РЫЛОВ Владимир Александрович
СЛУЖБА РАКЕТНОГО ВООРУЖЕНИЯ: КАК ВСЕ ЭТО БЫЛО

Ветеран 637-го (г. Таураге, 1959-1961 гг.), 867-го (г. Добеле, 1961-1966 гг.) и 307-го (г. Елгава, 1966-1971 гг.) ракетных полков, заместитель командира 29-й ракетной дивизии по ракетному вооружению (г. Шяуляй, 1971-1977 гг.)

В июле 1959 года, после окончания Харьковского высшего авиационно-инженерного военного училища я прибыл в город Таураге (Литва), где в это время располагалось управление 85-й инженерной бригады РВГК (командир полковник А.А. Колесов). Из управления бригады меня направили в инженерный полк, расположенный в нескольких километрах от этого города. Из непродолжительной беседы с командиром полка подполковником Г.Д. Гавриловым мне стало известно, что всего два месяца назад полк прибыл с полигона Капустин Яр, доукомплектовывается, многие офицеры полка участвовали в принятии на вооружение ракетного комплекса с ракетой Р-12 и имеют опыт подготовки и проведения пуска ракет. Меня назначили начальником отделения во вторую стартовую батарею (командир старший лейтенант Ю.Н. Третьяков) и разрешили временно пожить вместе с женой в летнем домике, где уже разместились несколько семей офицеров. В домике не было никаких удобств, а мы в это время ждали рождения ребенка.

На следующий день меня представили личному составу батареи, в которой из двенадцати положенных в то время по штату офицеров имелось только три человека - командир батареи, начальники стартового и электроогневого отделений, остальные должности замещали сержанты срочной службы, которые имели опыт пуска ракет. У многих из них заканчивался осенью срок службы.

Для меня начало военной службы оказалось трудным. В работе не было уверенности: готовился стать авиационным инженером, а стал ракетчиком. Представления об особенностях технологических операций подготовки ракеты к пуску не имел, переподготовку не проходил. А такие технологические операции, как горизонтальные проверки ракеты на герметичность топливных баков, вертикальные технологические проверки ракеты с комплексной генеральной проверкой и имитацией наддува топливных баков, особенности работы автоматики системы управления ракетой в полете, заправка ракеты компонентами ракетного топлива и множество других операций требовали знаний и большого практического опыта, которыми я, естественно, не обладал. Нужно отметить, что в это время процесс подготовки ракеты к пуску был очень трудоемким, его продолжительность составляла более суток. Все это нужно было освоить в короткие сроки. Помогали сержанты отделения, они передавали мне все тонкости ракетного мастерства, за что им благодарен всю жизнь.

Учебные занятия проводились на полевой стартовой позиции, расположенной в лесу недалеко от жилого городка, порой под дождем и снегом, в жару и мороз. В то время, время бытовой неустроенности, служить было трудно, питались из термосов солдатской пищей, а после возвращения с учебных занятий несли гарнизонную и караульную службу, как говорили, «через день под ремень» офицеров мало, а нарядов много.

Морозы крепчали... Жить в летнем домике стало невозможно. Местное население за предоставление жилья требовало большие деньги, а когда узнавали, что скоро будет ребенок - вообще отказывали. Тогда по предложению друзей и с разрешения командования бригады на чердаке единственного офицерского дома, еще старой довоенной постройки, моей семье оборудовали жилой уголок, в помещении которого можно было только сидеть, высота потолка не позволяла даже стоять. Это помещение было таких размеров, что в нем могла стоять только кровать и небольшой столик. Но была печь, а это значит тепло, и мы этому были рады. Останавливаюсь на этом моменте жизни только лишь потому, что в дальнейшем мне приходилось бывать во многих гарнизонах (сам сменил не один адрес), и повсюду квартирная проблема для офицерских семей была (и до настоящего времени остается) нерешенной.

В феврале 1960 года командование бригады и полка ожидало приезда большой правительственной комиссии. Мне с личным составом батареи приходилось неоднократно выезжать на строящиеся боевые стартовые позиции, чтобы на них расчищать снег. Кроме того, я должен был быть готов в случае необходимости дать пояснения членам комиссии об особенностях находящихся на позиции сооружениях. Однажды рано утром мы приехали на позицию и еще не успели расчистить снег, как к воротам КПП прибыла комиссия. От прибывшей группы к нам быстро подошел генерал и сказал: «Докладывать не надо, уберите людей». Комиссия стала осматривать позицию и строящиеся на ней сооружения. Многие члены комиссии ходили по стройке, останавливались, о чем-то говорили. По жестам было видно, что они горячо что-то обсуждают. Среди членов комиссии были такие известные руководители государства, КПСС и Вооруженных Сил, как Л.И. Брежнев, Д.Ф. Устинов, М.И. Неделин и др. В последующие годы мне приходилось неоднократно убеждаться, что после ознакомления на местах со строительством или ходом подготовки войск руководители страны принимали важнейшие решения, определявшие развитие РВСН. После этого посещения было принято решение на разработку и строительство групповых шахтных ракетных комплексов, по совершенствованию строительства сооружений наземных ракетных комплексов и строительству жилых домов для семей офицерского состава.

