 |
|
 |
|
|
|
|
||
Михаил Павлушенко
© Павлушенко М., 2023.
|
АА 
Славный сын Отечества, первопроходец РВСН - В соответствии с Постановлением Совета Министров СССР от 13 мая 1946 года в Советских Вооруженных Силах начали создаваться бригады особого назначения резерва Верховного Главнокомандования. Непосредственное руководство этим процессом осуществляли заместитель Министра обороны СССР Маршал артиллерии М.И. Неделин и начальник штаба реактивных частей генерал-лейтенант М.А. Никольский. К 1955 году было создано семь таких бригад. Их первыми командирами являлись участники Великой Отечественной войны генерал-майоры А.Ф. Тверецкий и П.В. Колесников, а также полковники М.Г. Григорьев, Т.Н. Небоженко, М.М. Чумак, М.Н. Шубный, А.К. Дидык. Формирование бригад проходило в непростых условиях на полигоне Капустин Яр. Здесь я подробнее хотел бы рассказать о генерал-майоре Бондаренко Борисе Андреевиче, который формировал и командовал одним из самых первых ракетных полков. Этому моему желанию есть несколько объяснений: я имел счастье неоднократно общаться с Борисом Андреевичем на рубеже 1990-2000-х годов по ветеранским делам, тогда он мне подарил несколько своих книг. Много хорошего слышал о нем и от своих друзей-ветеранов 43-й гвардейской ракетной Смоленской орденов Суворова и Кутузова дивизии и 50-й Краснознаменной ракетной дивизии.
Есть и личное желание рассказать про Б.А. Бондаренко. Когда моего тестя прапорщика Левченко В.Н. переводили из 181-го ракетного полка (с. Липники, Лугинский р-н, Житомирская обл.) в штаб 50-й рд (пгт Ново-Белокоровичи, Олевский р-н, Житомирская обл.), то комдив Бондаренко Б.А. на своем «уазике» лично перевозил «домашний скарб» Владимира Николаевича и его жены Татьяны Николаевны, а их детей Светлану (мою жену) и Валеру Борис Андреевич держал на руках во время движения. Это было вызвано тем обстоятельством, что Бондаренко Б.А. и Левченко В.Н. знали друг друга еще со времен проведения стратегической операции «Анадырь». В то время старший сержант сверхсрочной службы Левченко Владимир Николаевич в 181-м ракетном полку (в/ч 32157, позывной «Дельфин») 50 ракетной дивизии проходил службу в должности начальника секретной части. В связи с проведением операции «Анадырь» 181-й рп 1 июля 1962 года был переименован в 539-й ракетный полк, а 1 сентября 1962 г. выведен с боевого дежурства и отправлен на Кубу в составе 51-й ракетной дивизии. Вместе с полком убыл и Левченко В.Н.
25 октября 1962 года оба дивизиона 539-го ракетного полка заступили на боевое дежурство в западной части острова Куба (оба района 10 км севернее Лос-Паласьос, самый ближний полевой район к территории США). Имея допуск к производству секретных работ, в штабе 51-й рд (в Бехукале) Левченко В.Н., помимо выполнения должностных обязанностей, на печатной машинке печатал доклады командира дивизии и ракетных полков о действиях их формирований в период с 12.07.1962 года по 01.12.1962 года. После прибытия с Кубы, Владимир Николаевич в составе группы нарочным был отправлен в Москву в Министерство обороны СССР с пакетом, где находился знаменитый ныне доклад командира 51-й рд, так как генерал-майор Стаценко И.Д. и полковник Бондаренко Б.А. остались в порту руководить разгрузкой ракетного вооружения, военной и специальной техники. Много хорошего про Б.А. Бондаренко рассказывал мне и мой Учитель генерал-майор Баранов В.Л. Он даже напечатал некоторые свои воспоминания про Бориса Андреевича1: «В этом году исполняется 45 лет со дня создания Ракетных войск стратегического назначения. Это праздник ракетчиков всех поколений. Особенно он дорог тем, кто с первых дней образования РВСН непосредственно участвовал в возведении и совершенствовании ракетно-ядерного щита нашего Отечества, кто нес боевое дежурство, обеспечивая постоянную боевую готовность ракетных частей и подразделений. 45 лет, не прерываясь ни на секунду, несут боевое дежурство офицеры, прапорщики, сержанты, солдаты, обеспечивая безопасность и независимость Родины. В 50-й ракетной дивизии РВСН я прослужил четыре года: 1972-1974 гг. – командир 431-го ракетного полка, 1974-1976 гг. – начальник штаба дивизии. Совет ветеранов 50-й ракетной дивизии занимается созданием книги, посвященной истории 50 рд РВСН. Наряду с другими ветеранами, мне предложено поделиться воспоминаниями о своей службе в прославленном соединении. Очень приятно, что ответственным редактором книги является заслуженный генерал, обаятельный человек, в течение почти восьми лет (1964-1971 гг.) командовавший 50 рд, Борис Андреевич Бондаренко, о котором я слышал много доброго, проходя службу в дивизии. Так рассказывать о своем командире можно только при большом уважении к нему».
