|
50-я ракетная армия в период Карибского кризиса
К началу 1962 года в 50-й ракетной армии продолжалось совершенствование боевой выучки ракетных полков, стоявших на боевом дежурстве, шло энергичное строительство шахтных БРК, развивалась вся инфраструктура ракетной армии. Многие боевые расчеты приобрели опыт учебно-боевых пусков на ракетном полигоне Капустин Яр, с поступлением учебно-тренировочных ракет 8К63Д начали проводиться плановые комплексные занятия с реальной заправкой компонентами ракетных топлив.
В этот период на международной арене продолжавшаяся напряженность между двумя противоположными мировыми системами еще более обострилась. Быстро набиравшая силы Республика Куба после Кубинской революции 1953-1958 гг. при поддержке Советского Союза и других стран социалистической ориентации приступила к проведению радикальных реформ, приобретая все больший авторитет среди развивающихся стран, оказывала огромное влияние своим примером и достижениями на развитие революционного процесса.
Враждебная политика США по отношению к своему южному соседу еще более усилилась. В дополнении к проводимому политическому нажиму, оголтелой пропаганде и открытой подготовке террористов ими принимаются меры по экономическому удушению Республики. Организуется экономическая блокада Острова Свободы. В феврале 1962 года Куба исключается из Организации американских государств. Силами ВМФ США устанавливается морская блокада. Для блокирования Республики с воздуха привлекается большое количество самолетов, в том числе до 20% стратегической авиации. США, играя мускулами, приводит в боевую готовность американские войска в Европе, 6й и 7й американские флоты. На базах США идет широкая подготовка армии вторжения из числа кубинских эмигрантов.
В связи с усиливающейся угрозой интервенции кубинское правительство обращается с просьбой о помощи в укреплении обороноспособности страны.
В июне Совет Обороны по инициативе главы Советского правительства Н.С. Хрущева принимает решение об отправке ракет средней дальности на Кубу, чтобы кардинальным образом изменить создавшуюся обстановку и предотвратить агрессию против Республики.
Генеральный штаб Вооруженных Сил СССР разрабатывает операцию «Анадырь» по скрытной переброске войск и ракетной техники с ракетами на Кубу и приведению их в боевую готовность. Разработку и осуществление этой грандиозной операции удалось осуществить скрытно, что способствовало ее успешному проведению и достигнутому эффекту.
Стратегическая операция «Анадырь» проводилась, упреждая готовившуюся США операцию против Кубы под кодовым названием «Мангуста», которая была утверждена президентом США Д. Кеннеди 8 марта 1962 года. В ней планировалось использовать более семи дивизий армии США (двух воздушнодесантных, двух пехотных, двух бронетанковых и одной дивизии морской пехоты и др.), тысячи самолетов и сотни боевых кораблей.
Оказание военной помощи Республике Куба проводилось по Договору о военной помощи между СССР и Кубой, заключенному в июне 1962 года в Москве. Операция «Анадырь» была спланирована и введена в действие в соответствии с Постановлением Совета Обороны СССР от 13 июня 1962 года и директивой (боевым распоряжением) Генерального штаба Вооруженных Сил СССР от 13 июня 1962 года № 75271.
Во исполнение директивы Генерального штаба Вооруженных Сил СССР были отданы боевые распоряжения всем видам войск, входящим в боевую группировку войск, в том числе Ракетным войскам стратегического назначения от 13 июня 1962 года № 75273.
Группировка Вооруженных Сил СССР в себя включала:
От Ракетных войск стратегического назначения — одна ракетная дивизия РСД в составе 5 ракетных полков ракет средней дальности. Из них было доставлено на Кубу:
— три ракетных полка Р-12, 42 ракеты Р-12 (из них 6 учебно-боевых) для 24 боевых ракетных старта ( по 8 в каждом ракетном полку);
— 3 ремонтно-технических базы (ртб) — по одной на каждый ракетный полк с ядерными головными частями (ГЧ). Головные ядерные части для ракет Р-12 были доставлены на дизель-электроходе «Индигирка». Ядерные головные части для ракет Р-14 были доставлены кораблем «Александровск»;
— 2 ракетных полка Р-14 ввиду морской блокады Кубы со стороны США были возвращены из Атлантики в СССР.
Руководителем объекта № 713 по всем ядерным зарядам от Министерства обороны СССР был назначен полковник Н.К. Белобородов.
Соединение РВСН являлось главной ударной силой группировки, сдерживающей агрессию США против Кубы.
От Войск ПВО — две дивизии по 3 зенитно-ракетных полка (ЗРП) Всего прибыло 6 ЗРП и установлены на Кубе 148 пусковых. установок ракет Р-75, один авиаполк ПВО, средства обеспечения и связи общей численностью 10 тысяч человек.
От Сухопутных войск — 4 мотострелковых полка (МСП), усиленных по нормам военного времени дивизионами тактических ракет «Луна», танковыми батальонами, подразделения обеспечения, охраны общей численностью 10 тыс. человек.
От ВВС: авиаполк МиГ-21 — 40 ед., вертолетный полк — 36 ед., спецавиаэскадрилья Ил-28 — 6 ед., средства обеспечения, связи и охраны общей численностью 5 тыс. человек.
От ВМФ: авиаполк Ил-28 (минно-торпедный) — 36 ед., бригада ракетных катеров типа Р-183 — 12 ед. с двумя ракетами П-15 на борту каждого катера, два полка фронтовых крылатых ракет (по 8 ПУ в каждом), полк «Сопка» — 6 пусковых установок, средства обеспечения и связи общей численностью 5 тыс. человек.
Ввиду морской блокады не прибыли от ВМФ эскадра надводных кораблей (два крейсера, два ракетных эсминца, два артиллерийских эсминца и др.), эскадра подводных лодок.
От тыловых частей и служб обеспечения группировки: полк связи, три широкопрофильных госпиталя, тыловые части и подразделения (склады, мастерские и другие тыловые подразделения) общей численностью 5 тыс. человек.
Всего на Кубу было доставлено более 43 тыс. человек, из них около 10 тыс. человек от РВСН.
Командование группировкой войск на Кубе было поручено дважды Герою Советского Союза генералу армии И.А. Плиеву. От Ракетных войск в его аппарат были назначены генерал-лейтенанты П.Б. Данкевич и П.В. Акиндинов и генерал-майор Л.С. Гарбуз, один из первых командиров ракетных бригад.
В состав 51-й ракетной дивизии (командир генерал-майор И. Д. Стаценко) от 50-й ракетной армии вошли:
— 79-й ракетный полк с ракетами Р-12 (командир полка подполковник И. С. Сидоров, заместитель командира подполковник Ф.З. Хачатуров, заместитель по политчасти майор Н.С. Новиков, начальник штаба подполковник И.П. Клюжев, главный инженер капитан И.Г. Алипченков, заместитель по тылу подполковник Р.Ф. Кравец, командир 1-го дивизиона подполковник И.И. Рудев, командир 2-го дивизиона капитан В. Д. Алпеев);
— 1018-я ртб (начальник ртб подполковник И.В. Шищенко, главный инженер майор Е.М. Орлов, заместитель по политчасти подполковник Г.М. Трибунский, начальник штаба майор В.И. Ермак, начальник 1-й сборочной бригады майор Н.А. Бахвалов, начальник 2-й сборочной бригады капитан Д.В. Герасименко);
— 1-й ракетный дивизион 428-го ракетного полка с ракетами Р-14 (командир дивизиона подполковник В.Т. Полищук) в составе ракетного полка (г. Глухов), который принял под свое командование командир 428-го ракетного полка полковник Н.А. Черкесов;
— 1-я сборочная бригада (начальник подполковник Базанов из ртб полковника Балина).
От каждого ракетного полка были выделены и утверждены главкомом по 8 — 10 специалистов (офицеров-ракетчиков) в оперативные группы (по всем направлениям профессиональной деятельности). Главная задача этих оперативных групп — выбор и подготовка позиционных районов на территории Кубы, их подготовка в геодезическом и инженерном отношении до прибытия кораблей с техникой, ракетами и личным составом.
Инструктаж личного состава оперативных групп проводили в Главном штабе РВСН и в Генеральном штабе Вооруженных Сил СССР (главком РВСН Маршал Советского Союза С. С. Бирюзов и начальник оперативного управления Главного оперативного управления ГШ ВС СССР генерал-лейтенант А. И. Грибков).
Оперативные группы ракетных полков и других видов войск 16 июля 1962 года на самолете Ил-18 из Шереметьево вылетели на Кубу с посадками в Англии и Канаде. На Багамских островах была вынужденная посадка из-за непогоды в Гаване. Этим рейсом 18 июля 1962 года в 22.00 в Гавану прибыло более 80 человек специалистов. Все они были в гражданской одежде с паспортами специалистов сельского хозяйства.
В течение почти двух с половиной месяцев оперативные группы занимались выбором позиционных районов для боевых стартов, привязкой мест установки пусковых столов ракет Р-12 на местности с учетом западной системы координат, инженерной подготовки трасс движения транспортов ракетной техники. Для увеличения радиуса досягаемости объектов на территории США выбор районов размещения стартовых позиций производился в западной и центральной части острова Кубы.
Позиционные районы выбирались из условий незатопляемости их при тропических ливнях, маскировки на местности, штатного расположения спецтехники на боевой позиции, преодоления мостов, рек и ручьев тяжелой ракетной техникой (грузоподъемностью до 60 тонн).
Таких мостов в позиционных районах было недостаточно, поэтому с помощью инженерных частей РВС Кубы бульдозерами и грейдерами срезались берега с обеих сторон реки, дно засыпали гравием и цементом, и получался переливной мост. Особо обращалось внимание на наличие питьевых источников.
Проделанная оперативными группами работа позволила с прибытием ракетных частей на Кубу в кратчайшие сроки приводить старты в боевую готовность.
С июня 1962 года началась подготовка ракетных частей к передислокации по железным дорогам СССР в порты погрузки и морской транспортировки на Кубу. Особое внимание обращалось на скрытность операции, что было достигнуто: о наличии ракет на Кубе президенту Кеннеди доложили только 16 октября 1962 года, когда уже 3 ракетных полка Р-12 полным ходом приводили боевые старты в готовность.