К весне 1960 года заводы-изготовители выпустили большое количество ракет. Для принятия их в боезапас необходимо было выборочно от соответствующих партий и серий произвести контрольные пуски ракет. Выполнение этой задачи было возложено на полк. Для чего на 4 ГЦП МО направляется ракетный дивизион (командир В.Н. Чаманский) в составе двух стартовых батарей со штатной техникой одной батареи. В состав убывающего дивизиона была включена батарея, в которой я служил, и наша техника. На полигоне сдали зачет и получили допуск к самостоятельной работе. В мае и июне были успешно проведены пуски ракет. Их результаты и работа других батарей на штатной технике, закрепленной за мной, показали высокую надежность ракетного комплекса с ракетой Р-12, отказов по вине промышленности не было. Представители заводов-изготовителей ракет были очень довольны.

По возвращении в полк перед нами была поставлена совершенно новая и необычная задача - организовать и нести учебно-боевое дежурство на полевой стартовой позиции. На этой позиции была развернута техника, оборудованы сооружения для ее укрытия, вырыты землянки для проживания личного состава и проведения учебных занятий. Боевые ракеты размещались в специальных полевых палатках. Дежурство несли побатарейно, каждая в течение месяца. В процессе дежурства проводили учебные занятия, обслуживали технику и сами осуществляли охрану позиции. Поскольку комплексные занятия были продолжительными, мы часто не успевали их закончить до заступления в караул, поэтому вынуждены были прерывать занятия. И как-то само собой возникла идея разделения технологических операций подготовки ракеты к пуску на операции, связанные с проверкой состояния ракеты, и операции, связанные непосредственно с подготовкой ее к пуску. Неоднократно эту идею обсуждали офицеры батарей, ибо создавались условия для значительного сокращения времени подготовки ракеты к пуску. Боевые ракеты на полевой стартовой позиции были предварительно проверены технической батареей, и если их сразу подать для установки на пусковое устройство, исключив технологические операции проверки герметичности топливных баков в горизонтальном положении, то время последующей подготовки ракеты к пуску значительно сокращается. Исключаемые операции нами были хорошо усвоены. На некоторых комплексных занятиях мы стали их пропускать. Время проведения занятия сократилось. А это уже подводило нас к осмыслению таких важнейших понятий в РВСН, как степени боевой готовности и организация несения боевого дежурства, которые определяются исходными положениями личного состава стартовой батареи (боевого расчета), средств боевого управления и связи, ракеты, оборудования и техники, а также объемом технологических операций подготовки ракеты к пуску. Кроме того, боевое дежурство выступает уже как организационная форма деятельности ракетных частей и подразделений по поддержанию боевой готовности. Это были крупицы первого опыта деятельности ракетных частей.

В июле 1960 года в полк прибыл с группой генералов министр обороны СССР Р.Я. Малиновский. Порядок подготовки ракеты к пуску ему был показан на комплексном занятии, которое шло по сокращенному графику без горизонтальных проверок ракеты. На боевой позиции министр обороны сидел на стуле, а рядом один из генералов давал ему пояснения. Темп работы был высокий. Номера расчетов и отделений, офицеры четко докладывали о выполненных операциях. Это занятие с имитацией заправки длилось несколько часов. Министр все это время сидел и иногда посматривал на небо. Погода была ясная. Когда командир батареи доложил о готовности к пуску, он приказал построить личный состав, поблагодарил за работу и неожиданно обратился к стоящим генералам с вопросом: «А где же маскировка позиции и работы людей?» Ее у нас не было... С этого момента в ракетных частях был объявлен конкурс на лучшую маскировку стартовой позиции. Что только люди не делали, чтобы скрыть позиции. На них накладывали дерн толщиной 10-15 см, который в дождь превращался в сплошное месиво грязи; изготавливались ящики с землей, а в них высаживались ели. Ящики были переносные или на шарикоподшипниковых колесах. Иногда над позицией натягивали раздвижные маскировочные сети из полихлорвиниловой пленки. Но скрыть стартовые позиции не удавалось, и в дальнейшем работы по их маскировке были отменены. Четкие бетонные очертания позиции, ее контрастность на фоне окружающей местности невозможно было скрыть от разведывательных космических аппаратов. Затрачивались огромные средства и физический труд, но желаемых результатов не было.

Не успели мы осмыслить опыт учебно-боевого дежурства, как перед полком встала новая задача - подготовить людей и технику к ноябрьскому параду на Красной площади в Москве. Это был первый парад с показом ракет стратегического назначения Р-12, и парадный расчет выполнил эту задачу с честью.

