 |
|
 |
|
|
|
|
Под общей редакцией Б. И. Посысаева
Сборник воспоминаний ветеранов Байконура
|
Юрий Михайлович Князькин
Вся трудовая и творческая жизнь НПО ПМ самым тесным образом связана с географическими точками, откуда стартуют в космос наши ракеты и искусственные спутники Земли — результат коллективного труда работников объединения. С уверенностью можно утверждать, что и Байконур, и Плесецк росли и развивались вместе с НПО ПМ. Начиная с первого полигонного десанта на 43-ю площадку, бригады различной численности постоянно жили на полигоне, сменяя друг друга. Наша фирма не была в рядах тех, кто первым обосновался на Байконуре, но благодаря этому мы могли опереться на опыт, накопленный другими предприятиями в деле организации полигонных служб. Так, на фирме изначально образовался сектор подготовки и обеспечения испытаний (СПиОИ), в дальнейшем выросший в отдел, как одна из структурных единиц, экспедиция на Байконуре. Наш первый Генеральный конструктор М. Ф. Решетнев, руководитель большого научно-производственного коллектива, прекрасно понимал значение полигонных работ как завершающего этапа длинной технологической цепочки изготовления и испытаний аппарата. Чего стоила только одна его фраза, которая совершенно обезоруживала технических руководителей на полигоне и останавливала любые попытки к оправданию: «Почему не доложил мне лично?» Такого же отношения и понимания он добивался и от подчиненных, докапываясь до тонкостей, деталей, мелочей. Большой вклад в становление полигонных служб предприятия внес начальник отдела испытаний А. И. Ушаков, ставший с 1965 г. помощником, а затем заместителем Главного конструктора и руководивший полигонными делами в течение 15 лет. При нем начали осваивать северный полигон Плесецк, были созданы основные рабочие места для аппаратов разработки НПО ПМ в сооружениях 92-1, 92А-50 и в 1974 г. наконец-то появилась крыша над головой. Собственная гостиница на 95-й площадке значительно улучшила условия быта красноярцев. В 1980 г. А. И. Ушаков ушел на работу в Москву, передав свои дела П. И. Цыбке, ставшему заместителем Генерального конструктора по испытаниям. В 1962 г. ОКБ-10 уже была разработана и выпушена документация на PH 11К65. Параллельно велись работы по созданию ракеты-носителя 11К65М (Космос-3) с повышенными энергетическими характеристиками. Первые шаги на полигоне До того как в мае 1964 г. две PH 11К65 были отправлены на Байконур, на 41-ю площадку прибыла полигонная команда (в составе М. И. Корчагина, Н. И. Колобовникова, К. Н. Тищенко, В. Е. Жидких, Г. В. Дериновского, В. Я. Кухленко, В. Н. Парфенова), возглавляемая Константином Михайловичем Трунцевым. Она должна была провести рекогносцировочные работы и прием оборудования, обеспечить со смежниками развертывание наземного испытательного и технологического оборудования и в завершение — отработать все операции с примерочной и заправочной ракетами, как на технической, так и на стартовой позициях. Прием материальной части, развертывание оборудования, обеспечение документацией, — вопросы быта и питания, обеспечения транспортом и связью — все это сваливалось на плечи полигонной команды. Жара, отвратительная вода, трудности с питанием, бытовая неустроенность, перемешанные с рассказами о «проклятой площадке» — этими «прелестями» встретила 43-я площадка первопроходцев с енисейских берегов. Эта площадка была печально известна нам трагическими событиями, связанными с гибелью маршала Неделина и большой группы гражданских и военных специалистов во время стартовой подготовки ракеты, изготовленной на «Южмашзаводе» в Днепропетровске. А «суеверия» подтверждались: получило повреждения на стартовой позиции 41-й площадки примерочное изделие. Причиной явился ветровой резонанс незаправленной ракеты и ошибки в расчетах на прочность лап PH, что потребовало доработки всех изготовленных изделий. На заправочной ракете приключился еще один казус. Налицо было прямое нарушение закона о сообщающихся сосудах: в заправочные магистрали и баки залито энное количество спирта, а слито почти в два раза меньше — все остальное поглотили, как все потом шутили, «неучтенные» объемы. Необходимо отметить и тот факт, что встречали нас на 43-й с большой долей скепсиса и пессимизма: мол, прибыли «желторотые сибирские валенки» непонятно с