В 1973 г. я окончил Серпуховское командно-инженерное училище по программе Хабаровского командно-технического училища. В 1981 г. — Военную Академию им. Ф.Э. Дзержинского.

В Забайкалье для прохождения дальнейшей службы (по замене из Поставской дивизии) я прибыл в июне 1985 г. на должность заместителя командира 8 группы ГИРпу (группа испытаний и регламента). До зам. командира группы я командовал отдельным подразделением — отделение комплексного стенда (СДУК).

Новый командир группы подполковник Максимов — спокойный уравновешенный, совсем не казался требовательным, а тем более жестким офицером. При этом, подразделение отличалось порядком, слаженностью, профессионализмом, дисциплиной, высокой управляемостью. Все это основывалось на авторитете командира.

Это был 1985 год, первый год замены, в дивизию прибыли с Постав (Западная Белоруссия) около 10 человек, в том числе командир дивизиона полка СПУ майор Арзамасов С.Н. — впоследствии командир нашей дивизии, генерал-майор.

Сначала к нам, «заменщикам», относились несколько свысока, но это прошло после первого «пенька». В условиях постоянной необходимости решения ТРБ сложнейших задач иных, кроме товарищеских, отношений между офицерами и быть не могло.

Уезжая с Поставской ТРБ, я, честно говоря, мысленно перекрестился в надежде, что на новом месте службы «такого» командира (полковник Костюченко В.Л.) не будет. Беспощадный к себе и к нам, служака до «мозга костей». Упорно выковывал из меня командира.

Командиром ТРБ в Забайкалье был полковник Иванов Леонид Николаевич. Представившись, я понял, что служить мне предстоит вновь с «таким» начальником. Абсолютная харизма, авторитет, несгибаемая воля — только таким мог быть командир ТРБ того сложнейшего периода. А период 1985 г. был действительно сложнейший, сложной была и наша служба. ТРБ — это СПУшная половина и ОСовская половина. 10 групп плюс ОРМ (объединенная ремонтная мастерская), КИЛ (контрольно-измерительная лаборатория), тыл, связь, охрана, «пожарка» во главе с уважаемым прапорщиком Вигерем. Только автомобильной техники, не считая специальной (6 группа транспортировки и хранения), было около 300 единиц. Огромная территория (жилая зона, технические позиции — СПУшная и ОСовская).

Повседневная жизнь ТРБ — это непрерывное движение: заправки, сливы, регламенты полков, устранение неисправностей, 5 группа ГЭО (командир группы подполковник Бергер С.А.) постоянно на «кабелях», и основное — боевое дежурство. Ежегодное «ритуальное» событие — подготовка целинной роты, проверки боевой готовности, выходы в поле и многое другое, что составляло палитру нашей службы. А ведь мы еще и жили, любили, воспитывали детей, успевали порыбачить, поохотиться и просто посидеть с друзьями за гаражами.

Прошло чуть более полугода службы в Забайкалье, к весне 1986 г. полковник Иванов Л.Н. переводился на Украину, а мой командир группы подполковник Максимов увольнялся. На должность зам. командира дивизии по вооружению был назначен полковник Ярмош Альберт Иванович. В моей памяти он остался благодаря абсолютной внутренней порядочности. Он интересовался и вникал во все. С ним можно было поговорить о личной жизни, и в технические вопросы он погружался с головой. Но если офицер нарушал основополагающие принципы, то можно было получить сполна.

Как-то и мне досталось. Образование я получил по профилю 12-го ГУМО. И начинал служить в РТБ, где культура работы на технике была выше. В группе я отработал «огневой расчет». А при входе в 550 сооружение всех просили одеть чуни или, как их называли, бахилы, которые нашили сами из синей байки. Ярмошу А.И. это очень понравилось. И вот три часа ночи — регламент. Ракета не «идет», борт вылетает, меняем блоки, гоним режимы и бегаем из 550 сооружения в лабораторный корпус и обратно. В этих условиях не до чунь.