Генерал-майор Бондаренко Б.А. также написал о себе2: «Я, Бондаренко Борис Андреевич, родился 15 марта 1923 года в деревне Ново-Московка Омского района Омской области в семье крестьян. В 1934 году, после окончания четвертого класса (в нашей деревне была только начальная школа) родители определили меня в среднюю школу в Омске и устроили для проживания на частной квартире. С этого момента я один, безо всякого присмотра, вдали от родителей прошел весь свой жизненный путь. В 1940 году я окончил 10 классов средней школы № 38 г. Омска и поступил в Омский сельскохозяйственный институт на гидромелиоративный факультет. 22 июня 1941 года, возвращаясь в город из института, который находился в десяти километрах от Омска, я увидел на трамвайной остановке многочисленные группы людей, которые о чем-то оживленно беседовали. Я подошел к одной из групп и узнал о нападении гитлеровской Германии на Советский Союз. ВОЙНА! В скором времени мой отец, Андрей Петрович Бондаренко, был призван в Действующую армию и убыл на фронт3, а я, оставив учебу в институте, поступил (добровольно) в 1-е Томское артиллерийское военное училище, которое в то время находилось в летних лагерях недалеко от железнодорожной станции Юрта. Будучи курсантом (обучение шло по ускоренной программе), я получил первичное звание – младший сержант и был назначен командиром учебного отделения, которое состояло из девяти курсантов. В декабре 1941 года всех младших командиров без выпускных экзаменов выпустили из училища с присвоением звания лейтенант и направили в районы формирований сибирских дивизий. Вместе с группой лейтенантов я прибыл в село Кузедеево (Кемеровская обл.), где велось комплектование 691-го артиллерийского полка 237-й стрелковой дивизии Сибирского военного округа. В составе этого полка я прошел весь свой боевой путь по дорогам Великой Отечественной войны».