Осенью, в связи с убытием парадного расчета полка на парад, на оставшийся личный состав возросло количество нарядов гарнизонной, караульной и внутренней служб. Подошло время проведения сезонного и годового обслуживания техники. В стартовой батарее того времени насчитывалось около 12-14 единиц автотехники, на которой размещалось оборудование для проведения технологических операций проверки и подготовки ракеты к пуску. Обслуживал технику личный состав батареи. В условиях ограниченного времени и недостатка людей было решено организовать ее обслуживание бригадно-постовым методом, конвейерно пропустить через рабочие посты всю технику ракетного дивизиона. Посты возглавляли наиболее опытные сержанты батарей. Из оставшихся офицеров были созданы группы, которые проверяли полноту и качество выполненных работ. Результаты технического обслуживания ракетной техники были высоко оценены комиссией Главного управления вооружения и автомобильной службы РВСН, а главное - на последующих учениях, проведенных под руководством начальника Главного штаба РВСН с управлением дивизии и ракетным полком, она работала безотказно даже в условиях интенсивной ее эксплуатации. Дело в том, что учение включало следующие этапы: совершение многокилометрового марша с преодолением условных зон следа радиоактивного заражения, проведение дезактивации людей и техники, занятие учебно-боевой стартовой позиции и подготовка на ней ракеты к пуску. Впервые все технологические операции подготовки ракеты к пуску личный состав стартовых батарей проводил в средствах индивидуальной защиты. Естественно, что подготовка к такому учению велась очень тщательно. Этапы учения отрабатывались в классах на картах и пешим помашинно на местности. Продолжительность нахождения личного состава в средствах защиты была доведена до нескольких часов. Люди должны были втянуться, привыкнуть работать на технике в средствах защиты. Для нас это был изнурительный труд, требовалась высокая физическая подготовка и психологическая выдержка. В таких тяжелых условиях, при умелых действиях людей и надежности работы техники, учение прошло успешно.

В декабре 1960 года в управлении дивизии была организована и проведена конференция по обмену опытом боевой подготовки личного состава стартовых батарей. Она как бы подводила итог первого года существования РВСН. Командование полка предложило мне выступить на ней. О содержании выступления советовался с рядом офицеров дивизиона, и выступление получилось очень критическим. Мне тогда казалось, что нагрузка на офицеров и личный состав батареи превышала наши физические возможности, мы не успевали сами осмыслить и подготовить людей к решению новых задач. Непомерное количество нарядов, отсутствие нормально организованного питания длительный отрыв от семьи, неустроенность с жильем - все это сильно угнетало. Жизнь шла не так, как хотелось бы. Нужно было каким-то образом ее облегчить. В этих условиях возникли два предложения - во-первых, подготовку младших специалистов-сержантов организовать централизованно при управлении дивизии, во-вторых, проанализировать технологические операции проверки ракеты и подготовки ее к пуску, разделив их выполнение между технической и стартовой батареями, и тем самым значительно сократить время предстартовой подготовки. Эти предложения были поддержаны другими выступавшими офицерами и в дальнейшем командованием РВСН воплощены в жизнь. При управлениях дивизий были организованы военные школы младших специалистов-сержантов, а по согласованию с главным конструктором разработаны новые боевые графики подготовки и пуска ракет. Над одним из вариантов таких графиков работала группа офицеров во главе с заместителем командира полка по спецвооружению В.И. Барышевым.

Осенью 1960 и весной 1961 года офицерам полка приходилось участвовать в многочисленных плановых и неплановых показных комплексных занятиях для офицеров вновь формируемых ракетных частей. Это были офицеры, прибывающие на укомплектование РВСН из различных частей и соединений ВС СССР. Среди них были авиаторы и танкисты, артиллеристы и моряки, многие участвовали в Великой Отечественной войне. Из разговоров с ними мы убедились, что многим очень трудно понять, что это за форма обучения - комплексное занятие. В подготовке ракеты к пуску участвовало 40-60 человек. Многие технологические операции осуществлялись параллельно, в выполнении других одновременно были заняты несколько человек, а если учесть, что ракета заправлялась четырьмя взрывоопасными и агрессивными компонентами топлива, то допущенная кем-либо ошибка могла привести не только к срыву пуска ракеты, но и к авариям, порой с трагическими исходами. В этой работе важно было не только индивидуальное мастерство каждого, но и высочайшая слаженность и взаимодействие, приводящие к коллективному мастерству. Дирижером здесь выступал командир стартовой батареи. Приходилось многие операции неоднократно показывать, разъяснять, порой даже убеждать в необходимости делать именно так, а не иначе. На это затрачивалось много сил и времени. Но люди были довольны, они получали полное представление об особенностях подготовки ракеты к пуску и методах обучения ракетчиков.

