Раиф Галяутдинов

Рад знакомству как с вами, так и с вашим сайтом. Не знаю, что вас подвигло на его создание, но результат ошеломляющий. Информацию о нем я передал многим своим сослуживцам. Отзывы самые лестные. "Тому, кто сделал этот сайт, низкий поклон. Это просто большой труд. Обязательно расскажу о нем всем друзьям. Спасибо!" – а это отзыв рядового жителя Ружан, со многими из которых мы дружили в то время. С нашего призыва "Весна-79" в полк попало служить 8 человек. Год спустя из Казани прибыло еще 17 человек. Часть информации о них я передал Володе Куземко, мы с ним служили во 2 д-не. Рад и далее помогать благому делу "восстановления светлой памяти". Тем более процесс обоюдный – я читаю фамилии из ваших списков и попутно вспоминаю других лиц и события с ними связанные.

Здравствуй юность в сапогах

1979. У центрального входа в замок Сапеги:
слева направо - л-т Игнатьев Б.(6бат),
л-т Галяутдинов Р.(6бат), л-т Миннулин Р.(8бат),
л-т Фахрутдинов М.(1д-н, узел связи), л-т Епифанов А.(1д-н),
на заднем плане – экскурсия из части для отличников БиПП.

Александр, здравствуйте!

Я, Галяутдинов Раиф, бывший лейтенант-двухгодичник, выпускник Казанского авиационного института, проходил службу в в/ч 44121 с весны 1979 по 1981 годы. Хотя и в дальнейшем армию не оставил, был повторно определен в кадры ВС, «ружанский» период службы остался особым, светлым пятном в воспоминаниях моей молодости.

Что это было...

Безусловно – период мужания.

Нас, группу новоиспеченных лейтенантов, из штаба армии, «по этапу» переправили в распоряжение командира «403-го гвардейского белостокского» подполковника Сиволоба.

Переход от былой поры студенческой «эйфории» к армейским реалиям был быстрым и …болезненным. В одночасье сменить студенческий пиджак на френч и приступить к выполнению непонятных тебе обязанностей, было сродни входу неподготовленному человеку в клетку с львами. Подо львами я, конечно, подразумеваю в первую очередь своих отцов-командиров. Один неверный шаг и…тобой отобедают. Шутка. Тем не менее, честь и хвала им, всецело занятыми любимым личным составом, найти еще время и терпение наставить нас (читай – «пиджаков») на путь истинный, выбить из наших мозгов «шизу» свободолюбия, привить любовь к ремеслу.

1979. На центральной площади Ружан у ворот костела:
верхний ряд (слева направо) - л-т Епифанов А.(1д-н), л-т Галяутдинов Р.(6бат), л-т Игнатьев Б.(6бат),
л-т Нургатин А.(1д-н), внизу – л-т Иванов Ю.(7бат), л-т Малов З.(1д-н).

Определенную лепту в наше становление вносили и товарищи по оружию – двухгодичники второго года службы. Они учили нас – как не надо делать, чтобы не быть битыми. Может оттого, что ничего более серьезного мы в то время еще не видели и не представляли, процесс переосмысления у нас проходил достаточно успешно. Хотя, чего греха таить, мысль о том, что нас молодых «безусых» лейтенантов приобщают к чему-то великому и большому, была приятной и сама по себе уже наполняла чувством гордости.

Учебку мы проходили тут же, при части. Благо для этого была база – целый учебный корпус с классом, макетами и тренажерами. Азы науки нам давал зам командира полка подполковник Маломин. Такого грамотного и всезнающего офицера мне довелось увидеть впервые – напористого, с умным, пытливым взором, щегольскими усами… Он был прирожденный педагог и, что самое интересное, это оказалось правдой. Изюминкой всего этого обучения была, конечно же, одиннадцатилистовка, по-моему, так называлась. Кто видел, тот знает, о чем я говорю. Эта «фишка» была камнем преткновения не только для нас, но и для мастеровитых, видавших виды кадровых офицеров. Знание её давало доступ ко многим благам, дотоле нам не ведомым – от значка классности до получения права быть допущенным на «БэДэ». Причем все это материально стимулировалось! Но дело было не только в деньгах. Не иметь допуск, или вовремя не подтвердить классность считалось просто непатриотично. Таковые были сплошным «головняком» для замполита, предметом осуждения сотоварищей – кому охота лишний раз заступать на дежурство «за того парня», объектом пристального внимания особистов – уж не враг ли затаился. У бывалых двухгодичников это было тоже предметом особого шика, были умельцы, носившие на груди значки второго, а то и первого класса. Хотя, наверное, это уже перебор, просто дембельские «заморочки», которыми страдали в основном старослужащие-срочники. Как бы там ни было, некоторое время спустя, все мы тоже были уже классными спецами, готовыми к выполнению боевых задач «по защите наших неприкосновенных рубежей».

Пришла пора ежедневных армейских будней, а с ним и пора нашего роста, но, как и в начале, каждый её миг – это вновь отдельная, яркая страница, а то и глава наших воспоминаний.

12.03.2008

К сему прилагаю пару групповых фото. Все лейтенанты на снимках из Казани призыва «Весна-79», за исключением Фахрутдинова М., призвавшегося в 1978 году.

