего по данным авторов с космодрома Плесецк по состоянию на 15 декабря 1998 года был осуществлён 1501 пуск космических РН. С увеличением количества и типов запускаемых в нашей стране искусственных спутников Земли продолжался процесс создания новых технических и стартовых комплексов. Эти комплексы предназначались для подготовки и запуска космических аппаратов при помощи ракет-носителей лёгкого класса. В 1967 году начались пуски РН «Космос-2» и «Космос-3», а в 1977 году – «Циклон-3». В конце 80-х годов произошло объединение «космических» управлений полигона в Главный центр испытаний и применения космических средств, на базе которого в соответствии с Указом Президента Российской Федерации от 11 ноября 1994 года был создан 1-й Государственный испытательный космодром Министерства обороны Российской Федерации. Основу космодрома составляют девять пусковых установок: • стартовые комплексы РН семейства «Р-7» (площадки 41, 16, 43/3 и 43/4), • стартовые комплексы РН серии «Космос» (площадки 132/1, 132/2, 133), • стартовые комплексы РН серии «Циклон» (площадки 32/1, 32/2). В 1991 году площадка 41 была законсервирована и использовалась как учебная. В 1998 году началась её разборка. В настоящее время ведётся сооружение стартового комплекса РН серии «Зенит» (площадка 35). В будущем предполагается его развитие до универсального наземного комплекса для запусков помимо «Зенита» новых РН лёгкого и тяжёлого класса, включая перспективные РН «Ангара», «Нева», «Енисей». Подготовка ракет-носителей и космических аппаратов осуществляется в семи монтажно-испытательных корпусах. В составе космодрома также крупнейший в Европе кислородно-азотный завод, аэродром «Плесецк», две станции для заправки двигательных установок космических аппаратов, более 600 километров транспортных магистралей. В будущем не исключается использование космодрома Плесецк для осуществления пилотируемых программ. При прибытии на полигон, мы попали на начало летнего спортивного сезона. В 50–60 годы в Вооружённых силах спорту уделяли большое внимание, в части и до соединений (дивизия, армия, управление и т. д.) была штатная должность заместителя командира по общим вопросам, одна из его обязанностей была организация спортивной работы в части, а начиная с дивизии, была должность – начальник физической подготовки (была она и в полковой системе, но со временем её сократили). Ежегодно в части и в отдельные батальоны из штаба полигона спускался план спортивных мероприятий и отдавался приказ об организации спортивной работы на очередной год. Каждая часть обязана была выставить команды по всем спортивным мероприятиям, обязана обеспечить приём команд из других частей на очередные туры или спортивные встречи. На полигоне, как и во всех ВС, культивировались следующие виды спорта: зимой – лыжи, хоккей русский и с шайбой. На лыжах была даже такая дисциплина, как гонка патрулей, близкая по сути к биатлону; летом – лёгкая атлетика, футбол, ручной мяч, баскетбол, волейбол, плавание. Со временем у нас сформировался костяк офицеров и солдат, которые участвовали в большинстве видов спорта, и вокруг них строились сборные по всем видам спорта, благо, что из училищ пока приходили очень спортивные ребята. Я лично играл в хоккей русский и с шайбой, летом – в футбол и ручной мяч, в хоккей с шайбой играл за сборную полигона. У нас в части подобралась очень приличная команда по футболу и хоккею с шайбой. В первый же год по футболу мы вышли в полуфинал кубка, обыграв прошлогоднего обладателя кубка – команду войсковой части Теодоровича со счётом 2:1, и я взял пенальти в этом матче. Дальше нам не пришлось играть, и первенство по футболу закончилось без нас. В августе практически весь состав войсковой части убыл на космодром «Байконур» для подготовки и проведения зачётных стрельб (практического пуска ракеты). Только после сдачи зачёта и реального пуска ракеты войсковая часть приказом Министра Обороны переводилась в боевую и ставилась на боевое дежурство. А это значит: бесплатное питание (для холостяка – манна небесная), усиленное снабжение (спирт, спецпошив – меховая одежда), прибавление к окладу – пустяк, но приятно. И снова эшелон. В пути мы были дней 12–14. Наш состав, а это вагонов 20, постоянно таскали туда-сюда, цепляли к товарному составу и до следующего перегона ехали достаточно резво. Затем ожидание оказии, толкотня на сортировочном узле, и вновь движение до следующей узловой станции. После Бузулука состав пошёл быстрее, вся среднеазиатская ж.