 |
|
 |
|
|
|
|
|
(часть 2) © ГП «КБ «Южное» им. М. К. Янгеля», 2013
Наш адрес: ruzhany@narod.ru |
Когда я собрался переводиться из НИИ-4 МО в Днепропетровск, то зашел за разрешением на перевод к начальнику 7-го Главного управления Леониду Васильевичу Смирнову. Уже потом, приехав в Днепропетровск, я был приятно удивлен, что он тоже приехал туда, поскольку его назначили директором завода. Леонид Васильевич много сделал, чтобы организовать работу завода по новой тематике. Он обладал очень важными качествами, которые для нас, молодых специалистов, были хорошим примером. Он всегда любил глубоко разобраться в вопросе, который рассматривал, и только тогда принимал решение. Мне очень часто доводилось с ним встречаться в дальнейшем, когда он работал в Москве в должности председателя Военнопромышленной комиссии. В начале 60-х гг. на завод стали поступать дополнительные заказы. Для ракеты Р-11М ОКБ-1 С. П. Королева нужно было делать наземную часть: разработать чертежи машин, ЗИПа и их изготовить. В 1954 г. начали серийное производство ракет Р-5М. Это большое разнообразие в заказах, со своей нормативной документацией, со своими частными техническими условиями, требовало очень внимательного систематизирования. Военные приемки были от разных родов войск: и от авиации, и от ГАУ, и от ВМФ. Каждая из них имела свой подход к приемке готовой продукции. Все это заставляло нас глубоко понимать идущие процессы. Особенно сложно было технологам. Они просто сбивались с ног – как все это переварить.
В конце 1954 г. на заводе изготовили первые пять ракет Р-5М. Сдавались Заказчику они очень трудно, да еще произошла досадная ошибка: на заводе приварили на днище кронштейны под приборы ближе к центру, чем положено по чертежам. Когда стали состыковывать баки, то приборы для радиосистемы, установленные в межбаковом пространстве, крышками воткнулись друг в друга. Приняли решение сделать надстройку на приваренные кронштейны-переходники. По кругу мы раз пять прошли по всем замечаниям, кое-какие из них удалось снять, но окончательного положительного результата не получили. Ракеты сдать не смогли. В начале 1955 г. первая ракета от серийной партии Р-5М была направлена на летные испытания на полигон Капустин Яр. Дважды делали попытку пустить ракету, но двигатель не вышел на режим. Комиссия установила причину: по рационализаторскому предложению завода в ОКБ изменили конфигурацию трубопровода, по которому перекись водорода поступала в реактор. В результате в верхней, изогнутой, части трубы собирался воздушный пузырь, который проскакивал в двигатель, и тот «захлебывался», глох. Чтобы найти причину отклонений в работе двигателя, трубопровод сделали из плексигласа и на испытательном стенде на заводе сразу четко увидели картину этого процесса. На первом же совещании Л. А. Гришин, Л. В. Смирнов, Б. А. Комиссаров, Л. А. Берлин и я обсуждали причину того, как могло пройти непроверенным изменение конфигурации трубопровода. Стали искать виновных. Обстановка накалилась. И тогда разрядить ее помог Л. А. Гришин, который задумчиво произнес: «Да, видимо, перешли к дележу добычи». Дальше обсуждение пошло цивилизованным путем. Виновники, естественно, были наказаны, ошибка исправлена.
С целью усиления коллективов на завод и в КБ была переведена группа специалистов из других организаций. Кроме этого, были направлены молодые специалисты из многих высших учебных заведений страны: Ленинградского военно-механического института, Московского, Ленинградского и Днепропетровского университетов, Казанского авиационного института и др. Таким образом, в КБ собрались специалисты различных школ страны, такие как В. И. Кукушкин, Э. М. Кашанов, Л. А. Караханян, Ю. А. Сметанин, В. А. Пащенко, М. И. Галась, Ю. П. Семенов, Б. И. Губанов, А. В. Климов, С. М. Солодников, В. Ф. Егоров и другие, которые не обладали пока опытом, но имели неукротимое стремление к освоению практических и теоретических знаний, большую работоспособность. Впоследствии они стали крупными специалистами в ракетно-космической технике. Это дало возможность, помимо решения вопросов по серийному выпуску ракет, в дальнейшем создавать уникальные ракеты собственной разработки, отличающиеся высокими характеристиками по надежности, боеготовности, защищенности и другим параметрам.