2.06.2008

Александр, здравствуйте!

Направляю очередную зарисовку с фотографиями. Указываю реальные фамилии героев моих воспоминаний. Думаю, никто в обиде не будет, ведь это уже история.

25.06.2008

Учитель, перед именем твоим...

Фото 1. (1978) л-т Фатуев Е. (6бат) «старослужащий» двухгодичник.

Вскоре, пройдя обучение при части, в мае 1979 года весь наш призыв лейтенантов-двухгодичников из Казани сдали экзамены и были распределены по стартовым батареям полка. Четверо из выпуска попали служить во 2-й дивизион (двое в 6-ю и по одному в 7-ю и 8-ю батареи). Прибытие пополнения в армейское подразделение это всегда событие, а тут сразу два офицера в одну батарею! Командование «6-й» ликовало, когда мы с л-том Борисом Игнатьевым прибыли в распоряжение командира. Похоже, там нас уже заждались. Ведь это целых два «номера боевого стартового расчета», готовых заступать на «БэДэ»! Я был определен оператором машины подготовки (303) в 3-е отделение, мой сокурсник – старшим оператором (402) в отделение заправки.

Что такое стартовая батарея объяснять не надо. Кто служил, тот знает. Одно определение «стартовая» уже о многом говорит. Костяк всему здесь, конечно же, её офицерский состав. Это твои и командиры, и учителя, и наставники. От их опыта и профессионализма зависит и конечный результат боевой работы. Вопросы обучения здесь тоже на первом плане и желание, по большому счету, никто не спрашивает. Как говорится: «Не можешь – научим, не хочешь – заставим».

Фото 2. (1979) л-т Галяутдинов Р. (6бат)
Прибыл в батарею для дальнейшего прохождения службы.
Как и все в то время был жертвой повального увлечения усами.

Мы попали под начало самого молодого и самого ретивого комбата 2-го дивизиона Лучкина, тогда еще старшего лейтенанта. Низкорослый, атлетически сложенный, всегда подтянутый. Это был «воинствующий штабист» до мозга костей. Задатки хорошо обученного вояки в нем сочетались с вышколенной штабной культурой. Для него марш-бросок с полной выкладкой на самую дальнюю «площадку» технической зоны – пожалуйста. Хоть десять раз, лишь бы личный состав не попадал. Кипы тетрадей с планами и конспектами, заполненные каллиграфическим почерком – опять, пожалуйста! Прикол «Мы матом не ругаемся, мы на нем разговариваем» - это тоже про него. Такое изобилие ненормативной лексики, употребляемое им, причем на высочайшем эмоциональном уровне, было свойственно только ему. Голосищем обладал недюжинным, равных ему по его силе в дивизионе не было (с большим отставанием по этой характеристике за ним шел начальник штаба). «Горнист» - так, за глаза, называли мы его между собой. Если он устраивал разнос кому-либо из подопечных в батарее, голос его можно было с легкостью слышать на КПП или в офицерской гостинице. Основной формой практического обучения были, конечно же, комплексные занятия или проще «КЗ». Здесь уже все по-взрослому. И спрашивают за промахи вполне серьезно. Одно дело сидеть в классе на тренажерах и другое – отрабатывать нормативы в реальной обстановке и на реальном «изделии». И как же приятно уже потом, после окончания занятия, сидя в домике комбата на стартовой площадке за «рюмочкой» крепкого чая, разбирать детали прошедших полетов. Надо отдать должное, комбату были не чужды также вопросы сплочения личного состава по индивидуальной программе. На ближайшем же совещании был намечен план по организации «вливания в коллектив» вновь прибывших офицеров. Местом проведения мероприятия было избрано озеро Паперня. Помнится, ритуал был выдержан до мельчайших подробностей, был выбран день, была разработана легенда прикрытия, были задействованы все виды обеспечения. Потерь не было. Как впоследствии дали оценку отцы-командиры – мы оказались «крепкими орешками». Нами, молодыми, был приобретен бесценный опыт неформальных «междусобойчиков», который в дальнейшем нам весьма пригодился.

Фото 3. (1980) л-ты Миннулин Р. (8бат), Игнатьев Б. (6бат), Фомин С. (8бат) на фоне замка.

К слову, еще одним местом «досуга» офицеров был, как ни странно, замок Сапеги, а точнее старая раскидистая груша, росшая на внутреннем дворе замка. «Встретиться под грушей» для офицеров означало многое. Как правило, это был день получки или день успешного окончания какого-либо мероприятия. Убывая из части, офицеры загодя, чтобы не быть застигнутыми женами врасплох в центре городка, сходили с КУНГов на въезде в Ружаны и тайком пробирались в замок. Уже здесь они без опаски могли вволю предаваться любимому занятию. Под его кроной легко могла бы разместиться дюжина офицеров. Вся земля под грушей была густо усеяна пробками от бутылок с горячительными напитками. По их видам и названиям можно было бы писать историю виноделия края.

