Владимир Платонов

ИЗБРАННЫЕ
СТАТЬИ

Михаил Решетнев:
не только спутники-шпионы

© «Зеркало недели. Украина»
Публикуется с разрешения редакции Zn.ua

Наш адрес: ruzhany@narod.ru

МИХАИЛ РЕШЕТНЕВ: НЕ ТОЛЬКО ПУТНИКИ-ШПИОНЫ

«ZN.UA». Зеркало недели. Украина. 2007 г. №30

Человек из «ящика»

Члены приемной комиссии долго размышляли, что делать с юношей, приехавшим из украинского села поступать в Московский авиационный институт. Документы у него были в порядке: аттестат о среднем образовании, блестящая характеристика, но возраст… Пятнадцать лет — рановато и для института, и для получения паспорта. Решили: пусть сдает вступительные экзамены, а там будет видно.

И вот пятнадцатилетний Миша Решетнев становится студентом МАИ, но учебу, начавшуюся так стремительно, прервала война. Эвакуация с институтом в Алма-Ату. Здесь Михаил принимает решение — его место на фронте. Юного добровольца направляют в Серпуховскую военную школу авиамехаников. Его уроки войны — подготовка самолетов к боевым действиям и ремонт тех, которые дотянули до родного аэродрома…

Учебу в институте удалось продолжить лишь после Победы. Обучение продлили еще на год: в МАИ ввели новый спецкурс — ракетостроение. После окончания института с красным дипломом (1950) Решетнева направляют в ОКБ-1 НИИ-88 — на тот момент один из самых засекреченных «ящиков» страны. С этого времени у него менялись должности, предприятия и города, но он так и остался «человеком из ящика». Официально таких званий в стране не было, но все знали — это специалисты высокой квалификации, люди с незапятнанной биографией. Решетневу повезло: сын украинского крестьянина, он избежал немецкой оккупации — это обстоятельство обеспечило ему чистую анкету и возможность спокойно работать в оборонных отраслях.

Что собой представляло ОКБ-1, куда получил направление Михаил Решетнев? Еще когда он проходил здесь преддипломную практику — это был отдел 3 НИИ-88, в жизни — небольшое серийное СКБ, занимавшееся разработкой баллистических ракет дальнего действия. В апреле 1950 года СКБ было преобразовано в ОКБ-1 НИИ-88. Этим институтом со дня его основания до ареста в 1950 году руководил Герой Социалистического Труда генерал Л.Гонор. После Гонора НИИ-88 возглавил К.Руднев.

25 мая 1950 года начальником и главным конструктором ОКБ-1 НИИ-88 назначили Сергея Королева. На тот момент в ОКБ-1 работало около трехсот человек, объединенных в четыре отдела. Самым большим отделом — систем управления — с апреля 1950 года руководил Михаил Янгель, выпускник Академии авиационной промышленности, уже имевший после окончания МАИ солидный опыт работы в авиационных КБ страны и за рубежом (США). Вскоре Янгель стал заместителем Королева, а затем и директором НИИ-88 (май 1952 г.). Именно эти легендарные личности — Королев и Янгель — сыграли решающую роль в судьбе Михаила Решетнева.

1950 год — важная веха в жизни ОКБ-1, в конце года на вооружение приняли ракету Р-1 разработки Королева. С позиций сегодняшнего дня она несовершенна и неэффективна, но, несмотря на все свои недостатки, именно «единичка» проложила путь к созданию ракетного оружия СССР.

В том же году завершался первый этап летных испытаний ракеты Р-2, а Королев уже смотрел дальше: он всецело был занят разработкой ракеты Р-5. Параллельно приходилось заниматься серией геофизических ракет (Р-1Б, Р-1В, Р-1Д, Р-1Е) предназначенных для научных исследований верхних слоев атмосферы. Много сил уходило на подготовку технической документации для серийного производства ракеты Р-1.

В то же время директор института Константин Руднев требовал исполнения постановления правительства от 4 декабря 1950 года о разработке ракет на долгохранимых (высококипящих) компонентах топлива. Никто из ближайшего окружения Королева и сам главный конструктор не проявляли интереса к таким ракетам. Считалось: нет смысла разрабатывать ракету с примерно такой же дальностью и с таким же боевым зарядом, как и у Р-1. Для многих это был уже пройденный этап. К тому же ракету предлагалось создавать на высококипящих (агрессивных) окислителях.

Однако и в ОКБ-1 нашлись энтузиасты использования новых топлив, среди них был и заместитель главного конструктора Михаил Янгель. Королев назначил его ответственным за разработку эскизного проекта, предоставив ему права главного конструктора ракеты Р-11.

Знал бы Королев, во что это выльется в конечном счете, скорее всего, поступил бы по-иному, а так все продолжалось по утвержденному сценарию. Янгель отобрал группу энтузиастов нового направления. Причем отбирал не столько опытных конструкторов, сколько способных, энергичных, инициативных молодых специалистов, среди которых был и Михаил Решетнев.