Отличительной особенностью морально-психологической подготовки явилась невозможность целенаправленной упреждающей работы с людьми. Это было обусловлено чрезвычайной секретностью целей, задач и места их выполнения, поэтому на первом этапе политическая работа проводилась как в обычных условиях боевого дежурства. Она включала воспитание патриотизма, верность воинскому долгу, исполнительность и дисциплинированность. При комплектовании подразделений некоторое количество личного состава было отсеяно по морально-политическим и психологическим качествам, по болезни или по требованию особых отделов, что не всегда было оправданным. Это потребовало дополнительных усилий по боевому слаживанию большинства подразделений, а от политработников значительного внимания форсированному вводу в боевые расчеты и другие коллективы новых людей. Нужно было позаботиться, чтобы новички не отторгались коллективами, и не произошло бы снижения уровня общей профессиональной слаженности. С этой целью наряду с обычными собраниями в подразделениях проводились комсомольские зачеты, технические «бои», коллективные аттестации и другие мероприятия. Они помогали знакомить коллективы с прибывшими, а новичков — с традициями подразделений и, таким образом, быстрее налаживать психологический контакт во время учебно-боевых тренировок.
Для «земных» ракетчиков морской, а тем, более океанский переход — отнюдь не рядовое событие. А переход этот, как известно, чрезвычайно усложнился тем, что личный состав располагался на кораблях скрытно — в твиндеках. Весь личный состав ракетной дивизии выдержал эти условия в течение 15-20 суток. Так началась проверка морально-психологической и физической подготовки тех, кому было доверено участие в этой операции.
Когда, уже в походе, были объявлены маршрут и его цель, определились и специфические задачи идеологического обеспечения: подготовить людей к выполнению операции военно-стратегического масштаба. Главными направлениями работы стали: разъяснение правоты и справедливости кубинской революции, опасности американской агрессии против Кубы, интернационального долга — помочь кубинскому народу отстоять свою свободу и независимость. Все это убедительно и доходчиво доводилось до людей на политических занятиях и лекциях. Но основными формами в той быстро меняющейся обстановке были оперативные информации и беседы, к проведению которых привлекались командиры, инженеры, участники Великой Отечественной войны.
Исходя из высоких политических целей похода, политработники «протягивали» логические ниточки к конкретным повседневным задачам каждого офицера и солдата. А таких задач возникало множество буквально каждый день, если не каждый час: выгрузка на берег и доставка в районы базирования ракет и всей другой техники; обустройство своего быта буквально на голом месте, в непривычных тропических условиях, когда даже прикосновение к неизвестному растению могло вызвать тяжелое заболевание. Не было жилья, ощущалась острая нехватка в стройматериалах, горючем, продуктах, лекарствах и даже воде. Выдержка и терпеливость, смекалка солдата и его золотые руки преодолевали и преодолели все. Все физические и моральные силы отдавались на выполнение главной задачи — быстрейшей постановке на боевое дежурство ракетных комплексов.
Шла интенсивная работа по подготовке техники и материально-техническому и тыловому обеспечению. Составлялись заявки из расчета обеспечения жизнедеятельности боевых стартов и личного состава автономно вдали от баз СССР сроком на 2 — 3 года, которые выполнялись на 100% и быстро.
1-й дивизион 428-го ракетного полка после передачи своей техники в начале августа 1962 года перебазировался в расположение Глуховского полка. В течение всего августа и первой половины сентября личный состав дивизиона всецело был занят получением штатной ракетной и специальной техники, которая поступала из арсеналов и заводов-изготовителей. Дивизион производил выгрузку прибывших агрегатов и скрытно транспортировал в позиционный район полка. Все прибывающее ракетное вооружение принималось комиссионно: проверялась техническая документация, укомплектованность запасными частями и деталями, проверялось на функционирование, если это было возможно.
Отдельные виды ракетного вооружения (электросиловое и проверочно-пусковое) практически на функционирование проверить было невозможно, так как для этого нужно было провести сборку и монтаж необходимых схем. Но времени на это было мало, и ограничились при этом оценкой гарантий, подписанных военной приемкой заводов и руководителями арсеналов, где хранилась эта техника. Подобная же работа проводилась личным составом 1й сборочной бригады подполковника Базанова.
Изучались морские транспорты на возможность транспортировки на них (особенно в трюмах) крупногабаритной ракетной техники и самих ракет Р-12 и Р-14. В связи с этим была проведена макетная проработка каждого образца техники по картонным образцам в масштабе, решались многие другие вопросы скрытности передислокации по железнодорожной сети, морем. Железнодорожные эшелоны (а каждому полку требовалось их от 5 до 6) с соответствующей маскировкой техники шли в три морских бассейна: Черное, Балтийское и Северное моря. Порты погрузки: Николаев, Севастополь, Балтийск, Кронштадт, Североморск и др.
Ракеты Р-12 в порты погрузки шли в спецвагонах, а на суда грузились в ночное время в трюмы на дно корабля. В зависимости от водоизмещения судна на корабле транспортировалось от 4 до 6 ракет Р-12, которые размещались на штатных грунтовых тележках в гермоукупорке и под тентом, крепились специальным крепежом (стежками) из расчета выдержать шторм до 10 баллов.
Вся специальная техника грузилась либо в трюмы, либо на палубах кораблей с маскировкой под сельскохозяйственную технику. Суда загружались из расчета по прибытии на Кубу обеспечить боевой старт необходимой техникой и ракетами.
Вместе с боевой техникой в твиндеках (под верхней палубой корабля) строились двух-, трехъярусные нары — спальные места. В зависимости от водоизмещения судна (от 10 до 20 тыс. тонн) транспортировалось от 300 до 600 человек личного состава боевых расчетов.
Ракетная техника и личный состав полка подполковника И.С. Сидорова доставлялся на Кубу на сухогрузе «Омск», техника и личный состав пртб подполковника И.В. Шищенко — турбоэлектроходом «Металлург Байков», 1-й дивизион подполковника В.Т. Полищука шел на теплоходе «Касимов», ядерный боезапас — дизель-электроходом «Индигирка».
В целом железнодорожная и морская транспортировка прошли без особых происшествий.
Суда на всем пути до Кубы сопровождались боевыми кораблями и самолетами НАТО и США. При имитации воздушной атаки в Атлантике на сухогруз «Ленинский комсомол» самолет США не вышел из пикирования и врезался в океан.
Всем капитанам морских судов, задействованным на переброску морским путем группировки войск, были отданы боевые распоряжения и инструкции. «Инструкция капитанам судов и начальникам воинских эшелонов по защите торговых судов от пиратских действий самолетов, надводных кораблей и подводных лодок США и кубинских контрреволюционеров «контрас» на переход морей» была утверждена Н. С. Хрущевым 17 сентября 1962 года, подписана заместителем министра обороны СССР Маршалом Советского Союза М.В. Захаровым и министром Морского флота В.Г. Бакаевым. Она предусматривала действия на случай нападения и захвата судов на маршрутах следования в порты Кубы и требовала не допустить захвата судна. При угрозе захвата судов, перевозивших ракеты и ядерные боеприпасы, после принятия всех мер по эвакуации с судна личного состава предписывалось затопить судно.
Попадали суда и в шторм (особенно при проходе Бискайского залива), но потерь людей не было, хотя был случай — солдата смыла волна за борт, но принятыми мерами он был спасен.
Были большие сложности по транспортировке компонентов топлива ввиду их большой агрессивности. Так, перекись водорода транспортировалась в штатной цистерне, в которой температура не должна превышать +20...+30°С. В связи с этим цистерны размещали на верхней палубе на корме корабля, чтобы в случае необходимости сбросить их в море. Их интенсивно поливали водой, чтобы температура продукта в цистернах не превысила допустимую.
С другими компонентами, особенно с окислителем — азотной кислотой было сложностей побольше. В связи с отсутствием специальных емкостей на кораблях окислитель закачивали в бочки из алюминиевых сплавов, грузили их в трюмы, а по прибытии в порт Бабандо на Кубе снова перекачивали в штатные емкости.
О морском переходе пишет его участник подполковник Ю.А. Жарков (начальник 3-го отделения 1-й стартовой батареи 1-го дивизиона 428-го рп): «Для погрузки кораблей, отправлявшихся на Кубу, в порту г. Балтийска был выделен специальный пирс с железнодорожной веткой для подвоза военных эшелонов с техникой и личным составом. Этот пирс был самым крайним, за ним начинался забор военно-морской базы. На этом заборе мы и прочитали «автографы» тех, кто уже убыл на Кубу до нас. Они писали: «До встречи на Кубе, танкисты!». Встречались также надписи артиллеристов, летчиков, связистов, пехотинцев. После увиденного мы окончательно поняли, что наш конечный пункт — остров Свободы, что мы будем оказывать помощь кубинскому народу во главе с их вождем Фиделем Кастро. Мы очень гордились этим заданием. Четко работал порт. Загруженные корабли отправлялись по назначению. На их место прибывали очередные. Так на погрузке мы трудились почти целый месяц. Особенно мне запомнился сухогруз «Металлург Курако». Нам пришлось его загружать, а затем, когда он вернулся назад, то и разгружать. Так было с несколькими судами.