В начале 1961 года, когда в дивизии ряд ракетных дивизионов был развернут до четырех стартовых батарей, а их повседневная воинская деятельность была перенесена на боевые стартовые позиции, удаленные от жилых городков, меня вызвал командир дивизиона и сообщил, что в дивизион прибывает командир дивизии с первым заместителем главнокомандующего РВСН В.Ф. Толубко, которые хотят побеседовать о боевом дежурстве с командиром дежурной стартовой батареи. Именно таковым в то время я и являлся. Я исполнял обязанности командира четвертой батареи и был секретарем партийной организации дивизиона. Тогда боевое дежурство дежурными сменами осуществлялось продолжительностью две недели составом дежурной батареи, в которую входило по два офицера от каждой штатной батареи дивизиона. Такой состав офицеров обеспечивал руководство личным составом штатной батареи на первом этапе подготовки ракеты к пуску до прибытия остальных офицеров, а в случае задержки с их прибытием - поочередно вести подготовку ракет к пуску. Многие офицеры, в том числе и я, были недовольны двухнедельной продолжительностью несения боевого дежурства. Беседа протекала в кабинете командира дивизиона. Мои пояснения на вопросы В.Ф. Толубко сводились к следующему: нам, офицерам, не совсем понятен состав дежурной смены: в нее не входят заправочные расчеты (в то время дивизион транспортировки и заправки ракет был размещен на территории управления полка в районе жилого городка), стыковочные расчеты с головными частями удалены от нас; расчеты отделения подготовки данных не входят в состав смены, а это все связано с оперативностью в работе, боевым взаимодействием и уровнем боевой готовности. Мы же сами проводим занятия по боевой подготовке, сами себя охраняем, ежедневно неся караульную службу и обеспечивая суточные наряды, выделяем людей в солдатскую столовую и в котельную, живем в сборно-щитовых казармах, нет даже бани, а надо помыть людей, питаемся солдатским пайком, в рацион которого входит большое количество комбижира. У нас семьи, молодые жены, дети, а мы в течение двух недель о них ничего не знаем и помочь им ничем не можем. Поэтому мы и просим командование установить продолжительность несения боевого дежурства сменой одну неделю. Тогда последовал такой вопрос: «Как же все это выдерживают солдаты?». Я отвечал, что солдаты служат три года, а офицер - 20-25 лет. В ходе беседы касались вопросов подготовки дежурной смены. В состав дежурной батареи входит личный состав других батарей, уровень подготовки которых мне неизвестен, подготовка составом дежурной батареи не осуществляется, а мне, как командиру приходится отвечать за всех. В.Ф. Толубко неожиданно закончил беседу такой фразой: «Вы молоды и в этом все ваше бузотерство».

Нужно отдать должное В.Ф. Толубко: через несколько дней на сборах руководящего состава армии он заверил командиров, что на Военном совете РВСН вопрос несения боевого дежурства будет обсужден и он поддержит просьбу офицеров об установлении несения дежурства продолжительностью в одну неделю. Видно, не только мы одни говорили ему об этом. Для несущих боевое дежурство это уже было огромным облегчением. Позже в состав стартовых батарей были переданы заправочные расчеты с техникой, в ракетных дивизионах организованы роты охраны и ремонтно-эксплуатационные роты, введены для офицеров летные пайки, а на боевых позициях построены офицерские и солдатские столовые, солдатские бани. Жизнь стала приобретать более цивилизованные черты. Но нам - первым ракетчикам все негативные стороны военной службы при становлении РВСН пришлось испытать на себе и пережить.

В феврале 1961 года меня назначили заместителем по вооружению начальника первомайского парадного расчета в Москве. Когда на параде проходят колонны военной техники и зрители любуются результатами человеческого труда, то им не видна и не известна та огромная подготовительная работа, которая дает этот конечный результат. Чтобы продемонстрировать мощь государства, нам нужно было, прибыв в Москву, получить и доставить ракеты и макеты головных частей к ним, перегрузить ракеты на новые грунтовые транспортные тележки с удлиненными дышлами; пристыковать к ракетам макеты головных частей, обкатать и обслужить полученные с заводов-изготовителей тягачи и машины сопровождения, добиться безотказного функционирования всей техники. Начались изнурительные тренировки. Напряжение среди личного состава парадного расчета росло с каждым днем. Мы много раз проверяли готовность техники, топливные баки тягачей и автомобилей заправляли топливом через фетровые фильтры, в присутствии комиссии заправочные горловины и сливные краны были опломбированы, двигатели опробованы. В местах хранения техники выставлялись караулы, смена часовых осуществлялась через каждый час. В ангарах Центрального аэродрома Москвы была перекрашена вся техника. Первого мая при выезде на Манежную площадь с ракет сняли гермоукупорку и чехлы и протерли их корпуса олифой. В утренних лучах солнца они блестели, с боку на фоне зеленого цвета четко выделялись белые шестизначные цифры. Я ехал на головной машине вместе с командиром полка подполковником Г.Д. Гавриловым. Когда автопоезда, обогнув с двух сторон здание Исторического музея, выехали на Красную площадь и выровнялись в линию, я посмотрел на командира. Он был бледный, ответственность давила и была для него слишком тяжелой. Таково было напряжение этого человека, участника Великой Отечественной войны, неоднократно участвовавшего в боях и имеющего несколько боевых наград. С Красной площади возвращались на Центральный аэродром по московским улицам, сплошь заполненным людьми. Нас забрасывали цветами, конфетами, печеньем и игрушками, всем хотелось посмотреть и потрогать ракеты. Много было иностранцев, они фотографировали и приставали с расспросами, у многих из них засвечивали фотопленки. В этих условиях нельзя было необдуманными и неосторожными действиями омрачить торжества. У нас напряжение спало только тогда, когда ракеты были размещены в полевых палатках на Центральном аэродроме, осмотрены и сданы под охрану. В дальнейшем до отмены участия ракетной техники на московских парадах наш ракетный полк достойно представлял на них Ракетные войска.