В 1953 г. по инициативе Главного конструктора В. С. Будника, начальников отделов Н. Ф. Герасюты, П. И. Никитина, В. М. Ковтуненко, приехавших в Днепропетровск из НИИ-88 и ОКБ-1 Королева, входившего в то время в состав института, была начата работа над собственной ракетой Р-12, принципиально отличавшейся от ракет С. П. Королева. На Р-12 использовались высококипящие компоненты топлива. Она имела автономную систему управления, отличалась малым временем приведения в боевую готовность и могла находиться в ней сравнительно долгое время. Следует отметить, что сама идея разработки изделия на высококипящих компонентах топлива возникла в НИИ-88. Материалы НИР, по указанию министра, были переданы нашему заводу, и подписан приказ о разработке и выпуске ракеты Р-12. Параллельно с этим на заводе № 586 продолжалась работа по серийному выпуску ракет Р-1, Р-2 и Р-5М. В июне 1953 г. удалось изготовить первые ракеты Р-2. Кроме этого, поскольку на заводе была сильная группа конструкторов-автомобилистов и специалистов по сборке автомобилей, наряду с ракетами было принято решение о выпуске мирной продукции – тракторов. Это предложение было поддержано. С Минского тракторного завода Л. А. Берлин привез чертежи, начали готовить производство и уже 31 декабря 1953 г. изготовили и отправили потребителю первые пять тракторов. К 1985 г. Южный машиностроительный завод (ЮМЗ) стал ежегодно выпускать 65 тысяч мощных тракторов своей конструкции.
Такая широкая номенклатура выпускаемых заводом изделий потребовала его структурной перестройки и кадровых перемещений. Постановлением Совета Министров СССР от 10 апреля 1954 г. было создано Особое конструкторское бюро № 586 (ОКБ-586). Временно обязанности начальника ОКБ № 586 возлагались на директора завода Л. В. Смирнова, главным инженером был назначен А. М. Макаров, начальником производства и заместителем главного инженера – Л. Л. Ягджиев. Научно-исследовательскими и опытно-конструкторскими работами в ОКБ на начальном этапе, до приезда в Днепропетровск М. К. Янгеля, руководил Главный конструктор В. С. Будник. Районным инженером военной приемки был назначен Б. А. Комиссаров, широко известный ракетчикам в дальнейшем как заместитель председателя ВПК. В июле 1954 г. для руководства ОКБ-586 был направлен из Москвы главный инженер (а до этого в мае 1952 – октябре 1953 г. директор. – Ред.) НИИ-88 Михаил Кузьмич Янгель, который и стал Главным конструктором ОКБ. Первым его заместителем назначили Василия Сергеевича Будника, а Главным конструктором завода – Николая Сергеевича Шнякина, которому его роль в новой структуре была неясна, и он, не сочтя возможным принять это назначение, уволился с завода. Михаил Кузьмич сразу энергично взялся за создание работоспособного коллектива. Надо сказать, что характер Михаила Кузьмича, на первый взгляд, казался мягким, покладистым, но на деле он обладал достаточной твердостью, чтобы проводить намеченную им линию в жизнь. Вначале не все было гладко с разграничением прав и обязанностей руководителей технических служб завода и Особого конструкторского бюро. Здоровое сотрудничество рождалось с трудом. Но все это, к счастью, разрешилось благополучно в результате доброго взаимопонимания руководителей завода и КБ Л. В. Смирнова, А. М. Макарова, М. К. Янгеля, В. С. Будника.