д. – это одна колея на тысячу вёрст и разъезды, тяга – тепловозы, стоим на разъездах, но не очень долго ожидая встречного, пропустив встречный, двигаемся часа четыре до следующего разъезда и т. д. За окном солончак, песок, на разъезде – станционное здание, юрта, верблюд, овцы и собаки. Штаб, офицерский состав в классных вагонах, солдаты в теплушках (10 лошадей или 20 солдат – число мест ещё определённое с японской войны), на открытых платформах – техника, груз и прочее имущество. Отмечу два момента в период пересечения страны с севера на юг. Это запуск в космос 6 августа 1961 года космонавта № 2 – Германа Титова, было что-то символичное в этом запуске, и несколько обидно, что опоздали с приездом на космодром «Байконур» к запуску Германа Титова, в это время мы были в районе Аральского моря. Тогда у меня и в мыслях не было, что через десять лет с небольшим я буду работать по обеспечению запусков и полётов космических кораблей с космонавтами на борту и на станции моего отдела будет висеть портрет Г. Титова с дарственной надписью расчёту станции «Сигнал-3» за отличную работу по обеспечению приёма параметров жизнедеятельности космонавтов с борта космического корабля. В то время, когда космические корабли бороздили космические просторы, остановились мы на очередном разъезде. Одноэтажное станционное здание, рядом юрта, около ней – пара верблюдов, овцы и дети. Малые ползают среди овец, побольше бегают вокруг юрты, поднимая пыль и крича что-то по-своему. Вышла из юрты молодая казашка с ведром кислого верблюжьего молока и с несколькими парами носок из верблюжьей шерсти и предложила любителям экзотики кружку этого напитка. Любителей было много. Когда первый опорожнил кружку с напитком, казашка подняв подол платья и обнажив шаровары, которые из белых превратились в цвет верблюжьей шерсти, на которых были видны и особенности физиологии женщины, и остатки жизнедеятельности домашнего скота, и геология данной местности, вытерла подолом кружку и наполнила её очередной порцией напитка. Около неё уже никого не было, команду: «По-вагонам!» никто не давал, но выполнили её все поголовно и очень стремительно. Наконец, состав прибыл на станцию Тюра-Там, пристанционный посёлок, а невдалеке в мареве видны цивильные многоэтажные здания жилого массива. Это и есть город ракетчиков, промышленников ракетной отрасли и космонавтов. Город Ленинск (в обиходе Тюра-Там, а позднее Байконур), а вокруг пески, пески и пески. После некоторого ожидания состав потянули в глубь пустыни. Конечный пункт нашего движения площадка № 43, вторая площадка для подготовки и пуска ракет 8К64 (Р-16). Первая площадка (№ 41), разрушенная взрывом ракеты на старте, не была восстановлена. Техническое описание космодрома «Байконур» Координаты космодрома, град.: 45,6 северной широты; 63,3 восточной долготы Орбиты наклонения, град.: минимальная – 50; максимальная – 99. Космодром «Байконур» (официально – 5-й Государственный испытательный космодром РФ) расположен в Казахстане, на берегу реки Сырдарьи. Его строительство началось 12 января 1955 года, когда на станцию Тюра-Там прибыл первый отряд военных строителей. 5 мая 1957 года был подписан акт о приёмке первого стартового комплекса полигона, и уже 6 мая на нём установили первую ракету Р-7. Космодром состоит из 9-ти стартовых комплексов с 14-ю пусковыми установками, 34-х технических комплексов, 3-х заправочных станций для космических аппаратов и 2-х аэродромов. Отсюда стартуют ракеты-носители «Протон-К», «Зенит-2», «Союз-У», «Союз-У2», «Молния-М», «Циклон-2», «Рокот». Знаменитая «Площадка № 2» – «Гагаринский старт» – находится в 30 км севернее Ленинска. Котлован под стартовый комплекс имеет размеры в плане 250х100 метров и глубину 45 метров. Там был выполнен гигантский по тем временам объём работ по бетонированию сложных стен, опорных конструкций и газоходов, прокладке различных коммуникаций. Именно отсюда начинался боевой и космический «Байконур». В центре космодрома, рядом с «двойкой», расположен комплекс Универсальной ракетно-космической системы «Энергия-Буран», построенный на месте бывшей системы ракет-носителей «Н-1». Комплекс растянулся на 15 км вдоль основной дороги космодрома. На расстоянии 70 км от него, с северо-западной стороны Ленинска начинается так называемый «Левый фланг» космодрома. Там расположены стартовые и технические комплексы ракет-носителей «Циклон» и «Протон». Протяжённость «Левого фланга» порядка 20 км. С ближайшей к Ленинску стороны «Левого фланга» находится известный комплекс – «Протон». Тут расположены два старта с четырьмя пусковыми установками и два крупных монтажно-испытательных комплекса, а также заправочно-нейтрализационная станция. В 50 км на юго-восток от Ленинска находится «Правый фланг» космодрома. На его территории были введены в эксплуатацию первые шахтные комплексы ракеты «Р-12» и проводились испытания ракет КБ им. Янгеля. Тут же производились имитации ядерных взрывов. Рядом находятся 2 стартовых комплекса. «Площадка № 31» – подобная «Гагаринскому старту» для «Р-7» и ракет на её базе, но вдвое меньших размеров, введена в строй в 1961 году. Отсюда были сделаны запуски нескольких пилотируемых кораблей, но в основном отсюда уходили в космос аппараты, посылаемые в сторону планет Солнечной системы. Всего на этом старте было произведено 330 запусков. Другой стартовый комплекс, с двумя пусковыми установками, расположенный в 10 км южнее, предназначен для системы «Зенит». Рядом находится криогенный центр. Комплекс «Зенит» включает помимо стартового комплекса монтажно-испытательный корпус, хранилища ракет-носителей и космических аппаратов, различные технические здания и сооружения. О трагедии на полигоне и гибели личного состава, Главного Маршала артиллерии М. Неделина, ряда конструкторов у нас долго молчали, но постепенно очевидцы и участники невольно стали источниками достоверной информации, и только несколько лет спустя факт катастрофы признали официально.