Летом 1962 года командование дивизии готовило Плунгеский полк в составе двух наземных дивизионов к выполнению важнейшего государственного задания по предотвращению американской угрозы на Кубе. Проверялись и оценивались моральные и деловые качества личного состава, проводилась частичная замена офицеров, сержантов и солдат. В состав убывающих на Кубу был включен ряд офицеров Таурагского полка. Так, наш командир полка И.С. Сидоров, незадолго до этого принявший эту должность у Г.Д. Гаврилова, был назначен командиром Плунгеского полка. Мне пришлось оказывать помощь в подготовке техники, обеспечивать ее частичную замену: из нашего полка были переданы установщик, ряд машин ЗИП и несколько комплектов приборов прицеливания.

Кубинские события заставили более широко использовать подвижные свойства ракетного комплекса с ракетой Р-12. В 1962 году стартовые батареи полка были уже укомплектованы разборными перевозимыми закладными частями стартовой позиции (СП-6) и специальной инженерной техникой, осуществлена геодезическая привязка полевых позиций и по их данным подготовлены соответствующие полетные задания для ракет. Началась интенсивная подготовка ракетных дивизионов с выходом на учебные полевые позиции и организацией на них боевого дежурства. Занятия проводились на боевой технике, в связи с чем возрос износ и участились ее отказы. В этих условиях со всей остротой встала проблема организации более углубленного и качественного обслуживания техники, разработка мер поддержания ее в готовности к боевому применению. В боевые графики вносится ряд изменений, более четко определяющих исходное положение боевой техники и ее элементов, устанавливается система контроля должностных лиц за фактическим выполнением технологических операций приведения ракетного комплекса в боевую готовность. В дивизионе создается служба ракетного вооружения, а при управлении полка стали строить ремонтные мастерские (РМ-61) и на их базе организовывать ремонтно-технические подразделения. Умелое использование их возможностей позволяло значительно улучшить техническое обслуживание и этим самым повысить надежность ракетного вооружения. В это время мне по долгу службы приходилось участвовать в разработке и внедрении в жизнь многих положений, направленных на поддержание неснижаемой боевой готовности ракетных комплексов.

На комплексных занятиях, хотя они и проводились на штатной технике стартовой батареи, технологические операции заправки учебно-боевой ракеты компонентами топлива имитировались. А это не давало уверенности в успешных действиях личного состава при подготовке ракеты к пуску в боевой обстановке. Нужно было искать способ устранения этого пробела в подготовке людей. Одним из таких способов являлась организация многократных заправок ракетным топливом ракеты Р-12 на 4 ГЦП МО.

Летом 1963 года из Добельского ракетного полка на полигон Капустин Яр был направлен дивизион в составе четырех стартовых батарей для проведения на одной боевой ракете последовательных ее заправок со сливом КРТ и пуском ракеты последней батареей. Работами на полигоне руководил командир полка М.П. Данильченко. Личный состав все технологические операции выполнял под контролем инструкторской группы полигона но, хотя все шло в соответствии с требованиями инструкций, пуск ракеты оказался аварийным.

Государственную комиссию, которую возглавлял Г.В. Дядин (в ее состав от нашего полка входил и я), такой способ обучения личного состава стартовых батарей не устраивал. Более перспективным оказался вариант создания учебно-тренировочной ракеты-имитатора (УТР) для многократной отработки операции по заправке и сливу компонентов ракетного топлива. Отпадала необходимость выезда ракетного дивизиона на полигон. Такой способ проведения комплексного занятия с заправкой УТР компонентами ракетного топлива был продемонстрирован в 1964 году на сборе руководящего состава РВСН, который проводился на базе Елгавского полка. Он был одобрен всеми участниками сбора. На службу же ракетного вооружения легли дополнительные задачи по контролю за техническим состоянием УТР, действиями личного состава при проведении операций по заправке и сливу КРТ, проведением мероприятий по нейтрализации ракеты и техники.

В 1965 году я был назначен заместителем командира Елгавского полка по ракетному вооружению.