Я в это время работал в группе ведущих конструкторов и одновременно был секретарем партийной организации ОКБ. Первая встреча М. К. Янгеля, только что приехавшего из Москвы, с В. С. Будником и Н. С. Шнякиным состоялась у меня, в кабинете партбюро. Она носила трудный и напряженный характер. У В. С. Будника и Н. С. Шнякина не сложились отношения. Они оба – талантливые конструкторы, обладающие большим опытом работы (Н. С. Шнякин был ранее заместителем В. П. Глушко, а В. С. Будник – заместителем С. П. Королева), стояли на разных позициях, прежде всего в отношении к производству и технологии изготовления изделий на заводе. Николай Сергеевич как конструктор-двигателист был более требователен к производству, старался воспитывать и поддерживать культуру производства, не допускать расхлябанности, легкости в подписании журналов отклонений, карточек-разрешений, отслеживающих отступления от чертежно-технической документации. Василий Сергеевич, как представлялось Н. С. Шнякину, «под давлением» директора Л. В. Смирнова чаще склонялся к возможным компромиссам, которые порой приводили к избыточному количеству карточек и журналов отклонений. Я думаю, что позиция Н. С. Шнякина в этих вопросах в пору становления двигательного производства была более правильной. Но жизнь есть жизнь: и жесткая, крайняя позиция Н. С. Шнякина и более мягкая В. С. Будника имели право на существование. Истина, как всегда, была где-то посередине. Тогда в партбюро состоялся серьезный разговор. М. К. Янгелю предстояло сделать выбор, на кого опереться. Он поддержал В. С. Будника, на что Н. С. Шнякин, хлопнув дверью, сказал: «Оставайтесь!» Подал заявление об уходе и вскоре уехал из Днепропетровска. На его место назначили Ивана Ивановича Иванова, талантливого инженера и конструктора, приехавшего, как и Н. С. Шнякин, от В. П. Глушко. Иван Иванович внес большой вклад в создание и развитие двигателей в ОКБ. Он обладал большой самостоятельностью, исключительной порядочностью.
Хочу обратить внимание на то, что новая ракета создавалась при активном участии молодого коллектива, приехавшего в Днепропетровск из многих вузов страны, о чем я упоминал ранее. Для более оперативного решения возникающих в производстве вопросов целесообразно было создать группу ведущих конструкторов, которая могла бы работать день и ночь, поскольку жизнь этого требовала. Опыт создания подобной группы из молодых специалистов был у Л. А. Берлина. М. К. Янгель назначил его начальником группы ведущих, его заместителями были назначены я и Г. Н. Лебедев (впоследствии возглавлял тракторное КБ). Группа обладала высокой мобильностью, осуществляла очень эффективную, оперативную связь между ОКБ и заводом в то время, когда на заводе одновременно осуществлялся и серийный выпуск ракет С. П. Королева и велось изготовление собственного опытного образца ракеты. Особенно трудной была вторая половина 1952 г.: тяжело шли в освоении рулевые машины, торовый баллон для ракеты Р-2 из стали 25ХГСА и другие узлы, «гудел» редуктор. Были установлены ночные дежурства, постоянно проходили встречи с военными, технологами и производственниками. Одним словом, была многогранная и очень интересная работа. В этот период было много разнообразных поисков в конструировании узлов ракет в различных КБ. Заместитель С. П. Королева – А. Я. Щербаков, который работал в это время в Златоусте, ради экономии средств предложил вариант ракеты Р-1 с баками, изготовленными из дерева. По распоряжению Министерства сборка двух ракет с баками, изготовленными в Златоусте, была поручена нашему заводу. Л. В. Смирнов назначил меня ответственным за сборку этих образцов. Приехал А. Я. Щербаков, очень симпатичный, милый человек, «добряк», как я про себя его назвал. Под нашим наблюдением собрали ракеты, отправили летом в Загорск на стендовые испытания, а в декабре меня командировали на пуск этих машин. Мы с начальником испытательного стенда В. П. Волковым обсудили все замечания, которые в основном касались двигателя, и приняли по ним решения. Начали заправку бака горючим. Оказалось, что деревянные баки за лето рассохлись и горючее потекло. Таким образом, попытка заменить алюминий на дерево не состоялась. Экономического эффекта от предложенной в Златоусте рационализации не получилось. Чтобы выполнять сложнейшие задачи, возложенные на ОКБ, М. К. Янгель принял ряд организационных мер. Разработал «Положение об ОКБ», провел некоторые кадровые перестановки, сформировал оперативную группу ведущих конструкторов, группу военного представительства. При его непосредственном участии создано также базовое техническое училище № 17, готовящее кадры для завода, организовано экспериментальное производство ОКБ-586. Весь комплекс принятых мер и энтузиазм всего коллектива ОКБ и завода позволили разработать и изготовить параллельно с выпускаемыми серийными ракетами С. П. Королева, тракторами и другой продукцией новую ракету Р-12 на высококипящих компонентах топлива.