Историческая справка Трагедия 24 октября 1960 года на 41-й площадке Байконура В сентябре 1960 г. на полигон прибыла первая лётная ракета Р-16. В этом же месяце Советом Министров СССР был утверждён состав Государственной комиссии по проведению совместных лётных испытаний этой ракеты. Председателем комиссии был назначен Главнокомандующий Ракетными войсками Главный Маршал артиллерии Митрофан Иванович Неделин, а техническим руководителем испытаний — Михаил Кузьмич Янгель. Государственная комиссия 3 октября 1960 г. заслушала результаты работ по испытаниям ракеты на технической позиции, а также о готовности старта, боевых расчётов и служб полигона к проведению пуска. На заседании был утверждён график завершения испытаний ракеты на технической позиции и состав боевого расчёта. Пуск ракеты был назначен на 23 октября 1960 г. К исходу 20 октября с длительными задержками на выяснение причин сбоев и отклонений проверяемых параметров, а также на замену неисправных, отказавших приборов, автономные испытания были завершены, а 21 октября ракета была установлена на пусковое устройство, и началась её предстартовая подготовка. Пуск ракеты Р-16 был перенесён на одни сутки в связи с тем, что при предстартовых проверках были прорваны пиромембраны, отделяющие баки ракеты от турбонасосных агрегатов двигательных установок… Длительное и практически беспрерывное проведение в течение более четырёх суток работ на старте в присутствии членов Государственной комиссии, главных конструкторов не только «утомило» основных исполнителей (операторов Управления, специалистов КБ), но и привело к потере «бдительности» в части поддержания мер по технике безопасности… Руководитель работ в 19 часов 05 минут 24 октября 1960 г. объявил 30-минутную готовность. Боевой расчёт по этой команде произвёл заключительные операции: отстыковку заправочных пневмокоммуникаций, снятие заглушек и ветрового крепления ракеты, отвод установщика от пускового устройства. Примерно в 19 часов 15 минут в результате импульсов, выданных программным токораспределителем на исполнительные органы, произошёл запуск основного (маршевого) двигателя второй ступени ракеты. Ревущая струя огня обрушилась сверху на заправленную первую ступень. Первыми сгорели все, кто находился на многоэтажных предстартовых мачтах обслуживания. Через секунды заполыхала и первая ступень. Взрыв расплескал горящие компоненты на сотню метров. Для всех, кто был вблизи ракеты, смерть была страшной, но быстрой. Они успели испытать ужас случившегося только в течение нескольких секунд. Ядовитые пары и огненный шквал быстро лишили их сознания. Страшнее были муки тех, кто находился вдали от маршала. Они успели понять, что произошла катастрофа, и бросились бежать. Горящие компоненты, разливаясь по бетону, обгонял и бегущих. На них загоралась одежда. Люди факелами вспыхивали на бегу, падали и догорали в муках, задыхаясь от ядовитых и горячих паров окислов азота и диметилгидразина. Произошло соединение и интенсивное взрывообразное возгорание в общей сложности более 120 тонн компонентов топлива. Расходившиеся от центра старта концентрические волны огненного смерча с большой скоростью поглощали на своём пути всё живое. Лавинообразное горение продолжалось немногим более двадцати секунд и распространилось на 100—120 метров от центра старта. Всего в катастрофе пострадали 125 человек. В этой катастрофе погибли Председатель Государственной комиссии М.И. Неделин, заместители Главного конструктора КБ Л.А. Берлин и В.А. Концевой, заместитель Глушко Г.Ф. Фирсов, главный конструктор Б.М. Коноплев, первый заместитель председателя Госкомитета СССР по оборонной технике Л.А. Гришин, заместитель начальника полигона А.И. Носов, начальники 1-го и 2-го научно-испытательных управлений полигона Е.И. Осташев и Р.М. Григорянц. Начальнику полигона К.В. Герчику и некоторым другим участникам удалось выбраться из зоны огня со значительными ожогами. М.К. Янгель в этот момент отошёл покурить вместе с заместителем Председателя Госкомиссии А.Г. Мрыкиным примерно на сто метров от пускового устройства, и это спасло им жизнь. Через несколько дней в печати было объявлено, что при исполнении служебных обязанностей в авиационной катастрофе трагически погиб Главнокомандующий Ракетными войсками Главный Маршал артиллерии М.И. Неделин. О гибели других лиц в этом сообщении не указывалось. Создалась такая ситуация, когда за допущенные ошибки и просчёты при проведении работ и спросить было не с кого, так как руководители, отвечавшие за их организацию, в том числе за безопасность, погибли все, за исключением М.К. Янгеля и А.М. Мрыкина. В связи с этим по результатам доклада экспертной группы Л.И. Брежнев по согласованию с Н.С. Хрущёвым объявил о том, чтобы специальное расследование по этому факту не проводить, а всем участникам, оставшимся в живых, сделать необходимые выводы. Таким образом, моральная ответственность за случившееся ложилась целиком на одного человека — М.К. Янгеля. И эту ответственность он чувствовал до конца своей жизни. Стянутым со всех площадок пожарным командам, экипажам санитарных машин и всем, кто поспешил на помощь, открылась страшная картина. Среди тех, кто успел отбежать от ракеты, находились ещё живые. Их сразу увозили в госпиталь. Большинство погибших были неузнаваемы. Трупы складывали в специально отведённом бараке для опознания. Прилетевший на следующий день после катастрофы Аркадий Осташев провёл в бараке 14 часов, пытаясь опознать своего брата Евгения. Неделина опознали по сохранившейся медали «Золотая Звезда». Тело Коноплева идентифицировали по размерам. Он был выше всех, находившихся на площадке… Курение спасло жизнь Янгелю, Иосифьяну и всем, кто составил им компанию в курилке, отстоявшей от старта на безопасном расстоянии… Янгель оказался очевидцем трагедии от начала и до конца. Его ракета уничтожила своих создателей на его глазах. Нервное потрясение было столь сильным, что, не получив никаких физических травм, он месяц не мог работать… Ровно через три года после описанной катастрофы, день в день — 24 октября 1963 года, на этом же полигоне в одной из боевых шахт позиционного района ракеты Р-9 произошёл пожар, стоивший жизни семи военным испытателям... В парке города Ленинска появилась вторая братская могила. После этого события 24 октября на полигоне сочли «чёрным днём». Негласно он стал нерабочим днём не только на службе, но и даже в семейной обстановке — военные испытатели избегали серьёзных домашних работ… Данная катастрофа выявила ряд вопиющих нарушений
организационного характера. Во время подготовки к пуску стартовая площадка была
«проходным двором», на ней находились люди, которые не имели никакого отношения
к проводимым работам и просто любопытные и желающие потусоваться среди
начальников. Не было учёта, сколько людей находятся на стартовой площадке, кто
убыл, состав боевого расчёта был составлен три дня назад и не корректировался
из-за вынужденных замен в его составе. При подготовке к пуску на площадке вокруг
ракеты просто болтались лишние люди, да и сам М.И. Неделин любил в период
подготовки сидеть на старте на стуле около ракеты и наблюдать работу расчётов.
