КТО ЕСТЬ КТО В РВСН

Полковник
КАЗАК
Виктор Иосифович

Наш адрес: ruzhany@narod.ru

Полковник Казак Виктор Иосифович прошёл путь от инженера отделения до начальника отдела в/ч 12445. Затем — до ведущего специалиста экспедиции ФГУП МИТ.

В 1991 году за большой вклад в разработку новых методов испытаний ракетной техники, за создание, испытание и подготовку производства ракет с разделяющимися головными частями, полковник Казак В.И. стал лауреатом Государственной премии (Указ Президента СССР от 3.12.1991 г.).

О своих годах службы в управлении и об испытаниях ракетных комплексов вспоминает ветеран космодрома, начальник отдела полковник Казак В. И.:

«После окончания в 1970 году Серпуховского ВВКИУ инженер-лейтенантом с дипломом военного инженера-электрика по специальности «Системы управления летательных аппаратов и технологическое электрооборудование к ним» я прибыл в войсковую часть 30107, сформированную в том же году для испытаний комплекса «Темп-2С». В ОИИЧ прослужил до сентября 1976 года, был начальником расчёта прицеливания, системы дистанционного управления и контроля, с 1973 года — оперативным дежурным экспериментального КП. Экспериментальный командный пункт с аппаратурой звена создавался с целью проведения совместных испытаний низших звеньев управления комплекса «Темп-2С» с высшими звеньями управления РВСН по программе 2-го этапа государственных испытаний системы боевого управления. Экспериментальный командный пункт создавался на территории площадки, расположенной в 1,5 км от ж/д станции «Комета». Аппаратура звена была смонтирована в том же сооружении, где находились штаб и КП 1-го управления (начальник генерал-майор Михеев Г.К.), нёсшего боевое дежурство до 1974 года на комплексах с ракетами наземного базирования Р-9А и ракетами наземного и шахтного базирования Р-16У. Начальник управления в нашу работу не вмешивался, но к испытаниям экспериментального КП относился весьма прохладно.

В 1974 году последние ракетные комплексы первого поколения на 53 НИИП МО были сняты с боевого дежурства, само 1-е боевое управление было переформировано. Оставшиеся от него войсковые части вошли в формируемое с 1976 года 5-е управление, два первых полка которого были поставлены на дежурство в феврале 1976 года, вооружённые подвижным грунтовым ракетным комплексом третьего поколения «Темп-2С».

При создании экспериментально-испытательной базы нового РК предусматривалось строительство унифицированного КП «В222», прототип которого КП «В52» был испытан на полигоне в Тюра-Таме. В ноябре 1977 года на 5 НИИП МО были командированы заместитель начальника 3-го отдела подполковник Радченко В.Н., майор Кудлик Л.С. и я. Поскольку КП «В52» и УКП «В222» разрабатывались одним и тем же ЦКБ тяжёлого машиностроения (г. Москва) и изготавливались одним и тем же заводомизготовителем (завод «Большевик», г. Ленинград), а в Тюра-Таме были завершены государственные испытания КП «В52», нам поручалось ознакомиться с материалами испытаний, проконсультироваться со специалистами полигона по процессу строительства, монтажа оборудования и всех видов испытаний на КП, практически ознакомиться с оборудованием отсеков командного пункта. Разрешение на посещение совершенно секретного объекта РВСН было дано начальником ГУРВО. В ноябре в Тюра-Таме температура воздуха была минус 20 градусов при отсутствии снега, сильный ветер хлестал песком в лицо, песок оказывался в карманах, складках одежды, днём гостиничный номер убирали, а утром на подоконнике лежал слой песка. Казалось, что песок везде — на зубах, в глазах, ушах, в пище и воде. Холод и песок — вот что заслонило всё остальное в воспоминаниях о Тюра-Таме. Душу согревало осознание того, что ты здесь временно, что не будешь изо дня в день на протяжении многих лет созерцать это безлесое пространство и что северный полигон — не самое плохое место для жизни и службы. Задача, поставленная нам, была выполнена, что в дальнейшем позволило избежать повторения ошибок при последующем строительстве УКП и пуско-наладочных работах в Тюра-Таме.

В 1978 году мне было предложено поступить в ВА им Ф.Э. Дзержинского. А желающих поступить на очное отделение академии с 2-годичным сроком обучения оказалось меньше, чем было необходимо для организации минимального конкурса, установленного Главкомом РВСН. Преподаватели академии приехали с полномочиями отобрать по личным делам пригодных для очного обучения офицеров, побеседовать с ними и рекомендовать командованию полигона «убедить» их в необходимости поступления. «Пригодные» готовы были обучаться заочно, а уезжать на два года в Москву, сдавая квартиру, срывая со школ и детсадов детей, а жён с работы, никто не хотел. Кроме того, по окончании академии не исключалась перспектива оказаться в частях, несущих боевое дежурство в весьма отдалённых областях нашей необъятной в то время страны.