И в это время в 550 появляется полковник Ярмош А.И. и застает меня без бахил. Я нарушил правило, которое ввел сам. Получил по «самое некуда». Благодаря решению полковника Ярмоша А.И. и полковника Иванова Л.Н. я стал командиром группы.

На должность командира части прибыл подполковник Титов Ю.Г., а через 2,5 года его сменил подполковник Епифанов. Это были командиры новой формации, и оба «ушли» с понижением. 6 лет моей дальнейшей службы проходили под их началом. Я вижу то время через призму своего восприятия и полную историю ТРБ описать не смогу. Но все же о некоторых эпизодах хотелось бы рассказать.

Рядом с технической позицией находилась в/ч армейского подчинения БРХТ. Это сильно нас выручало. У нас был спирт — у них все, что надо к автомобильной технике, поэтому размороженные двигатели удавалось вовремя восстановить. Правда, их зам по МТО майор Устинов Н.А. был большой скопидом и всегда хотел получить за свои услуги непомерно много нашего «продукта». Но однажды торг был не уместен. Зимой в 550 сооружении (корпус регламентных работ) пусковая установка попалась трудная, «борт» и система управления постоянно вылетали. Работы шли сутками, спали урывками на полу или стеллажах, вместе с солдатами. В боксе напротив находилась техника группы. В БМДС на базе ГАЗ 66 (боевая машина дежурной смены) двое рядовых поставили в КУНГ ТЭНы и грелись, пока КУНГ не сгорел внутри. Срочно связались с майором Устиновым. Цена вопроса была большой, но с «продуктом» помогли другие командиры групп. Как положено, к утру все было заменено на новенькое, лучше, чем до пожара.

Но «особисты» работали «справно». К обеду к боксу подъезжают черная волга командира дивизии полковника Шаповалова и УАЗик нашего командира подполковника Титова. Вскрыли бокс. Шаповалов лично осматривает машину, залез внутрь. Все нормально, машина в отличном состоянии. Приободрившийся Титов докладывает, что информация ложная.

Полковник Шаповалов задает вопрос: «Был пожар или нет?». Подполковник Титов — никак нет. Я, естественно, — никак нет. Шаповалов тычет пальцем в худую грудь Титова и в мою, и поднимает палец к потолку. Немая сцена. Все побелили, а потолок нет — весь в черной копоти. Почему запомнился этот случай — трудно сказать, я думаю, было стыдно, поэтому и в памяти.

Все мы двигались по карьерной лестнице, и, бывает, от своих сослуживцев я слышу, в каком завале до них было подразделение, часть или служба. Лишь благодаря их личным непомерным усилиям все стало прекрасно. Мне же досталась отличная группа. С лучшими, как я считаю, офицерами части: майор Харькин П.Б., майор Новопольцев А., капитан Спорыхин Б.В., капитан Юров А.В., капитан Масленников А., капитан Долгополов С.А., ст. л-т Шагинян И., капитаны Галахов И., Евдокимов П., ст. л-т Колмачевский С., капитан Иванов С., капитан Кондратьев В.

До самого расформирования в 1989 г. группа занимала 2-3 места в РВСН. И мы только упрочили свои позиции, отвечая на вызовы истории. Такое историческое событие произошло осенью 1988 г. — это боевые пуски ракет с участием (контролем) американцев. Нашей части надо было подготовить и сопроводить 36 пусков нашего ракетного комплекса «Пионер» с позиционного района дивизии, а это — не полигон. Подготовка началась летом 1988 г. Нач. штаба дивизии полковник Борзенков А.С. назначил меня исполнять обязанности нач. штаба части. И в этой должности я пробыл год, пока не освободилось место зам. командира ТРБ.

Подготовка к таким видам работ, да еще с американцами, требовала «инновационного» мышления. В 520 сооружении (обслуживание шасси ПУ) сделали для иностранцев комнату отдыха, в результате получилась спальня с 2-х местной импортной кроватью. А за сутки до прибытия высоких гостей кто-то из командиров вспомнил, что туалет на улице (70 метров в лесу) не подходит американцам. Нужен теплый с унитазом и бачком туалет. К утру сделали. Канализации не было по проекту. На первый этаж пробили отверстие со второго этажа, вставили трубу, под ней большой бак, в бачок залили воды и выставили охрану.

