Айзенберг Я.Е.
РАКЕТЫ. ЖИЗНЬ. СУДЬБА

Воспоминания

Харьков : Инвестор, 2010
Наш адрес: ruzhany@narod.ru

Ракеты

После окончания института я получил назначение на серийный завод, конструкторскому бюро которого суждено было в дальнейшем стать крупнейшей советской научно–исследовательской организацией в области создания систем управления межконтинентальных баллистических ракет, ракет–носителей космических аппаратов и самих этих аппаратов. Конечно, задачей завода было не разрабатывать новые системы управления, а массово (серийно) производить аппаратуру таких систем управления, разработанную московским НИИ под руководством родоначальника такой аппаратуры Николая Алексеевича Пилюгина, но так уж вышло, что это харьковское КБ стало таким же полноправным разработчиком, как и московский пилюгинский НИИ-885.

Можно считать, что, вопреки политике советского государства, мне повезло с интересной работой. Чтобы было ясно, нужно рассказать известные мне факты о возникновении и развитии советской ракетно–космической техники. Но перед этим нужны некоторые пояснения относительно термина, которым я уже пользовался, — межконтинентальная баллистическая ракета (общеупотребительная аббревиатура — МБР).

1. Слово «межконтинентальная» характеризует дальность полета ракеты, которая должна достичь практически любой точки на территории США со стартовой установки, размещенной почти в любом месте СССР. Это несколько тысяч километров, начиная примерно с 4000 и до 10–12 тысяч.

Ясно, что такие дальности нужны были только СССР и США для гарантированного уничтожения друг друга. Например, Израилю они просто не требуются по понятным причинам. Правда, сейчас для этих же целей, хотя и на меньшие дальности, создают МБР и Китай, и Северная Корея, и Иран и некоторые другие страны, но это следует рассматривать скорее как угрозу (хотя и очень серьезную) при наличии у них термоядерного оружия, так как создать ракеты в значительном количестве для ведения полномасштабных боевых действий, как я полагаю, эти страны не могут, хотя и одна водородная бомба может нанести неприемлемый ущерб. Доставить термоядерную бомбу на территорию вероятного противника и является единственной задачей МБР, хотя ее сравнительно нетрудно модернизировать для выведения небольших космических аппаратов, хотя ее эффективность существенно меньше специально созданной ракеты–носителя. С этой целью, по крайней мере, Россия и Украина стараются использовать снимаемые с боевого дежурства из-за истечения срока гарантии советские МБР типа SS-18, SS-19 и пр.

2. Очень важным в этом названии является слово «баллистическая». Это означает следующее. Траектория МБР состоит из двух частей. На первой, называемой «активным участком», ракета разгоняется очень быстро двигателем, проходит плотные слои атмосферы и выходит в безвоздушное пространство на высоты в десятки километров. Выключение двигателей последней ступени происходит по команде от системы управления, чрезвычайно точно по результатам собственной системы автономной навигации, определяющей момент времени, когда неуправляемая более головная часть ракеты, двигаясь по естественной «баллистической» траектории, попадет в заранее выбранную цель, все географические данные о которой заложены в память бортового компьютера.

Но перейдем к истории создания советской ракетной техники.

Насколько я знаю, система управления МБР — одна из наиболее сложных систем, созданных людьми, и приятно вспомнить мне как участнику, что созданная нами техника (я говорю сейчас как инженер) является одной из передовых в мире. Авторитетная мировая газета лондонская Times в середине 80-х годов прошлого века даже назвала СССР — «Верхняя Вольта» с ракетами, подчеркивая, что в остальном техника СССР находится на уровне беднейших стран мира, что, конечно, не так, но подчеркивает качество советских МБР по сравнению с другой техникой, производившейся в Союзе.

Но все-таки сначала история.

И здесь, чтобы была ясность у бывших граждан СССР, которым неустанно «промывали мозги», называя это воспитанием патриотизма и гордости за свою страну, понадобился распад Союза и сравнительно простая возможность познакомиться с жизнью в развитых странах, чтобы значительная часть граждан, к сожалению, далеко не все и даже не большинство, поняла реальную картину жизни в СССР и уровень выпускаемой в нем техники, так как покупают у нас только нефть и газ, а продукты высоких технологий покупает и Россия, и Украина (о Средней Азии и Кавказе даже говорить не стоит) у других.

Так вот, после окончания 2-й мировой войны с учетом победы над Германией (в союзе со США, Англией и др.) по прямым указаниям «вождя всех народов и корифея всех наук» началось доказательство того, что Россия всегда была высокоразвитой в научно–техническом отношении страной, что все великие открытия и изобретения сделаны в России, и поэтому ее победа вполне закономерна и обусловлена ее историей. Это была очередная ложь, но так как наши граждане очень тщательно оберегались от правдивой информации, то кое-чего советская пропаганда в смысле этой самой «промывки мозгов» достигла. Безусловно, пропаганда русского приоритета и борьба «с буржуазным космополитизмом» была неразрывно связана с бурно развивающимся государственным антисемитизмом, и именно евреи выступали в роли «безродных космополитов».