чем, а пытаются учить местных «зубров», и совершенно неизвестно, что у них (т. е. у нас) вообще получится. Так что всем членам бригады приходилось ломать это недоверие «зеленых» своими знаниями, добросовестным отношением к порученному делу, задором и энтузиазмом молодости, спаянностью коллектива. И, как говорят, лед тронулся. Все участники подготовки: военные от войсковой части 14332 и 2-го управления, весь коллектив экспедиции и представители смежных организаций трудились с предчувствием приближения главного события. Наконец наступил долгожданный день вывоза на старт. Испытания на «техничке» закончены, три грузмакета с «Маяками» и обтекателем пристыкованы, старт готов к приему РКН. Было раннее утро. Все принаряжены — ведь этот день был праздником для нас. 42-я площадка (МИК) находилась не очень далеко от 41-й, и весь коллектив с заместителем Главного конструктора А. И. Ушаковым во главе пешком сопровождал ракету, двигавшуюся на старт. А проклятие как будто продолжало витать над 41-й. Не успели установить ракету на стол и начать предстартовую подготовку, как на полигон надвинулась туча и поднялся ветер с порывами до 27 м/сек (превышение требований ТТТ), трижды происходят сбои при наборе готовности, на батарее 1-й ступени превышено время задействования и требуется ее замена. На заправленное изделие по приставной лесенке взбирается А. И. Ушаков, вскрывает люк на 1-й ступени, освобождает от креплений, снимает батарею и спускается с ней с пускового стола. В это время на земле Д. П. Дементьев с помощью шланга со сжатым воздухом рвет ампулы на зиповской батарее. Анатолий Иванович забирает задействованную батарею, и операция повторяется в обратном порядке. Наконец-то все закончилось: батарея закреплена, люк закрыт и заклеен, можно проводить набор готовности. Предстартовый набор 15-минутной готовности к пуску происходит автоматически и в процессе набора при возникновении неисправности на пульте загораются красные транспаранты: «ОТКАЗ» и второй — с наименованием системы. Начался набор готовности. На 7-й минуте загорается первый «ОТКАЗ» по операции «ПРОДУВКА». В бункере воцарилась тишина. Главный конструктор М. Ф. Решетнев, пускающий — начальник управления полковник А. С. Матренин и председатель Государственной комиссии А. М. Войтенко принимают решение о создании двух рабочих групп — одну под председательством разработчика СУ А. И. Кривоносова (ОКБ Харьков), вторую — под моим. Группы были изолированы друг от друга и находились в разных комнатах. Каждая анализировала возникшую ситуацию и по готовности докладывала вышеуказанной «тройке». Если версии совпадали, то принималось решение об исключении данного «ОТКАЗА». Технология заключалась в следующем: исполнители с противогазами в 40-градусную жару бегут метров 200, спускаются в потерну. Включают фонарик (освещение по ТБ выключено), в помещении под заправленной PH устанавливают клеммный разъем (КР), разрывают цепь формирования «ОТКАЗА» и возвращаются в бункер. Проведение операции поручается капитану Труничеву, представителю Харькова, Ступаку и мне. Труничев с фонариком — впереди, мы — сзади, вставляем КР, трижды контролируем выполнение технического задания и бегом в бункер. Это повторяется еще дважды по отказам «ПРОГРАММА АВ» из-за сбоев в длинных линиях и «НУЛИ ПОТЕНЦИОМЕТРА ГАЗОВЫХ РУЛЕЙ ОС АС» из-за сильного ветра. Пускающий Александр Сергеевич Матренин объявил: «Последняя попытка к пуску!» Это была уже четвертая! Ракета находится на стартовом столе с 10 утра, а часы показывают 16, и вот проходит набор «Готовность к пуску». Капитан Труничев нажимает на кнопку «Пуск». Я сидел с ним рядом, и, когда по контакту подъема на пульте загорелись красные транспаранты, у меня обмерло сердце. Слышу крик стоящего у перископа Михаила Федоровича: «Пошла!!!» Сколько было здесь радости и объятий — не передать словами. Сегодня, когда смотрю на экране этот запуск, сердце всегда колотится, ведь всей основной команде было по 25–28 лет, и Главный конструктор верил этой команде. И она не подвела, и она победила! Знакомство с «Двойкой» Следует отметить, что в истории развития РКТ в нашей стране есть одна закономерность: все космические фирмы начинали свою деятельность с разработки и эксплуатации ракет носителей. Это нашло отражение и в методологии подготовки к