К 20 октября к пирсу причалил сухогруз «Касимов», на котором наши 1-я и 2-я батареи с техникой должны были отправиться на Кубу. Этот корабль произвел на нас прекрасное впечатление. Дизель, водоизмещение 12 тысяч тонн, полторы сотни метров длины, двадцать ширины — последнее слово судостроения. Финские корабелы закончили его строительство в августе 1962 года. Свой первый рейс на Кубу он совершил, перевозя танкистов. Около сотни танков было размещено на его борту, что мы заметили по ободранным толстым доскам в трюмах корабля. Второй рейс ему предстоял с нами, ракетчиками. В течение четырех дней непрерывно мы загружали этот корабль нашим оборудованием и техникой. В нижние трюмы — твиндеки — были размещены ракеты Р-14 с грунтовыми тележками 8Т145. Сложности при их погрузке возникали от того, что в трюм они не помещались из-за большой длины тележки с дышлом. Однако выход был найден быстро: передний колесный ход тележки был съемный (это предусмотрено конструкцией, так как в нормальных условиях перед подъемом и установкой ракеты Р-14 на пусковой стол 8У229 он отсоединяется и остается на бетонной площадке БСП). Поэтому при погрузке на корабль было принято решение отсоединять передний колесный ход с дышлом и разворачивать его на 180 градусов, закреплять его за раму тележки и таким образом уменьшать общую длину груза, что позволяло выполнить поставленную задачу и вписывалось в габариты трюма. Все тележки крепились к специальным крюкам на корабле тросами с талрепами. Таким же образом крепилась и вся техника на колесном ходу (МАЗы, КРАЗы, ЗиЛы и УРАЛы). Ракетное вооружение в ящиках размещалось в трюмах несколькими ярусами, рядами и затем сверху накрывалось специальной морской сеткой, которая закреплялась за крюки и скобы, чтобы исключить свободное перемещение груза.
Такое тщательное и качественное закрепление техники в дальнейшем нам очень помогло, особенно мы прочувствовали это, когда попали по пути на Кубу в большой штормище в Балтийском море, в первый же день нашего похода.
Однако при такой огромной работе не обошлось без травм людей и поломок техники при погрузке. Грустно об этом вспоминать, но так было, и из памяти не выкинешь. Так при погрузке заправщика сжатыми газами 8Г135 с четырьмя 400-литровыми баллонами на платформе КрАЗ-214 был прижат к стенке борта стивидор Балтийского порта (старший команды докеров) и ему была нанесена травма с переломом обеих ног ниже колена. Он был срочно отправлен в военный госпиталь. С этим же агрегатом 8Г135 произошла поломка. При погрузке на корабль, из-за неправильной строповки, на высоте 15 метров рама автомобиля не выдержала нагрузки и начала складываться, была сильно согнута, и агрегат уже не подлежал восстановлению, пришлось его менять на новый, который прибыл своим ходом, вероятнее всего из г. Приекуле Латвийской ССР, в/часть 44008.
К 24 октября погрузка закончилась. Вся необходимая штатная техника была размещена на корабле, на верхней палубе находилось заправочное оборудование: заправщики окислителя 8Г134 на прицепе МАЗ-537, заправщики горючего 8Г140 с МАЗ-529. Это была крупная габаритная техника, и ее пришлось разместить на верхней палубе. Для того, чтобы скрыть ее принадлежность к ракетным войскам по бокам и сверху все обшили досками и сделали надписи «Тракторэкспорт». В конце погрузки на борт корабля поднялась специальная команда солдат с досками, и они быстро соорудили в оставшемся свободном трюме двухярусные нары для офицеров и солдат. Всего на борту разместилось около 200 человек с воинского эшелона и 42 человека команды корабля. В это же число входила команда с двумя счетверенными зенитными пулеметами. Один располагался на носу, а второй на корме нашего судна.
Во время похода мы убедились, что такая масса народа на маленькой площади — это не здорово. Не хватало места для естественных повседневных нужд. Так по краям палубы из необструганных досок были сделаны примитивные туалеты, на самой палубе установили походные кухни.
Хорошо запомнился день отплытия. С утра мы все переоделись в гражданскую одежду, все военное обмундирование сложили в ящики. В ящики также были уложены пистолеты офицеров и автоматы сержантов и солдат. После завтрака началась посадка личного состава на борт сухогруза «Касимов». На входе у трапа стояли пограничники. Все проходящие на корабль сдавали свои документы: удостоверения личности, военные, партийные и комсомольские билеты; сдавались также советские деньги (у многих к тому времени не осталось и копейки). Когда посадка личного состава закончилась, мы еще раз проверили крепление техники и разместились в трюме на сооруженных для нас нарах. Ждали момента отхода корабля от причала. Через некоторое время подошли два буксировочных катера и вывели судно из бухты, а дальше оно самостоятельно взяло курс на Балтику.
Сухогруз «Касимов» был фактически еще совсем новым кораблем, в этих нескольких рейсах еще шла его обкатка. В первом рейсе на Кубу и обратно он обернулся за месяц, так что мы рассчитывали на свой переход туда примерно за 15 суток. Командир нашего дивизиона подполковник Полищук В.Т. расположился в каюте рядом с капитаном корабля Беловым. Врач дивизиона лейтенант медицинской службы Чубабрия Г.А. разместился в лазарете вместе с корабельным врачом. Отдельная каюта нашлась и для оперуполномоченного особого отдела старшего лейтенанта Озе Е.А. Остальной личный состав, от командира батареи и ниже, расположились в трюме.
Всем категорически было запрещено находиться на верхней палубе без разрешения командира. На палубе в дневное время постоянно дежурили только офицеры по два-три человека.
Солдаты по разрешению ходили в туалет и иногда, когда позволяла обстановка, тоже с разрешения командира выходили подышать свежим воздухом на палубу. В вечернее время перед сном открывали створки верхней палубы для проветривания, а затем снова их закрывали. Пища готовилась в походных кухнях на верхней палубе и затем доставлялась в трюм.
Сначала Балтийское море нас встретило ласково. Стояла солнечная погода, был полный штиль. Наш корабль шел со скоростью более 20 миль в час. К вечеру погода начала портиться, и уже часов в 10 вечера на море разыгрался настоящий шторм силой 5 — 6 баллов. К этому времени был приготовлен обед и ужин. В первый день похода это опоздание с приемом пищи было оправдано, так как необходимо было приспособиться к новым условиям, притереться и привыкнуть.
Во время шторма всегда жди неприятностей, вот они и наступили: почти весь личный состав с непривычки заболел «морской болезнью», всех тошнило и рвало, выворачивало наизнанку. Все старались находиться на нарах и крепко держаться. Поэтому никто так и не притронулся к приготовленному обеду. Врач дивизиона сказал нам, что в это время лучше всего есть соленое. Моментально были вскрыты бочки с солеными огурцами, помидорами и селедкой, но желающих все это есть оказалось мало.
Командир батареи майор Семенцов Н.А. приказал мне взять солдат и проверить, в каком состоянии находится наше ракетное вооружение. С трудом прибыв в трюм с техникой, мы не могли ничего толком сделать, чтобы лучше закрепить оборудование. Все наши ящики под сеткой летали как мячики, так как корма то поднималась, то резко опускалась. В такой ситуации могло придавить в любую секунду, поэтому было принято решение, пока оставить все как есть. Командир согласился с моим решением.
К утру 26 октября шторм стих, и только тогда мы заново все перекрепили. Оборудование уцелело, и существенного вреда этот шторм нам не принес. Все обошлось. Только утром солдаты смогли поесть, но некоторые все еще болели и чувствовали себя неуверенно.
В середине дня подошли к Датскому проливу. Слева в дымке был хорошо виден город Копенгаген, взлетали и садились самолеты, мимо сновали корабли и катера. Мы отметили также заметное любопытство к нашему судну, его начали фотографировать, вдоль нашего курса на небольшой высоте пролетали военные самолеты НАТО. Доступ личного состава на верхнюю палубу был резко ограничен. Командир дивизиона сообщил всему личному составу, что мы направляемся к берегам Анголы, то есть плывем в Африку. Это сообщение было воспринято нормально: в Анголу, так в Анголу, значит так и надо.
К вечеру, миновав Датский пролив, мы вышли в Северное море. В этот же день начпрод дивизиона согласно распоряжению командира выдал всему личному составу паек на 15 суток: печенье, сыр, конфеты, папиросы (офицерам «Беломорканал», солдатам «Север») и другое питание. Радио мы не слушали и поэтому не знали, что 22 октября США объявили Кубе блокаду. Все советские суда теперь должны были проходить досмотр в зоне контроля американцами и, если обнаружится военный груз, — корабли будут уничтожаться. Всю серьезность создавшейся ситуации на нашем корабле в то время понимали лишь двое — капитан корабля и наш командир дивизиона. Только они вскрывали пакет с инструкциями как действовать в критической ситуации.
Утром 27 октября Северное море встретило нас неласково. Все чаще стали появляться иностранные военные самолеты-разведчики, которые на бреющем полете снимали на кинопленку наш корабль. Очень близко подходили также и военные корабли НАТО, шли параллельным курсом некоторое время, а затем удалялись и исчезали из виду. Напряжение возрастало.
Командиры решили поднять настроение личному составу показом кинофильмов. Киноустановка находилась в трюме и мы, лежа на нарах, смотрели кино. Все фильмы были знакомые, мы их видели раньше по нескольку раз, но у команды корабля оказались и другие, и они дали их нам для просмотра. Так впервые мы увидели новый по тем временам фильм «Путь к причалу», а через день с большим удовольствием посмотрели его еще раз.
Быт на корабле постепенно становился привычным. Наши походные кухни почти все время были в работе, готовили вкусную горячую пищу, и если кто из солдат просил добавки, то отказа не было. В походе аппетит был хорошим, за исключением, пожалуй, первого дня, когда был шторм. С собой в поход мы взяли небольшую библиотеку. Свободного времени теперь было достаточно, и каждый что-нибудь читал, а потом обменивались книжками. Вечером после ужина собирались послушать гармошку и гитару, пели известные нам песни, особенно «Темную ночь» и «Клен ты мой, опавший» на стихи Сергея Есенина.
28 октября, выйдя на палубу, я заметил, что наш корабль сопровождают два эсминца НАТО — по флагам: справа английский и слева западногерманский. Шли они параллельным с нами курсом, очень близко. Нас рассматривали в бинокли, и мы их также хорошо видели. Через некоторое время они поменялись местами, пересекая наш курс впереди судна. Напряжение опять возросло. Командир дивизиона отдал приказ: «Всем надеть спасательные жилеты, получить табельное оружие!». Но что мы тогда могли сделать нашим личным оружием против такой грозной силы, как эсминцы? Наше судно было перед ними совершенно беззащитно и являлось прекрасной мишенью. Нас могли с первого торпедного залпа отправить в морскую пучину, и ничто нам бы уже не помогло. Кроме того, в воздухе постоянно дежурили над нами самолеты-разведчики, они непрерывно менялись и на низкой высоте пролетали над нашим кораблем. Все находились в тревожном ожидании и думали, чем же это все закончится.