В остальном все шло по плану до декабря 1988 г. Пуски проходили в штатном режиме с высоким качеством. Все ракеты ушли в цель. Эти пуски у большинства участников остались в памяти.

Ноябрь 1988 г. Остался последний дивизион. Моя группа работает в 550 и 520 сооружениях. Подготовка прошла успешно. Все опломбировано, в том числе и масляный бак. Масло меняли на синтетическое. В те времена его широко не использовали. Итак, дивизион готов к маршу в 150 километров. Я заступаю на боевое дежурство командиром дежурных сил ТРБ. Должен отстреляться последний дивизион, и на особом контроле возвращение подразделений ТРБ. Меня насторожило возвращение на базу за сутки до пусков ОРМ в полном составе (сварочные машины, мастерские и прочее). Кто принял решение, не знаю.

И вот день пусков наступил (три пуска). В установленное время ждем сообщение о пуске. Вместо этого звучит сигнал тревоги. Пуск состоялся, но следующие два под вопросом. Командир дивизиона после марша принимает решение долить масло. Он знал, что там синтетика, но что это такое, очевидно, не понимал. В результате масло сворачивается. А во время пуска задача МАЗовского двигателя пусковой установки одна — произвести скоростной подъем контейнера с ракетой за 32-38 секунд. Скоростной подъем был произведен. На пределе мощи двигателя хватило. Далее начали работать бортовые системы. При этом двигатель «стуканул», и, как говорят очевидцы, при этом показал «кулаки».

Возникла угроза невыполнения боевой задачи. Пусковую установку меняют на резервную и отстреливают в точно назначенное время. Но вечерний последний пуск состояться не может. Командование принимает решение на замену двигателя в полевых условиях. Меня меняют с боевого дежурства, собираю по тревоге со всех трех ГИРпу расчеты шасси. Грузим двигатель, ЗИП, необходимые приспособления. Двигатель обычно меняли планово в 520 теплом сооружении, и опыта работы в полевых условиях на морозе более 30 градусов не было. Как поведут себя муфты, шланги, трубопроводы, затянутые на морозе, было неизвестно. Были ли такие случаи в ракетных войсках — не слышал.

Итак, совершив марш, около 15:00 прибыли в район. Пусковая готова, стрела на тех упоре. Времени нет. Утром в 8:00 пусковая установка должна стоять на исходном рубеже против домика американцев. В теплом сооружении по технологической карте (ТК) эти работы рассчитаны на два дня, затем 6 часов обкатка. К работе приступили сходу, но через час нас ждал новый неприятный сюрприз. На новом двигателе стоит антивибратор. Для его снятия предназначен специальный съемник. Во время снятия съемник ломается. Нужна сварка, и тут я понимаю, что в районе ее нет, поскольку ОРМ в полном составе накануне вернулась в часть, и меньше чем через 3 часа она не прибудет. Рядом оказалась часть ПВО. Как удалось надежно заварить съемник, не знаю.

«Варить» пришлось мне лично. Антивибратор сняли, работы продолжили. Всю ночь генерал Орехов (возможно, путаю, но мне запомнилась эта фамилия) из Москвы подбадривал нас. Обещал всех наградить. К утру было ясно, что обкатки не будет. В назначенное время ракета ушла. Счастливейшая минута в моей жизни. Ведь мы боролись не за отличную оценку, а за престиж страны. А в кармане у меня был отпускной. Ведь правила «отпуска в ...бре» никто не отменял.

В дальнейшем мои служебные рвения были сосредоточены на ОСовской половине.