Вспоминаю досадный случай, произошедший в 1953-1954 гг. При хранении ракет Р-2 в арсенале у Заказчика были повреждены грызунами кабельные сети. Пришлось провести большой объем восстановительных работ, разобрались в причинах неполадок. На совещании в Министерстве обороны доложили результаты, в которых было показано, что мыши способны проникнуть в отверстие, равное по диаметру обычному карандашу. Следовало однозначно установить, на каком этапе это могло произойти: на заводе в Днепропетровске или при хранении на базе у Заказчика. Обстановка накалилась до предела, кто виноват? Тогда Л. А. Гришин, обладавший большим чувством юмора, спрашивает у докладчика: «Товарищ майор, скажите, а как были расположены усы у мыши?» Тот озадаченно промолчал и задал встречный вопрос: «А какое это имеет значение?» Л. А. Гришин отвечает: «Прямое. Если усы у мыши направлены вниз, то это украинские мыши (то есть с завода № 586), если вверх – то российские (где находился арсенал)». Напряженность ситуации разрядилась после дружного хохота. Но дело закончилось тем, что начальника базы полковника В. А. Волкодава сняли с работы. В результате появилась злая шутка: «Мыши съели Волкодава». После этого в хранилищах завели кошек и поставили их на довольствие. На заводе тоже были приняты необходимые меры. В феврале 1955 г. было принято решение о строительстве научно-исследовательского испытательного полигона № 5 в районе станции Тюра-Там Казахской ССР С 1961 г. он стал называться космодромом Байконур. Первым начальником полигона в апреле 1955 г. был назначен генерал-лейтенант Алексей Иванович Нестеренко, с которым я познакомился еще в 1952 г., когда он был начальником НИИ-4 МО.
На завод и КБ оказывалось большое давление, чтобы ускорить разработку ракеты Р-12. В соответствии с постановлением Совета Министров СССР в апреле 1957 г. следовало выйти на летные испытания. К разработке эскизного проекта были привлечены опытные конструкторы, освободившиеся от работы над ракетами серийного производства. В октябре 1955 г. был уже сделан эскизный проект ракеты Р-12, параллельно с ним выпускалась чертежно-конструкторская документация. Возникли серьезные технологические и организационные проблемы. На заводе появились новые компоненты топлива. Начали с подбора материалов, поиска предприятий-изготовителей, подготовки лабораторий и стендовой базы. Встали вопросы отработки стойких к компонентам топлива конструкционных материалов, уплотнительных прокладок, резин, смазок, а также материалов для теплозащитного покрытия головной части. Многое нужно было впервые начинать отрабатывать и изготавливать на нашем заводе и в промышленности страны.
Получив достаточный опыт при разработке ракеты Р-12, конструкторское бюро приняло очередное правительственное задание на разработку эскизного проекта новой ракеты Р-15. Впервые в НИИ-88 инженер В. А. Ганин показал возможность пуска из-под воды боевой ракеты с работающим двигателем. Наше конструкторское бюро с воодушевлением взялось за разработку проекта ракеты Р-15 для Военно-Морского Флота. К сентябрю 1957 г. проект был готов, но из-за загрузки ОКБ другими заказами М. К. Янгель принял решение передать проект в КБ В. П. Макеева (г. Златоуст). В мае 1957 г. в НИИ-229 (г. Загорск) было проведено успешное стендовое испытание ракеты Р-12, а 22 июня того же года – ее первый пуск по программе летно-конструкторских испытаний на полигоне Капустин Яр.