В батарее моим непосредственным начальником был НО-3 капитан Малофеев. Надо сказать, личность неординарная. Высокий, худощавый, с умными глазами, лоб изрезан сетью морщин. Он был из категории великовозрастных капитанов, коих было не мало в раквойсках в то время. В часть прибыл уже на закате своей службы, поэтому и особого рвения к ней не проявлял. Это был «стареющий» офицер, готовящийся на пенсию (такая, если можно сказать, прерогатива была тогда у младших офицеров быть уволенным в сорок лет). Жил один, без семьи, в офицерской гостинице. Семью привозить не стал, она осталась где-то в Эстонии, по прежнему месту службы. От других офицеров держался обособленно, по-видимому, сказывалась разница в возрасте. К нему же относились уважительно, называли по имени и отчеству. Отличительной особенностью его было ходить в летней фуражке круглый год, шапки он не признавал. Причем особым шиком было носить фуражку обязательно без внутренней стальной пружины (есть такая в каркасе кивера), в результате чего строгий убор приобретал вид «спущенного баллона», что всегда вызывало недовольство командования. Был интересным собеседником, много знал, много читал. Кроме того, регулярно «качался», занимался, как сейчас говорят, культуризмом. В комнате, где он жил, все было заставлено гирями и гантелями, которые он сам изготавливал, выплавляя свинец из отработанных аккумуляторов. В профессиональном отношении был классным специалистом с большой буквы. Кажется, не было ни одной операции, которой он бы не знал: будь то проведение технического регламента или подготовка «изделия» к пуску. Инструкции знал наизусть, на память мог назвать наименование всех узлов и агрегатов, навскидку мог диагностировать причину сбоя в системах. Каждый солдат его отделения был обучен и имел допуск к работе как минимум за два, а то и за три номера боевого стартового расчета!

Фото 4. (1979) л-т Галяутдинов Р. (6бат) в воротах замка. Вдали справа – та самая легендарная груша.

Его правой рукой в этой работе был 2-й номер расчета отделения – мой земляк, лейтенант-двухгодичник второго года службы Евгений Фатуев (призыв «Весна-78»). Он был старшим оператором машины подготовки (302). Был женат, семья с малолетним ребенком оставалась в Казани. На гражданке, до призыва, кажется, успел «помастерить» на заводе. Замечательный и грамотный специалист, он всегда был готов придти на помощь, делился своими знаниями и опытом со всеми. На всех «КЗ» отрабатывал на отлично, занимался с отстающими, подготовил несколько солдат отделения на допуск к работе за офицеров. Но, как говорится: «Стоит на минуту потерять бдительность, как тебе тут же окажут высокое доверие!» Командование, заприметив толкового офицера, предложило ему возглавить аналогичное отделение в соседней батарее. Он принял предложение. Вскоре это отделение было одно из лучших в полку. Ему предлагали остаться на кадровой службе, рисовали радужные перспективы карьерного роста, но тут он сумел отказаться, поскольку в душе он все же оставался человеком сугубо гражданским.

Фото 5. (1980) л-ты Епифанов А. (1д-н), Галяутдинов Р. (6бат) на ветвях груши.

Другой случай. Мой сокурсник, лейтенант-двухгодичник Рифкат Миннулин, прибыв в 8-ю стартовую батарею (командир майор Скардов) старшим оператором отделения заправки, в скором времени был допущен к работе за начальника отделения. Год спустя он сдает на допуск на «штатного 436-го» и уже в составе дежурных сил начинает заступать оперативным дежурным на КП дивизиона! По окончании срока службы остается в кадрах Вооруженных Сил. Переобучается на новую систему, становится командиром подвижного стартового расчета. Затем заканчивает военную академию имени Ф.Э.Дзержинского. После распада СССР долгое время продолжал укреплять обороноспособность, но уже дружественной Беларуси.

Мое становление, как офицера и специалиста, в окружении таких «гуру», было быстрым. Во многом успех лейтенантов-двухгодичников в службе был закономерен, поскольку у всех за плечами была высшая школа, все мы имели великолепную техническую подготовку. По-видимому, приставка «инженер» к воинскому званию было ярким свидетельством тому. Говорю об этом еще и потому, что и командование было вынуждено делать ставку на когорту «зеленых лейтенантов», поскольку иного кадрового резерва у него не было. И зная ее потенциал, оно не обманывалось в своих надеждах. Многие двухгодичники, на примере своих собратьев по оружию, в скором времени доросли до уровня начальников отделений, заменяли кадровых офицеров на многих постах: заступали на боевое дежурство командирами стартовых расчетов, ходили в наряд дежурными по дивизиону, освоили караульную службу. Как говорится: «Вносили весомый вклад в дело укрепления…». Знай наших!