В это время командиром дивизии стал полковник Лукин Александр Павлович. Благодарен судьбе за то, что служил под его началом. Уже на «гражданке», занимаясь глухими детьми (образование, реабилитация), я гордился, когда увидел моего командира по телевидению на «встрече без галстуков» с В.В. Путиным в Северобайкальске. В начале этой встречи наш глухой мальчик (инвалид) вручил В.В. Путину сшитый им глобус (мама с мальчиком проходила реабилитацию в нашем городке Чите-46). Современный центр слуха и речи я и подполковник Карнаух В.А. (бессменный глава администрации городка) открыли в 2001 г. на месте автоклассов в здании администрации. За Уралом до Тихого океана такого центра не было. Всегда стояла очередь из жителей г. Читы, и шли жалобы к губернатору на отсутствие таких услуг в самой Чите. Губернатор приезжал, просил помочь по Чите.

Но вернемся к нашей теме. Я уже стал замом командира части. Задачи остались прежние.

Хочется вспомнить офицеров-осовцев: капитан Верипя П.М., капитан Леухин В., старший лейтенант Чесноков А.В., капитан Панков А.Н., капитан Силин С.В. (впоследствии стал командиром ТРБ в Красноярске), капитан Заваруев С.А., капитан Молодцов С., старший лейтенант Ванифатов А.

В 1990 г. прибыла большая группа молодых офицеров из Яснинской ТРБ (47рд) — это капитан Бузало О.А., ставший впоследствии командиром ТРБ, старший лейтенант Душенко В., капитан Хаустов В. (впоследствии зам по тылу ТРБ). В памяти также командиры групп ГИР майор Вильмс П., подполковник Тузов С.И., подполковник Н. Мамчиц, командир 2-й группы ГИРпу.

Эти офицеры составляли цвет кадров ТРБ. Нельзя забыть труднейшие марши по позиционному району дивизии. Я был руководителем работ. Под Новый год тащили бочки с горючим и окислителем после слива с 37рп (Лото). Мороз за 30, гейзеры прорывали дорогу, вода рекой, наледь. КРАЗы-214 с бочками стягивает к обрыву, и только героизм офицеров и прапорщиков, по колено в воде крепивших технику тросами к скале, спасли положение. А в это время майор С. Мамчиц (родной брат Н. Мамчица), командир 6 группы транспортировки, прорывался к нам почти по вертикальному склону на «Урагане» (МАЗ-543). После этого марша у КПП на въезде в ТРБ я поставил на постамент КРАЗ-214, как символ ТРБ. Можно еще много написать воспоминаний, но я думаю, что, как смог, отразил то время.

Это время, несомненно, повлияло на мое становление не только как офицера, но и как человека. Если одним словом охарактеризовать офицеров и прапорщиков ТРБ, то это слово «Пахари». И карьера на гражданской жизни, несомненно, опирается на фундамент армейской службы. Я бесконечно ценю опыт и закалку, полученную в Забайкалье. Благодарен своим командирам и сослуживцам по Забайкалью. Спасибо Вам всем.

С уважением, Б.А. Коростелев.

Начало подготовки к пускам на 6 технической позиции. Слева направо: командир 10 ГИРпу — п/п-к Клименко П.М., командир 8 ГИРпу — п/п-к Коростелев Б.А., замполит ТРБ — Канторович Л., по центру — полковник из Москвы, командир ТРБ — п/п-к Титов Ю.Г., главный инженер ТРБ — п/п-к Волков Б.А.

Замена двигателя на пусковой в районе «Р», ноябрь 1988 г. Слева направо: командир пусковой м-р Гаврилин, начальник отделения шасси к-н П. Евдокимов, п/п-к Б. Коростелев, пр-к Серафименко, рядовой

В 1997-1998 гг. — проходил службу в оперативном отделе штаба 53 РА.

В 1998-2001 гг. — начальник оперативного отделения 4 рд.

Я прибыл в Читу-46 летом 1988 г. по замене в оперативное отделение штаба 4 рд, предыдущее место службы — 31 рд (Пружаны, комплекс 8К63).

Впечатления — дивизия большая, двойного состава, но начала свой путь по сокращению. РСД-10 «Пионер», ОС УР-100К — новые понятия, однако не до освоения, задачи дивизии: проведение ликвидации РСД методом пуска 4 ракетных полков (36 УБП). Воспоминания — солнце, район ПУБСП-Р, боевое дежурство, ухоженный военный городок, богатая ягодами и грибами тайга.

