|
Г.И. Лящев
Как удалось помирить Уткина и Сергеева
 |
|
ЛЯЩЕВ Григорий Иванович (06.05.194022.06.2004) окончил в 1963 году Харьковский политехнический институт. Начиная с 1970-х годов прошел в КБЭ практически все комплексы – боевые наземного базирования, авиационные и морские крылатые, космические аппараты и станции, космические ракетные носители и все другое из большой тематики своего предприятия.
Высшая должность за время работы – главный инженер предприятия – заместитель главного конструктора.
Лауреат Государственной премии СССР, ветеран космической отрасли Украины. |
| |
|
|
Как правило (так повелось с начала зарождения ракетной техники), когда ракета летает и решает поставленные перед ней задачи: то ли доставка на цель боеголовки с заданной точностью, то ли выведение на орбиту космического аппарата, – о главнейшей и самой сложной системе любого ракетного комплекса – системе управления – никто и не вспоминает. Реакция – ни ругани, ни почестей.
Как только что-то происходит, любые неприятности (падение ракеты или неурядицы на орбите) – в первую очередь всегда виноваты управленцы. На их головы сразу сыплется целый ряд необоснованных предположений о причинах аварии или возникновении нештатной ситуации.
На комплексе Р-36М (15А14), в контуре управления которой впервые использовалась БЦВМ разработки фирмы В.Г. Сергеева, решалась новая технологическая задача – формироваловалась технология проектирования, изготовления, испытаний и отработки системы управления на Земле, оценки результатов испытаний, обработки больших массивов цифровой телеметрической информации. И если учесть, что опыт совместного создания тяжелых ракет-носителей у КБ «Южное» и КБЭ уже был – это Р-36 (8К67), Р-36орб (8К69) и РТ-20П (8К99), то задача создания и эксплуатации ракетного комплекса с БЦВМ была абсолютно новой для всей кооперации разработчиков и испытательного полигона Байконур.
Если в простейших схемных решениях понимали все, то «что-то в БЦВМ» – понимал только достаточно узкий круг специалистов. И поскольку в этой новой, создаваемой фирмой В.Г. Сергеева, технологии понимали и могли расшифровать [185] и оценить полученные результаты только сами управленцы, то, как правило, в аварийных ситуациях магнитные носители телеметрической информации отправлялись спецрейсом самолета с Байконура в Харьков. Параллельно силами полигона Байконур шел поиск упавших элементов ракеты. Как при аварии самолета ищут «черные ящики», так и при аварии ракеты ищут на Земле подозреваемые в аварии элементы ракеты. И до выяснения «истинной» причины и «виновника» аварии, пятно за аварийные результаты, как правило, лежало на системе управления…
| |
В.Г. Сергеев поздравляет с 60-летием В.Ф. Уткина, октябрь 1983 года |
|
В процессе летных испытаний боевого ракетного комплекса Р-36М (15А14) было два аварийных пуска с падением ракеты на участке работы двигателей первой ступени. Раз ракета упала и сработала система самоликвидации, значит она потеряла устойчивость, параметры траектории и отклонения ее вышли за расчетные. В первые минуты получения такой информации по репортажу на ИПе, отслеживающем полет ракеты, у всех членов Государственной комиссии возникает вопрос: «Что докладывать «наверх?» Поскольку истинной причины аварии не знает никто, а факт падения налицо, то виновата, в первую очередь, система управления. Но где и на каком участке произошел отказ: «прибор – кабельная сеть» или «что-то в БЦВМ» – не мог сказать никто.
В обоих аварийных пусках всем повезло: еще до расшифровки телеметрической информации были найдены фрагменты подозреваемых рулевых [186] машинок, их исследовала специальная комиссия в Днепропетровске. Виновником оказалось предприятие Минэлектротехпрома, изготовлявшее для Южмаша индукционные датчики обратной связи, которые входили в состав рулевой машинки. В обеих авариях виделся человеческий фактор – перепуты и обрывы цепей, которые, как оказалось, не выявлялись на всех этапах наземных испытаний.
Поэтому предъявлялись очень высокие требования к качеству работы изготовителей ракет и приборов, испытателей, воспитывалась высочайшая ответственность (самоконтроль), так как цена ошибки даже одного из многих десятков тысяч была самой высокой – иногда человеческая жизнь…
В 1974 году в процессе летных испытаний ракетного комплекса Р-36М (15А14) сложилась напряженная ситуация во взаимоотношениях двух главных конструкторов – В.Ф. Уткина и В.Г. Сергеева. Причиной обострения отношений не только между Главными, но и между специалистами, стали результаты по точности, полученные в процессе летных испытаний.
