Владимир Платонов

ИЗБРАННЫЕ
СТАТЬИ

Байконур - полигон,
космодром, город

© «Зеркало недели. Украина»
Публикуется с разрешения редакции Zn.ua

Наш адрес: ruzhany@narod.ru

БАЙКОНУР: ПОЛИГОН, КОСМОДРОМ, ГОРОД

«ZN.UA». Зеркало недели. Украина. 2005 г. №21

В начале июня 1955 г. на основании директивы Генерального штаба Вооруженных сил СССР была создана новая организационная структура — Научно-исследовательский испытательный полигон №5 Министерства обороны СССР (НИИП-5 МО СССР), ныне известный как Байконур. В эти дни легендарному космодрому исполняется 50 лет.

В начале пятидесятых стало ясно: Государственный центральный полигон (ГЦП) Капустин Яр оказался мал для испытаний межконтинентальных ракет. Правда, на тот момент таких ракет в мире еще не было, но в подмосковном КБ уже начали их проектировать. Начальник ГЦП гвардии генерал-лейтенант артиллерии Василий Вознюк знал о новых разработках — с первых дней ракетной эпопеи он работал с главным конструктором Сергеем Королевым. Все эти годы они так и шли рядом: Королев руководил разработкой ракет, Вознюк обеспечивал их испытания. Они были ровесниками, имели крутые, взрывные характеры, но их сближало общее дело, и вскоре между ними установились особо доверительные отношения. Когда Королев «забеременел» межконтинентальной ракетой, он обратился к Вознюку: «Выручай, Василий Иванович! Ищи колыбель для будущего «младенца». Только учти — он будет не чета нашему Кап.Яру».

Для поиска места под новый полигон правительство создало Государственную комиссию, ее возглавил генерал В.Вознюк. В состав комиссии вошли военные геодезисты, геологи, проектировщики и будущий главный инженер проекта полигона Алексей Ниточкин. Члены комиссии изучали карты многих районов страны, исколесили тысячи километров, провели рекогносцировку намеченных мест, и по итогам поисковых работ В.Вознюк доложил маршалу артиллерии М.Неделину о возможных вариантах расположения полигона.

Здесь необходимо сделать уточнение: заказчиком нового ракетного полигона выступило Министерство обороны СССР. Вопрос стоял об испытаниях межконтинентальных боевых ракет, а не о создании первого космодрома планеты, как сейчас многие говорят и пишут. Наименование «Космодром Байконур» появилось лишь в апреле 1961 года после первого полета человека в космическое пространство.

Варианты размещения полигона обсуждались в обстановке строжайшей секретности: свои предложения высказывали министры оборонных отраслей, главные конструкторы, строители и военные. В итоге бурной полемики отпали варианты «марийского» и «каспийского» полигонов. Практически все согласились с мнением Королева: такой объект лучше строить не у полярного круга или рядом с курортами, он должен быть ближе к экватору, чтобы при пуске ракет эффективнее использовать скорость вращения Земли.

Наиболее приемлемым местом оказался район примерно в двухстах километрах южнее Аральского моря. Кроме чисто технических выполнялись и другие важные требования — при создании полигона минимизировать возможный урон народному хозяйству, не «выводить из строя» плодородные земли, а тут — полупустыня, пески чередуются с солончаками, никаких полезных угодий, район — один из самых малозаселенных в Казахстане. Но более суровое место найти трудно: климат резко континентальный — летом жара до 45 градусов в тени, зимой — морозы за сорок с пронизывающими ветрами и частыми пыльными бурями.

Ситуация усугублялась отсутствием местной рабочей силы и местных строительных материалов, практически не было автомобильных дорог и аэродромов. Сроки стройки были невероятно сжаты, предстояло выполнить сложнейшие и колоссальные объемы строительно-монтажных работ. В этом букете проблем и дефицитов были три положительных момента: неограниченные просторы (расширяйся хоть на сотни километров!), железнодорожная магистраль Москва—Ташкент, связавшая центр страны с Казахстаном и Средней Азией; река Сырдарья, берущая начало в горах Тянь-Шаня и впадающая в Аральское море.

Гигантская стройка началась совершенно по-советски: днем и ночью военные строители возводили монтажно-испытательный корпус, стартовую площадку, технические позиции, подводили к ним железнодорожные ветки, автомобильные дороги, строили хранилище компонентов топлива, измерительные пункты, а сами жили в палатках, землянках, бараках, казармах, вагонах… В первые годы вагоны были неслыханной роскошью и предназначались исключительно для начальства.