На память привожу списочный состав офицеров и прапорщиков 6-й батареи, с кем я служил в период с 1979 по 1981г.г.:

– Лучкин (кадр) к-н Комбат (1979)

– Михалев В.М. (кадр) к-н Комбат (1980)

– Костюченко Б. (кадр) к-н НО-1 (1979)

– Бусел Н. (кадр) к-н НО-1 (1980)

– Андриянов В. (двх, Казань) л-т НО-1 (1981)

– Фомин О. (кадр) ст.л-т НО-2 (1979)

– Зайнуллин В. (с/сроч) прап-к Техник 2 отд. (1979)

– Малофеев А.Я. (кадр) к-н НО-3 (1979)

– Фатуев Е. (двх, Казань) л-т 303 (1978), 302 (1979)

– Галяутдинов Р. (двх, Казань) л-т 303 (1979), 302 (1980)

– Зиновьев А. (двх, Казань) л-т 303 (1980), 302 (1981)

– Нургатин З. (с/сроч) прап-к Техник 3 отд.(1980)

– Тытюченко К. (кадр) ст.л-т НО-4 (1979)

– Игнатьев Б. (двх, Казань) л-т 402 (1979) ???

– Василий (с/сроч) прап-к Автотехник (1979)

– Суббота (с/сроч) прап-к Старшина батареи (1979)

Александр, здравствуйте!

Направляю пару очередных зарисовок из жизни двухгодичников в полку. Конечно случаев, приведенных ниже, пруд пруди. В войсках чаще не важен способ достижения, важен результат. Это как в старом анекдоте про ракетчиков:

– Кто сапог бросил в красную кнопку?

– Ну и черт с ней с этой Америкой…

Кстати попутно предлагаю открыть рубрику с анекдотами о наших доблестных раквойсках под названием типа «Ключ на старт».

29.07.2008

А вас, Иванов, я попрошу…

Фото 1. 1979 г. л-т Игнатьев Б.(6бат) перед заступлением в наряд.

Был анекдотичный случай, который произошел с одним лейтенантом-двухгодичником в нашем дивизионе. Идет этот бедолага с технической зоны, усталый после регламента, с группой бойцов. Завидев их, начальник штаба окликает старшего:

– Лейтенант Иванов, а вы что тут делаете?

– Как что, товарищ майор? Были на обслуживании техники, вот веду отделение на обед.

– Какой к черту обед! Разве вы не знаете? Вы уже третий день как в отпуске. Идите в штаб, распишитесь в приказе.

Это всего лишь небольшая зарисовка, но в определенной степени очень наглядно характеризующая работу штаба. И «объектами» этой работы, конечно же, часто становились двухгодичники.

Вообще, надо заметить, штабная работа – это хлопотное дело. Приказы по боевой работе, по службе войск, по личному составу.… Да и мало ли других приказов, которые необходимо подготовить, подписать и, самое главное, довести до исполнителей. И вот уже нарочный из штаба носится с разносной книгой по дивизиону, вылавливая и доводя приказы «объектам» под роспись. Но и здесь все по приоритетам. Сначала доводятся горящие приказы, а уж потом…. У «ушлых» нарочных доведение приказов по личному составу (отпуска, командировки, изменения по службе) оставлялись на последнюю очередь по принципу: «кому больше надо – мне или им?» И вот уже бедолага-лейтенант, жертва нерасторопности нарочного, бросив все дела, в авральном порядке, готовится к отъезду в отпуск, а другой, такой же собрат, идет в суточный наряд на подмену убывшему.

Но приказ приказу рознь. Одно дело приказы о заступлении на «БэДэ». Вовремя собрать списки, убедиться в наличии допуска и сверстать боевой приказ – для НШ это задача государственной важности. Малейший срыв и спросят по полной программе. Этим приказам особое внимание и контроль. Но, как ни странно, у лейтенантов-двухгодичников этот вид несения службы также был более приоритетным и пользовался особым предпочтением. Не важно кем и где – в составе ли дежурных сил батареи, начальником ли караула или помощником оперативного на КП. Тут тебе и полный пансион, и усиленное питание и, как говорится, самое главное для молодого, растущего организма – временное отлучение от мирской жизни. Зато потом, после смены, отрыв по полной. Ощущения усиливались троекратно.

Наряды на внутреннюю службу особым успехом у двухгодичников не пользовались, по-видимому, по причине их чрезмерной частоты и малой привлекательности. Если случался недельный перерыв между заступлениями на «БэДэ» то, как минимум, два суточных наряда тебе уже обеспечено. Ходить мимо штаба, считалось, себе дороже. На перекрестке возле него, как часовой на посту, всегда стоял нарочный и зорко всматривался в лица проходящих и промелькнувших вдалеке офицеров, чтобы в самый неподходящий момент сунуть тебе под нос разносную книгу. Самым незаслуженным было, сменившись с «БэДэ» в пятницу, получить наряд на службу на воскресенье. Причем довод у начальника штаба был самый, что ни на есть, убийственный:

– Вам, двухгодичникам (!), в выходной все равно делать нечего на зимних квартирах (читай в городке), поскольку вы не женатые.

Фото 2. 1979 г. л-ты Иванов Ю.(7бат) и Мухаметов Р.(1д-н)
в центре городка после смены с дежурства.

Было интересно наблюдать, как отдельные офицеры, «дожив» до конца недели, тайком покидали расположение дивизиона, лишь бы не столкнуться нос к носу с нарочным из штаба. Нет росписи в книге приказов, значит, и наряда нет.