Поэтому у агитируемых оказалось: у кого плоскостопие, у кого маленькие больные дети, у кого жене противопоказан климат средней полосы России, а мне начальник политотдела управления полковник Скиданенко заявил: «Не поедешь поступать — будем считать тебя бесперспективным офицером. А то, что недавно переехал в 2-комнатную квартиру — не переживай. Мы тебе после окончания академии трёхкомнатную выделим!» Я поступил, закончил факультет руководящего инженерного состава (ФРИС) академии в 1980 году и вернулся старшим инженером-испытателем в управление. Год мы жили в 2-х комнатной квартире с подселением с семьёй лейтенанта. На вопрос полковнику Скиданенко: «Как же так, ведь Вы же обещали 3-комнатную квартиру», — он начинал мне рассказывать о сложной международной обстановке и о стоящих в связи с этим задачах перед парторганизацией управления.

В конце 70-х годов началась разработка РК «Тополь», в котором использовалась самоходная ПУ на базе шасси МАЗ-7912. Разработчиком и изготовителем тяжёлого колесного шасси был Минский автомобильный завод (с 1991 года Минский завод колёсных тягачей — МЗКТ), СКБ которого возглавлял Главный конструктор Шапошник Б.Л.

Для принятия на вооружение автотракторной техники любого вида и рода войск Вооружённых Сил страны существовал головной НИИ Центрального автотракторного управления МО СССР. Полигон этого института находился в г. Бронницы Московской области.

Для подтверждения заданных характеристик опытного образца МАЗ-7912 необходимо было провести пробеговые испытания на 18 тыс. км, которые начались с апреля 1981 года. В ходе этих испытаний бывали и анекдотичные случаи. Осенью 1981 года во втором часу ночи подъезжаем в очередной раз к месту разворота (второй километр дороги от КПП «Биржа»), а из-за поворота навстречу нам выезжает грузовик и слепит нас фарами. Разворачиваем «УАЗик» поперёк дороги, чтобы нельзя было объехать, и бежим с руководителем работ майором Климушиным Б.Ф. навстречу грузовику. В это время агрегат подъезжает к «УАЗику», останавливается, включает все фары, ослепляет грузовик, его догоняет второй агрегат и добавляет света и грохота ходового дизеля в 500 л.с. Подбегаем к грузовику, Климушин Б.Ф. достал уже пистолет… В кабине ЗИЛ-164 два человека и какая-то возня, стёкла чем-то замазаны, слышны визг и крики. Мы пытаемся открыть дверь кабины со стороны старшего, но её держат изнутри. Наконец, нам удаётся приоткрыть дверь, и перед нами открывается «ужасная» картина: два ослеплённых фарами агрегатов человека пытаются поймать поросёнка, который от страха визжит громче грохота агрегатов, «летает» по всей кабине и гадит непрерывной струёй. Создаётся впечатление, что из-за этой струи он и осуществляет реактивное движение внутри кабины. От запаха, пахнувшего на нас, мы инстинктивно захлопнули дверцу кабины. Напряжение сразу спало — это не диверсия. После поимки поросёнка и водворения его в мешок, где он до этого и находился, старший машины вышел – это оказался прапорщик. После короткого дознания выяснили следующее: прапорщик служил в тыловом подразделении базы «ПВОшников», решил подзаработать — продать «лишнего» поросёнка в деревне Тарасово, а чтобы ночью не «светиться» на КПП «Биржа», решили проехать в объезд по просеке, что и сделали. По установленному порядку, мы должны были задержать нарушителей и сдать их в службу режима полигона, но, учитывая, что по данному факту прапорщиком должны были заинтересоваться совсем другие службы, а внешнее обличье его и его водителя (солдата срочной службы) просто не позволяло без мытья в бане и смены одежды находиться рядом с людьми, вернули их в свою часть тем же путём — по просеке.

Летом 1982 года я был поднят ночью с постели, прибыл в управление и получил задачу: совместно с замначштаба ОИИЧ майором Климушиным Б.Ф. и помначштаба по режиму капитаном Шаровым А.Ф. проанализировать информацию о выходе агрегатов из-под навеса и возвращении под навес, т.е. нахождении агрегатов вне укрытия, с апреля 1981 года по лето 1982 года (точную дату не помню), согласовав это время с данными по пролёту спутников фоторазведки за этот период.

Результаты проверки были доложены по команде в Генштаб ВС. Задача была поставлена Генштабом по звонку министра иностранных дел Громыко А.А., который находился в США с визитом. В США министру показали фотографию семиосного шасси МАЗ-7912, предъявив обвинения в нарушении положений договора ОСВ-2. По возвращении делегации в страну было выяснено, что фото сделано не со спутника и не на территории полигона». [1]

..

КОММЕНТАРИИ И ДОПОЛНЕНИЯ

..

ЛИТЕРАТУРА

1. Северный космодром России. (Под общ.ред. А.А.Башлакова). Том 1 / Космодром «Плесецк» 2007. (484-489)