1992 год — сокращение полков ОС УР-100К. Затем началась эпопея приема и постановки на боевое дежурство полков АПУ РТ-2ПМ «Тополь», сначала 524 рп, затем 37 рп.

Вспоминаю организацию встречи личного состава расформированных полков из Белоруссии, переучивание на полигоне в Мирном, выбор и подготовку МБП, ПУБСП и ПБСП, разработку планов боевых действий и документов по организации боевого дежурства, дефицит продуктов питания, махорки, выдачу пайков, непрерывную переработку планов боевых действий, документов по организации БД, сокращение личного состава, изменение порядков несения дежурства, полевые поездки, оказание помощи полкам по организации БД в ВСБГ, охрану маршрутов выхода силами ЧСВТ, проверки, проверки и проверки вышестоящими начальниками, опустевший городок.

С середины 80-х годов до ликвидации дивизии оперативное отделение штаба 4 рд возглавляли полковники: Кузнецов Эдуард Иванович, Майоров Евгений Леонидович, Муращенков Анатолий Александрович, Якушев Владимир Викторович, Стаканов Александр Владимирович, Коркин Сергей Владимирович, Шигмарданов Фарид Навельевич.

Работой по планированию боевых действий, проведению сверок боевых документов и своевременной корректировкой планов боевых действий (планов обеспечения боевых действий), планов по видам обеспечения занимались в разное время: Захаров А.Н., Черняев А.В., Власевский Ю.В., Кранкин О.А., Шимановский А.В., Голубев С.И., Ангелюк Д.Л.; вопросами организации боевого дежурства: Меховников В.Ю., Витановский А.И., Корнеев А.В., Огуля А.П., Мисевич В.В.; организацией боевой подготовки, планированием повседневной деятельности, контролем хода боевой подготовки: Косыгин В.И., Борок В.А., Шабалин А.Е., Рыбников П., Шешуков С.А., Снитич В.

С 1988 г, 4 рд решала следующие главные задачи:

— 1988-1989 гг. — ликвидация РК РСД-10»Пионер», в том числе проведением пусков 36 ПУ;

— 1992-1993 гг. — снятие с боевого дежурства рп ОС;

— 1994-1995 гг. — постановка на БД РК АПУ РТ-2ПМ «Тополь»;

— 2001-2002 гг. — снятие рд с боевого дежурства.

С момента постановки полков ПГРК на боевое дежурство идет непрерывный процесс практического освоения ракетного комплекса, повышения боевой выучки личного состава, слаженности подразделений, совершенствования боевого дежурства.

В целях обеспечение маневра ракетных полков АПУ РТ-2ПМ «Тополь» идет постоянная работа по наращиванию полевых боевых стартовых позиций (ПБСП) и маршрутов боевого патрулирования, поддержание их в готовности к боевому применению, обеспечению выполнения боевой задачи по развертыванию и маневру АПУ.

Особенности: организация боевого дежурства 524 рп на технической позиции дивизии по полевому варианту в сокращенном составе; организация боевого дежурства 37 рп в специальных сооружениях технической позиции дивизии в агрегатах; организация боевого дежурства полков в условиях сокращения личного состава более чем на 30%; организация обеспечения охраны маршрутов выхода полков на ПУБСП силами ЧСВТ; организация боевой подготовки и жизнедеятельности дивизии в условиях дефицита ГСМ; наращивание и подготовка МБП и ПБСП АПУ; обеспечение работы инспекции США.

Все задачи на завершающем этапе существования дивизии пришлось решать в условиях постоянного сокращения личного состава, различного состояния исходного состояния полков, особенно нестандартного размещения и приведения в боевую готовность 37 рп, и предвзятого отношения со стороны вышестоящих командиров — как к дивизии всего с двумя полками.

В связи с этим основная нагрузка легла на управление дивизии, которое вынуждено было выполнять не только свой функционал, но и функции служб полков, зачастую подменяя их.