Престижным для двухгодичника считалось заступить дежурным по дивизиону. Но такой чести удостаивались не многие. Обычно это хлеб кадровых офицеров. Но жизнь всегда вносила свои коррективы. И в периоды массовых отпусков командование шло на вынужденное послабление. Как правило, в эти наряды назначались более опытные офицеры-двухгодичники, второго года службы, как говорится с незапятнанным «облик аморале». За время службы мне тоже довелось пару раз быть дежурным по дивизиону. Ощущений особых не испытал, вся служба прописана по часам и минутам: ты контролируешь, тебя контролируют. Оба раза мои дежурства совпадали с приездом в дивизион только что вновь назначенного на должность командира дивизии полковника Журавлева. Интересная личность. В моем представлении начальство такого ранга – это холеный чин в параллельных брюках с лампасами и непременно со свитой. А этот один, в сопровождении командира полка, невысокий, с живыми глазами, очень подвижный. В сапогах и портупее. Его интересовало буквально все – от организации боевой работы до организации досуга. Все рассматривал, все расспрашивал. Естественно, все дивизионное командование было на взводе, ни на шаг не отходило от «высокого начальства». Уже в завершении официального» визита, всё осмотрев, комдив вдруг говорит:

– А остальное (!) мне покажет дежурный лейтенант, - показывая на меня рукой. Возникшие возражения местного начальства остановил жестом:

– Товарищи офицеры, занимайтесь своими делами.

Ловлю на себе многозначительный взгляд своих командиров: не сболтнул бы лейтенант чего лишнего? Но надо полагать все обошлось. Хотя облазили мы с комдивом весь периметр жилой зоны, пересчитали все бреши в изгородях, прошлись по всем потайным лесным тропам. Вот в такие минуты только и понимаешь всю значимость своего бренного существования. Когда еще лейтенанту, вот так запросто, с комдивом пришлось бы пообщаться.

Почетным также было заступить дежурным по комендатуре, взяв с собой, в качестве посыльного, бойца со своего подразделения. Здесь чувствуешь, как бьется пульс жизни городка. В смежном с помещением комендатуры зале – небольшой агитпункт с трибуной и несколькими рядами скамеек. Здесь проводит приемы по личным вопросам начальник гарнизона, здесь проходят собрания женсовета, здесь организовывались курсы по подготовке водителей-любителей, здесь даже однажды был свидетелем организации выдачи военнослужащим продовольственного пайка. Но это было однажды, и всего только один раз выдавался паек двухгодичникам, по крайней мере, на моей памяти.

И как эпилог службы в комендатуре, выбегаешь утречком, эдак часиков в семь, навстречу командиру полка, выходящему из ДОСов, и молодцевато гаркаешь:

– Гарнизон, сми-и-и-рррно!

Фото 3. 1980 г. л-т Габидуллин А. (5бат) на обслуживании техники.

Наблюдаешь, как все, в едином порыве, поворачиваются лицом к кричащему и застывают в приветствии, приложив руку к головному убору. Потом докладываешь о происшествиях, хотя, по большей части, о большинстве таковых, произошедших за ночь в гарнизоне, ты и понятия не имеешь.

Для солдата этот наряд был сродни краткосрочному отпуску, окном в давно забытый мир на гражданке.

Был еще вид наряда – пеший патруль по Ружанам. Но сюда ходили чаще кадровые офицеры, в основном одни и те же. Что входило в круг их обязанностей, сказать трудно, но они были завсегдатаями всех злачных мест городка. Говорят в ДОСах, а может даже в комендатуре (!) была комната или помещение для временного содержания задержанных, но я такого не помню.

Следующим по значимости суточным нарядом было дежурство в автопарке. Здесь тоже кипела, какая-никакая жизнь. Бойцы, в сопровождении и без, целыми днями сновали по парку. Сюда то и дело заезжали и выезжали машины. В боксах обслуживалась техника стартовых батарей. Объектом особого внимания была аккумуляторная – так называлось специализированное помещение на задках автопарка. Это была вотчина БТО – батареи технического обеспечения. Здесь была сконцентрирована вся «энергетическая мощь» дивизиона.

Однажды прошел слушок: в часть должен приехать главком Толубко. Что тут началось! Представляете суматоху – муштра, конспекты, занятия, наведение лоска, ну все, разве что траву не красили. В автопарке технику всю «вычухали», боксы побелили, фасады выкрасили. Месяц по этому случаю монтировали сдвижные ворота с электроприводом на въезде в автопарк. Дежурных заинструктировали. Но, как говорится, «торпеда мимо прошла». Главком заехал лишь на 1-й дивизион, проехал по территории и, не выходя из машины, уехал восвояси. Достаточно быстро все опять пришло в запустение – побелка осыпалась, краска выгорела, разметка на асфальте вытерлась. Ворота в парк так и не работали.

Самым не престижным считалось дежурство на КПП. Помдежи были по большому счету всего лишь периферийными информаторами обо всем, что прибыло и убыло из дивизиона. Статус значимости этому «месту отбывания» придавали лишь периодические посещения КПП дивизионным особистом. В обязанности помдежа входили доклады ему обо всех подозрительных людях, машинах и пр., появившихся в районе КПП. Почему-то считалось, что нарушитель должен обязательно появиться только возле КПП. Хотя, чего греха таить, порой внезапные наезды даже «своего» высокого начальства, ставили в тупик всю дежурную смену. Так, однажды, появляется возле КПП зеленый УАЗик с незнакомыми номерами. Номера армейские. На месте старшего в машине какой-то чин в погонах. Сопровождающих никого. Посылаю бойца узнать, что за залетные гости. Солдат прибегает, онемевший от страха:

– Там полковник сидит, – говорит, – страшно матерится.