Все это привело к большим бессмысленным жертвам. После этой трагедии были
приняты По прибытии первоначально полк разбил лагерь рядом с жилой зоной пл. № 43 в пустыне. Поставили палаточный городок (жилые палатки, штабная палатка, палатка – столовая и она же для общего сбора, кухня и т. д.). Жара 35 градусов в тени, ветер небольшой, но песок лезет в глаза, уши. Форма одежды не была приспособлена к столь жаркому климату. Сапоги, брюки в сапоги (галифе), гимнастёрка, пилотка. Пот льёт градом, спина мокрая, подмышками мокрые разводы, трусы мокрые, ноги преют. Пришлось раздеться до пояса. А самое ужасное, от жары и солнца кожа обгорела и потрескалась, пот заливал образовавшиеся ранки и туда набивался песок. К обеду все были, как варёные раки, всё тело зудело, дышали, как выброшенная на берег рыба. В столовую на приём пищи ходили в плавках. Спасала прохлада монтажно-испытательного корпуса (МИК) и автоматы бесплатной газировки, которые стояли в помещении. Позднее «открыли» место нахождения бассейна, где пропадали в свободное время от занятий. Бассейн – бетонированный прямоугольник (25 м) прямо в пустыне под открытым небом. Началась напряжённая учёба. Изучали материальную часть ракеты, инструкции и проводились практические занятия по подготовке ракеты на техническом комплексе (ТК). На ТК в монтажно-испытательном корпусе (МИК) проводились проверки (автономные испытания всех систем и приборов, комплексные испытания) и подготовка ракеты к пуску на стартовом комплексе (СК). К концу срока обучения я сдал успешно экзамены полигонной комиссии и получил допуск к самостоятельной работе на технике. Затем часть приступила к подготовке к реальному пуску ракеты. Наш расчёт в составе пяти офицеров успешно провёл подготовку ракеты на техническом комплексе, стартовый расчёт успешно произвёл пуск ракеты. Далее была «раздача слонов» – офицерскому составу и солдатам была объявлена благодарность, нам пятерым за отличные успехи командир разрешил самостоятельно группой убыть на свой родной полигон, в Плесецк. Остальные возвращались эшелоном, я думаю командир преследовал этой щедрой наградой и свой интерес, на полигоне необходимо было срочно принимать площадку и технику от строителей и промышленников. А теперь короткие зарисовки о нашем двухмесячном житье-бытье на космодроме Байконур, в частности на пл. № 43. Во-первых, я рад провидению, что опоздал из-за тумана в г. Кострому и попал в в/ч 44141. И поехал я, братцы, на северный полигон, а не в Тюра-Там. Что такое Тюра-Там (Байконур)? Песок, жара, пекло, а ночью холодно. Это летом, а зимой – мороз до 30 градусов и ветер. Жили мы в большой палатке, койки были двухъярусные. Днём поднимали боковые стенки, чтобы к вечеру было не так душно, вечером вытряхивали простыни и одеяла от песка и пустынных обитателей, как то тарантулов, скорпионов и прочих пресмыкающихся. Ночь наступала мгновенно, как только солнце упадёт за горизонт, и тьма непроглядная. Над головой звёздное небо, звёзды, как тарелки, а на земле не видно в двух шагах. Были случаи, когда человек отбежав по маленькой нужде от палатки, долго бродил по пустыне в поиске входа в палатку. Развлечений никаких, света нет, одна дежурная керосиновая лампа на палатку, а вечером кино под открытым небом. Следовательно, для поднятия тонуса народ принялся изобретать различные розыгрыши (приколы). Расскажу об одном приколе, участником которого я был сам. Вечером, около 10 часов, большинство обитателей нашей палатки убыли в кино. Возвратились после 11 часов, в палатке света не было, часть офицеров якобы уже спала, а мы тихо стали раздеваться в темноте. Я спал на нижней койке, лёг на спину, поднял ноги и медленно стал вытягивать их под простыней. И вдруг чувствую, что-то холодное и скользкое медленно ползёт у меня между ног. Какой меня объял ужас, сейчас не передать, но через мгновение я с воплем из положения «лёжа» перемахнул соседнюю двухъярусную кровать и под дружный хохот друзей упал в пролёт между койками. Оказалось, мне мои друзья, проигнорировавшие просмотр фильма, положили под простынь холодную бутылку, и, когда я вытягивал ноги, создавалась иллюзия, что между ног ползёт какая-то тварь. В этом случае всё совпало, и лёг я удачно, и бутылка попала точно между ног, и ноги я вытягивал медленно, со вкусом. Тарантул – это противный мохнатый паук величиной со спичечный коробок, тёмно-коричневого цвета. Укус болезненный (в весенний период), но не смертельный. Скорпион – это типа многоножки длиной 3-4 см, с поднятым хвостом, где расположено жало. Укус более болезненный, но тоже без смертельных последствий. Но вот между собой бьются насмерть, чем мы и развлекались, посадив их вместе в стеклянную банку. Этих тварей было, как муравьёв в лесу. Бегали по палатке, кроватям, прежде чем одеться утром, тщательно проверяешь одежду на предмет ночных визитёров. Кроме этих экзотичных тварей были ещё гигантские ящерицы, так называемые вараны. Некоторые особи достигали два метра. Их я, правда, не видел, обитали они дальше в пустыне и доставляли много хлопот караулу, который нёс службу по охране периметра полигона. Примерно через месяц освободились места в жилой зоне площадки № 43, убыл в свои родные места полк, который до нас проводил зачётные стрельбы. Солдат поселили в казарме, офицеров – в общежитии. Жить стало легче, жить стало веселей. Появился свет, вода, ватерклозет и другие блага цивилизации. После трудового дня народ расслаблялся по одной и той же программе. Ночь за полночь – преферанс с нарушением сухого закона, благо друзья-однокашники снабжали бедных сидельцев спиртом. Ночью – закупка винограда, арбузов, дынь и прочих фруктов с машины военторга, приехавшей на разгрузку в магазин. По