Подошло время обеда. Жизнь на корабле шла обычным чередом. Он продолжал плыть по направлению к Кубе, миновав утром Английский канал — пролив Ла-Манш. Через некоторое время я вновь вышел на палубу и увидел, что сопровождавшие нас эсминцы скрылись за горизонтом, самолеты прекратили полеты. Однако чувствовалось, что что-то все-таки не так. Солнце светило справа по борту — мы развернулись на 180 градусов и возвращаемся назад к своим берегам. На душе стало легко и спокойно. Вскоре командир дивизиона довел до всего личного состава полученный приказ: мы возвращаемся на Родину!»
Личный состав с боевой техникой и ракетами Р-12 начал прибывать на Кубу в конце августа — первой половине сентября 1962 года. Первый корабль «Омск» с ракетчиками 79-го ракетного полка подполковника И.С. Сидорова прибыл в порт Касильда 19 августа 1962 года. Вместе с техникой и личным составом полка прибыло 6 боевых ракет Р-12 боезапаса полка. 664-й и 181-й полки прибывали в порт Мариэль, а оттуда — в позиционные районы. На разгрузку каждого корабля отводилось не более двух дней.
Емкость порта Касильда обеспечивала прием и разгрузку только одного судна, что требовало убирать после выгрузки грузы и технику для приема других судов, находящихся на подходе. 20 августа, прибывший на корабль со своей оперативной группой командир дивизии генерал-майор И.Д. Стаценко отдал распоряжение на разгрузку и указал район сосредоточения всего эшелона. Основная дорога, связывающая указанный район с портом, затоплялась морским приливом. Поэтому инженерно-техническим взводом старшего лейтенанта Кацаря за одни сутки в зарослях джунглей был подготовлен колонный путь длиною 3 км, связавший район сосредоточения с портом и городом Тринидад.
Так как порт разгрузки был выбран неудачно, полку предстояло совершить марш по незнакомой местности 200-220 км в позиционный район полка.
Рекогносцировочная группа полка, которую возглавлял начальник штаба подполковник Л.П. Клюжев, прибыла на Кубу раньше и к этому времени изучила 12 районов. Однако в большинстве они не соответствовали предъявляемым требованиям. Окончательно был утвержден позиционный район полка недалеко от городского поселка Ситео-Сити и города Калабасар-де-Сагуа Сантокларской провинции.
«Омск» был разгружен в течение двух суток. Охрану порта и района сосредоточения осуществлял кубинский отряд горных стрелков под командованием сержанта Орландо в количестве 70 чел, который остался с полком на все время пребывания на Кубе.
Маршрут проходил через города и крупные населенные пункты Касильда, Тринидад, Куанао, Пальмира, Ранчуэло, Ла-Эсперанса, Сан-Диего-дель-Валье, Ситео-Сити, Сифуэнтес, Калабасар-де-Сагуа. Половина маршрута в позиционный район полка проходила в горной местности. Для перевозки грузов и гусеничного транспорта полку были приданы колонны автомашин «Националь» и несколько трейлеров. Перебазирование полка с техникой и грузами прошло организованно.
Наиболее сложная задача на этом этапе — транспортировка автопоездов с ракетами, которые имели малую продольную устойчивость и большой радиус поворота 25 м. Для оказания помощи прибыл представитель Генерального штаба Кубинской армии первый лейтенант Освальдо Фернанденс, обладавший большими полномочиями по отношению к местным властям, дорожно-строительным организациям и кубинским воинским частям.
По ходу рекогносцировки маршрута на каждом непроходимом участке принималось совместное решение, и Освальдо Фернандес немедленно приступал к его реализации. Так как через город Тринидад транспортировка ракет оказалась невозможной, был оборудован объезд по его окраинам. Перед городом Пальмирой потребовалось усилить мост до грузоподъемности 40 т, усовершенствовать гравийную дорогу в районе дневки протяженностью 3 км. В городе Сан-Диего из-за малого радиуса поворота было принято решение расцеплять автопоезда и разворачивать тележки с ракетами вручную.
Одновременно с подготовкой маршрута проводилась подготовка личного состава и техники для совершения марша в ночных условиях. Для обеспечения скрытности совершения марша и охраны колонны от возможных диверсий транспорту с ракетами был придан отряд мотоциклистов гаванской полиции и отряд сержанта Орландо. По ходу движения предусматривалась одна дневка на участке дороги между городами Каунао и Пальмира, где было возможно движение местных машин в стороне от колонны.
Колонну ракет возглавил лично генерал И.Д. Стаценко. Вместе с ним находился майор Санто-Мария, имевший личное поручение Фиделя Кастро обеспечить безопасность передислокации ракетных частей и оказывать помощь по их приведению в боевую готовность. Он был облечен всей полнотой власти и сыграл важную роль в обеспечении выполнения полком поставленных задач. На головном автопоезде находился подполковник Л.П. Клюжев. Командир полка подполковник И.С. Сидоров контролировал на марше состояние колонны на всю глубину и состояние ходовой части. Сзади колонны шла группа технического замыкания с запасными тягачами. Хвост колонны прикрывался также группой мотоциклистов.
Боевое охранение отряда горных стрелков двигалось в голове колонны, в ее середине и хвосте.
Скорость движения колонны задавалась командиром дивизии с учетом особенностей маршрута. Дистанция между автопоездами на равнине 25 м, на подъемах и спусках — 50 м.
Примерно в 10 км от г. Тринидад произошло самоторможение одной из тележек, посыпались искры горевших колодок. Автопоезд был остановлен и перемещен в хвост колонны. Движение продолжалось.
К утру горный участок был преодолен, и колонна встала на дневку. До позиционного района полка оставалось еще 120 км.
Днем подполковник Л.П. Клюжев убыл на рекогносцировку состояния этого участка маршрута и проверки готовности к приему ракет в позиционном районе. Однако на участке между Сан-Диего и Сифуэнтос тропическим ливнем был разрушен мост и размыта насыпная дорога протяженностью около 2 км. Оставив застрявшую машину, начальник штаба успел вернуться на местном попутном автотранспорте и приостановить выход колонны с дневки.
К месту разрушений немедленно выехали генерал И.Д. Стаценко и майор Санта-Мария. Через сутки мост и разрушенный участок дороги были восстановлены, и колонна смогла продолжить движение.
При въезде в позиционный район на дороге, походящей по склону горы, каждый автопоезд поддерживался лебедками тягачей, чтобы исключить опрокидывание ракет или сползание автопоездов под откос.
Компоненты ракетных топлив были доставлены в порт Касильда судном «Ургенч». Их забор в подвижные емкости с судна осуществлялся самотеком, без принудительной подачи насосами. В условиях тропической жары работа в средствах защиты потребовала много физических и моральных сил заправщиков. Руководил забором КРТ инженер по заправке старший лейтенант Ищенко. Доставка КРТ в позиционный район полка прошла организованно и без поломок.
На боевых позициях в позиционном районе ракеты Р-12 были укрыты в брезентовые штатные полевые палатки, установленные на подготовленные бетонные площадки.
В пртб для укрытия ядерных головных частей (ГЧ) были построены хранилища из арочного бетона. Бетонные арки вместе с другими строительными материалами (лес, цемент и др.) были доставлены из СССР. Эти укрытия практически не использовались, так как ядерные головные части хранились в штатных машинах в пещерах вблизи ПР.
На старте для укрытия баллонов (так называемые «шестибаллонки») со сжатым воздухом от солнечной радиации были построены кирпичные бункеры. Это делалось с целью достичь кондиционного воздуха с влажностью не более 45%. Такие параметры достигались загрузкой в бункер сухого льда, благо на Кубе его было достаточно.
Позиционные районы охранялись личным составом ракетных частей (внутреннее кольцо) путем патрулирования и боевыми постами в окопах. Штатные минные загражде заграждения, высокое напряжение, электрозаградительные средства имелись, но не устанавливались. Внешнее кольцо охраны и обороны на подступах к позиционному району обеспечивалось мотострелковыми полками (г. Артомиса), в горной части и по побережью — частями РВС Кубы.
Первым в рекордно короткий срок на боевое дежурство заступил 20 октября 1962 года полк подполковника И.С. Сидорова. А 28 октября все 36 ракетных установок были приведены в готовности к пуску. Подполковник И.С. Сидоров пишет: «К концу первой половины сентября наш ракетный полк и ремонтно-техническая база заняли позиционный район. Генерал И.Д. Стаценко поставил задачу к 22 октября закончить инженерное оборудование позиционного района, подготовить технику и личный состав для несения боевого дежурства в заданной степени готовности. Полк без промедления приступил к выполнению этого приказа.
8 октября первой в дивизии заступила на боевое дежурство пятая пусковая установка — командир майор Хлебников, за ней 12 октября — третья пусковая установка — командир капитан Лаурик. А 18 октября, на четверо суток ранее установленного срока, были готовы к бою все пусковые установки полка. В короткий срок, в изнуряющих условиях, личный состав полка проделал огромную работу. Под пусковые столы на метровую глубину были залиты бетонные монолиты с анкерными болтами, проложено 12 км гравийных внутрипозиционных дорог, произведено свыше 1500 взрывов скальных пород. Были развернуты и благоустроены склады, пищеблоки и палаточные городки.
Отдаю дань глубокого уважения всему личному составу полка за его самоотверженный труд по оборудованию позиционного района. Всех, кто отличился в то далекое время, перечислить просто невозможно. Назову лишь тех, кто внес наибольший вклад в подготовку позиционного района. Это войсковой инженер полка капитан Котляров; начальник топогеодезической службы капитан Беспалов и инженер-геодезист старший лейтенант Перкон; командиры дивизионов подполковник Рудев И.И., капитан Алпеев В.Д.; командиры батарей майор Хлебников, капитаны Лаурик, Стариков и Кузнецов, начальник клуба полка старший лейтенант Санников.