Снимаю трубку, вызываю штаб, докладываю номер авто. Тут похоже уже немая сцена на том конце провода, потом вопль:

– Немедленно пропустите!

Дневальный едва успевает отскочить, машина пролетает в открытые ворота и, доехав до штаба, останавливается. Откуда-то издалека слышится раскатистое: – Сми-и-и-рна! – и к машине подлетает командир дивизиона. Что-то докладывает, потом с гостем уходит в штаб. Интересуюсь у подошедшего к КПП дежурного по дивизиону: – Кто такой? Ответ: – Зам комдива полковник Гайнутдинов.

Через час машина выезжает обратно. Стою в воротах, приветствую «высокое» начальство отданием чести. Машина притормаживает, из окна высовывается свирепая голова полковника:

– Как фамилия?

– Лейтенант Галяутдинов.

Лицо полковника смягчается:

– Откуда?

– Из Татарстана... из Казани, – немного подумав, уточняю я.

– Земляк значит, – улыбается он. И коротко водителю: – Трогай!

Машина ушла, а мне подумалось, как все-таки мир тесен да ладно устроен, если даже на далекой чужбине можно вот так, запросто, встретить такого «крутого» земляка.

Приложение:

Фото 1 (1979) л-т Игнатьев Б. (6бат) перед заступлением в наряд.

Фото 2 (1979) л-ты Иванов Ю. (7бат) иМухаметов Р. (1д-н) в центре городка после смены с дежурства.

Фото 3 (1980) л-т Габидуллин А. (5бат) на обслуживании техники.

Дрова или особенности армейских заготовок

Однажды возникли перебои с поставкой топочного мазута для котельной дивизиона. Надо заметить, что это был самый разгар осени, днем еще было тепло, а ночью уже подмораживало. Командование решило подстраховаться и запастись на всякий случай дровами, благо его было вдоволь вокруг. Вызывает меня начальник штаба:

Фото 1. 1980 г. л-т Галяутдинов Р. (6бат) год спустя.

– Товарищ лейтенант, – говорит он, – поедете старшим на заготовку дров.

– Есть! – говорю.

Суть сводилась к тому, что необходимо было проехать на машине до делянки, где этот лес уже повален и нарезан, «тамошняя» команда заготовщиков тебя грузит и ты благополучно транспортируешь все это в расположение части. Проще некуда. И вот мы уже склонились над картой района действий - кусочком бумажки, где схематично было показано место лесозаготовки и маршрут движения. Часть дороги пролегала по шоссе, затем грунтовка и, в заключение, километров десять-пятнадцать лесом. До сих пор не могу понять, чем был обусловлен столь дальний вояж за тем, чего было в избытке буквально за забором, но… приказы начальников не обсуждают.

- Вот вам путевка, пойдёте в парк, возьмёте дежурный тягач, – подытожил НШ.

Кто мало-мальски сталкивался с автомобильной службой, знает, для чего предназначен дежурный тягач. Понятно, что «на всякий пожарный случай», но у командования была, по-видимому, своя трактовка таких случаев.

Иду в парк, быстро нахожу искомое авто – бортовой КРАЗ. Вокруг бегает чумазый водитель, узнаю в нем тягачиста со своей батареи.

– Здравия желаю, товарищ лейтенант, – улыбается он, – сейчас меня дернут (!) и мы поедем.

– Почему дернут? – не понимаю я.

– Да у меня аккумуляторы подсевшие, не крутят.

– ??

– Да вы не переживайте, товарищ лейтенант, нам главное завестись.

– ???

Видя уже панику в моих глазах, он успокаивает:

– Они, то бишь аккумуляторы, в дороге подзарядятся (!).

Докладываю начальнику штаба. На мои доводы о невозможности выезда по техническим причинам парирует уже тот:

– А что вы предлагаете? Или вы хотите поставить под срыв выполнение боевой задачи!

Аргумент был железный. Поскольку ничего предложить, а тем более ничего подрывать я не собирался, я развернулся и вышел.

КРАЗ уже стоял возле штаба. Водитель, сидевший за баранкой грохочущего автомобиля, просто сиял от счастья. Это был его первый выезд за пределы дивизиона.

Крутой нрав этого «монстра» проявился уже на первых метрах после выезда за ворота. Грохот от двигателя стоял жуткий. В кабине невозможно было дышать, весь дизельный выхлоп почему-то поступал в салон, через рулевую колонку, прямо в лицо водителя. Тот, чтобы не задохнуться, периодически высовывал голову в открытое окно, отдышаться. Баранка слушалась водителя (как говорят «схватывала») только после двух (!) полных оборота рулевого колеса. Спрашиваю водителя: – В чем дело? Ответ: – Червяк не подтянут.