20 августа 1957 г. был издан приказ министра оборонной промышленности о передаче Китайской Народной Республике двух ракет Р-2 со всей технической документацией на них. Это оказалось очень хлопотным делом, так как надо было подготовить весь комплект чертежно-технической, технологической, нормативной документации. Во главе с Н. С. Шнякиным в КНР были командированы специалисты из нескольких организаций: от ОКБ-586 – А. И. Зарубин, от завода – В. В. Бородин, от С. П. Королева – П. В. Мелешин и другие.
В 1957 г. началась разработка межконтинентальной баллистической ракеты Р-16, и к ноябрю был готов эскизный проект. Споры по этой ракете разгорелись потому, что проект подвергся критике со стороны С. П. Королева, В. П. Мишина и других специалистов ОКБ-1. Для лриемки эскизного лроекта в январе 1958 г. была назначена экспертная комиссия под председательством М. В. Келдыша. После долгого и бурного разбора и обсуждения эскизный проект ракеты Р-16 был одобрен и принят для дальнейшего выполнения рабочих чертежей. Срок начала летно-конструкторских испытаний (ЛКИ) ракеты был назначен на июнь 1960 г. По приказу Госкомитета по оборонной технике от 24 марта 1958 г. на заводе параллельно с созданием Р-16 велась работа по изготовлению крылатой ракеты «Буря». За заводом № 586 было закреплено изготовление деталей и ускорителей, за ОКБ – курирование производства. Но все же главным направлением ОКБ оставались ракеты собственной разработки – Р-12 и Р-14. Последняя должна была иметь дальность полета 4500 км. Начало ее летно-конструкторских испытаний планировалось в апреле 1960 г. В связи с увеличением номенклатуры создаваемых машин и расширением круга решаемых задач необходимо было провести реорганизацию структуры конструкторского бюро. Было решено в составе ОКБ-586 создать конструкторское бюро по жидкостным ракетным двигателям. Такое решение М. К. Янгель подписал в июле 1958 г. Образовано было КБ-4, главным конструктором которого назначен И. И. Иванов. Еще очень важным обстоятельством являлось то, что, как правило, времени на разработку было очень мало, и поэтому конструкторы начинали работу параллельно с эскизным проектом. Часть конструкторов переводили в проектные отделы, они там делали чертежи для эскизного проекта, осваивали теорию и практику проектирования ракеты, и потом, когда уже выпускали рабочие чертежи в своем отделе, им эта работа была во многом знакома. Когда конструкторы еще работали над проектом, технологи приходили в ОКБ и вместе у кульмана принимали решение по технологическим вопросам выпускаемых чертежей. Это очень сокращало время. В целом завод и ОКБ совместно работали эффективно, и их начали приводить в качестве примера хорошего содружества, организации труда и т. д. Л. В. Смирнов, как директор завода, во многом этому способствовал и, надо сказать, жестко держал эту линию. Он начал проводить оперативные совещания ежедневно в одно и то же время, слушал доклады представителей завода и ОКБ и решал конфликтные технические вопросы. Тяжелейшим ударом для всех смежных организаций-разработчиков, для полигона, для всего нашего коллектива явилась авария ракеты Р-16 24 октября 1960 г. Трагически погибли – сгорели – наши товарищи: Л. А. Берлин, В. А. Концевой, В. В. Орлинский, Л. П. Ерченко, Е. И. Аля-Брудзинский, В. Г. Карайченцев. Л. А. Берлин только что на полигоне отметил юбилейный день рождения – ему исполнилось 40 лет. В этой катастрофе погиб Главком Ракетных войск, главный маршал артиллерии М. И. Неделин, зам. министра Л. А. Гришин, главный конструктор системы управления Б. М. Коноплев, зам. главного конструктора двигательных установок Г. Ф. Фирсов, главный конструктор старта Капустинский и другие крупные специалисты из смежных организаций, талантливый испытатель полигона Р. М. Григорьянц – начальник 2-го управления, А. И. Носов – зам. начальника части по НОИР, Е. И. Осташев – начальник 1-го управления и многие другие – всего 74 человека. М. К. Янгель, В. И. Кузнецов отошли покурить за несколько минут до трагедии и оба остались живы.