В этом же году Правительством СССР было принято решение о переходе с трех на двухгодичный срок службы рядового и сержантского состава Вооруженных Сил. Встала проблема ускоренной и качественной подготовки специалистов-ракетчиков. Ее можно было решить только при наличии хорошей учебно-материальной базы, которую нужно было создавать. Главнокомандующий РВСН Маршал Советского Союза Н.И. Крылов поставил задачу перед командованием Елгавского полка - подготовить к очередному сбору руководящего состава РВСН образцово-показательную базу, обеспечивающую всестороннюю подготовку специалистов-ракетчиков с учетом сокращения сроков службы по призыву. К этому времени количество ракет в боезапасе дивизиона стало сокращаться, высвободились их хранилища (сооружение № 2), а с завершением строительства офицерских общежитий стали освобождаться и сборно-щитовые казармы. В них и стали создавать учебные классы. После анализа состояния учебно-материальной базы в ряде ракетных дивизионов, обобщения опыта ее создания и учитывая возросшие требования к подготовке специалистов, была разработана стройная система учебно-материальной базы, обеспечивающая отработку навыков технологических операций подготовки ракеты к пуску индивидуально каждым номером боевого расчета, достижения слаженности в составе расчета и отделения, четкого взаимодействия между расчетами и отделениями, а также стартовой батареи в целом. Учебные классы создавались и для подготовки отделений проверок боезапаса. Все это нужно было осмыслить, разработать планы и чертежи, обеспечить материально, подготовить людей и уложиться в установленные сроки. Представители промышленности не привлекались. В решении этой задачи нам большую помощь оказывали офицеры Главного штаба и Главного управления эксплуатации ракетного вооружения РВСН, командование армии и дивизии. Личный состав полка работал не покладая рук, не считаясь ни со временем, ни с затратами физических сил. Большую нагрузку несли ремонтные подразделения. Весь объем работ был выполнен вовремя.

Участники сбора руководящего состава РВСН высоко оценили созданную учебно-материальную базу и проведенные на ней показные занятия. Они убедились, что при наличии хорошей учебно-материальной базы и высокой организации боевой подготовки сокращение сроков военной службы по призыву не приведет к снижению уровня боевой готовности стартовых батарей. На сборе эта уверенность окрепла, и его участники единодушно поддержали предложение о необходимости строительства в каждом ракетном полку учебных корпусов. Что в дальнейшем и было проведено в жизнь.

Если к этому времени мероприятия по поддержанию боевой готовности ракетных дивизионов с наземным подвижным оборудованием стали более ясными, то с шахтными ракетными дивизионами дело обстояло значительно труднее. Принятые на вооружение и поставленные на боевое дежурство в 1964-1965 годах шахтные боевые ракетные комплексы требовали к себе особого внимания. Их боевая готовность была значительно выше наземных. Ракеты с пристыкованными к ним головными частями, кабелями проверки и управления, заправочными и воздушными коммуникациями находились на пусковых устройствах и были наведены на цели, компоненты ракетного топлива находились в заправочных емкостях-хранилищах. Для пуска ракеты оставалось выполнить небольшое количество операций, в основном, связанных с заправкой ракеты и введением полетного задания в ее систему управления. Заправка ракеты и контроль за ее операциями осуществлялись дистанционно.

Для проведения учебных занятий и технического обслуживания оборудования шахтного ракетного комплекса требовалось понижение степени его боевой готовности. В связи с этим учебно-материальную базу необходимо было создавать особую. К ее разработке требовалось подключать промышленность. Конечно, лучше было бы, чтобы методы обучения личного состава учитывались еще на этапе разработки требований к ракетному комплексу, но на этом этапе развития РВСН этого не было. И комплексные занятия с группами подготовки и пуска ракет шахтных дивизионов, в том числе с заправкой учебно-тренировочной ракеты, проводились на оборудовании БРК с понижением его боевой готовности в период перед проведением полугодовых и годовых регламентных работ. На занятиях контроль за действиями личного состава осуществляли опытные офицеры, как правило, из инструкторской группы армии и службы ракетного вооружения дивизии. К таким занятиям требовалась особая подготовка оборудования шахтного комплекса. Необходимо было отстыковать от ракет головные части, изъять ракеты из шахт, установить УТР, опрессовать заправочные коммуникации. В ходе этой дополнительной работы вскрывались существенные недостатки в состоянии боевого ракетного комплекса, особенно его заправочных систем. После занятий и регламентных проверок заправочные трубопроводы находились под воздействием агрессивных паров компонентов топлива, особенно окислителя. В период строительства БРК сварка монтажных швов заправочных трубопроводов производилась электродуговой сваркой, без последующего контроля их состояния рентгеноскопией. А длина заправочных коммуникаций была значительной. Поэтому в процессе прокачек топлива по трубопроводам в результате их вибраций в сварных швах, в дополнение к коррозийным свищам, стали образовываться трещины, что иногда приводило к разрывам трубопроводов, проливу компонентов топлива и заливу ими шахт. Требовались серьезные ремонтные работы.