Выезжаем на трассу. Приказываю водителю включить дальний свет фар и двигаться, держась середины шоссе. Скорость не более 30 км/час. На всякий случай. Чтобы не улететь в кювет. И все это на глаз, спидометр-то не работает. Представляете! Катит этакое «чудо советского автопрома» по оживленной трассе, громко урча и бешено сверкая фарами. Клубы дыма вырываются из распахнутых окон. Все водители встречных машин, заранее боязливо прижавшись к обочине, провожают нас «завистливыми» взглядами. Вот ведь наша техника, чихтит-пыхтит, а едет! Думать о том, что будет, если вдруг двигатель заглохнет, как-то не хотелось. Проехав положенные километры, съезжаем с шоссе на грунтовку. Недалеко уже и лес. В ста метрах от опушки, у дороги, одиноко стоит здоровенный дуб. Машину подкидывает на очередном ухабе и водитель, не справившись с управлением, со всего маху врезается в дерево. Исполин качнулся, но устоял. Куча обломанных сучьев сыплется на наши головы. Немая сцена. Я смотрю на водителя, водитель смотрит на меня. Но счастье на нашей стороне – машина цела и двигатель работает! Сдерживая нахлынувшие эмоции, говорю:

– Товарищ солдат..., вы так больше не делайте, пожалуйста! Мы еще в лес не въехали, а вы уже деревья считаете.

Остаток пути до делянки проехали со скоростью среднего пешехода. Нас уже заждались. Прапорщик, старший на лесоповале, деловито распорядился, как поставить машину под погрузку. Быстро завершив свое дело, команда заготовителей загрузилась в КУНГ и убыла.

– Вас ждать? – поинтересовался прапорщик перед убытием.

– Да пожалуй, нет, – ответил я.

Моя самоуверенность сыграла с нами злую шутку. Мой солдат, тоже пытаясь выехать на дорогу, начал маневрировать обратным ходом между пнями, и задним мостом сел на один из них. Сел наглухо, ни вперед двинуться, ни назад. Машина гружена «под завязку», двигатель ревет, колеса рвут дерн, все глубже и глубже углубляясь в грунт. И в какой-то момент двигатель заглох. Как будто сердце оборвалось! Наступила гнетущая тишина. Байка водителя о подзарядке аккумуляторов по ходу движения авто так и осталась только байкой. Как они были бездыханными, так и остались. Все потуги завестись были тщетными. Стартер даже не клацал. КУНГ с бойцами ушел, деревень поблизости нет, помощи ждать неоткуда. А дело уже к вечеру. Что делать? Занять круговую оборону? Развести костер в глухой беловежской пуще? Ночевать в кабине при нулевой температуре? Выехали-то налегке, теплой одежды никакой. Из всего имущества – одна монтажка, да пара гаечных ключей.

Принимаю авантюрное решение: оставить технику и идти обратно пешком. Даю команду водителю закрыть машину, слить воду из радиатора. Мысль одна, быстрее добраться до телефона, проинформировать командование. Прикидываю – до Ружан километров пятнадцать, до части – все двадцать, но напрямую ведь не ломанешься. Ни карты, ни компаса. Лишь клочок бумажки с кроками. Делать нечего, ноги в руки и в путь. Стемнело быстро. Только по едва приметной песчаной полосе, отсвечивающей белесым цветом, угадываем дорогу. Практически идем на ощупь. Чувствуем себя партизанами. Часов пять петляем по извилистым лесным тропам и вот, наконец, вдалеке огни городка, а там и гарнизонная комендатура. Докладываю на КП.

– Все живы, здоровы, – поинтересовался 505-й.

– Так точно, – отвечаю.

– Хорошо, разберемся, отдыхайте.

Утром, по прибытии в часть, узнаю подробности. Уже через час, после возвращения команды заготовителей с прапорщиком, в дивизионе забили тревогу. Вновь снарядили КУНГ по встречному маршруту. Никого по пути не встретив, добрались до делянки, обнаружили наш бездыханный КРАЗ. Как им удалось его стащить с пня и завести, мне это уже неведомо, но «стратегический» груз был доставлен в часть только к утру.

Для себя из этой истории вынес единственное – наша армия будет сильна до тех пор, пока люди «при железе» будут до конца верны присяге.

А постановка беззубых задач и затем геройское их завершение – это уже тонкости нашего русского менталитета.

P.S. Та, злополучная техника, из автопарка, еще долго продолжала нести достойную вахту по выполнению вверенных ей боевых задач.

На снимке: Фото (1980) л-т Галяутдинов Р. (6бат) год спустя.

«Вспомнить Ружаны…»,
фото Р.Миннулина

06.04.2011

Александр, здравствуйте!

Высылаю очередную партию фото «ружанской» темы, полученных мной от сослуживца Рифката Миннулина. [См. в фотоальбоме "И снова 403 рп (фотоархив)..."] Снимки сделаны летом прошлого года. Испытал ощущение радости и какой-то эйфории при просмотре...