В сообщении ЦК КПСС М. К. Янгель докладывал: «В 18.45 по местному времени, за 30 минут до пуска ракеты Р-16, на заключительной операции при подготовке к пуску произошел пожар, вызвавший разрушение баков с компонентами топлива. В результате случившегося имеются жертвы до ста или более человек, в том числе со смертельным исходом несколько десятков человек. Главный маршал артиллерии М. И. Неделин находился на площадке для испытаний. Сейчас его разыскивают. Прошу срочной медицинской помощи пострадавшим от ожогов огнем и азотной кислотой. Янгель».
Комиссию по поручению ЦК КПСС возглавлял секретарь ЦК Л. И. Брежнев. Члены комиссии: А. А. Гречко, Д. Ф. Устинов, К. Н. Руднев, В. Д. Калмыков, И. Д. Сербин, Г. Я. Гуськов, Г. М. Табаков, Г. А. Тюлин. Комиссия совместно с ведущими специалистами промышленности и с командным составом полигона тщательно разобралась в причинах аварии, наметила мероприятия, проведение которых позволило выполнить запланированную программу по испытанию ракеты Р-16. С целью увязки всех вопросов после аварии и принятия решения по дальнейшему изготовлению ракет Р-16 директор завода Л. В. Смирнов подписал приказ о создании на заводе комиссии под моим председательством, заместителем назначил начальника 1-го производства Л. М. Ганзбурга. Мы ежедневно рассматривали доклады о каждом внесенном изменении в чертежи, все допущенные отклонения при изготовлении узлов и сборке ракет, замечания после проведения лабораторных, стендовых и комплексных испытаний. Определялись с объемом доработки собранных ракет. Шла большая проверка и у смежников. В результате этого за относительно короткий срок удалось доработать ракету по выявленным замечаниям и провести 2 февраля 1961 г. успешный пуск первой двухступенчатой межконтинентальной баллистической ракеты Р-16, двигатели которой работали на высококипящих компонентах топлива. В январе 1965 г. было организовано Министерство общего машиностроения. Первым министром стал Сергей Александрович Афанасьев, который до этого много раз бывал на нашем заводе, хорошо его знал, вникал во многие технические трудности, сам обладал колоссальнейшим пониманием технологической службы. Будучи министром, показал образец проведения коллегии. Тщательно готовился, и когда проводил коллегию, было видно, что он знает вопрос порой значительно лучше, значительно глубже, чем докладывающий. Это всегда заставляло перед коллегией быть собранным, тщательно разбираться в рассматриваемом вопросе. Еще очень интересная деталь, которую мне тоже хотелось бы отметить. Сергей Александрович в трудную минуту, когда случалась авария ракеты или что-то не ладилось, всегда позвонит и скажет: «Не теряйтесь, организовывайте дело. Говорите, чем помочь, будем помогать. Не стесняйтесь, звоните». В то же время знали, что пройдет время, мы будем стоять на трибуне коллегии и будет жесткий разговор, пока не разберемся с причиной, не наметим путей ее устранения. Но больше всего мне нравилась его убежденность, понимание сути дела, напористость, с которой он действовал.
Таким образом, с 1946 по 1963 г. (в период, когда были приняты на вооружение ракеты Р-7 и Р-16 наземного и шахтного базирования) была проделана огромная работа от разработки организующих документов до становления промышленности, строительства полигонов, создания специальных войск – Ракетных войск стратегического назначения, постановки на боевое дежурство ракет, запуска первого спутника, полета первого космонавта. Подведем итог по первому поколению стратегических ракет. Изготовление Р-1 на серийном заводе в Днепропетровске явилось началом большого пути этого предприятия от автозавода до крупнейшего ракетного центра. Для конструкторского бюро «Южное» и других КБ, в том числе ОКБ-1, – это школа и богатый накопленный опыт проектирования и создания ракет; для испытателей полигона – опыт подготовки и пуска; для Заказчика – начало эксплуатации нового грозного в будущем оружия. Р-5М – первая в стране стратегическая ракета, конструкция которой состояла из несущих баков для окислителя и горючего, ракета, которая нам, «серийщикам», сразу понравилась. Главное же значение этой ракеты в том, что она впервые в мире была пущена с атомным зарядом на дальность 1200 км и ее пуск прошел нормально. Развивая и совершенствуя стратегические ракеты наземного базирования, СССР и США соперничали, чтобы обеспечить превосходство своих ракет по основным тактико-техническим характеристикам. На первом этапе (конец 50-х – начало 60-х гг.) важнейшими из таких характеристик являлись дальность стрельбы, боеготовность, защищенность от авиационно-ракетного воздействия противника по стартам. Задача кардинального повышения указанных технических характеристик была решена в начале 60-х гг. при создании ракет средней дальности Р-12 и Р-14.
На ракете Р-12 была достигнута дальность стрельбы 2000 км, а на Р-14 – 4500 км. Переход с низкокипящего окислителя – жидкого кислорода (на Р-1, Р-2, Р-5М, Р-7) на высококипящий АК-27И позволил значительно увеличить сроки нахождения ракеты в заправленном состоянии, повысить ее боеготовность и улучшить эксплуатационные характеристики ракеты и ракетного комплекса в целом. Размещение ракеты в шахтной пусковой установке и старт из нее позволили обеспечить необходимую защищенность ракеты от ракетного нападения. Стартовые шахтные установки ракет Р-12, Р-14, Р-16 (разработки М. К. Янгеля) и Р-9 (разработки С. П. Королева) именовались соответственно: «Двина», «Чусовая», «Шексна» и «Десна». На заводах в Красноярске и Омске началась реконструкция цехов для серийного выпуска ракет Р-14 и Р-16. В это время на заводе № 586 уже надо было готовить производство и серийно выпускать семь типов жидкостных двигателей и четыре типа головных частей для этих ракет. Это требовало чрезвычайно напряженной работы во всех звеньях.
В первом поколении межконтинентальных ракет стратегического назначения разработаны и поставлены на боевое дежурство ракеты Р-7 конструкции С. П. Королева и Р-16 конструкции М. К. Янгеля. Первый пуск ракеты Р-7 был проведен 15 мая 1957 г., а успешный пуск ракеты Р-16 (после аварии 24 октября 1960 г.) состоялся 2 февраля 1961 г. Ракета Р-7 была принята на вооружение в 1960 г. и имела стартовую массу 276 тонн. Эта ракета обладает завидным долголетием: великий труженик космоса, она и сегодня в строю. Ракета Р-16 с наземным стартом принята на вооружение в 1961 г. В 1963 г. постановлением правительства были приняты на вооружение ракеты Р-12У, Р-14У, Р-16У шахтного базирования. Все эти работы были проведены в рекордно короткие сроки. За это время было решено много научных проблем в областях прочности, устойчивости полета, баллистики, аэродинамики. Проведены большие работы по поиску новых теплозащитных материалов, созданию систем управления и телеизмерения, по организации производства и подготовке полигона в Тюра-Таме, а также по выбору полей падения.
Необходимо отметить, что после разработки первых жидкостных межконтинентальных баллистических ракет как в СССР, так и в США одной из важнейших задач при их массовом производстве и развертывании полномасштабной боевой высокоэффективной группировки стало увеличение гарантийного срока боевого дежурства ракет при высоком уровне боеготовности и хороших эксплуатационных характеристиках. В США эта задача решалась переходом на твердотопливные ракеты, в СССР – созданием ампулизированных жидкостных ракет второго поколения, а в последующие годы – твердотопливных. В 1960 г. в США была принята на боевое дежурство ракета «Минитмен-1» с гарантийным сроком боевого дежурства десять лет, в 1967 г. в СССР – ракеты Р-36 и УР-100 с гарантийным сроком боевого дежурства в заправленном состоянии семь лет. При реальной эксплуатации ракет Р-36 и УР-100 этот срок был продлен более чем в два раза. Ракеты этого поколения базировались в одиночных шахтах повышенной защищенности. Вопросы дальнейшего качественного улучшения основных тактико-технических характеристик и повышения технического уровня были решены при создании ракет МР-УР100, Р-36М и «Темп-2С», о чем я расскажу ниже.
|