Курировал гигантскую стройку Герой Советского Союза, главный инженер спецглавка Михаил Григоренко — уроженец Старобельщины, выпускник Харьковского инженерно-строительного института. Он отличился в годы войны при штурме самого укрепленного города Кенигсберг (инженерно-саперное обеспечение), за что и был отмечен звездой Героя. Потом М.Григоренко строил Капустин Яр.

Непосредственным руководителем военных строителей назначили инженера-полковника Георгия Шубникова. Ему подчинялись десятки тысяч солдат и офицеров — по сути, целая армия строителей. Они искренне переживали, когда же их «батя» — аксакал военных строителей — станет генералом. Москва почему-то тянула с присвоением генеральского звания, а когда это все же произошло, мало кто видел Шубникова в генеральских лампасах — он по-прежнему ходил по городу в гражданском костюме. Он вообще был оригиналом: отказался от генеральского особняка, жил в обычной «хрущевке». Высокий, крепко сложенный, внешне напоминал Котовского, по его примеру бросил курить, постоянно брил голову, принимал ледяной душ. Все отмечали его колоссальные организаторские способности, феноменальную память, рассказывали о том, что именно «строители Шубникова» возвели мемориал воину-освободителю в Берлине, и с пафосом говорили о громадных заслугах главного строителя ракетного полигона. В свое время Главный конструктор, дважды Герой Социалистического Труда, академик С.Королев отмечал: «Я был уверен, что строители не подведут. Но я не предполагал, что они в короткий срок смогут построить так много и так хорошо».

Автор этих строк прибыл на полигон в начале июня пятьдесят седьмого и еще застал палатки, землянки, бараки… В городе не было ни одного кирпичного здания, собственно не было и самого города, но уже действовали монтажно-испытательный корпус размером с футбольное поле, стартовый комплекс, для сооружения которого специально построили бетонный завод, потом ввели в строй мощную ТЭЦ, провели линии высоковольтных передач, уложили многокилометровые водопроводы, сдали в эксплуатацию железнодорожные пути и шоссейные дороги протяженностью более сотни километров… За три года службы вырос целый город с парками, площадями, жилыми кварталами, население которого приближалось к ста тысячам.

После запуска первого человека в Космос хлынул поток «Золотых Звезд» и других наград, но многие военные строители, обеспечивавшие ракетчикам победы на Земле и в Космосе, почему-то остались неотмеченными. Среди них был и Георгий Шубников… Спустя много лет после смерти легендарного строителя (31 июля 1965 г.) коллеги установили ему бюст на Байконуре, именем Шубникова назвали школу и одну из улиц города.

Длительное время ракетный полигон в Казахстане не имел открытого наименования — были указаны только номера частей. Когда я прислал домой первое письмо с обратным адресом: «Войсковая часть 11284 «Г», мой отец, фронтовик, удивлялся, дескать, была бы «полевая почта» с номером части — значит, сын служит за границей, были бы «нули» в номере — часть секретная, а так — ни то ни се…

Нам категорически запрещалось упоминать в письмах станцию Тюра-Там, Аральское море, Казахстан, писать о пустыне, верблюдах, сайгаках, скорпионах, змеях, черепахах и реке Сырдарье. В общем — никакой привязки к местности. Каждое письмо проверялось замполитом и офицером особого отдела. Такого режима не было даже на нашем номерном заводе, выпускавшем исключительно секретную технику.

Первый приказ нас просто ошарашил. Он звучал примерно так: «Категорически запрещается отлучаться из расположения части и ходить в одиночку. За нарушение — строгое наказание». Наш старшина, ефрейтор Бородавка, по секрету прояснил ситуацию: «В этих краях отбывают ссылку чеченцы и немцы, есть случаи нападения на военнослужащих». В этих краях, рядом с Аралом отбывал ссылку и наш Шевченко… Вот тут-то я и подумал: «Боже, куда мы попали!..»

Вначале мы не имели никакого представления о нашей будущей службе. На наших погонах красовались эмблемы артиллеристов, но никакой артиллерии мы так и не увидели. Проходили дни, недели. Под лучами палящего солнца мы уже больше месяца учились ходить строем, петь песни, отдавать честь и совершать марш-броски в тяжелых кирзовых сапогах, с полной выкладкой. Главным в этом пекле было научиться утолять жажду одним-двумя глотками мутной, теплой воды, привезенной в цистернах неизвестно откуда.

Казалось, этому никогда не будет конца, но 11 июля пятьдесят седьмого над горизонтом начало подниматься еще одно «солнце» — все замерли в ожидании чуда. Увы, чудо не произошло: новое «солнце» неожиданно остановилось, потом задергалось, начало кувыркаться и падать, дробясь на мелкие горящие фрагменты. «Третья неудача», — прокомментировал кто-то из «старичков». Так вот куда мы попали — это же ракетный полигон!