Когда артиллерийский полк был сформирован, то командование провело проверочные боевые стрельбы. Лейтенант Бондаренко отстрелял на «отлично» и был назначен командиром 122-мм гаубичной батареи, минуя взводное звено. 691-й артполк, как и вся 237-я стрелковая дивизия, готовился к участию в прорыве блокады Ленинграда, поэтому в середине апреля 1942 года дивизию по железной дороге это соединение перебросили под Вологду. В середине лета 1942 года обстановка на фронтах резко обострилась в связи с тем, что немцы прорвали оборону наших войск и устремились через Воронеж на восток (в обход Москвы) в направлении Сталинграда. 237-ю дивизию погрузили в железнодорожные эшелоны и срочно отправили в район Липецка. Боевую позицию дивизия после марш-броска и переправы на западный берег Дона в районе села Хлевное. Здесь, в боевых порядках Воронежского фронта, в июле 1942 года и состоялось боевое крещение Бориса Андреевича. Произошло это в районе села Большая Верейка Липецкой области4. Ранним утром, после огневого налета, немецкие танки буквально выдавили 1-й дивизион 691-го артполка, где лейтенант Бондаренко командовал 3-й гаубичной батареей, с занимаемых позиций. Немецкие танки наезжали на окопы, разворачивались на них, раздавливая гусеницами красноармейцев. Из трех стрелковых полков осталось два, из трех артиллерийских дивизионов набралось лишь два. 237-я стрелковая дивизия, понеся большие потери, отошла к берегу реки Дон, но остановила немецкое наступление. Но и красноармейцы потрепали немцев: 691-й артполк уничтожил несколько танков противника и примерно роту немецкой пехоты. Ночью дивизия была переформирована и, проведя несколько контратак, на третьи сутки, после упорных боев, вернулась на прежние позиции. Борис Андреевич вспоминал: «Перед глазами предстала ужасная картина разгромленных наших позиций, усеянных телами убитых сослуживцев… Здесь же мы всех и захоронили с почестями, как героев. В последующем, до глубокой осени 1942 года, шли упорные оборонительные бои, а с наступлением зимы и мы, и немцы перешли к позиционной обороне на рубеже Тербуны – Касторное – Озерки. Здесь мне было присвоено звание старший лейтенант, я был награжден орденом Отечественной войны II степени и назначен на должность помощника начальника штаба 691-го артполка. Так прошло мое первое боевое крещение. В дальнейшем тяжелых, жестоких, кровавых боев, в которых довелось мне принимать участие, было очень и очень много, но тот, первый мой бой запомнил я на всю жизнь5». Всю войну Б.А. Бондаренко прошел в составе 691-го полка, приняв участие в оборонительных и наступательных операциях Воронежского, 1-го и 4-го Украинских фронтов в должностях: командир батареи, помощник начальника штаба полка, командир дивизиона, заместитель командира 691-го артполка. Боевой путь Бориса Андреевича следующий: г. Липецк – г. Задонск – с. Хлевное (лето 1942 г.) – с. Тербуны (осень 1942 г.) – села Касторное, Горшечное, города Тим, Обоянь и Суджа (Курская область, зима 1943 г.) – с. Угроеды – г. Краснополье (Курская дуга) – г. Лебедин (Сумская область, лето 1943 г., здесь уже после Великой Отечественной войны дислоцировался 665-й рп, в котором я в 1985-1990 гг. служил, а в год моего рождения Б.А. Бондаренко был назначен начальником штаба 43-й рд, в состав которой входил 665-й рп) – с. Гадяч – г. Пирятин (Полтавская область, лето 1943 года) – села Ягодин, Ржишев (первое форсирование Днепра) – город Переяслав-Хмельницкий (второе форсирование Днепра) – г. Васильков (третье форсирование Днепра, Киевская область, сентябрь-ноябрь 1943 г.) – с. Ставшие – с. Юзефовка (Житомирская область, декабрь 1943 г., в этой же области в соседнем Олевском районе дислоцировалась 50-я рд, командиром которой с июля 1964 года по ноябрь 1971 года6 был Б.А. Бондаренко) – города Козятин, Винница, Жмеринка, Бар (Винницкая область, весна 1944 г.) – село Новая Ушица, города Каменец-Подольский, Хорин (Хмельницкая область, март 1944 г., форсирование реки Днестр) – с. Городенка, г. Станислав – (Ивано-Франковская область, лето 1944 г.) – города Мукачев, Чоп (Закарпатская область, осень 1944 г., выход на Государственную границу с Польшей и Чехословакией) – город Кошица, город Моравская Острава (Чехословакия, весна 1945 г.). 5 мая 1945 года майор Бондаренко Б.А. под городом Моравская Острава был ранен немецким снайпером в тазобедренную область. Разрывная пуля угодила в трофейный пистолет. Осколками этого пистолета поразило правую ногу. Осколки врачи извлекали, проведя три операции. После выписки из полевого госпиталя, Борис Андреевич разыскал свой полк для прохождения дальнейшей службы, который тогда передислоцировали из Праги в Восточную Пруссию. В скором времени полк перебросили в Грузию (в район городов Ахапцихе и Ахалкалаки). Здесь Борис Андреевич служил в должности командира горно-вьючного минометного дивизиона и начальника школы сержантов.