К нам прибыл офицер штаба Группы войск полковник Шкадов и лично проверил качество выполненных работ. Он сказал, что военным строителям здесь делать нечего, наоборот, им кое-чему у нас надо поучиться.
После морского перехода, перед тем как заступить на боевое дежурство, вся специальная техника была проверена на функционирование, а техническими батареями капитанов Старикова и Кузнецова проведены регламентные работы со всем боезапасом.
В штабе Группы войск мы получили задания, которые явились основанием для организации и несения боевого дежурства на командном пункте полка. На боевое дежурство заступили оперативные дежурные во главе с капитаном Игумновым.
Наша работа по приведению полка в боевую готовность находилась под постоянным контролем вышестоящих начальников. В полку часто бывали командир дивизии генерал И.Д. Стаценко, начальник политотдела подполковник И.В. Пшеничный, главный инженер подполковник А.М. Тернов и др. Из Группы войск — Первый заместитель командующего генерал-лейтенант П.Б. Данкевич, заместитель командующего по боевой подготовке генерал-майор Л.Ф. Гарбуз, представитель Главного штаба РВСН генерал-майор А.С. Буцкий.
Они не только контролировали нашу деятельность, но и оказывали активную практическую помощь. Они участвовали в организации обучения боевых расчетов пусковых установок, в подготовке специальной техники и боезапаса к боевому дежурству, разъясняли личному составу международную обстановку, проводили политико-воспитательную работу, направленную на образцовое выполнение всеми нами своего интернационального долга по защите революции на Кубе. Наибольший след в памяти личного состава полка оставил генерал Л.Ф. Гарбуз. Атлетически сложенный, отличный спортсмен, спокойный и вежливый в обращении, он производил на людей приятное впечатление. Главное его достоинство состояло в том, что он был первопроходцем ракетного дела, обладал глубокими специальными знаниями и богатейшим опытом организации обучения боевых расчетов и приведения пусковых установок в боевую готовность. При его активном участии мы сумели до 18 октября 1962 года провести с каждым боевым расчетом по несколько комплексных занятий по подготовке к пуску ракет и регламент со всем боезапасом.
Жизнь, полная забот, тревог и неизвестности, шла своим чередом. Военная авиация США почти ежедневно делала контрольные облеты кубинской территории, грубо нарушая государственный суверенитет страны. Над нашими позиционными районами, как правило, пролетали по 2-3 истребителя на низкой высоте и производили фотографирование.
Создать эффективную маскировку наших позиций было практически невозможно, поэтому мы были обнаружены без особых трудностей.
В предвидении угрожающего периода, когда по данным разведки 27-29 октября 1962 г. предполагалось вторжение войск США, для защиты позиционных районов с воздуха к нам прибыли пять зенитных батарей разного калибра, боевые расчеты которых были укомплектованы студентами из Гаваны. С нашим участием им были определены удобные позиции, где они быстро развернулись и организовали боевое дежурство. Однажды по двум летящим американским истребителям батареи открыли заградительный огонь, в результате которого самолеты не выдержали курс и ретировались. Позже последовал приказ: огонь по американским истребителям не открывать и беречь боезапас.
Кроме этих батарей, наши позиционные районы прикрывал зенитный ракетный полк, которым командовал полковник Климов. С ним мы быстро нашли общий язык и заблаговременно отработали вопросы взаимодействия. От возможного нападения диверсионных групп позиционные районы охранялись кубинскими военнослужащими численностью 150 человек. Отряд под командованием сержанта Орландо охранял первый дивизион и штаб полка, а отряд под командованием сержанта Сократе — второй дивизион. Места постов и система огня были согласованы с нашей ротой охраны. Непосредственным организатором охраны и пропускного режима был помощник начальника штаба полка капитан Киселев.
20 октября в полк прибыл оперативный работник штаба Группы советских войск полковник Аненков, который сообщил о создавшейся напряженной обстановке и потребовал, чтобы в течение ночи были оборудованы укрытия для всего личного состава.
В районе позиций пусковых установок были различные укрытия, а вблизи палаточного лагеря ни окопов, ни щелей отрыть не успели. Это было упущением, и в течение ночи все укрытия были подготовлены. В их оборудовании принимали участие все, невзирая на ранги.
Весь остаток октября прошел в тревожном ожидании. Вскоре поступил приказ о возвращении полка».
Об участии 1018-й ртб в операции пишет в своих воспоминаниях ее начальник полковник И.В. Шищенко: «Со 2 сентября началась отправка подразделений части из г. Плунге. В течение 2-х суток было отправлено три железнодорожных эшелона с тщательным соблюдением мер маскировки и скрытности. Станция назначения Мекензиевы горы (пригород Севастополя) содержалась, как и весь маршрут, в глубокой тайне. Эти дни сбора вверенной мне части в дальнюю дорогу, старание предусмотреть все до мелочей отнимали все служебное и личное время, не оставляя места семейным переживаниям, размышлениям о предстоящих событиях и испытаниях.
Эшелоны прибыли на железнодорожную станцию Мекензиевы Горы 6, 7 и 8 сентября. Как всегда бывает, на месте назначения пришлось встретиться с непредвиденными трудностями, осложнившими разгрузку: рампа была коротка, что сузило фронт разгрузки до 10 платформ, смена платформ производилась вручную. На станции отсутствовал 20-тонный кран, поэтому пришлось для разгрузки тяжелогрузных кузовов использовать спаренные краны 8Т211, что потребовало большого мастерства от исполнителей.
Плотные сроки прибытия эшелонов не давали времени на раскачку, работы в течение этих дней велись практически непрерывно, разгруженая техника малыми колоннами по 5-6 машин по крутым крымским дорогам перебрасывалась в порт в район сосредоточения. Уже утром 10 сентября под погрузку был подан турбоэлектроход «Металлург Байков». Корабль имел водоизмещение 22 тыс. тонн, скорость до 20 миль в час. Состав экипажа, который возглавлял капитан корабля Гуржий Василий Маркович, 54 человека. В 10 часов утра меня пригласил на борт корабля в каюту капитана представитель Генерального штаба Вооруженных сил СССР адмирал Виноградов Николай Игнатьевич, познакомил с капитаном корабля, вручил секретный пакет, скрепленный подписями Министра обороны Маршала Советского Союза Р.Я. Малиновского и Министра морского флота В.Г. Бакаева и указанием радиосигнала Генерального штаба ВС для его вскрытия, поставил задачу на погрузку боевой техники, личного состава и имущества на морской транспорт.
Издав приказ на погрузку, определявший график и порядок погрузки техники и имущества, меры по соблюдению техники безопасности, скрытности и секретности, и формирование 4-х смен для обеспечения круглосуточной работы, командование части приступило к ее организации. С целью обеспечения управления была установлена связь с Генштабом ВС СССР, Главным штабом РВСН, с руководством по отправке морских транспортов, с пирсом и с инженерным городком, где размещался личный состав. Смены возглавили и непосредственно руководили работами инженер-майор Орлов Е.М. — главный инженер части, подполковник Трибунский Г.М. — заместитель по политчасти, майор Ермак В.И. — начальник штаба, инженер-капитан Попов Б.А. — заместитель главного инженера. И снова возникли трудности. Так как высота части специальных машин превышала габариты отдельных отсеков корабля, то кузова машин-хранилищ головных частей 8М211 пришлось грузить отдельно от шасси, а на стыковочных машинах 8Т318 максимально снижать давление в шинах колес. Пришлось принять меры и по исключению отравления личного состава погрузочных команд угарным газом при работе внутри отсеков, используя при этом противогазы с гопкалитовыми патронами. Способы крепления техники и имущества на корабле были значительно сложнее крепления на ж.д. платформах и поэтому проводились при непосредственном участии команды корабля.
Все транспортные автомобили и другая техника транспортного и хозяйственного назначения перекрашивалась в шаровый цвет, устанавливалась и закреплялась на верхней палубе. К 22 часам 13 сентября погрузка была завершена, проверена комиссией по отправке морских транспортов с составлением акта, подтверждающего готовность эшелона к морскому походу. В 1 час ночи 14 сентября перед отправкой состоялся митинг, посвященный предстоящему выполнению важного правительственного задания. На митинге присутствовал представитель Главного штаба РВСН Герой Советского Союза генерал-майор А.Г. Афанасьев. Несмотря на необычность и неизвестность предстоящего, общее настроение было приподнятое, в выступлениях звучала гордость за оказанное доверие, а сам факт личного участия в выполнении этой задачи способствовал дальнейшему сплочению всего воинского коллектива. Сразу по окончании митинга и после проведения досмотра корабля пограничниками началась посадка личного состава и его размещение по каютам, отсекам и другим помещениям. В соответствии с моим приказом сразу же была организована внутренняя и караульная служба, назначены соответствующие должностные лица, определен распорядок дня, доведены до личного состава инструкции по действиям в различных ситуациях.
Ровно в 3 часа ночи по московскому времени 14 сентября 1962 г., взревев корабельными машинами и бураня спокойную воду гавани винтами, турбоэлектроход «Металлург Байков» отчалил от пирса и взял курс в пролив Босфор. Далеко за кормой остались огни родной земли, наши родные и близкие, все дальше отдалялась неизбежная суета сборов и предотъездные хлопоты. Стоя на мостике рядом с капитаном, я еще раз мысленно окидывал взором пройденный этап и, вглядываясь вперед, старался представить ход событий на ближайшее будущее. Понимая, что и моих подчиненных обуревают подобные чувства, я спустился с мостика и прошел по помещениям, в которых размещался личный состав. Был объявлен отбой, притушен свет, но многие еще не спали, делясь переполнявшими их чувствами и впечатлениями. Но постепенно усталость брала свое, а строгий армейский распорядок уже вступал в свои права. Начался морской поход на Кубу...