прибытии груза, сдающий, за карточным столом, отправлялся на закупку завезённых фруктов на всю честную компанию. Выезд в город Ленинск для нас был закрыт. Я побывал в нём только дважды. Один раз с командиром – сопровождали бойца к родственникам, второй раз, когда убывал на полигон. Город не достиг ещё своего расцвета и величия, аллеи космонавтов ещё не было, зелени было бедновато, жилые коробки для офицерского состава ещё строились, часть семей жила на частных квартирах в посёлке Тюра-Там. Осталось в памяти пышущие жаром пыльные улицы, мутные воды Сырдарьи, деревянная танцплощадка на берегу реки. Показали мне домик, где перед стартом жили Юрий Гагарин и Герман Титов. Тогда этот домик ещё не называли домиком Гагарина. Но всё это оставалось на заднем плане, на фоне ракетных стартов. Мне удалось наблюдать пуски в различные времена суток и в разной местности (пустыня – Байконур, тайга – Плесецк). Самый зрелищный пуск ночью. При очередном пуске проводилась эвакуация личного состава, автобусами вывозили в степь на барханы, и от туда народ любовался неподражаемой картиной старта и первых минут полёта. Днём, в зависимости откуда старт (какая площадка проводит пуск), видно «муравейник» людей, «облепивших» ферму, ракету, затем по 30-минутной готовности практически все покидают старт, отводится обслуживающая ферма, и вот она стоит гордая и одинокая. Затем доносится гул, поднимается пыль, словно гигантский насос ударил струёй воздуха в кучу песка, в этом пыльном хаосе появляется головная часть ракеты, которая несколько секунд стоит словно раздумывая лететь или не лететь, а затем резко стартует, набирая ускорение, и через несколько минут пламя маршевых двигателей сливается с яркими лучами среднеазиатского солнца. Ночью, вначале, озаряется багровым цветом участок неба в районе стартовой площадки, доходит раскатистый гул и появляется огненный след, ракета маршевыми двигателями указывает трассу своего полёта. Через несколько минут маршевые двигатели отключаются, мгновение и появляется на небе крест (буква – х) – это включились рулевые двигатели второй степени. Одновременно включаются маршевые двигатели второй ступени, со временем светящаяся точка работающего двигателя сливается со звёздным небом, а крест ещё долго виден на небосклоне. В первых числах октября я покидал Байконур, вместе со мной возвращались на полигон ещё четверо офицеров нашего боевого расчёта (Санька Коробченко, Женька Воробьев, Генка Пилюгин и Борька Савкин). На станции Тюра-Там сели на поезд Москва–Фрунзе и …гуляй душа лейтенантская. Все трое суток до Москвы у нас было два места: вагон-ресторан и купе. Вкупе четвёртым был представитель приёмки какого-то почтового ящика, он вёз на предприятие какой-то прибор зенитного комплекса, ещё двое наших разместились в соседнем купе. На вторые сутки, по возвращению всей компании после обильного (в смысле возлияния) обеда из вагона ресторана, товарищ из военной приёмки вспомнил, что у него есть оружие – револьвер типа наган для защиты и обороны спецгруза от посягательств шпионов и диверсантов. Ох, лучше бы он не вспоминал! Все дружно изъявили желание опробовать этот тип оружия и пострелять по столбам, поезд ещё пересекал среднеазиатскую пустыню. Открыв в купе верхнюю половину окна, с верхней полки каждый произвёл выстрел по мелькавшим столбам. Затем все сели и возбуждённо обсуждали прошедшие стрельбы, хозяин оружия сидел у двери купе. И вдруг раздался выстрел, купе затянуло пороховой гарью, наступила гробовая тишина. Через мгновение, каждый ощутив себя живым и здоровым, обратили взор на стрелявшего. Он сидел обалдевший, не понимая, как это могло произойти. Пуля прошла на уровне столика и пробив нижний угол вагонного стекла оставила аккуратную дырку. У окна и ближе всех к этой дырке сидел Женька Воробьёв, проведение или его ангел-хранитель не допустил свершения пьяной глупости. Много позже мы осознали, как нам всем повезло. А тогда для снятия стресса был послан гонец в вагон-ресторан, и в дальнейшем произошедший инцидент в тесном дружеском кругу за чаркой обсуждался горячо и обрастал новыми ощущениями и деталями. В столицу нашей Родины Москву мы прибыли в пять часов утра на Казанский вокзал. Метро не работало, и мы решили пешком отправиться на Красную площадь. Раньше это было святое. В те годы Москва резко отличалась от сегодняшней Москвы. Тишина провинциальной столицы, улицы умытые и пахнет свежестью, на улицах, как и на вокзале, нет толп из представителей среднеазиатских народностей, которые громко галдят подобно стае ворон, нет бомжей и всех пьяных уже подобрала милиция. На улицах – ни души, даже дворники в своих белых халатах ещё не машут мётлами и не поливают дворы, проезжают редкие автомобили – город ещё спит. Такой мы увидели Москву в начале октября 1961 года. Красная площадь залита солнцем, прошлись по брусчатке, постояли у мавзолея, полюбовались церковью Василия Блаженного. Вряд ли была у меня мысль, что через несколько лет я буду стоять на Красной площади в парадной коробке прославленной академии им. Ф.