В этот же период шли летные испытания и ракетного комплекса УР-100Н (15А30), создаваемого в кооперации: Главный конструктор комплекса В.Н. Челомей; Главный конструктор системы управления В.Г. Сергеев. Результаты по точности комплекса В.Н. Челомея были существенно лучше результатов комплекса В.Ф. Уткина.
Обида и заявления В.Ф. Уткина вплоть до ЦК КПСС на В.Г. Сергеева заключались в том, что система управления (а она в основном определяла основную характеристику комплекса – точность) была сделана В.Г. Сергеевым для 15А14 хуже, чем для 15А30. Убедительные технические доводы и материалы о том, что система управления, созданная для обоих ракетных комплексов, унифицирована до 70 процентов и не может быть источником худшей точности, – результатов не давали. Доводы управленцев, что причины «худшей» точности следует искать в ракетном комплексе, – не воспринимались. По результатам статистических данных летных испытаний комплекса 15А14 была установлена «систематика» – смещение боевых блоков на некоторых пусках «влево».
Близились сроки сдачи комплексов на вооружение, а напряженность во взаимоотношениях КБ «Южное» и КБЭ все нарастала. Владимир Григорьевич дал команду «думать и анализировать». Для выявления причин «худшей» точности комплекса 15А14 силами специалистов КБЭ и киевского ЦКБ «Арсенал» была создана специальная «полицейская» система, дополнительно контролирующая работу системы прицеливания, системы гиростабилизированной платформы ракеты через многогранную призму. Эта система устанавливалась на шахтной пусковой установке, а ее параметры в процессе пуска ракеты фиксировались на измерительных приборах. На стартовом комплексе находились люди, подвергавшие себя смертельному риску.
| |
Ф.П. Тонких |
|
Только «полицейская» система дала возможность установить истинную [187] причину «левизны» боевых блоков ракеты 15А14. Но установить причину – половина дела, необходимо еще решить, кто, какая организация будет это устранять, т.е. назвать «именинника», о котором доклад пойдет вплоть до ЦК КПСС. Эту задачу удалось решить, используя авторитет председателя Госкомиссии Федора Петровича Тонких (генерал-полковник, начальник академии им. Дзержинского в Москве).
Тогда, после очередного пуска, я и ведущий конструктор КБЮ по комплексу Р-36М (15А14) Станислав Иванович Ус ожидали получения геодезических данных в отделе баллистики полигона Байконур. О том, что они есть, мы узнали, связавшись по ВЧ-аппарату с полигоном Камчатки. Но отдел баллистики первый доклад делал председателю Госкомиссии Ф.П. Тонких. Учитывая, что был выходной (воскресенье) и доклад «наверх» Ф.П. Тонких в этот день делать не будет, мы решили навестить его и узнать полученные результаты. С 42-й площадки, где мы жили в гостинице, С.И. Ус и я приехали на «десятку» (г. Ленинск), купили в гастрономе коньяк и заявились к Федору Петровичу на обед в «генеральский квартал».
В ходе обеда все выслушали доклад отдела баллистики, и снова увидели «левизну» блоков. Из данных «полицейской» системы по этому пуску мы с С.И. Усом уже знали «именинника» – НИИ ПМ, разработчик гиростабилизированной платформы. Но мы понимали, что назначить «именинником» академика В.И. Кузнецова решится не каждый – это было проблематично даже для министров. Благодаря мудрости и решительности Ф.П. Тонких, его государственному подходу к решению проблем, ответственности за самое грозное оружие, не глядя на авторитеты, им было принято единственное и правильное решение – назначить председателем комиссии по устранению «левизны» блоков Виктора Ивановича Кузнецова.[188]
| |
В.Ф. Уткин и С.И. Ус на космодроме Байконур |
|
В результате работы комиссии было выявлено, что на точность стрельбы ракетного комплекса Р-36М (15А14) повлияла впервые примененная технология химнаддува баков окислителя и горючего, в которой при подготовке к пуску в бак окислителя впрыскивалась небольшая порция горючего, а в бак горючего – порция окислителя, что приводило к самовозгоранию компонентов и микровзрывам внутри баков. Химнаддув баков позволял не ставить на ракету тяжелые и громоздкие баллоны с газами высокого давления. Но частота колебаний химнаддува оказывала влияние на систему внутренней стабилизации гироплатформы.
После доработки гиростабилизированной платформы вопрос различия ракетных комплексов В.Ф. Уткина и В.Н. Челомея по точности был снят, а доброе имя КБЭ было восстановлено.
Вот так нам удалось помирить наших Главных конструкторов В.Ф. Уткина и В.Г. Сергеева.
| |
Г.И. Лящев и В.Г. Сергеев, март 2004 года |
|
[189]
|