запуску в ходе полигонных испытаний. В настоящее время процесс подготовки изделий РКТ превратился в весьма технологически сложный и ресурсоемкий процесс по многим показателям: длительности, трудоемкости, квалификации и количеству задействованного персонала, стоимости и др. До настоящего времени этот процесс в общем плане является, как правило, плодом интуиции специалистов. В результате на подготовку изделий тратятся огромные средства, а итоги нередко бывают весьма неутешительными. Очевидно, технологический процесс подготовки изделий должен базироваться на ряде основополагающих принципов: максимальной надежности, оперативности, минимализации ресурсоемкости и безопасности. Процессы подготовки PH и КА в разработках различных предприятий существенно не отличаются друг от друга и на полигонных испытаниях включают в самом общем виде: 1. Транспортно-перегрузочные и механосборочные работы. Транспортировка изделий внутри космодрома от железнодорожной станции или аэропорта и связанные с этим погрузочно-разгрузочные работы обеспечивают доставку их к месту подготовки или стыковки с СВ. Проведение механосборочных работ вызывается необходимостью монтажа ряда комплектующих (штанги и панели БС, некоторые приборы СОС, ЭВТИ и др.), доставляемых на космодром отдельно от изделия различными видами транспорта, соображениями безопасности и обеспечения сохранности комплектующих и изделия. 2. Электрические испытания. • Контроль «исходного состояния» после определенного этапа наземной эксплуатации (транспортировки, хранения). • Подготовительные этапы, предшествующие ЭИ (заряд БХБ, стравливание давления из ГК, заправка ПС газами, расчековка элементов конструкции и др.). • Проверочные включения систем можно рассматривать как автономную проверку систем в составе изделия. Эти проверки обеспечивают контроль системы (аппаратуры) во всех штатных режимах и при парировании аварийных ситуаций. • Комплексные испытания проводятся в штатных режимах работы, поэтому возникновение неисправности на этом этапе можно ожидать в основном как следствие воздействия комплексных эффектов, возникающих при работе большого числа систем (помехи по шинам питания, электромагнитные и тепловые воздействия и т. п.). • Заключительные операции проводятся на этапе окончательной подготовки изделия к целевой эксплуатации. К этим операциям относятся обычно окончательные механосборочные работы (навеска панелей БС, зачековка раскрывающихся элементов конструкции), заправки (ГК газом, СХП ДУ СК и ДУ СОС — рабочим телом). Как правило, на этом этапе электрические проверки сводятся к контролю правильности электрических соединителей стыкуемых к пиросредствам, к ранее расстыкованным элементам конструкции и к записи исходного состояния аппаратуры изделия. 3. Пневмовакуумные испытания. Контроль герметичности ГК изделия на космодроме позволяет исключить случаи разгерметизации в процессе транспортировки и подготовки к запуску. В настоящее время используются в основном два варианта ПВИ: • контроль суммарной негерметичности в вакуумкамере (СМ-702 или ВУ-200); • безбарокамерный (датчиковый) метод. Сущность метода заключается в точном измерении спада давления в заправленном ГК за фиксированный промежуток времени и оценке утечки по величине спада давления. Этот метод является наиболее привлекательным с точки зрения сокращения объемов работ. 4. Проверка функционирования и контроль состояния мехсистем. К механическим системам изделия относятся раскрываемые элементы конструкции и входящие в их состав узлы зачековки (расчековки) и т. п. При подготовке к запуску с мехсистемами проводятся работы, которые обобщенно можно разделить на два вида: • работы, связанные с проверкой их нормального функционирования (контроль технического состояния перед ЭИ, установка узлов, транспортируемых отдельно, подстыковка ПЭ, снятие СЭ, стыковка с СВ); • работы, связанные с проверкой функционирования других систем при ЭИ (раскрытие и фиксация в раскрытом состоянии с последующим приведением в транспортировочное положение, проверка функционирования контактных датчиков, работы с антеннами и трактами, карданными подвесами, поворотными устройствами, панелями БС). Таким образом, необходимость проведения работ с мехсистемами вызвана их раздельной транспортировкой и участием в ЭИ изделий.