Разрабатывая эскизный проект тактической ракеты Р-11, молодежь знакомилась с двигателистами «фирмы» Алексея Исаева, создателями автономной системы управления (НИИ Николая Пилюгина) и наземного оборудования (КБ Владимира Бармина). Такая тесная связь со смежниками создавала прочный фундамент совместных разработок. Михаил Решетнев без колебаний согласился работать под руководством Янгеля. Михаил Кузьмич ни на кого, никогда не давил своим авторитетом, давал полный простор мыслям и действиям. Если и поправлял, то делал это корректно, стремясь подвести разработчика к более интересному решению.

Контакты и связь с Янгелем у Решетнева были тесными и постоянными, общение же с Королевым поначалу — проблемным: главный конструктор часто выезжал на испытания, наведывался к смежникам, под его руководством происходило становление серийного производства, уйму времени и сил занимали встречи с министрами, руководителями ведомств и заказчиками.

Эскизный проект ракеты Р-11 — первой советской ракеты на долгохранимых (высококипящих) компонентах топлива — завершили в ноябре 1951 года, он получил высокую оценку заказчика. Незамедлительно началась разработка конструкторской документации, в цехах опытного завода №88 приступили к изготовлению деталей и узлов новой ракеты. Следить за всей этой цепочкой Янгель поручил Михаилу Решетневу, назначив его ведущим конструктором ракеты Р-11.

С мая 1952 года М.Янгель — директор НИИ-88, круг его обязанностей неизмеримо расширился, но он продолжал заниматься ракетой Р-11 вплоть до ее летных испытаний первого и второго этапов. Новая ракета резко отличалась по конструкции от первых ракет Королева. По сравнению с ракетой Р-1 она была в 2,5 раза легче, хотя летала на ту же дальность. В заправленном состоянии Р-11 могла находиться больше месяца, ее боеготовность удалось повысить более чем в два раза, улучшилась и точность стрельбы. Упростилась технология изготовления ракеты, снизилась и ее стоимость. Намечался магистральный путь развития боевой ракетной техники.

Научно-технический совет НИИ-88 под руководством М.Янгеля одобрил решение о создании на базе ракеты Р-11 ряда ее модификаций для Сухопутных войск (Р-11М) и запуска ракет из пусковых установок подводных лодок (Р-11ФМ). Ведущим конструктором ракеты для Военно-морского флота назначили Виктора Макеева.

После успешных зачетных испытаний вышло постановление правительства об организации на Оренбургском авиазаводе серийного выпуска оперативно-тактической ракеты Р-11 со стартовой массой 5350 кг.

Круг обязанностей Михаила Решетнева значительно расширился: ведение серийного выпуска ракеты Р-11 (8А61) в Оренбурге, модернизация оперативно-тактической ракеты Р-11М под атомный заряд (8К11), оперативная связь с создателями самоходного стартового агрегата для ракеты Р-11М на базе тяжелого танка Жозефа Котина.

В июне 1958 года С.Королев назначил кандидата технических наук Михаила Решетнева заместителем главного конструктора ОКБ-1.

Зато мы делаем ракеты, перекрываем Енисей…

На закрытом совещании в Кремле первый секретарь ЦК и председатель правительства Н.Хрущев поставил оборонщикам новые задачи.

— Что у нас получается? — вопрошал Никита Сергеевич. — Все наши оборонные предприятия сосредоточены в европейской части страны. Известно ли вам, сколько времени требуется «ТОРАМ» и «ЮПИТЕРАМ», размещенным в Турции и Италии, чтобы долететь до нашей страны? Если кто не знает, я напомню — не больше десяти минут. За это время сто американских ракет обрушатся на наши города и оборонные центры. Мы поставили ПВО задачу защитить важнейшие объекты, но риск есть. Огромный риск, — подчеркнул Хрущев. — Считаю, что у всех крупнейших оборонных предприятий должны быть дублеры за Волгой, на Урале, в Сибири. В первую очередь это касается товарищей Курчатова, Королева, Янгеля.

...Первыми в глубине страны создали новый ядерный центр атомщики. Научным руководителем и главным конструктором Уральского ядерного центра стал уроженец Крыма, член-корреспондент АН СССР Кирилл Щелкин.

Главному конструктору ракетных комплексов стратегического назначения Михаилу Янгелю предстояло определиться, где организовать свой филиал - в Омске или Оренбурге (и там и там начался серийный выпуск ракет, созданных на Днепре).

У главного конструктора ОКБ-1 Сергея Королева уже был филиал по производству ракет Р-7 на Куйбышевском заводе «Прогресс» в старинном волжском городе Самара.

В самостоятельную организацию выделилось златоустовское ракетное КБ, которое возглавил воспитанник ОКБ-1 Виктор Макеев. Со временем макеевское КБ превратилось в ведущее КБ страны по созданию межконтинентальных баллистических ракет для вооружения атомных подводных лодок.

«Одарив» Макеева «уральским наделом», Королев не забыл и о другом воспитаннике ОКБ-1 Михаиле Решетневе — ему выделили «надел сибирский»: филиал №2 ОКБ-1 в Красноярске-26.

Любопытно, что академики Виктор Макеев и Михаил Решетнев словно братья-близнецы: оба 1924 года рождения, окончили МАИ, трудовой путь начали в ОКБ-1, работали ведущими конструкторами ракеты Р-11, получили «царские подарки» в виде новых разработок от М.Янгеля. И Макеев и Решетнев стали главными, а затем и генеральными конструкторами.