В 1947 году он был направлен на учебу в Ленинградскую высшую офицерскую артиллерийскую школу, где по окончании учебы в 1949 г. продолжил работу в качестве преподавателя и старшего преподавателя. В 1955 году Борис Андреевич поступил в Ленинградскую военную артиллерийскую командную академию. В 1955 году он поступил в Ленинградскую военную артиллерийскую командную академию. После ее окончания Бондаренко Б.А. в числе восьми лучших выпускников был вызван на личную беседу к заместителю Министра обороны СССР по специальному вооружению и ракетной технике (до создания РВСН была такая должность) Маршалу артиллерии Митрофану Ивановичу Неделину, который поручил выпускникам сформировать первые ракетные полки. Ракетный полк Б.А. Бондаренко сформировал в августе 1959 г. в украинском городе Славута (Хмельницкая область) и командовал им в течение двух лет.
Затем он был назначен на должность заместителя командира 43-й гвардейской ракетной дивизии, дислоцировавшейся в городе Ромны. Когда началась ракетная эпопея в период Карибского кризиса, то на полковника Бондаренко была возложена ответственная задача: в обстановке строжайшей секретности организовать и отправить на Кубу военную технику, вооружение и личный состав дивизии. Борис Андреевич рассказывал, что секретность передислокации 51-й рд была настолько велика, что даже он, назначенный на должность начальника штаба 51-й рд, не знал: куда и зачем отправляется техника и личный состав дивизии. Он говорил, что раз операцию назвали «Анадырь», то на полном серьезе в отправляемое имущество дивизии включали лыжи и полушубки. В то время такие командировки ракетных частей достаточно часто практиковались. Так, например, 1-й ракетный дивизион 163-го ракетного полка 80-й инженерной бригады РВГК под командованием майора Гаврикова С.Ф. в период с ноября 1959 года по февраль 1960 года, используя штатные заправочные средства и вооружение ремонтно-технической базы, успешно провел в Забайкалье в условиях низких температур (-46º…-54º) климатические испытания ракетного комплекса Р-12. По окончании проведения серии комплексных занятий с боевой ракетой были совершены по бездорожью всей автотракторной техникой дивизиона дневной и ночной марши на расстояние соответственно 500 и 1000 км. В сложной обстановке все участники испытаний показали высокую выучку и успешно справились с заданием, а ракетная техника показала высокую надежность. А вот другая «командировка» ракетчиков на Севера. В августе-сентябре 1961 года 2-й ракетный дивизион под командованием майора Ширшова B.C. 181-го рп (командир полковник Бандиловский Н.Ф.) и 331-й ртб под командованием подполковника Иванова И.Г. в соответствии с решением ЦК КПСС и Совета Министров СССР № 285-114 от 11 марта 1960 года и согласно приказу МО СССР № 0076 от 5 августа 1961 года приняли участие в специальном учении, проведенном в РВСН с целью подтверждения надежности действия ракет средней дальности Р-12 с ядерным зарядом и точности их попадания в цель (стратегическая операция «Роза»)7. Учение проводилось в три этапа: рекогносцировка и подготовительные мероприятия – с 27.07 по 10.08.61 г.; сосредоточение частей и подразделений, подача ракет, топливных частей, компонентов топлива и подготовка позиционного района к боевым пускам – с 10.08 по 4.09.61; боевые пуски ракет из поселка Полярный (Северный Урал, 106-й км Северной железной дороги) в район падения на территории о. Новая Земля (расчетная дальность пусков составляла 846 км). Учебно-боевые пуски 3 и 4 сентября 1961 г. носили исследовательский характер, а 12 и 16 сентября 1961 ракеты Р-12 впервые доставили к цели ядерные боеприпасы высокой мощности (4-я стартовая батарея, командир капитан Трефилов Н.В. и 1-я стартовая батарея, командир капитан Распопов В.