5. Заправка ДУ. Заправка ДУ в основном производится в составе изделий, т. е. изделие транспортируется на ЗНС (ЗС), где и проводится весь цикл работ. До настоящего времени автономная заправка (вне изделия) производилась только на «Молниях» и «Горизонтах», «Радугах», «Глобусах», «Экранах-М». Естественно, самым оптимальным вариантом считались бы ампулизированные ДУ, т. е. те ДУ, баки которых заправляются компонентами топлива (рабочим телом) автономно или в составе ДУ на заводе-изготовителе ДУ (или баков) или на арсенале. Анализ работ на полигоне при подготовке аппаратов собственной разработки высветил основные варианты, которые были использованы для сокращения времени подготовки КА. Первый вариант. На базе стационарных технических комплексов, с развернутыми КИА и КНТО, проводились работы в полном объеме по технологии. Временные затраты росли и достигли 2–3 месяцев, работы велись совместными расчетами (личный состав воинских частей, научноиспытательного управления и представители промышленности). Все большее и большее усложнение бортовых систем и аппаратуры КА (соответственно и КИА) приводили к возрастающим объемам работ, увеличению обслуживающего персонала и повышению его квалификации, и никакие средства автоматизации испытаний не могли уже сдерживать или как-то ограничивать эти временные затраты. Второй вариант. Сокращение объема испытаний на полигоне. Это касалось в основном сокращения объема электроиспытаний, т. е. частный случай первого пути. Выигрыш в этом случае не превышал 20 %. Третий вариант — наиболее радикальный. Отказ от ЭИ на полигоне, подготовка ведется с «колес» (т. е. транспортировка — самолетом, с обеспечением «комфортных условий» в контейнере: по температуре, влажности, чистоте воздуха) бригадой представителей промышленности. Вот на этот третий путь и привело нас экономическое состояние отрасли и страны в целом. Время подготовки сократилось в 3 раза, и почти в 1,5 раза сократился состав бригады. Этот вариант пока и остается с 1995 г. основным во всех наших разработках. После получения от Подлипок заказа на изготовление и испытания «Молний» центр тяжести работ предприятия стал постепенно перемещаться на 2-ю площадку — вотчину королевской фирмы. Сказать, что нас приняли с распростертыми объятиями, значит погрешить против истины. На «двойке» никогда не любили «варягов», и только напоминание о том, что мы бывший их филиал, сгладило все неприятности. Все члены бригады сразу отметили, что бытовые условия здесь на порядок выше, чем на 43-й: гостиничные номера квартирного типа на 2–3 человека в комнате, кондиционеры, холодильники, а главное, душ и в изобилии вода. Подготовку «Молний» на 2-й площадке можно считать вторым пришествием нашей фирмы на Байконур. Но это было уже качественно новое явление: на полигон прибыли не желторотые юнцы, а уже возмужавшие специалисты, прошедшие хорошую школу не только при испытаниях ракет-носителей 11К65, 11К65М и первых КА собственной разработки (11Ф610, 11Ф611), но и стажировку в Подлипках при передаче «Молний», и во главе этого списка 30-летние «ветераны» первого десанта на 43-й площадке: Ю. М. Князькин — руководитель подготовки, испытатели-управленцы: Н. Г. Рабочий, В. П. Ганженко, Л. Г. Осипова, И. Н. Ловушкин. Рука об руку с ними работали ведущий конструктор Л. М. Чирков, начальник группы А. П. Ремнев, специалисты-системщики