Утром, пока транспорт находился еще в водах Черного моря, личный состав завершал маскировочные работы, придавая технике, находящейся на палубе, сельскохозяйственный вид. Время было крайне ограничено, потому что уже в 1 час ночи 15 сентября корабль вошел в Босфорский пролив. При подходе к Стамбулу на борт поднялся лоцман (согласно международным правилам) для проводки корабля через проливы в Средиземное море. Ночной Стамбул весь был озарен огнями. Там проходила своя жизнь, и никому не было дела до судна, внутри которого затаились военные люди и техника, скрытно перемещающиеся на другой конец света, чтобы по неизвестному пока им приказу коренным образом повлиять на ход мировых событий. Море было спокойным, как на курортной туристической прогулке вдоль берега Крыма, и ни что, казалось, не напоминало об истинном характере этого путешествия. Вдалеке хорошо просматривались береговые очертания, здания, мечети и магистраль Европа-Азия. Всего этого величия посредине ночи не мог видеть личный состав части, который по условиям скрытности и секретности продолжал находиться внутри корабля, довольствуясь сообщениями командиров и своих товарищей с верхней палубы, несущих там внутреннюю службу. Высокая температура воздуха и условия скученного нахождения людей в закрытых помещениях отрицательно сказывалась на самочувствии воинов.
Миновав Стамбул, мы вошли в Мраморное море и далее, через пролив Дарданеллы направились в воды Эгейского моря. И только после пролива Китира, оказавшись в Средиземном море, обстановка изменилась в лучшую сторону, поскольку появилась возможность личному составу части находиться на открытой всем ветрам палубе при условии четкого выполнения команд на укрытие и маскировку в случае необходимости. А такие случаи возникали. 18 сентября над нашим кораблем барражировали американские самолеты-разведчики на высотах 2000-3000 м группами по 3-4 самолета, уходя затем в сторону аэродрома своей военной базы Бизерта в Тунисе, а в створе острова Сардиния — государство Тунис произошла встреча с двумя эсминцами американского флота с бортовыми номерами 858 и 931 на встречно-параллельных курсах. Корабль 858 шел на расстоянии 80-100 м от нашего борта с расчехленными боевыми орудиями и командой, находящейся на боевых постах, 931-й находился на удалении 1000 м.
В это время на мостике находился капитан корабля В.М. Гуржий и я, как начальник морского эшелона. С 858-го засемафорили: «Куда идет корабль?» Капитан дал ответ: «Идем в Касабланку». Это не удовлетворило американцев, которые запросили: «Что везете на борту своего корабля?» Капитан ответил: «На борту корабля сельскохозяйственная техника. Счастливого плавания!» После этого 858-й развернулся, обогнал наш корабль в 60-70 м от борта и удалился.
На следующий день в 8 час 40 мин — 9 час 20 мин утра по местному времени наш корабль проходил Гибралтарский пролив. Было безоблачно и тепло, в голубой воде, просвечиваемой на большую глубину лучами солнца, резвились, кувыркаясь, дельфины, сопровождая корабль. Эту картину радости и торжества сил природы и законов мироздания, к сожалению, не могли наблюдать по условиям скрытности люди, находившиеся внутри помещений корабля. По правому борту отчетливо просматривалась английская военная база Гибралтар и южное побережье Испании, а по левому — в бинокль город и порт Сеута на северном побережье Африки.
На шестые сутки плавания наш корабль вышел на просторы Атлантического океана. В 10 час. 25 мин. 19 сентября из Москвы по радио был принят условный сигнал на вскрытие пакета, полученного при отправлении. Вскрыв его с капитаном, мы взяли в руки бланк, в котором нам указывался порт назначения: Матанзас на севере острова Кубы, административный, политический и культурный центр одноименной провинции республики. В этом же пакете находился сборник материалов о республике Куба, о ее политическом и государственном устройстве, географических и климатических условиях, о культуре и экономике и др. Уже через 15 минут после этого было созвано совещание руководящего состава части и подразделений, на котором была поставлена задача на конкретизацию боевой учебы личного состава с учетом полученных указаний и материалов. Большинство занятий теперь проводилось на палубе на открытом воздухе, что значительно повысило их интенсивность и эффективность. К проведению занятий подключились и специалисты команды корабля, не раз уже побывавшие на Кубе.
За время плавания между личным составом части и командой корабля установились теплые и добрые, искренние взаимоотношения. Капитан корабля Гуржий В.М., главный механик Бойко подробно рассказали о команде, о плаваниях в разные страны мира, о корабле, о его тактико-технических данных, обстоятельно дали ответы на все вопросы. Несомненно, что больше всего вопросов было по Кубе. Личный состав части наравне с командой участвовал в приборках, в ремонте такелажного оборудования, плетении тросов, покраске и других премудростях морской службы. Одним словом, оба коллектива представляли собой единую дружную семью советских людей.
22 сентября прямо на палубе с большим успехом состоялся концерт художественной самодеятельности воинов части, некоторые номера исполнялись на «бис». Особенно запомнились всем выступления офицеров Ханова Валерия Евгеньевича и Зазаева Евгения Федоровича с отрывками из поэмы А.Т. Твардовского «Василий Теркин», сержанта Гончарова Бориса Прокофьевича, лейтенанта Шадрунова Владимира Александровича и других. Так как часть команды корабля и личного состава находилась на вахте и в суточном наряде, на следующий день концерт с таким же успехом повторился, а команда корабля выразила искреннюю благодарность его участникам. В ходе похода для всех его участников ежедневно показывались кинофильмы, проводились другие культурные мероприятия.
В районе Азорских островов самолеты-разведчики ВВС США совершали полеты по маршруту нашего корабля на высотах 3000 м и выше. Я все время очень внимательно наблюдал за этими маневрами американских летчиков не только в силу своего служебного положения, как начальника морского эшелона, но и чисто с профессиональной точки зрения, как бывший летчик, сделавший во время Великой Отечественной войны более 40 боевых вылетов на самолетах «Бостон-3». >
В походе, как и в жизни, не все складывалось гладко, возникали и трудности, происходили и трагедии. Серьезные испытания выпали на долю молодого (и по возрасту, и по опыту работы) врача части лейтенанта Щеренко Кадия Павловича. Он не был штатным хирургом, но успешно выполнил в условиях шестибалльного волнения операцию удаления аппендицита ефрейтору Павленко.
Капитан изменил курс и скорость корабля, чтобы уменьшить качку. Инструментарий, как и саму операцию, пришлось готовить в необычных условиях. Ассистировали врачу мой заместитель по политической части подполковник Г.М. Трибунский и помощник главного инженера капитан Лазаренко Ф.В. Солдату организовали диетическое питание, разместили, уплотнив команду, в одной из кают. Жизнь его была вне опасности, а через три недели он уже приступил к выполнению своих обязанностей.
26 сентября из-за болезни Боткина умер корабельный кок, которого все звали Вася. В течение двух суток командование корабля вело переговоры с руководством морского флота о доставке умершего на родину для захоронения. Но по правилам международного плавания вход корабля в иностранные порты категорически был запрещен, и его тело должны были предать океанской пучине. Похороны корабельного кока состоялись в 15 часов 28 сентября, в которых приняли участие вместе с командой корабля и командование части. В бортовой журнал корабля была сделана запись о времени похорон и текущих координатах местонахождения корабля, а корабельный гудок отдал последние прощальные почести. В это время мы находились в районах островов Большой и Малый Инагуа. Корабль в течение нескольких часов облетывали американские самолеты по 2-3 самолета в группе на высотах 25-100 м. Увидев процессию похорон, американские летчики удалились, возобновив полеты лишь через час.
В этот же день около 16 часов американский грузовой корабль, появившийся прямо по курсу, в нарушение международных правил мореплавания шел на прямое столкновение с нами. На вахте находился третий помощник капитана Игнатович Василий Иосифович. Он доложил капитану об угрозе столкновения. Капитан вместе со мной немедленно поднялся на мостик, оценил обстановку и отдал команду в машинное отделение: «Циркуляция» (немедленный разворот судна на 360 градусов с возвращением на прежний курс). Энергичные действия капитана и четкое исполнение команд позволили избежать столкновения.
На 15 сутки плавания 28 сентября наше судно было в районе острова Куба. В связи с большой осадкой корабля и малой глубины бухты порта Матанзас руководство операцией назначило нам порт выгрузки Сьенфуэгос на юге Кубы.
В 23 час. 30 мин. мы проходили мимо американской военной базы на Кубе Гуантанамо. В течение трех часов непрерывно американские самолеты с этой базы совершали облеты корабля, а один самолет прошел на расстоянии одного метра от главной мачты, чудом не врезавшись в нее.
Все это время капитан корабля и я находились на мостике с целью обеспечения безопасности плавания в готовности к принятию своевременного и грамотного решения в этой сложной обстановке. С мостика хорошо просматривалась за счет ночного освещения военная база, четко были видны взлеты и заходы на посадку американских самолетов. С моря корабль сопровождали американские военные корабли с полной световой иллюминацией на удалении до 300 м. Для нас было впервой такое плотное соприкосновение советских ракетных частей с вооруженными силами вероятного противника, хотя в ходе этой операции было очень многое впервой.
Весь световой день наш маршрут проходил вдоль южного побережья Кубы и к 18 часам 29 сентября мы подошли к очень узкому проливу на входе в залив порта выгрузки. Войдя в залив, нашим взорам открылась прекрасная панорама порта с причалами. Почти в центре залива находился остров. В порту находилось много морских судов Швеции, Норвегии, Чехословакии и других государств. Уже в 19 час. наш корабль бросил якорь на рейде в 300 м от пирса. Наполненный событиями и переживаниями день завершился в 20 час ужином и отдыхом. Морской поход закончился успешно.
Отдых был недолгим. Уже в 7 утра на корабль прибыли представители штаба Группы советских войск на Кубе с мандатом советского посла на Кубе Алексеева Александра Ивановича о проведении разгрузки в порту Касильда. Корабль снялся с якоря и снова вышел в море. В 30 км от порта к нам подошел катер, с которого для организации взаимодействия и оказания помощи в разгрузке поднялись на борт начальник штаба кубинской дивизии лейтенант Хосе (под таким именем он мне запомнился), члены передовой команды от нашей части майор Н.А. Бахвалов и от полка майор Клюжев Л.П. В 14 часов турбоэлектроход прибыл в порт Касильда и встал под разгрузку.