Все советские люди твердо знали еще из школы, что и паровоз, и электричество, и радио и т.п. изобретены в России. Конечно, не откликнуться анекдотами советские люди не могли, появились выражения типа «Россия — родина слонов», а теорию относительности открыл великий русский ученый Однокамушкин, так как большинство наших граждан просто не могли перевести с немецкого два слова, образующие фамилию Эйнштейн.

В громадной мере это касалось ракетно-космической техники, где всем советским людям четко объяснили, что все создано Циолковским, его последователем Цандером и др., а немцы только повторяли и развивали их идеи. Приходится отметить, что это не так, хотя я ни в коей мере не умаляю заслуг отечественных ученых. Первая боевая ракетная техника создана в Германии под руководством, как это не неприятно слышать, молодого штурмбанфюрера СС Вернера фон Брауна и состояла в баллистических ракетах V-2, предназначенных для стрельбы по Лондону фугасными бомбами. Конечно, боевой пользы от этого было совсем немного, и с экономической точки зрения игра явно не стоила свеч, но дало большой психологический эффект (дальность стрельбы доходила до 400 км, что совершенно недостижимо для ствольной артиллерии). Планировалось и создание ракетного оружия, способного достичь США. Но самое главное состояло во впечатлении, которое это произвело на военных СССР и США, быстро оценивших сильные стороны этого оружия, особенно, после изобретения ядерной и водородной бомб.

Практические действия последовали немедленно. Главный немецкий ракетный центр был расположен в Пенемюнде, оказавшемся в советской зоне оккупации, и оттуда было вывезено в СССР буквально все, включая и документацию, и образцы, и сотрудников центра. А потом еще ездили специальные делегации осмотреть все на месте и вывезти все, что осталось. Не лучше поступили и американцы, которые доставили в США всю оказавшуюся у них документацию, и очень важно, что в США переехал и фон Браун, немедленно назначенный руководителем одной из важнейших американских ракетно-космических программ.

С этого момента развитие пошло в СССР и США самостоятельно в соответствии с их особенностями. Естественно, я буду говорить только об СССР, так как детали происходившего в США я знаю недостаточно хорошо.

Нужно помнить, что еще в 1933 г. в СССР был по инициативе, кажется Тухачевского, создан реактивный научно-исследовательский институт (РНИИ) на базе ленинградской газодинамической лаборатории (ГДЛ), руководимой основоположником ракетного двигателестроения В. П. Глушко (я имел честь много работать с ним над созданием ракеты «Энергия») и московская группа изучения реактивного движения (ГИРД), которая ее сотрудниками расшифровывалась как «группа инженеров, работающих даром». Чувство юмора всегда было присуще советским ракетчикам.

Работами по крылатым машинам в РНИИ руководил С. П. Королев. В РНИИ были созданы и боевые машины реактивной артиллерии (народное название — «Катюша»). К ракетам это отношения не имеет, но заслуги «Катюш» во время войны известны. Назывались соответствующие воинские подразделения «гвардейскими минометными частями».

Вероятно, достижения сотрудников РНИИ могли быть и более значительными, но в конце 30-х годов многих посадили, в том числе, и Глушко, и Королева. Глушко сидел в казанской «шарашке» (после Солженицына это слово все знают), где продолжал заниматься жидкостными двигателями, как ускорителями для боевых самолетов, а Королева послали копать золото лопатой на Колыму. Там бы все для него и закончилось (по его собственным оценкам), но благодаря принятой тогда «органами» практике, его спас Глушко. На его просьбу тем же «органам» увеличить «творческий» коллектив, ему дали список «сидельцев» и сказали самому выбирать себе сотрудников. Он знал Королева по РНИИ и выбрал его, и С.П. работал (находясь, конечно, в заключении, как и сам В.П.) замом по испытаниям. Там они и пробыли почти всю войну, но в 1944 г. или 1945 г. их выпустили, и вскоре они даже оба попали в советскую экспедицию по поиску в оккупированной Германии ракетной документации немцев. Так что «огонь и воду» два впоследствии всемирно известных ракетных конструктора прошли вместе и вместе создали знаменитую Р-7, на которой был запущен и первый искусственный спутник Земли, и выведен в космос Гагарин. Последовавшее за этим испытание «медными трубами славы» они не выдержали, разойдясь во мнениях, чьи заслуги больше, и их совместная работа прекратилась.