А. Н. Рахматуллин, В. Макурин, А. Семенцов, Г. Казаков, В. Г. Васильев, Г. И. Каталов, телеметристы А. П. Малахов, А. И. Матвиенко, А. В. Мясников, конструкторы Г. И. Кузьминых, бригада МЗ — Ю. Г. Шахворостов, Ю. Индюков, В. Горячевский. На любых этапах испытаний космических аппаратов всегда, что крайне нежелательно, происходят отказы, выявляются непонятные и трудно объяснимые замечания. Хорошо, если это происходит в условиях предприятия, когда за спиной коллектив и есть время провести анализ, оценку замечания в спокойной обстановке, а при необходимости всегда под рукой и приборы, и оборудование, и материалы, и специалисты. Когда же стоит конкретная задача, определены дата и время пуска и малочисленная группа специалистов должна уложиться в установленные сроки, и не дай бог их сорвать, в такое время любая задержка запуска грозила большими неприятностями. Вот в таких-то экстремальных ситуациях и определяется уровень подготовки специалистов, которые могут принимать самые неординарные решения по устранению возникших отказов, замечаний. И самую главную роль играет техническое руководство, осуществляющее руководство всем комплексом и данной конкретной работой. За тот период первых запусков «Молний» к нам относились как к «темным» лошадкам. Но техническая эрудиция, а главное, дружеское расположение в короткий срок позволили завоевать уважение среди военных и гражданских. А казусов и неприятностей было предостаточно. Так, при подготовке очередной «Молнии» произошел отказ РТР. Замена его по всем канонам должна производиться на ЗИ. Но опять же поджимают сроки, опять ищется неординарное решение, и опять малочисленный коллектив, днюя и ночуя в МИКе, восстанавливает аппарат. И как обычно тогда писалось в прессе: «Работа была выполнена в срок!» Вспоминается, как в юбилейном 1967 г. пришлось трижды производить разборку и сборку аппарата. Учитывая, что вся подготовка заняла полмесяца, сегодня мы попали бы в Книгу рекордов Гиннесса! Сломанные тандеры выпиливали вручную в допотопной мастерской. Прыгали на обтекатель (11-й уровень качающейся фермы обслуживания), чтобы вскрыть люк и добраться до разъема с «заломанным» контактом… Всего сейчас и не перечислишь! Аппарат «Молния-1», успешно запущенный с Байконура 31 августа 1967 г., имел в своем составе аппаратуру ДРС (дальней радиосвязи). Это прототип командно-измерительных систем (КИС), используемых в дальнейшем на спутниках-стационарах и на спутниках к планетам Солнечной системы. Трудность состояла в том, что подготовка аппарата велась на 2-й площадке, а проверочные включения аппаратуры ДРС — на 31-й площадке, где размещалась ее КИА. Во время работ было получено замечание по функционированию бортовой батареи: «залипание» контактов датчиков давления. Аппарат проходил испытания еще на 31-й площадке, и, чтобы не терять времени, которого у нас как всегда было в обрез, на «двойке» началась автономная работа с зиповой БХБ, так называемые зарядно-разрядные циклы. Заряд проводится с контролем емкости, получаемой батареей до срабатывания датчиков давления. Вот здесь-то и пришлось поволноваться: величина емкости по документации составляет ориентировочно 80 ампер-часов, а батарея уже «приняла» 90, 100, 120… В воздухе витает тревога — заряд идет 6 часов. Аппарат уже прибыл, проведена его разборка для замены БХБ, естественно, весь