Уточнив некоторые особенности, я, не мешкая, отдал приказ на разгрузку, к которой мы готовились заблаговременно. Тщательно изучив по карте маршрут движения к месту дислокации и установив порядок следования, управления и охраны на марше, приступили к формированию колонн выгружаемых машин. В каждую колонну входило по 16-20 единиц с учетом тактико-технических характеристик (скорости, проходимости, габаритов, вида топлива и пр.). Об организованности и энергичности действий командиров и их подчиненных говорит тот факт, что уже в 18 час.30 мин. первая колонна в составе 20 машин под командованием начальника первого подразделения инженер-капитана Герасименко Д.В. начала марш по незнакомой местности в заданный район. Сопровождали колонну мотоциклисты кубинской армии. К 3 часам 1 октября колонна в полном составе прибыла на место дислокации в 5 км северо-восточнее города Калабасар-де-Сагуа провинции Лас Вильяс.
2 октября к нам прибыл командир соединения генерал-майор Стаценко Игорь Демьянович, когда и произошло наше первое знакомство. Оно оставило в памяти хорошее впечатление. Командир соединения поставил задачи и дал четкие указания по завершению разгрузки, передислокации и приведению части в боевую готовность. 4 октября разгрузка техники и имущества части без единой поломки и нарушений мер безопасности была завершена и турбоэлектроход «Металлург Байков», дав прощальный гудок, 5 октября в 12 часов по местному времени взял курс на Родину.
Штаб части со вторым подразделением разместились в 15 км от города Ситьесити провинции Лас Вильяс. Темпы подготовки подразделений части к выполнению боевых задач не спадали. В первую очередь необходимо было развернуть палаточный городок для размещения личного состава со всеми необходимыми элементами бытового обеспечения и организовать питание. С 6 по 9 октября боевые расчеты провели проверку исправности боевых специальных машин, технологического оборудования и оснастки для подготовки спецбоезапаса к боевому применению. Все расчеты в тропических условиях (температура +30-40 град. и выше, влажность 80-90%) провели по 2-3 практических занятия в специальных машинах.
С 10 по 20 октября все боевые расчеты были проверены комиссией дивизии по вопросам теоретической подготовки и практической работы при подготовке спецбоезапаса из степени готовности СГ-4 до СГ-5 со стыковкой к носителю. Из 16 боевых расчетов 12 получили отличную оценку, а 4 были оценены хорошо. Особо отличились расчеты: сборки инженер-капитанов Калязина Владимира Ивановича и Коваля Владимира Федоровича, капитана Малышева Алексея Алексеевича, старшего лейтенанта Гостюнина Валентина Петровича; транспортировки и предстартовой подготовки старшего лейтенанта Ханова Валерия Евгеньевича, лейтенантов Норец Геннадия Георгиевича, Горчакова Юрия Васильевича, Алексеенко Анатолия Павловича; специалисты по радиодатчикам старшие лейтенанты Фатеев Василий Петрович и Зеленеев Георгий Константинович; специалисты по системе «Гудрон» инженер-капитан Кричко Владимир Евгеньевич и старший инженер-лейтенант Повстугар Владислав Иванович.
Одновременно с подготовкой техники и боевой подготовкой силами личного состава части был развернут полевой автопарк, подготовлены склады под все виды имущества, созданы зоны ограждения боевых позиций и мест размещения личного состава, оборудован штаб части, контрольно-пропускной и контрольно-технический пункты. Отремонтированы и оборудованы срубами заброшенные колодцы питьевой воды, проведено обеззараживание воды и стен колодцев. Весь этот объем первоочередных мероприятий был завершен всего за две недели к 20 октября. Не все вопросы, с которыми приходилось сталкиваться, были описаны в наставлениях и директивах, выручали глубокие знания специалистов, да накопленный жизненный опыт. Можно на этих страницах перечислять многих специалистов служб и подразделений части, умение и старание которых позволили в короткий срок привести часть в готовность к ведению боевых действий. Нельзя обойти и значительную, повседневную помощь со стороны командования и служб соединения, которые, несмотря на колоссальную нагрузку, находили время и для нашей части.
Одной из сложнейших задач, вставших перед личным составом части с момента прибытия в район дислокации, явилось строительство сооружений 20-С, предназначенных для защиты и хранения ядерного боезапаса, проведения на нем регламентных работ и подготовки к боевому применению. Для круглосуточного ведения строительства было создано 4 смены, во главе которых были поставлены опытные офицеры с высокими организаторскими способностями. Так как площадки под строительство находились на каменистом грунте, а местами на каменных глыбах, потребовалось создать и обучить команду подрывных и взрывных работ. Хорошо овладели этим искусством старший лейтенант Пушня Владимир Григорьевич, старший инженер-лейтенант Повстугар Владислав Иванович, лейтенант Кудасов Святослав Семенович, старшина сверхсрочной службы Славко Николай Арсентьевич.
Транспортировка железобетонных полуарок для сооружений, доставленных из СССР морским транспортом, осуществлялась на кубинских трейлерах типа «Насьональ» с плечом подвоза свыше 400 км (из порта Мариэль), цемента, толи — из района Гаваны (400 км), кирпича с завода в районе г. Калабасар-де-Сагуа (до 50 км). Строительство сооружений фактически началось с расчистки пятна застройки сразу после прибытия на Кубу, уже 10 октября, и велось параллельно в обоих подразделениях.
Для каждого подразделения была выделена техника: три автомобильных крана 8Т211 (один с удлиненной стрелой), два бензоэлектрических агрегата 8Н01, две бетономешалки, электросварочный агрегат АСБ-300 и одна обмывочно-нейтрализационная машина 8Т311 для обеспечения стройки водой. Была сооружена линия электроснабжения для освещения стройки в ночное время. Об ударном темпе строительных работ свидетельствует тот факт, что если первая железобетонная полуарка личным составом, не имевшим практического опыты строительства, была установлена и смонтирована за 3,5 часа, то все 40 полуарок были смонтированы за 32 часа непрерывной работы. Совершению этого трудового подвига способствовали четкая организация работ, грамотная эксплуатация техники, конвейерная подача полуарок кранами, рациональная расстановка людей, трудовой энтузиазм и высочайшее чувство ответственности. Сейчас, в наше смутное время, можно издеваться над многим, что было смыслом нашей жизни, но оно оставило свое место, свой след в истории, и никому не удастся эти ее страницы вымарать и переписать заново. Невозможно не оценить силу социалистического соревнования между строительными сменами, подразделениями и военнослужащими, которое царило на строительных площадках. Краткий, но емкий по значимости транспарант «Даешь 20 к 30» (сооружения 20 — к 30 октября) все время был перед глазами. Читатель заметит, что я не говорю о необычной тропической природе, о незнакомом ночном небе и о многом другом, что окружает человека. Дни, проведенные на Кубе, были заполнены до отказа заботами и задачами, переживаниями за успешное выполнение задания, тревогой и волнением за судьбу вверенного мне коллектива, что не позволяло ни на минуту отвлечься и расслабиться, ощутить новизну окружающего мира. Вынуждали замечать эти особенности только факторы, осложнявшие наши действия: высокая температура и влажность, тропические ливни или палящее солнце.
С 15 октября условия строительства значительно осложнились в связи с началом интенсивных полетов американских самолетов над нашими боевыми позициями и необходимостью применения средств маскировки. С этого времени по несколько раз в день группы по 2-3 самолета на высотах 200 м и выше совершали пролеты над кубинской территорией, с 20 октября высота полетов уменьшилась до 100 м, а их интенсивность еще более возросла.
В 20-х числах октября зенитчики кубинской армии, прикрывавшие наши позиции, получили приказ открывать огонь по пролетающим самолетам.
Во втором подразделении к 23 октября строительство сооружения 20-С было завершено, оставалось выполнить обваловку грунтом. В первом подразделении объем выполненных работ был нескольким меньше из-за более позднего поступления полуарок.
При решении этой непростой задачи отличились инженер-майор Золотухин Юрий Алексеевич, старший инженер-лейтенант Повстугар Владислав Иванович, лейтенанты Шинкаренко Анатолий Яковлевич и Соловьев Геннадий Васильевич, сержант Копчак Владимир Владимирович, младшие сержанты Емсеенко Василий Иванович и Гончаров Борис Прокофьевич, ефрейтор Гвизда и многие другие.
Тем временем обстановка на Кубе и вокруг нее достигла своей кульминации. 22 октября 1962 г. командование части прибыло в штаб дивизии, расположенный в г. Бехукаль, что южнее Гаваны, для участия в Военном совете Группы советских войск на Кубе. Но в связи с чрезвычайностью обострившейся обстановки и усилением американских провокаций против Кубы всем участникам было предписано к 23 часам вернуться в свои части. На маршруте возвращения мы стали свидетелями манифестаций кубинцев в защиту революции с лозунгами и транспарантами: «Родина или смерть!», «Куба-си! Янки-но!» и др. Революционный подъем кубинского народа достиг наивысшего накала. В советских частях на Кубе также были проведены дополнительные мероприятия по защите боевых позиций: усилены проволочные заграждения, установлены малозаметные препятствия, прорыты многоходовые окопы и траншеи, подготовлены убежища и укрытия личного состава, постоянно проводились маскировочные работы.
Следующим шагом повышения боевой готовности советских ракетных частей явилось решение о выдаче ядерных боеприпасов из арсенала, развернутого на Кубе, которым временно командовал начальник соседней пртб полковник Романов Сергей Константинович, в специальные части для подготовки их к боевому применению. С этой целью 26 октября колонна специальных машин и машин боевого обеспечения в составе 44 единиц совершила марш в арсенал, и, получив боезапас, комплектующие узлы и необходимую оснастку, изготовилась для следования к местам дислокации подразделений (район г. Калабасар-де-Сагуа для 1-го подразделения и район г. Ситьесито для 2-го подразделения).