В 1967 году по инициативе Главного управления эксплуатации ракетного вооружения РВСН на шахтных ракетных комплексах были организованы и проведены так называемые «малые технические ревизии» заправочных систем. Боевая готовность шахтных ракетных дивизионов была понижена. Ракеты из шахт были выгружены, компоненты ракетного топлива слиты из емкостей-хранилищ и вывезены, заправочные системы нейтрализованы, системы окислителя демонтированы. Работы выполнялись личным составом шахтных дивизионов с привлечением специальных монтажных бригад промышленности. Сварочные работы проводились на более высоком техническом уровне, чем при строительстве БРК. Использовалась аргонодуговая сварка, проводилось рентгеноскопическое просвечивание каждого сварного шва. Монтажные работы осуществлялись под строгим контролем, требования к результатам работ были значительно повышены. После монтажа заправочные системы были отпрессованы вначале воздухом, затем водой и компонентами топлива. После завершения ремонтных работ шахтные ракетные комплексы были приведены в боевую готовность. Полученные в ходе работ знания и опыт позволили личному составу глубже узнать особенности состояния оборудования ракетного комплекса, закрепить уверенность в его надежности. По долгу службы мне пришлось организовывать и проводить такие работы, приобретенный опыт позволил в дальнейшем выполнить еще более сложные задачи на шахтных ракетных комплексах.

За успешное проведение технической ревизии командир шахтного ракетного дивизиона Елгавского полка подполковник Г.И. Ютрин был занесен в Книгу почета Военного совета РВСН, а мне предоставлена возможность продолжить образование на командном факультете Военной инженерной академии им Ф.Э. Дзержинского. В 1971 году после окончания академии я вновь вернулся в 29-ю ракетную дивизию на должность заместителя командира дивизии по ракетному вооружению. Служба продолжалась.

Заявление руководства СССР о том, что оно не будет первым применять ядерное оружие, обусловило необходимость разработки мер по повышению живучести ракетных частей, вооруженных подвижными ракетными комплексами, вокруг боевых стартовых позиций стали сооружать земляные валы высотой до трех-четырех метров; на полевых учебно-боевых позициях стартовые батареи, ракеты, заправочную и другую технику стали рассредоточивать и укрывать в специально оборудованных на местности сооружениях; выбирать скрытые и выжидательные позиции; осуществлять в течение нескольких суток многократную смену позиций с организацией на них боевого дежурства; решать вопросы охраны и материального обеспечения совершения маршей. Разведка маршрутов движения и их охрана, боевое охранение на марше, маскировка состояния и жизнедеятельности дивизиона, решение вопросов питания и быта - это далеко не полный перечень задач, которые необходимо было решать. Вот где требовался опыт войны, которым охотно делился участник Великой Отечественной войны, заместитель командира дивизии полковник И.Ф. Николаев.

Боевая подготовка значительно усложнилась, нагрузка на людей и технику возросла, участились случаи отказов техники. Требовалось пристальное наблюдение за состоянием техники и порядком ее обслуживания. В деятельности ракетных дивизионов порой возникали критические ситуации, которые заставляли проявлять решительность и умение самостоятельно принимать решительность и умение самостоятельно принимать решения. Нельзя было допускать трагических исходов. Тактические действия ракетных дивизионов стали неотъемлемой частью боевой готовности войск и были подняты на такой уровень внимания и ответственности, как боевое дежурство и боевое управление. Творческий поиск путей поддержания и совершенствования боевой готовности с учетом мер повышения живучести и расширения возможности ракетных частей продолжался вплоть до снятия ракетных комплексов с ракетой Р-12 с боевого дежурства и ликвидации данного класса ракет.

В 1973-1974 гг. истекали гарантийные сроки эксплуатации вооружения, которые устанавливали конструкторы и заводы-изготовители на ракеты и оборудование шахтных ракетных комплексов. Несмотря на то, что к этому времени был накоплен большой опыт по поддержанию ракетного вооружения в боевой готовности, полной уверенности в его безотказной работе не было. Основу поддержания боевой готовности вооружения составляли проводимые плановые регламенты, которые давали представление о фактическом состоянии вооружения, позволяли своевременно выявлять и устранять неисправности. Но неисправности возникали и в межрегламентный период. Дело в том, что многие электрические цепи и сети постоянно находились под напряжением, в межрегламентный период заправочные системы оказывались под парами компонентов топлива, иногда из-за ошибочных действий личного состава в воздушные магистрали попадали пары компонентов ракетного топлива, электроклапаны и другая запорная арматура не всегда обеспечивали необходимую герметичность, стали появляться течи. Все больше стали проявляться износ и старение оборудования.