коллектив в волнении: «Когда же наконец это кончится?!» С этим вопросом в разных вариациях пристают все, страсти накаляются с каждой минутой, и уже на слуху разные досужие мысли. Смежник-разработчик тоже запаниковал. Проходит еще час, второй, и только на исходе третьего часа, когда нетерпение достигло наивысшего накала, все мучения разом кончаются: заряд закончен! В батарею закачали 150 ампер-часов, т. е. почти в 2 раза больше, датчики отпустили вовремя. Вот только тогда смежник и я смогли перевести дух. Все хорошо, что хорошо кончается! А объяснение оказалось до боли простое. Батарея была «свеженькой» (т. е. недавно изготовленной), все ее банки подвергались дополнительному контролю и отбору. Но выяснилось это после того, как все перипетии уже закончились! Родное левое крыло Недаром говорят: «Бог троицу любит!» Так случилось и с нашим предприятием. После того как вся основная тематика (включая и «Молнии») перебазировалась в Плесецк, на Байконур приезжали, и то нерегулярно, бригады, которые к 1973 г. были прекращены. Наше третье явление на Байконур — 95-я площадка. Оживление наступило с конца 1973 г., когда должны были начаться летные испытания блока «Д» НПО «Энергия» и совмещенные с ними испытания разработанного КБПМ и изготовленного Омским авиационным заводом (ОАЗ) головного обтекателя. Вспоминает один из разработчиков головного обтекателя Ю. В. Белавенцев: «Макет КА пристыкован к разгонному блоку, надвинут и пристыкован обтекатель, и вся сборка отправлена на ЗС. Весь объем наземной отработки закончен, мы облегченно вздыхаем и поднимаемся в помещение ВЧ связи. Там нас ожидает известие, которое повергло всех в ужас! По результатам температурных испытаний предлагалось произвести перерегулировку нескольких замков продольного стыка обтекателя. Блок уже заправлен, а замки находились в зоне, перекрытой конструкцией блока, и были практически недоступны. Нужно было либо возвращать блок назад, предварительно слив компоненты, все расстыковать или искать нестандартное решение. На следующий день на полигон прибыли М. Ф. Решетнев и один из заместителей С. П. Королева Садовский. После обсуждения сложившейся ситуации было решено провести перерегулировку на заправленном блоке с максимальным соблюдением предосторожностей. Из помещения удалили весь персонал, не участвующий в работе. Вокруг блока несколько человек с огнетушителями наготове. Через открытый люк ГО внутрь обтекателя, заполненного макетом спутника, проник Д. А. Новожилов. Через показавшимися всем бесконечно длинными полтора часа Д. А. Новожилов выпал из люка. Рабочий халат его был мокрым от пота, но выражение лица свидетельствовало, что цель достигнута!» Время не терпит, на выходе первая «Радуга». В спешном порядке ведется оборудование рабочего места в сооружении 92-1 для «Экрана». Рядом поднялись стены нового МИКа — сооружение 95А-50, где специалисты, и гражданские и военные, готовят новые рабочие места для «Протонов», «Глонассов», «Лучей» и т. д. Новые КА поступают на полигон один за другим. Распад СССР усугубил обстановку на Байконуре, оказавшемся в ближнем зарубежье. В нормальном состоянии поддерживались только сооружения, связанные с запуском космонавтов и выполнением международных заказов, а содержание остальных фактически прекратилось. Поездки бригад на подготовку изделий стали рассматриваться как подвиги.