М.). Мощность первого боевого термоядерного заряда в 57 раз превосходила атомную бомбу, сброшенную американцами на Хиросиму в 1945 году, а второго – в 42 раза. Задание высшего руководства страны было выполнено успешно, высокие тактико-технические данные нового оружия полностью подтвердились8. Личный состав, участвовавший в учениях, показал высокую выучку и слаженность в работе. Вернемся к стратегической операции «Анадырь», 61-ю годовщину которой отмечаем в эти дни. «И только после того, – говорил Б.А. Бондаренко, – когда командир дивизии генерал-майор Стаценко Игорь Демьянович, который на тот момент уже находился на острове Кубе и с группой офицеров, осуществляя там рекогносцировку, обратным рейсом теплохода каким-то чудом передал записку, где только намекнул о «жарком и влажном климате», мы поняли какое имущество надо отправлять в новое место дислокации дивизии». Со своей задачей Б.А. Бондаренко справился блестяще. На протяжении всего процесса погрузки и отправки теплоходов из порта Николаев не было не то, что ни единого ЧП, а даже мелких нарушений и отступлений от установленного графика. Все суда ушли в рейсы своевременно, а Борис Андреевич к месту дислокации 51-й ракетной дивизии убыл на последнем теплоходе. Но теплоход до Кубы не дошел: к тому времени США организовали три кордона блокады Острова свободы. Когда в 1962 г., после выполнения Особого правительственного задания – предотвращения американского вторжения на Кубу, дивизия вернулась в свой позиционный район, то оказалось, что он занят 18-й ракетной дивизией (г. Шадринск), которая в целях оперативной маскировки получила наименование 43-я гвардейская ракетная дивизия9. Как рассказывал Борис Андреевич: «Получилось так, что одна дивизия имела двойные штаты». Полковник Бондаренко был переведен в 50-ю ракетную дивизию (пгт Ново-Белокоровичи Житомирской области) на равноценную должность начальника штаба, которую он исполнял в течение двух лет.
С уходом на повышение в 1964 году комдива 50-й рд Героя Советского Союза генерал-майора Гнидо П.А., полковника Бондаренко Б.А. назначили командиром Белокоровичской ракетной дивизии. Борис Андреевич не «почил на лаврах», работал по укреплению боевой готовности дивизии с удвоенной и даже утроенной энергией. И вот тому свидетельство. На одной из встреч бывших ракетчиков в Московской городской организации ветеранов РВСН услышал такой рассказ офицера, служившего в 181-м рп 50-й рд (к сожалению, не спросил тогда его имя): «Однажды в наш 2-й дивизион приехала комиссия. Проверялся какой-то частный вопрос вышестоящим штабом. Командир дивизиона вел себя с проверяющими вежливо, корректно, но в то же время с достоинством. Все шло по отработанной схеме, ничего неординарного не возникало, но вот полковник, возглавлявший комиссию, дает команду: «Объявите дивизиону тревогу». Командир дивизиона тут же довел эту команду до командира дежурных сил. Для всех нас она была достаточно привычной и воспринята как должная. Через несколько мгновений вечернюю тишину нарушил топот десятков солдатских сапог, а спустя несколько минут фигуры солдат уже мелькали везде. Ими был охвачен весь автопарк, склады спецтоплив, КПП, здания и сооружения технической зоны. Боевая стартовая позиция наполнилась ревом двигателей КрАЗов, АТТ, дизельных электростанций. Набирал обороты мощный механизм приведения дивизиона в боевую готовность, в котором смешались в едином, невообразимом круговороте и люди, и техника. Основной поток людей устремился в сторону стартовых позиций батареи. Председатель комиссии был просто поражен тем, что вызвала его команда. Вероятно, он не очень хорошо представлял себе действия личного состава ракетного дивизиона по тревоге. На его лице явно читалась растерянность, даже небольшой испуг, в голосе уже не было начальственных ноток. Следующее приказание руководителя проверки командиру дивизиона больше походило на просьбу: «Товарищ подполковник, дайте команду «Отбой», остановите их», – на что ему был дан ответ: «Нет, товарищ полковник, остановить их в данный момент не сможет никто. Очередную команду до них можно будет довести лишь после занятия ими исходного положения боевой готовности». Час с лишним ушло на то, чтобы дивизион занял исходное положение боевой готовности, затем вдвое больше понадобилось для возвращения техники в автопарк, ее дозаправки и проверки, а также для докладов о наличии личного состава, оружия, имущества». Ветеран 50-й рд Б.