По решению Правительства СССР на 1974-1977 гг. были запланированы так называемые «большие технические ревизии» на всех типах групповых шахтных ракетных комплексов, наземных комплексах со стационарными системами заправки, стационарных системах хранения и выдачи ракетного топлива. По завершении технических ревизий гарантийные сроки эксплуатации должны быть продлены еще на 5-7 лет. Это была сложная, ответственная и тяжелая задача в истории РВСН. Боевая готовность шахтных ракетных дивизионов понижалась. Нужно было из стационарных емкостей-хранилищ слить компоненты ракетного топлива, провести нейтрализацию заправочных систем, затем разобрать все агрегаты и системы ракетного комплекса, их продефектировагь и отремонтировать, заново все собрать и наладить в работе, испытать во всех возможных критических режимах, в том числе и параллельной заправкой ракет, вновь завезти КРТ и заполнить ими емкости-хранилища, установить ракеты на пусковые устройства и привести ракетный комплекс в боевую готовность. И все это нужно было выполнить в очень короткие сроки. К этой работе привлекался личный состав ракетных дивизионов, ремонтные силы полков, рабочие бригады заводов-изготовителей, спецмонтажных управлений и строительных организаций, контроль осуществляли представители главного конструктора и проектных организаций. Руководство работами на каждом ракетном комплексе осуществляла межведомственная комиссия. В дивизии ее возглавлял командир дивизии генерал-майор В.П. Глуховский. На мне, как его заместителе по ракетному вооружению, лежала ответственность за подготовку важнейших решений комиссии, обоснование их необходимости, а после принятия - проведение в жизнь.

Всех привлекаемых людей необходимо было обеспечить местами проживания; организовать ежедневное питание; для выполнения работ оборудовать рабочие места; спланировать ежедневно выполняемые работы, согласовав их по месту и времени, обеспечив материально; управлять ходом работ в очень ограниченном пространстве. В дивизии эти работы велись непрерывно в течение двух с половиной лет, иногда одновременно в нескольких ракетных дивизионах. От всех участников требовалась психологическая выдержка и большая ответственность. Иногда работы велись на грани человеческих возможностей. Поддержание трудовой дисциплины гражданских лиц обеспечивали командиры дивизионов, им мой низкий поклон. Главное, к чему стремились, - всей организаторской и исполнительской деятельностью обеспечить соблюдение мер безопасности, своевременно поставить ракетные дивизионы на боевое дежурство и дать гарантию безотказной работы ракетного комплекса в последующие 5-7 лет. Каждодневное напряжение вызывало усталость, у людей терялся контроль осмысленности своих действий. В таких условиях работы, к сожалению, не смогли избежать потерь. И у меня самого часто возникали сомнения, предположения, что не владею ситуацией, но лежащая на мне ответственность заставляла действовать. Конечно, началу технических ревизий предшествовала огромная подготовительная работа. Требовалось осмыслить весь объем предстоящих работ и возможные в ней отклонения, отработать необходимые документы, с учетом знаний и опыта распределить людей по рабочим местам, организовать их подготовку, обеспечить материально ход работ. И все это нужно было выполнять в короткие сроки, без понижения боевой готовности ракетного дивизиона.

Большую помощь в мобилизации и подготовке людей мне оказывал начальник политотдела дивизии Е.И. Пароль. С благодарностью вспоминаю участников тех событий, которые, не считаясь со временем, рискуя своим здоровьем, огромной волей и терпением, с творческим применением знаний и опыта успешно выполняли эту задачу.

Особенно хочу отметить главных инженеров полков М.Ф. Грачева, А.М. Наркевича, командира ракетного дивизиона И.Я. Деопика.

Непосредственное участие в решении вопросов организации допуска гражданских лиц на территорию объектов, осуществления контроля за недопущением личным составом несанкционированных действий, проведения ревизий на средствах боевого управления и связи, а по завершении ревизий - организации боевого дежурства принимали офицеры штаба дивизии под руководством начальника штаба Н.К. Монахова.

Прошедшие годы, вплоть до снятия с вооружения ракетных комплексов с ракетами Р-12У и Р-14У, показали, что технические ревизии обеспечили безаварийность и высокую надежность оборудования этих ракетных комплексов.

В своих воспоминаниях я сознательно не называю фамилии многих людей, с которыми меня связывали служебные дела и события тех дней, их очень много, всех невозможно перечислить. Назову одних, другие могут обидеться, каждый из них очень индивидуален, личная значимость в тех или иных событиях несомненно весомая, о многих можно было бы более подробнее написать, но тогда это был бы не краткий очерк. Этих людей помню и благодарен им за то, что они были в моей жизни и что своими знаниями и бескорыстной поддержкой помогли в те нелегкие времена успешно преодолеть все тяготы и лишения военной службы.

Мой скромный труд в РВСН высоко оценен Правительством СССР, в 1974 году я награжден орденом Трудового Красного Знамени. Я благодарен всем людям, с которыми свела меня армейская служба.