Забегая вперед скажу, что в результате возникших между ними разногласий Королев поставил на свою лунную ракету (проект Н1-Л3 — высадка человека на Луну) не сверхмощные двигатели Глушко, а меньшие самолетные двигатели куйбышевского главного конструктора Кузнецова (их пришлось ставить примерно два десятка), что, по-видимому, было неправильным и, возможно, послужило одной из (не единственной) причин неудачи проекта. Но вернемся к «нашим баранам».

Первым в связи с ракетами возник вопрос, к какому роду войск их отнести. Вопрос исключительно важный, так как он определял, какое промышленное министерство будет их разрабатывать. Если бы, как в США и других странах, за это взялись ВВС, то и делали бы их самолетные фирмы. Отметим, что по предшествующему опыту Минавиапром был в наибольшей мере подготовлен к этой работе. Но знаменитая формула «мы пойдем своим путем» сработала и здесь. «Сталинские соколы», не желая влазить в дело, которому они не верили, убедили «вождя народов», что только советский летчик за штурвалом может обеспечить сброс бомбы на врага с требуемой точностью. Это, конечно, полная чушь, но вряд ли их можно сильно ругать за то, что они не предвидели возможности электронных систем управления. В то время это было еще не очень понятно, но «руководить — значит предвидеть».

Недооценка электроники в управлении летательным аппаратом на долгие годы осталась свойственной авиаконструкторам, даже гениальному Туполеву, так что, когда они, как и военные летчики, поняли, что принципиально ошибались, «поезд уже ушел» — была создана отдельная отрасль промышленности, называемая «общим машиностроением», куда и перешли многие знаменитые авиационные фирмы, в том числе, ОКБ-52 В. Н. Челомея, ОКБ покойного С. А. Лавочкина, фирма Мясищева и др. Тогдашний «вождь» Н. С. Хрущев твердо понял (и правильно), что единственным оружием, способным поразить США, являются ракеты, а не самолеты.

В средине 40-х годов это было не так ясно, но коль скоро ракеты делались не для ВВС, разработку поручили не Минавиапрому, а Миноборонпрому, делавшему пушки, танки, пехотное оружие и пр.

Соответственно, в армии ракетные части были введены в состав сухопутных войск, и руководство ими со стороны заказчика было поручено ГУГМЧ (Главное управление гвардейских минометных частей), т.е. тех же «Катюш». Конечно, ракеты, стартующие с кораблей (для МБР это были исключительно подводные лодки), взял на себя Минсудпром.

Тогда же Миноборонпром (как головной) вместе с Минрадиопромом, Минсудпромом и др. промышленными министерствами начал создавать собственно ракетную промышленность. Как и всегда, началось с Москвы и Подмосковья.

От одного из самых больших институтов оборонной промышленности НИИ-88 отделился коллектив С. П. Королева, который стал называться ОКБ-1. Подмосковный Калининград (Подлипки, рядом с Мытищами), где располагался НИИ-88, как и через забор от него ОКБ-1, стал главным ракетным городом. Именно там расположен центр управления полетами.

Город Подлипки, где находится ОКБ-1, сравнительно недавно был переименован в г. Королев. Двигательное ОКБ (буква «О» во всех названиях расшифровывается как «особое») №456, руководимое В. П. Глушко, было создано в Химках, под Москвой. Оба ОКБ входили в состав Миноборонпрома. В Москве на ул. Авиамоторная был создан главный советский институт по системам управления НИИ-885 Минрадиопрома для разработки как автономных (Николай Алексеевич Пилюгин), так и радиосистем управления (Михаил Сергеевич Рязанский), а через забор от него вскоре разместился созданный на базе предприятий Минсудпрома главный центр ракетного гироприборостроения НИИ-944 под руководством Виктора Ивановича Кузнецова, инженер-вице–адмирала флота. Были созданы и другие научно-исследовательские центры, но я склонен считать, что все началось с вышеперечисленных, куда непременно нужно добавить и ОКБ Бармина, создававшее стартовые комплексы.

Со всей ответственностью заявляю, что единственной причиной столь бурного развития РКТ, и в особенности МБР, являлось желание советских вождей, начиная со Сталина, иметь оружие, способное поразить США водородными бомбами. В то время о выделении хотя бы одной копейки на развитие космоса и речи не было.

МБР и тогда, и сейчас — единственное средство для этого. У СССР никогда не было самолетов, как нет сейчас и у России, способных взлететь с советской территории, долететь до США, сбросить бомбу и вернуться назад. Итак, ОКБ-1 приступило к созданию первой советской МБР.