В. Юрьев вспоминал в своем очерке о Б.А. Бондаренко «Настоящий русский генерал»10: «Чтобы подтвердить заголовок моего очерка, приведу всего два совсем маленьких эпизода. Первый. Из штаба армии в 50 рд, которой командовал Б.А. Бондаренко, со специальным поручением прибыл офицер отдела ракетного вооружения. В кабинете командира дивизии не оказалось. На вопрос: «Где генерал-майор Бондаренко», – дежурный по штабу, улыбнувшись, ответил: – «Сегодня же четверг – парковый день, значит он где-нибудь под установщиком». Дежурный, что говорится, как в воду глядел. Командира дивизии, одетого в рабочий комбинезон, нашли в одном из полков, действительно, под установщиком: он помогал стартовому расчету менять смазку шасси. Второй. Рассматривается и утверждается план строительства новых объектов и сооружений на территории военного городка дивизии на 1969 год. Давно и обосновано хозяйственники предлагают построить здания для складских помещений. Борис Андреевич это понимает, но как командир дивизии дает распоряжение: «Основные силы и средства сосредоточить на возведении еще одного жилого дома для офицерского состава». Объясняет свой приказ он очень просто: «Плохие условия, в которых живут семьи военнослужащих, отрицательно сказываются на исполнении офицерами своих функциональных обязанностей, а это неминуемо приводит к снижению боеготовности дивизии в целом». Забота о подчиненных ему людях и личный пример – это главное, что характеризовало Бориса Андреевича Бондаренко как командира и человека, настоящего русского генерала. Именно таким навсегда запомнят его все, кто с ним воевал, служил в РВСН, работал в учебных заведениях и управлениях МО СССР». А вот свидетельство солдата, служившего в Ново-Белокоровичах в 1965 году, найденное мною на сайте газеты «Казахстанская Правда»: «Прекрасно помню 9 Мая 1965 года. Городок Ново-Белокоровичи на Украине. Тогда я – молодой сержант-ракетчик – вместе со своими товарищами стоял в воинском строю, а в голове строя – наши командиры, и тесно было на их груди от боевых наград, и седина едва заметно серебрилась на их висках. Гремел оркестр, нам всем вручали медали «20 лет Победы», и мы были необыкновенно горды тем, что получаем эти юбилейные награды вместе с фронтовиками. Чуть не каждый наш командир во время войны громил врага на этой земле, часть из них были прежде артиллеристами, часть – летчиками, они и стали костяком создававшихся Ракетных войск. Ветераны были еще молоды, и никто ветеранами их тогда не называл. О себе всегда рассказывали скупо, иногда роняли: «Вот здесь в сорок четвертом нам тяжело пришлось... А здесь Вася погиб...». Однажды мы были на заготовке дров – чего только солдатам не приходится уметь! – бензопилами валили сухие деревья. И вдруг одна из пил завизжала и остановилась. Оказалось, что зубья пилы попали на осколок снаряда, засевший в дереве с войны. И тогда капитан Соловьев рассказал нам о страшном бое, который гремел здесь чуть больше двадцати лет назад. Нам думалось: это было целую жизнь назад! Ведь нам было тогда по двадцать лет...» Вот несколько солдатских баек, взятых из Интернета, рассказанных солдатами, которые служили в 50 рд тогда, когда дивизией командовал Борис Андреевич. Ракетчики поймут сленг. «Летом 1969 был такой случай. Я был дежурным по автопарку. Заезжает на заправку чужой УАЗ, толь с Бычков, толь с полка. Выезжая, попросил указать дорогу до зоны. А мне надо было зачем-то на склад СТ. А тут попутка. Оказывается, водила привез