Вот пруд, обсаженный ивами, в центре городка (фото 1), ну просто сказка! Говорят, до сих пор в нем водится рыба. Тут же, с пруда, вид на ДОСы (фото 2). Круче этих «высоток», видимых с любой окраины городка, кажется и нет, настолько пейзаж без них уже не мыслим. Вот серия снимков вида обновленного замка (фото 3-7), видно, власти постарались на славу. Отдельный снимок-ностальгия (фото 8) – дом по улице Пионерской, в котором мы двухгодичники – я, Б.Игнатьев и А.Епифанов два года стояли на постое у тамошней хозяйки Прокопени Марии Романовны, прекраснейшей женщины, царствие ей небесное… Из "бывших" на постое у бабы Мани знал только кадрового старлея Шурко. Жил он с семьей в Пружанах, служил на 1 рдн, потом по-моему перевели в Слоним. Он несколько раз приезжал к хозяйке за вещами, даже ночевал.

Фото 1. Пруд в центре городка

Фото 2. Вид с пруда на ДОСы

Фото 3. Парадный вход замка

Фото 4. Центральная брама

Фото 5. Восстановленный флигель

Фото 6. Паспорт объекта

... нашёл в своих закромах несколько «давешних» снимков и вот уже пробило на воспоминания…

«Весна 80-го…»

06.04.2011

То время для многого происходящего в стране, да и в жизни нас молодых, «зеленых» лейтенантов, было знаковым. Страна переживала непростые времена. Тут и Афган, тут и Олимпиада…

Вот классический снимок вида Ружан того периода (фото 9). На снимке ранняя весна, солнце уже пригревает, снег просел, птицы в небе, дымок из труб котельных не такой уж навязчивый. Природа пробуждается. Казалось бы знакомая панорама, но ощущения уже другие. Как у Высоцкого, вроде «тот же лес, тот же воздух и та же вода, только…». Вот это «только» и напрягает память. Может потому, что снимок черно-белый. А может потому, что взгляд уже расплывается и мысли уходят куда-то туда, за горизонт, где в лесах несут суровую вахту мужчины городка... Почему-то вспомнилась суматоха в части, связанная с Афганом, рапорта бойцов, изъявивших желание поехать исполнять интернациональный долг и озабоченные лица отцов-командиров, проникнувшиеся серьёзностью момента...

Фото 7. Величественный двор

Фото 8. Дом на Пионерской

Фото 9. Вид на Ружаны (1980г.)

Этой же весной в часть прибыло новое пополнение из Казани (фото 10), честь «вводить в строй» которых была предоставлена нам, лейтенантам второго года службы. Групповой снимок сделан на сборах молодых двухгодичников в Пружанах (лейтенанты нашего полка одеты в форму ПШ). На снимке: верхний ряд (слева направо) – 3-й Ляпченков (1рдн), 8-й … Фархат (1рдн), 9-й Ф.Валеев (5бат), 10-й А.Зиновьев (6бат); средний ряд – 2-й … Загид (1рдн), 3-й А.Габидуллин (5бат), 5-й А.Тимошенко (7бат), 6-й Ф.Башаров (8бат); нижний ряд – 1-й … Наиль (1рдн), 3-й В.Волков (7бат), 5-й В.Андреянов (6бат), 6-й Ф.Кадыров (8бат)...

А здесь (фото 11) мы годовалые лейтенанты – я (справа) с Б.Игнатьевым (2-й слева) на той же улице Пионерской в кругу старших товарищей – двухгодичников, дававшие в свою очередь уже нам уроки ратного мастерства (л-т В.Степаненко? (1рдн) и л-т С.Мусиенко (5бат))…

А вот другой, уже курьёзный снимок из серии «Ничто человеческое нам не чуждо, или что может дать армия двухгодичнику» (фото 12). На снимке (слева направо) пр-к И.Субочев, ст. л-т М.Фахрутдинов (оба - узел связи 1рдн), л-т А.Епифанов (1рдн) и л-т Р.Миннулин (2рдн). Фото сделано в мае того же года во дворе частного дома по улице Урбановича, где «квартировались» Иван с Маратом, на фоне приобретенного последним новенького автомобиля. А почему бы и нет? Двухгодичник и автомобиль – понятия совместимые! На дембель счастливчик уехал на своем авто в аккурат перед Олимпиадой...

Фото 10. Сборы двухгодичников (1980г.)

Фото 11. На улице Пионерской (1980г.)

Фото 12. Проводы двухгодичника (1980г.)

А здесь уже всё по-взрослому – свадьба лейтенанта (фото 13) и весёлая стайка его собратьев – двухгодичников, идущих на торжество с коробкой конфет (фото 14). Взамен будет сытнейшее застолье...

Или вот «образчик» решения продовольственной программы уже местными жителями в масштабе отдельно взятой лужайки (фото 15). Хозяева на основной работе, а два пса (не путать с передним планом!) на подработке…

Фото 13. Свадьба у кургана Славы (1980г.)

Фото 14. Свадебные гости (1980г.)

Фото 15. На лужайке Сапеги (1980г.)

Вот такой калейдоскоп воспоминаний получился. К тому же есть повод – 30 лет увольнения нашего призыва «Весна-79» в запас. Как сказал один юморист: Жизнь – явление полосатое. И с этим трудно не согласиться.

С уважением, Р. Галяутдинов