Погрузка проводилась скрытно, в условиях непрерывных полетов американских разведовательных самолетов на небольших высотах. Оставалось получить разрешение на начало движения колонны. Для этого мы с главным инженером Группы войск генерал-майором ИТС Слизневым Виктором Поликарповичем, который контролировал погрузку, и заместителем начальника штаба части капитаном Доброчинским О.Е. выехали в штаб Группы советских войск к командующему генералу армии Плиеву И.А. (псевдоним «товарищ Павлов»). У начальника штаба Группы войск генерал-лейтенанта Акиндинова Павла Васильевича мы получили печати и штампы для нашей части. Она стала именоваться «Войсковая часть полевая почта 41580 — 9 пртб». Так как в это время в кабинете Плиева И.А. находился посол СССР на Кубе Алексеев Александр Иванович, и они вели переговоры с Москвой, то у командующего побывал лишь генерал Акиндинов П.В. Возвратившись, он, в присутствии генерала Слизнева В.П., от имени командующего, отдал мне приказ на доставку спецбоеприпасов в пртб для обеспечения ими пусковых установок ракетных дивизионов полка.
В 20 часов 26 октября я отдал приказ на совершение марша. Командир соединения генерал-майор Стаценко И. Д. с офицерами отдела спецвооружения дивизии осуществлял контроль выхода колонны на марш. Протяженность маршрута составляла 400 км. Марш осуществлялся скрытно, большей частью в ночное время, в условиях строгой светомаскировки. Были включены лишь подфарники, и то только на каждой четвертой машине. Такие условия вождения были крайне сложными, но водители и старшие машин успешно справились с боевой задачей без аварий и поломок техники. В ходе марша было сделано два привала по 2 часа для осмотра техники, приема пищи и кратковременного отдыха водителей. К 14 часам 27 октября спецбоезапас был доставлен на боевые позиции части.
Начавшиеся переговоры между правительствами СССР и США положили конец ядерному противостоянию в непосредственной близости от границ США. Человечество было спасено от ядерной катастрофы. Сразу же после этого ядерный боезапас был вывезен к новому месту в район г. Сулуэта, в хранилища соседней части и там, в течение 29 и 30 октября, после проверки, он был заложен на хранение».
Войска 50-й ракетной армии в ходе нарастания военного противостояния двух мировых держав повышали свою боевую готовность. Было проверено на функционирование все наземное стартовое оборудование. Увеличилась интенсивность проведения занятий по боевой подготовке, по проведению практических занятий на боевой технике и комплексных занятий. Велась непрерывная и целенаправленная политико-воспитательная работа и морально-психологическая подготовка личного состава, направленная на безусловное выполнение боевых задач и приказов.
К началу октября 1962 года обстановка в бассейне Карибского моря достигла наивысшего напряжения.
По приказу Министра обороны СССР Вооруженные силы были приведены в повышенную боевую готовность. Соединения, части и подразделения 50-й ракетной армии, как и все РВСН, заняли повышенную боевую готовность 23 октября 1962 года.
Весь личный состав полков и ртб армии перешел на круглосуточное нахождение в стационарных позиционных районах, было произведено усиление дежурных смен командных пунктов и боевых расчетов. Боевые ракеты 1-го пуска были подготовлены к стыковке головных частей, головные части переведены из степени готовности СГ-4 в СГ-5.
В этот период повсюду в частях и подразделениях проходили митинги с гневным осуждением агрессивных замыслов США, единодушно одобрялась позиция Советского правительства по оказанию интернациональной помощи кубинскому народу и укреплению оборонной мощи Советского Союза. Солдаты, сержанты и офицеры выражали готовность пресечь агрессивные действия США и выполнить любой приказ командования.
Многие военнослужащие и целые подразделения обращались с просьбой послать их на Кубу для непосредственной защиты независимости свободолюбивой республики.
Уже 15 сентября 1962 года, через три дня после заявления Советского правительства о поддержке Кубинской республики против агрессии США, просьбу послать на Кубу высказал весь личный состав соединений генералов Б.А. Акимова, А.Н. Бровцина, значительная часть военнослужащих соединений генералов В.Ф. Фронтова, А.А. Колесова, Ф.Л. Чернявского, Г.Л. Осюкова, полковников С.Я. Тюрменко, Н.И. Березняка. Всего более 80% личного состава подали рапорта с просьбой послать их для выполнения интернационального долга.
На этой волне политического и эмоционального подъема повысился боевой и моральный дух личного состава армии, улучшилась воинская дисциплина, внутренняя и караульная служба, за это период резко сократилось число происшествий и преступлений. Организованно и с сокращением плановых сроков продолжалась постановка на боевое дежурство ракетных комплексов с шахтными пусковыми установками.
Пик карибского кризиса приходится на 27-28 октября, когда мир висел на волоске, в нескольких часах от ядерного конфликта, но все же возобладал разум политиков, и начавшиеся переговоры между правительствами СССР и США положили конец ядерному противостоянию в непосредственной близости от границ США. Человечество было спасено от ядерной катастрофы.
28 октября 1962 года в Нью-Йорке начались советско-американские переговоры при участии представителей от Фиделя Кастро и Генерального секретаря ООН, в ходе которого была достигнута договоренность об урегулировании Карибского кризиса. Советская сторона вывела с Кубы войска с ракетно-ядерным оружием.
Войска 50-й ракетной армии перешли к несению боевого дежурства в постоянной боевой готовности. Части и подразделения, участвовавшие в стратегической операции на Кубе, возвратились в места постоянной дислокации в конце года и заступили на боевое дежурство.
Таким образом, впервые после второй мировой войны произошло беспримерное по своей остроте ракетно-ядерное противостояние двух великих держав — США и СССР, когда мир был на грани ракетно-ядерной войны и ядерной катастрофы человечества.
Карибский кризис показал, что в ракетно-ядерной войне не будет победителей, он побудил руководство США и СССР к началу ядерного разоружения, запрещению ядерных испытаний в трех сферах (кроме подземных). США впервые испытали страх перед ядерным уничтожением.
В военном плане операция «Анадырь» явилась одной из уникальнейших, не имевших аналогов ни в Великой Отечественной войне, ни в мировой практике действий вооруженных сил: в сжатые сроки с 12 июля (отправка 1-го транспорта) по 22 октября (момент установления США военной блокады) морским и авиационным транспортом на Кубу была скрытно переброшена крупная группировка войск в количестве 43 тыс. чел. c ядерными баллистическими ракетами и военной техникой и приведена в высокую степень боевой готовности. Эта операция помогла достичь целей, поставленных политическим руководством — предотвратить вторжение американской военной машины на Кубу. К тому же удалось достигнуть договоренность с Вашингтоном в ответ на вывод с Кубы ракет и бомбардировщиков ИЛ-28 убрать американские ракеты Юпитер с территории Турции.
Не менее важным результатом явилось также то, что Советский Союз продемонстрировал реальную возможность противостоять агрессивному курсу США с ее мощным военным потенциалом, заставить американское правительство искать компромиссы при решении международных проблем, учитывая мнение СССР.
Участие ракетного соединения с ракетами средней дальности (РСД) Р-12 и Р-14 в стратегической операции под кодовым названием «Анадырь» является одной из ярких страниц в истории Ракетных войск стратегического назначения (РВСН).
Указом Президиума Верховного Совета СССР от 1 октября 1963 года за образцовое выполнение специального задания правительства многие военнослужащие нашей армии были отмечены правительственными наградами.
Наиболее отличились:
— от ракетного полка: подполковник И.С. Сидоров, подполковники Ф.З. Хачатуров, Л.П. Клюжев, Р.Ф. Кравец, И.И. Рудев, майоры Н.С. Новиков, Хлебников, капитаны И.Г. Алипченков, В.Д. Алпеев, Котляров, Лаурик, Стариков, Кузнецов, Беспалов, Игумнов, старшие лейтенанты Санников, Перкон, Кацарь, Ищенко и многие другие.
— от ртб: подполковник Иван Васильевич Шищенко, подполковник Трибунский Григорий Максимович, инженер-майоры Бахвалов Николай Алексеевич, Золотухин Юрий Алексеевич и Орлов Евгений Михайлович, майор Ермак Владимир Иванович, инженер-капитаны Калязин Владимир Иванович, Коваль Владимир Федорович и Кричко Владимир Евгеньевич, капитаны Даниленко Николай Андреевич, Доброчинский Олег Евгеньевич, Крутов Иван Петрович и Насонов Александр Петрович, старшие лейтенанты Фатеев Василий Петрович и Ханов Валерий Евгеньевич, лейтенант Алексеенко Анатолий Петрович, старшина сверхсрочной службы Славко Николай Арсентьевич, младшие сержанты Емсеенко Василий Иванович и Роик Василий Петрович и многие другие.
Орденом Красной Звезды были награждены 10 человек, в том числе подполковник Сидоров И.С., подполковник Хачатуров Ф.З., подполковник Клюжев Л.П., майор Новиков Н.С., майор Потапов И.Л., инженер-подполковник Шищенко И.В., инженер-капитан Герасименко Д.В., техник-лейтенант Жаров В.Ф. и др. Служащая Советской Армии Сидорова А.К. была награждена орденом «Знак Почета». Майор Довгань В.И. и майор технической службы Хлебников — медалью «За отвагу», медалью «За боевые заслуги» — младшие сержанты Емсеенко В.И., Роик В.П. и др.
5 июня 1990 г. приказом № 220 Министра обороны СССР Маршала Советского Союза Язова Д.Т. всем военнослужащим, выполнявшим интернациональный долг на Кубе в период с июля 1962 г. по ноябрь 1963 г., были вручены Грамоты Президиума Верховного Совета и нагрудные знаки «Воин-интернационалист». Кубинские товарищи не забыли своих советских товарищей, отстаивавших плечом к плечу независимость их страны. Постановлениями Государственного Совета Республики Куба от 26 мая 1988 г. № 1105 и от 31 августа 1992 г. № 1903 все участники защиты революционной Кубы от агрессии США в период Карибского кризиса 1962 г. были награждены медалями «Воин-интернационалист» 1-ой степени.
Оценивая действия личного состава при выполнении этого необычного и ответственного правительственного задания, совершенно непредвзято и объективно необходимо подчеркнуть, что все без исключения военнослужащие проявили стойкость и выдержку в экстремальных условиях, продемонстрировали исключительную преданность своей Родине и советскому народу, принципам социалистического интернационализма, показали высокие боевые качества, организованность и воинскую дисциплину.
|