врача-ветеринара из местной гражданской ветстанции. Намедни на сетку попал кабан и доктор прибыл для освидетельствования зараженности или здоровости того зверюшки. В случае позитивности экспертизы, мясо должно было перекочевать в УАЗик. Подъехали. Машина перед КП-2 осталась, Я в зону прошел, возвращаюсь, а на КП-2 ругань стоит: ветеринара всем миром уверяют, что ничего от кабанчика не осталось, кроме копыт. Собаки, мол, его оприходовали, да и зверюшка-то пацаненком был. Проходя мимо, я видел эти копыта. «Пацаном» там и не пахло. С чем уехал дохтур, – с жаждой написания рапорта или с куском мяса в багажнике, – я не знаю». А вот другие солдатские байки из 50-й рд в период, когда дивизией командовал Борис Андреевич. «Летом 1969 г. у караулки жила целая свора дворняжек. Одного кудлатого кобелину звали «Охломон», у другого, самого горластого, была аристократическая кличка «Дембель». Собаки при караулке всегда жили. Никто их там не гонял, подкармливали солдатским пайком. Наш распорядок стая соблюдала четко: к снятию напряжения лежала у калитки, к ужину ждала своей пайки за пулеулавливающей стенкой. Хитрющие были – к сетке ни на шаг не подходили. Но они приспособились проверять сетку и подбирать из-под нее всяких мелких животных. Как только снимали напряжение и отправлялись на обход П-100, вся стая бежала впереди нас». «При «добыче» на сетке диких животных от зайца до кабана, у нас ветеринара не вызывали. Съедалось все без экспертиз. Вроде пока живой. Лосей видели только два раза – одного днем, во время работ в периметре, и один раз ночью, во время срабатывания. Вернее сказать, не видели, а слышали, как он от нас уходил. А днем уже, когда был «разбор полетов», шерсть на колючке и следы обнаружили. А лось, которого видели днем во время регламента, когда его вспугнули, перемахнул через забор и спокойно ушел в лес. Ребята, вернувшись с работ, долго делились впечатлением от увиденного». «Сержант, только из учебки пришел, первое заступление в караул. Во время регламента наткнулся на медведя. Прилетает в караулку с вытаращенными глазами, все его, разумеется, на смех подняли, а когда пошли смотреть, то увидели огромную дыру в колючке и клочья рыжей шерсти». «Ночью сработала сигнализация, когда прибежали на участок, то увидели, что нить была оборвана. Оказывается, медведь нас пропустил мимо себя, стоя в кустах. А когда мы его прошли, то услышали за спиной только топот его лап и шум кустов. А потом и явный звук прыжка. Днем пошли разбираться. Было видно по следам, где стоял медведь, куда бежал. На верхней прогнутой нитке колючки нашли немного рыжей шерсти». В октябре 1967 г. полковнику Бондаренко Б.А. было присвоено воинское звание «генерал-майор». Из всех командиров 50-й рд за всю ее историю Борис Андреевич больше всех находился в должности комдива – семь лет. Наиболее значимыми мероприятиями в этот период в его деятельности были: внедрение системы боевого дежурства на полевых позициях и на пунктах управления, завершение строительства и монтажа шахтного ракетного комплекса Р-12У, оборудование новых позиционных районов ракетных частей, участие в различных проверках дивизии комиссиями вышестоящего командования с оценкой только на «хорошо» и «отлично»11. Всего за семь лет, когда 50 рд командовал генерал-майор Бондаренко Б.А., было успешно проведено 40 учебно-боевых пусков ракет Р-12 и Р-12У с разных полигонов. При исследовании летописи 50-й рд в периоде, когда дивизией командовал Борис Андреевич, обнаружилась малоизученная страница ее истории, связанная с вводом войск Варшавского договора в Чехословакию, который состоялся 21 августа 1968 года12. Известно, что, учитывая складывающуюся военно-политическую обстановку, весной 1968 года Объединенным командованием Варшавского Договора совместно с Генеральным штабом ВС СССР была разработана операция под кодовым названием «Дунай». Были сформированы