Эта ракета создавалась на низкокипящих компонентах топлива (жидкий кислород). Это значило, что ракета на самом деле практически непригодна в качестве боевой, однако убедить США, что она способна сбросить на них водородную бомбу, Р-7, вероятно, помогла, хотя не следует недооценивать эффективность разведки США, даже в отсутствии в то время космических фоторазведчиков. Зато, к вящей радости Королева, СССР получил первую ракету на экологически чистом топливе, с которой началась и продолжается уже около 50 лет советская космическая программа. Речь идет о знаменитой Р-7, успешно летающей и доныне. Потрясающее долголетие для такой техники!!! Напрямую под космос, как я уже писал, руководство СССР не выделило тогда ни копейки.

Но нужны были и МБР, устраивающие военных, на высококипящих компонентах топлива, которые могли стоять на дежурстве с полными баками очень долго. На таких компонентах были созданы ракеты 8К63, 8К65, но они были не межконтинентальными по достигаемой дальности.

Наконец, Михаил Кузьмич Янгель, один из самых главных и самых выдающихся советских ракетостроителей, взялся за настоящую МБР, получившую название 8К64. Из того НИИ-88, что и Королев, он переехал в Днепропетровск, где огромный строившийся завод сельскохозяйственной техники был переведен на производство ракет. Это завод №586 существует и сейчас под названием Южный машиностроительный завод. На той же территории Янгель создал в 1954 г. ОКБ-586 для разработки ракет.

И, наконец, мы подошли вплотную к созданию нашей организации.

У Р-7 был еще один, принципиальнейший недостаток — для получения даже минимально приемлемой точности стрельбы ракета, кроме инерциальной, снабжалась радиосистемой. Это не относится формально к нашей теме, но с наличием на старте МБР огромных антенн, которые должны были работать, когда ракета уже летела, будучи сами незащищенными от простой бомбы, военные смириться не могли, тем более что сухопутные МБР США были чисто инерциальными. Первоначальное применение радиосистем было вызвано тем простым обстоятельством, что в момент начала разработки Р-7 точность инерциальной системы была настолько низкая, что ни о какой прицельной стрельбе и речи быть не могло.

Но время шло, и к концу 50-х годов точность гироскопических систем, разрабатываемых НИИ-944, стала в минимальной степени пригодной для боевого применения (конечно, при заряде в виде водородной бомбы). Немедленно стал вопрос о том, что новая МБР должна быть чисто инерциальной. Однако НИИ-885 был категорически против, утверждая, что сколь-нибудь приемлемых точностей без радиосистем получить не удастся.

Тогда М. К. Янгель убедил В. И. Кузнецова, что выхода нет, и НИИ-944 следует в роли главных конструкторов браться за чисто инерциальные системы управления вместо разработки отдельных гироскопических приборов. Это был прямой вызов Н. А. Пилюгину и М. С. Рязанскому. Минобороны полностью поддержал предложение М. К. Янгеля и В. И. Кузнецова. Остановка была за «малым». Несмотря на определяющую роль гироскопических приборов (гироприборов) в точности стрельбы, в состав системы управления входит еще очень большое число других систем — стабилизации, управления двигательной автоматикой, электропитания, электропроверок и многих других, столь же необходимых для полета. НИИ-944 не имел никакого опыта в их создании и даже не хотел за них браться, уже взявшись за сложнейшую задачу обеспечения точности.

И тогда М. К. Янгель сделал следующий весьма смелый и решительный шаг. Он решил создать недалеко от Днепропетровска специальную организацию, которая бы разрабатывала систему управления ракеты 8К64, всю, кроме гироскопии. Основой для создания такой организации взяли серийные конструкторские бюро (СКБ) двух харьковских заводов, один из которых изготавливал аппаратуру по документации Н. А. Пилюгина (это был завод п/я 201, на который я получил назначение), другой — радиоаппаратуру разработки М. С. Рязанского (завод п/я 409).

Инженеры заводских СКБ вообще никакого опыта разработок не имели, так что это был очень смелый шаг Янгеля. Оправданием было только то, что требуемым опытом располагал только НИИ-885, который был вообще против такого варианта ракеты.

В 1959 году было принято специальное постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР о создании в Харькове на базе двух указанных СКБ нового разработчика систем управления ракет — ОКБ-692 (предприятие а/я 67).

Начальником и главным конструктором ОКБ-692 был назначен, конечно, москвич (откуда в Харькове мог бы взяться требуемый специалист) доктор технических наук, как мне помнится, получивший эту степень без защиты диссертации, Борис Михайлович Коноплев. Человек очень толковый, он начинал работу, как и положено, в НИИ-885, но вошел в разногласия с начальством института и перешел в небольшой московский НИИ.

К большому сожалению, толковость не заменяет ни конкретных знаний, ни опыта, а Б. М. Коноплев до ОКБ-692 занимался не автономными, а радиосистемами управления ракет, что, безусловно, не пошло на пользу дела. Тем не менее, нашу фирму он возглавил и заложил ее будущие основы.