Э. Дзержинского. Через сутки мы были уже в родной части. С этого момента начался новый период в моей службе. Страна быстрыми темпами создавала новый вид Вооружённых Сил – Ракетные войска. Через год после трагедии на 41-й площадке моя часть заступила на боевое дежурство в октябре 1961 года, об этом был нам зачитан приказ Министра Обороны СССР. Все были очень горды этим. Это вам не танки, пушки, самолёты, это оружие штучное, мощное и современное. Каждая ракетная установка находилась под постоянным контролем Главкома ракетных войск и Генерального штаба. Опыта руководства ракетными войсками, эксплуатации, проведения боевых пусков, поддержания боевой готовности практически не было ни у генералов, ни у офицерского состава. Учились все вместе. Поэтому часто можно было видеть на технических и стартовых позициях полковников, генералов и других высоких лиц, интересующихся и вникающих в работу расчётов. Со временем накапливался опыт, совершенствовались знания офицерского состава. Совершенствовалась организационно-штатная структура, отрабатывались боевые графики подготовки и пуска ракет в различные периоды военно-политической обстановки. Результат и качество работы всего офицерского состава Ракетных войск (от маршалов до лейтенанта) проэкзаменовал Карибский кризис в 1962 году. Как писал я ранее, наша воинская часть состояла из 3-х дивизионов (технический и два стартовых). На полигон Тюра-Там (Байконур) для проведения практического пуска поехала не вся часть, а была сформирована команда, состоящая из боевых расчётов, необходимых для подготовки и проведения боевого пуска ракеты. Остальная часть офицерского состава осталась на месте дислокации для приёмки стартовых сооружений и техники от строителей и промышленников. Поэтому возвращение нашей пятёрки было принято «на ура!», как «крупных специалистов».Мы сразу же включились в работу по приёмке техники. Какие были наши знания, какой был первоначальный опыт, приведу на одном примере. Обязанности главного инженера части, убывшего на полигон
Тюра-Там, исполнял его помощник лейтенант В.Ткач – выпускник академии
Можайского, ленинградец. Володя вызвал меня и сказал, что надо заменить рулевую
машинку на одном из реактивных рулевых двигателей ракеты, которая якобы К этому времени палаточный городок был свернут, и часть заняла административную зону, покинутую строителями и промышленниками. Опишу основные объекты позиционного района затем, чтобы при описании тех или иных событий, случаев и происшествий, были более понятны и доходчивы все нюансы. Строения в административной зоне, в основном, были барачного типа: штаб, санчасть, общежитие, офицерская столовая, казармы, за исключением технических сооружений (котельная, гараж и т. д.). Опишу барак общежития. В нём я прожил шесть лет, когда заступал на боевое дежурство и в период безденежья. Вход – посередине строения, коридор, комнаты – налево и направо по коридору, туалет и умывальник – на несколько человек, большая комната – биллиардная, небольшая комната дневального – два бойца до отбоя. Комнаты на двоих, две кровати, шкаф, стол, стулья, тумбочки, окно в каждой комнате. Таких бараков было два. Один для холостяков, которые жили в нём не только во время боевого дежурства, но и в другое время по желанию. Второй для дежурной смены, которая менялась через неделю, и жили здесь попеременно, в основном, женатые офицеры, а также в нём были комнаты командира и его заместителей. Вначале я жил с Виктором Сусловым. Весёлый и верный товарищ, отличный спортсмен – хоккеист, футболист, родом из Куйбышева (в н/вр Самара). На этом мы и сошлись, но у него был один ужасный недостаток, он страшно храпел. Какой только способ я не использовал на нём, что бы излечить его от этой пагубной привычки, вернее природного недостатка. Однажды я где-то вычитал, что рекомендуется перед сном держать несколько минут в зубах круглую палку, пытаясь её перекусить. Я в лесу нашёл подходящую сук, очистил его от коры, и Витя перед сном добросовестно, как верный пёс, держал в зубах, пытаясь перекусить эту палку. Помогало на первые 30 минут сна, затем богатырское здоровье брало своё. Был только один верный способ, перед сном нужно как следует выпить, особенно если на двоих, то утром претензий к друг другу никаких. Последние три года жил с Володей Лигачевым. Выпускник Севастопольского высшего морского училища, из Подольска, умница, любитель литературы, к ней у нас был обоюдный интерес. В то время мы оба стали собирать книги. Оформляли подписку в посёлке Плесецк. Это был период, когда подписаться можно было на любое издание и за смешные деньги. При поступлении в академию им. Ф.Э. Дзержинского я практически все свои книги оставил друзьям. Обживаться начали мы не только в административной зоне (общежитие, офицерская столовая, казармы и т.д.), но и на стартовой позиции. Ранее я писал, местом моей службы и боевой работы стал монтажно-испытательный корпус (МИК), подразделение – отделение регламентных работ, должность – начальник расчёта электрооборудования второй ступени ракеты Р-16 (8К64). Отделение подчинялось непосредственно главному инженеру части. Весь период моей службы в части, до поступления в академию, должность главного инженера исполнял капитан (затем майор) Клишин В.Г.– выпускник Высшего Ростовского инженерного-командного училища, прекрасный офицер, грамотный специалист, порядочный человек и постоянный партнёр по преферансу в дежурной смене. В дальнейшем он служил на Власихе, в главном штабе Ракетных войск. Начальником отделения регламентных работ был капитан из артиллерии, эстонец по национальности, капитан Товкес – имя, отчество к сожалению не помню. Капитан Товкес через год уволился, начальником отделения стал ст. лейтенант Коробченко. В отделении было 12 офицеров и 8 солдат. Отделение состояло: расчёт автономных испытаний, расчёт комплексных испытаний и расчёт бортового электрооборудования. Одним из начальников расчёта в начале был Саня Коробченко, с которым мы сдружились, вместе поступили и учились в академии. МИК представлял сооружение длиной примерно 60 м, шириной 20–25 м, высотой около 10 м. Имелось три линии для трёх ракет, ракета на транспортно-стыковочной тележке завозилась в МИК, где на ней проводились автономные проверки всей бортовой аппаратуры и комплексные проверки (имитация полёта), сюда же расчёт РТБ (ракетно-техническая база) прибывал на спецмашине для стыковки головной части (ГЧ). После всех проверок ракета, состыкованная с ГЧ, вывозилась на старт и устанавливалась на пусковой стол. На пусковом столе она устанавливалась в плоскость стрельбы (нацеливание), заправлялась смесью азотной кислоты с гептилом (деметилгидрозин), проводились автономные проверки бортовой аппаратуры и при положительном результате ракета была готова к пуску. Вначале на это отводилось 24 часа, затем графики подготовки и пуска сократили до12часов. С 12 часовой готовности к пуску мы и встретили Карибский кризис. С совершенствованием техники и накопления опыта оперативно-тактической подготовки систематически проходили оргштатные мероприятия. В результате три площадки части стали отдельными войсковыми частями (пл. 5, 24, 25 шахта). Происходил бурный карьерный рост: старшие лейтенанты и капитаны с пятнадцатилетним стажем в своих званиях получали капитанов и майоров, командиры дивизионов становились командирами частей. Ракетные войска в течение нескольких лет были предпочтительнее других родов войск по продвижению по службе. Добросовестному, высококвалифицированному офицеру всегда был уготован рост и продвижение по службе. Мои сослуживцы в дальнейшем стали командирами частей, руководителями научных отделов в НИИ, служили в высших штабах Ракетных войск. Но некоторая часть моих сослуживцев как загуляла в г. Костроме, так и не могла остановиться, другая – видела цель уволиться любыми средствами из рядов ВС, как не странно к ним относилась большая часть выпускников высших морских училищ. Все они покинули ряды ВС, кто со скандалом, кто по мнимым болезням. Расскажу о некоторых эпизодах и способах, какими мои друзья и сослуживцы добивались увольнения из Ракетных войск. Везде присутствовала смекалка, настойчивость и незаурядное терпение. Два офицера, внучатый племянник Якова Свердлова (он служил в штабе испытательного управления) и офицер нашей части – Юрка Медведев, подали служебную записку в Генеральный штаб с планом завоевания Индии и выхода СССР к Индийскому океану. Через несколько месяцев звонок из кадров Министерства Вооружённых Сил: «Есть у вас такие-то офицеры!», наши кадры бодро отвечают: «Есть!». Оттуда – «Уволить в 24 часа, чтобы духа не было этих «стратегов». В дальнейшем Медведев работал в редакции «Молодая гвардия», писал предисловия к произведениям на военные темы, сам писал романы и повести. Другая категория искала пути через медицину. После больничной палаты в психиатрической лечебнице офицер автоматически и незамедлительно увольнялся из Ракетных войск. Попадали туда двумя путями. Первый – приводила на больничную койку верная спутница любителей зелёного змея – белая горячка, второй – своим поведением в быту и на службе необходимо было убедить командование, что тебе требуется специалист по душевным болезням. Второй путь был самым сложным, длительным и требовал строгого самоконтроля и терпения. Славка Анцифиров – выпускник Севастопольского высшего военно-морского училища – уволился по первому способу. После очередного длительного употребления спиртного, Слава врывается к дежурному по военной комендатуре гарнизона, шинель на распашку, как бурка у Василия Ивановича, и обращается с гневной речью: «Я начдив 25 дивизии. Сидите бездельники! Белые в город входят! Где начштаба 25 дивизии? Дайте связь с Фурмановым». Дежурный не растерялся, говорит: «Василий Иванович, пройдите на узел связи» и отправляет его в камеру. Затем позвонил в госпиталь, вызвал скорую. Дальше – Белые столбы в г. Архангельске и увольнение из рядов ВС. В период моего обучения в академии им. Ф.Э. Дзержинского Слава Анцифиров, будучи в командировке в г. Москве, заходил ко мне в общежитие. Живёт в г. Рязани, главный инженер на радиозаводе, жена, дочь. Более изощрённый путь избрал мой друг и сосед по комнате Володя Лигачев. Вернулся он из отпуска со справками из милиции и больницы. Вроде бы хулиганы напали на него в его родном городе, и он лежал в больнице с лёгким сотрясением мозга. Как было дело, он и мне не признался до конца, но то, что это был тщательно разработанный план, сомнений не было. Володя стал жаловаться на головные боли, лёг в госпиталь и согласился на пункцию спинного мозга. Операция очень опасная, можно стать инвалидом при низкой квалификации врачебной бригады. Нашли у него спайки в коре головного мозга (которые практически есть у каждого) и комиссовали. Уехал онв родной Подольск, поступил в МГУ на психологический факультет, и частенько мы встречались во время моей учёбы в ВИА им. Ф.Э. Дзержинского, пока я был холостой. Не одобрил он мой выбор будущей супруги, в какой-то мере, может быть, он был и прав, и постепенно связь мы друг с другом потеряли. Ряд офицеров косили под дурака, некоторые, возможно, близки были к тихой степени шизофрении от безделья, тоски и нереализованных желаний. Как говорили мне два моих сослуживца – лейтенанты медики: «Скрытых шизофреников 80%, из них 10% обязательно себя проявят». Так остались в памяти два чудика, которые в течение всего рабочего дня гоняли камешки через дорогу перед штабом, чтобы их не обвинили о не выходе на службу. Догонялись, у замполита самого крыша поехала, видя их каждый день с камешками. Уволили через Белые столбы г. Архангельска. Другой соорудил из чертёжного тубуса калейдоскоп и целыми днями, лёжа на койке в общежитии, вертел его, восхищаясь стеклянным орнаментом. Всем говорил, что пишет роман о ракетчиках. При этом книги читал таким образом: прочтя страницу, он вырывал её из книги, объясняя, что так легче запомнить, на чём остановился. Перевёлся он к нам с Байконура и всем показывал стихи, которые были напечатаны в литературном альманахе