Прикарпатский, Центральный и Южный фронты. Общее количество группировки войск Варшавского Договора для ввода в Чехословакию насчитывало до 500 тысяч человек. Надо отметить, что войска СССР и его союзников заняли все пункты и объекты на территории Чехословакии без применения оружия. Для нашего исследования представляет интерес Прикарпатский фронт (командующий генерал-полковник Бисярин Василий Зиновьевич), который был создан на основе управления и войск Прикарпатского военного округа и нескольких польских дивизий. В его состав вошли четыре армии: 13-я, 38-я общевойсковые, 8-я гвардейская танковая и 57-я воздушная. В состав 8-й гвардейской танковой армии и 13-й армии были дополнительно включены польские дивизии. В Интернете есть сайт об этих событиях 1968 года (www.dunay1968.ru) [сайт перестал существовать в 2014 году, здесь дана ссылка на архивную копию, Ред. «РС»], где размещен перечень воинских частей, участвовавших в операции «Дунай». В этот перечень включена в/ч 32157 (181-й рп 50-й рд) – единственная войсковая часть от РВСН. Очевидно, что ракетный полк из состава РВСН по определению не мог принимать участие в событиях на территории ЧССР. А вот из состава 181-го рп вполне могло быть привлечено какое-нибудь подразделение для выполнения обеспечивающих задач (инженерное или рхб-защиты), которое и выступало под номером ракетного полка. Тем не менее, в ходе чехословацких событий РВСН на несколько дней были приведены в готовность повышенную. Как вспоминают ветераны 50-й рд, на стартовые позиции были завезены емкости с компонентами ракетного топлива (КРТ) и головные части. Здесь же на тележках в горизонтальном положении находились ракеты. Головные части к ракетам не пристыковывались, ракеты компонентами ракетного топлива не заправлялись. Для офицеров были отменены отпуска, они находились в гарнизоне. На боевой стартовой позиции находилась дежурная смена, остальные военнослужащие – в казармах. Каждая батарея укрепляла свою позицию окопами круговой обороны. Генерал-майор Бондаренко Б.А. приказал дополнительно строить настоящие блиндажи из бревен. Вероятно, сказывался фронтовой артиллерийский опыт комдива.
Еще ветеранам 50-й рд запомнилась жара, которая стояла тем летом. В связи с этим рассказывают такой случай. С заправщиков КРТ периодически брали пробы. В один раз капля КРТ с пробника попала на маскировочную сеть, под которой находилась техника. КМП загорелось и его горящие ошметки стали падать на бензобак скрытого под сетью автомобиля. Кто-то заорал, кто-то «варежку разинул», а кто-то «ноги в руки и со старта». Водитель обмывочно-нейтрализационной машины 8Т311 не растерялся, включил воду на ствол и окатил водой КМП, автомобиль ЗИЛ-157 и военнослужащих, бравших пробу. В ноябре 1971 г. генерал-майора Бондаренко Б.А. назначили начальником Пермского высшего военного командного инженерного училища имени В.И. Чуйкова. С ноября 1973 г. и до выхода в запас Борис Андреевич работал в должности начальника отдела Главного управления военно-учебных заведений МО СССР. В 1985 году он был уволен из Вооруженных Сил по выслуге лет и болезни – инвалид Великой Отечественной войны II степени. 45 лет прослужил генерал-майор Бондаренко Б.А. в рядах Вооруженных Сил и только на передовых рубежах обороны Отечества. Ушел из жизни Борис Андреевич 18 ноября 2007 года. За время службы в ВС СССР Б.А. Бондаренко был награжден девятью орденами и многими медалями (советскими и иностранными), в том числе: двумя орденами Боевого Красного Знамени; орденом Александра Невского; двумя орденами Отечественной войны I степени; орденом Отечественной войны II степени; орденом «За службу Родине в Вооруженных Силах» III степени; двумя орденами Красной Звезды, а также кубинской медалью за участие в стратегической операции «Анадырь». Автор: член-корреспондент Академии военных наук, 
Для комментариев.Вы должны быть зарегистрированы в Facebook.
|