Из воспоминаний Г. И. Кузьминых: «Зима 93–94 гг. на Байконуре выдалась снежной и морозной. На дорогах были такие снежные заносы, что в них бульдозерами прорывали тоннели, в которых скрывались автобусы «ЛАЗ». Я ежегодно бывал на полигоне с декабря 1963 г., но не помню ни одной такой зимы. Морозы достигали — 37 °C. Но ко всем этим бедам прибавилась еще одна — вышла из строя котельная на пл. 95, в результате чего ни гостиница, ни МИКи не отапливались. Вот в такой обстановке в декабре — феврале и велась подготовка «Радуги-1» в coop. 92А-50, внутри которого температура не поднималась выше -15°! Ни один документ не позволяет вести испытания при такой температуре. Чтобы создать более сносные условия, вокруг КА соорудили шатер из брезента. Обогревали это пространство калориферами. Кранами при этом работать было совершенно невозможно, поэтому установку двигателей и подвеску штанг панелей Б С производили вручную. О людях, работавших в таких условиях, хочется сказать особо: они вынесли все! Дискомфорт на рабочей площадке, дискомфорт и адский холод в гостинице, где спать приходилось в меховой одежде. Надежды на ослабление мороза в январе не оправдались. Из-за снежных заносов мотовоз из Ленинска порой не мог дойти до площадки, так что хлеб доставлялся нам вертолетом. А тут еще сгорела подстанция, и 95-я несколько дней была обесточена, пищу готовили раз в сутки на кострах. Комнаты в темное время освещались, как в старину, свечами. Основные разработки НПО ПМ в области РКТ
К сожалению, и в последующие годы проблемы социально-бытового характера до конца не были преодолены и только после работ с «Сесатом» наметились сдвиги в лучшую сторону. Сибиряки-красноярцы всегда отличались завидным оптимизмом, поэтому не хотелось бы заканчивать повествование на слезливой ноте. Обратимся к статистике успешных запусков аппаратов разработки НПО ПМ с космодрома «Байконур» с 1995 по 1999 г. (за «пятилетку», как говорили в старые добрые времена): 1995 — 6КА, 1996 — 4КА, 1997 — запусков не было, 1998 — 1КА, 1999 — 1КА. Только за полгода 2000 г. на орбиту выведены и успешно функционируют 5 наших спутников, и это еще не все! Вот на этом и основан наш оптимизм: «Несмотря ни на что, в конце туннеля должен быть свет! Свет в конце туннеля — ЕСТЬ!» И кто бы ни стоял у кормила власти, в небе будут летать самолеты, корабли будут бороздить океаны, поезда стучать по рельсам, страна будет задыхаться без развития связи — значит, продукция НПО ПМ будет нужна и будет всегда востребована. Коллеги по испытаниям Мы, красноярцы, всегда с огромной теплотой и благодарностью вспоминаем тех, кто трудился и продолжает трудиться с нами бок о бок, кто вместе с нами болеет за каждое изделие и кто вместе с нами радуется нашему очередному успеху — офицеров испытательных управлений и эксплуатирующих частей, людей в «зеленом». Конечно, для нас, гражданских, пребывание на полигоне при всех невзгодах и трудностях было и остается командировкой, т. е. временным событием и в известной мере даже романтической экзотикой. Мы знаем, что через месяц-другой вернемся в цивилизованный мир, в привычную обстановку и климат, милые глазу пейзажи. Вам же опять остаются жара и холод, песок и снег, дождь и ветер, каждодневные поездки на мотовозе туда и обратно. В каждую подготовку, в каждый запуск вы вкладываете часть своего труда и жизни и вместе с нами на равных делите успехи, радости, достижения! Спасибо вам всем за это! Спасибо вам, B. C. Патрушев, А. М. Войтенко, А. С. Матренин, В. А. Николаенок, А. С. Кириллов, B. C. Беляев, И. Ю. Лучко, В. И. Ярополов, Р. Крутов, Труничев, А. С. Жданко, В. И. Костомясов, Ахикян, В. М. Шемардин, В. Д. Карпенко, Пирожок, А. И. Могила, В. П. Кабицын, А. П. Завалишин, С. А. Кострома, Эсауленко, М. В. Маслянцев, В. И. Демидочкин, А. И. Домахин, В. В. Барыльник, В. А. Графинин, В. И. Ефанов, А. С. Карпинский, Ю. М. Крекотин, В. М. Гречак, Б. И. Васильев, А. С. Сечкин, Ю. А. Мартыновский, В. Т. Чуфистов, В. В. Незнамов, С. И. Куликов, В. Н. Голубничий, Е. М. Шлыченко, В. А. Абрамов, В. Пак, B. C. Разин, С. Г. Малахов, П. П. Цуцоев, Глущенко, Альперович, В. Д. Корчемный, В. И. Лутай, А. М. Чертов, В. И. Куралех, А. А. Опара, Н. Г. Горобец, Н. А. Борисюк, В. Е. Гудилин, В. А. Меньшиков и еще многие, многие другие! |
|
|
|