полигона Байконур. Многие отсутствовали в части после дежурства больше положенного срока. Несли боевое дежурство по неделям, заступая в пятницу в 9 часов. Смена после дежурства убывала до понедельника в г. Мирный (к семьям и в общежитие). Холостяки в основном разбегались ещё дальше. Самое близкое место – посёлок Плесецк (ст. Плесецк), некоторые уезжали в Архангельск (в основном после получки) посетить рестораны, другие убывали в город Кострому, где остались весёлые подружки. Самый дальний вояж вероятно совершил я, на неделю улетев в г. Калининград. В общем, в понедельник на построении части всегда был некомплект офицеров-холостяков. Кто попал на гауптвахту, кто не протрезвел, кто не вернулся из дальней поездки. Такая картина складывалась примерно во всех частях полигона. Это издержки массового призыва молодых офицеров в части, которые ещё не имели традиций, истории, в которых только создавался костяк офицерского состава. Процент молодых офицеров в частях доходил до 70-80 %. С рядовым составом тоже были заморочки: дедовщина, суицид, оставление части, но не в таком количестве и не так извращённо, как в последние годы в Российской армии. Это не осталось без внимания со стороны руководства страны и Вооруженых Сил. В 1963 году был издан приказ уволить из ракетных войск офицеров, склонных к неадекватным поступкам, любителей «зелёного змея», злостных нарушителей дисциплины. Отцы-командиры поступили более мудро, к чёрному списку добавили офицеров, которые не желали служить в Вооружённых Силах. Причём в ряде случаев уволились и отличные офицеры, грамотные специалисты. В нашей части был старший лейтенант Усманов, начальник расчёта заправки ракеты топливом, награждённый орденом, который уволился и уехал в родную Среднею Азию. Уволился и мой друг Виктор Суслов, вернулся в родную Самару. Это оздоровило обстановку в частях. Офицеры втянулись в службу и боевую работу, к 1964 году закончились практически оргштатные мероприятия. Ракетные войска стали слаженным, чётко управляемым видом ВС. Не должно сложиться мнение, что большая часть службы проходила в весёлых застольях, гулянках, запретных поездках вне гарнизона и прочих несерьёзных лейтенантских проделках. Это всё между делом. А на самом деле была тяжёлая, напряжённая и ответственная работа. Согласно планам боевой подготовки раз в месяц ракетная войсковая часть должна провести учение по подготовке и проведению запуска ракеты под руководством командира части, начальника управления (на полигоне было два управления: испытательное и боевое), начальника полигона и один раз в квартал учение под руководством Главного штаба Ракетных войск. Если учесть, что боевые графики подготовки и пуска ракеты составляли 24 и 12 часов, то время на все эти учения отводилось не менее суток. Как это проводилось? Вот, например, боевая тревога под руководством начальника управления боевого применения ракетных комплексов Р-7 и Р-16 (нач. упр. п-к Михеев). Сигнал учебно-боевой тревоги по традиции с памятнойдаты22июня1941года подаётся в 5-6 часов утра. На сборы офицерского состава даётся 3 часа (с учётом, что основная масса офицерского состава прибудет в часть мотовозом), дежурная смена, которая заступила на дежурство, начинает подготовку ракеты к пуску. Подготовка начинается в монтажно-испытательном корпусе (МИК), где в поте лица трудится лейтенант Бочкарев В.И. Длится это часа 4 до приезда «головастиков», так мы называли ребят из РТБ (ракетно-техническая база), которые привозили учебную головную часть с якобы ядерным зарядом и стыковали её к ракете. После проверок ракету везли на старт, там её устанавливали на стартовый стол, заправляли, ещё раз проверяли и жали символично кнопку «Пуск». Затем всё в обратном порядке проводились так называемые заключительные операции. Всё это благополучно заканчивалось к полуночи. Такие войны три-четыре раза в месяц. Кроме этого недельные, месячные, полугодовые и годовые работы по обслуживанию и проверке наземной аппаратуры и ракетной техники. Более года у нас не было учебно-боевой ракеты, и все учения и профилактические (регламентные) работы проводились на боевой ракете, которая стояла на боевом дежурстве, в Главном штабе РВ учитывалась персонально и под неё запланирована была конкретная цель в США. Поэтому при проведении учений, регламентных работ, когда на время ракета снималась с дежурства, в Главном штабе строго учитывалось время возвращения ракеты в исходное состояние, т. е. постановку её на боевое дежурство. По сему при возникновении неисправности на наземной обслуживающей технике, на самой ракете работы по устранению проводились без перерыва до восстановления боевой готовности. Иногда эти работы затягивались на не одни сутки. Распространённая неисправность – минус на корпусе. Это значит, где-то короткое замыкание, или на борту, или на земле, и на отыскание этой неисправности могло уйти несколько суток. Причинами возникновения неисправностей были техника и человеческий фактор. Представьте, длина ракеты с ГЧ – 34 метра, в вертикальном положении на стартовом столе – порядка 37 метров, верхняя площадка обслуживания (бортовой люк приборного отсека 2-ой ступени) – на высоте 35 метров. Вот туда зимой в валенках, в меховой куртке и меховых штанах поднимается офицер с бойцами на ветру и морозе провести в зависимости от обстановки от 30 минут и до нескольких часов. На голове шлемофон, и по команде с земли проделываешь различные операции, в основном отстыковываешь от бортовых приборов разъёмы кабелей и подстыковываешь технологические кабели. Разъёмы представляли 45-50 контактные «папа» и «мама», которые необходимо аккуратно соединить друг с другом, не смяв контакты… К печати подготовила |