Все задачи решались в тесном взаимодействии с отделами и службами управления дивизии и штаба. Особенно с:

начальниками отделения боевой подготовки Борок Виктором Александровичем, Подгрушным Александром Петровичем, Курицыным Виктором Ивановичем, Головатенко Анатолием Александровичем;

начальниками командного пункта Муращенковым Анатолием Александровичем, Кошелевым Александром Михайловичем, Гладким Валентином Николаевичем;

секретным отделением в составе Левичева, Кутергиной Валентины Николаевны, Вартик Лидии Григорьевны, Поповой Людмилы, Коркиной Елены Асмановны, Лильчицкой Галины Анатольевны, Кононович Оксаны Николаевны;

машбюро в составе Пузыревой Нины Николаевны, Нагаевой Натальи Николаевны.

Через оперативное отделение штаба 4 рд прошли и продолжили службу в вышестоящих органах управления:

в оперативном отделе штаба РА: Захаров А.Н., Меховников В.Ю., Косыгин В.И., Власевский Ю.В., Коркин С.В., Огуля С.В.;

в РВСН: Борок В.А., Меховников В.Ю., Косыгин В.И., Коркин С.В., Огуля С.В., Ангелюк Д.В.

Апрель 2001 г., итоговая проверка рд. Слева направо: Амелин Владимир Эдуардович — ОУ штаба РВСН. Ивонин — представитель ГШ ВС РФ. Коркин С.В., Зенкин Сергей Васильевич, Царьков Василий Николаевич — ОУ штаба РВСН.

В 1957 г. окончил 10 классов и Дзержинский РВК г. Москвы направил меня поступать в военное училище. Я сдал вступительные экзамены в Двинское Военное Авиационное радиотехническое училище (ДВАРТУ) в городе Даугавпилс. После сдачи экзаменов нас поселили в казармы на территории училища, которое находилось в Динабургской крепости. С 13 августа 1957 г. началась наша военная карьера.

После окончания училища нас, 8 человек, направили в город Сретенск Читинской области в в/ч 44039. Мы по карте изучили место нахождения этого города. Местность была в степи, между двумя горными хребтами. Сам город находился среди сопок. Недалеко был Китай, и мы решили, что нас направили служить в авиационный разведывательный полк. Среди нас были специалисты аэрофотосъемки, дешифровщики аэрофотоснимков, оружейники, специалисты по авиационным двигателям, и мы — радиотехники специального направления. Договорились взять билеты на определенный день, чтобы ехать всем вместе. Мы должны были ехать до станции Куэнга, а оттуда в сам город Сретенск. Не доезжая километров 700 до станции Куэнга, в вагон вошел моряк, старший лейтенант. Увидев наши счастливые юные лейтенантские физиономии, он сразу понял, к кому обращаться, и задал вопрос, кто едет в Сретенск в в/ч 44039. Мы отозвались. Он показал мандат и сказал, что нам надо выйти раньше, на станции Приисковая. По секрету сказал, что мы будем служить в ракетных войсках и нам необходимо прибыть в город Нерчинск, где находится в/ч 44039 в настоящее время. Мы, конечно, возмутились, но приказ есть приказ, и мы, не доезжая до станции Куэнга, вместе с моряком сошли на указанной станции. От станции Приисковая до Нерчинска мы ехали на, так называемой, «передаче» — это состав из трех вагонов с паровозом. Промежуточные станции назывались «Кладбище», «Тюрьма», «Базар», потом конечная. Мы сошли на «Базаре».

В Нерчинске, а также в Сретенске и Укурее, который находится восточнее, уже в Даурии, было собрано большое количество военнослужащих. Офицеры, сержанты и солдаты. В основном были офицеры — выпускники 1960 г. Но были и постарше. Одеты офицеры были в авиационную, морскую форму. Пехотинцы, артиллеристы и представители других родов войск были в своей форме. Солдаты были тоже из различных родов войск. Были матросы, пехотинцы, стрелки-радисты из авиации и т.д. Временно нас поселили в спортзал. Семейные офицеры и сверхсрочники поселились на квартирах местных жителей.

Войсковая часть только начала формироваться. Не было служб тыла и других подразделений обеспечения жизнедеятельности войсковых подразделений. Естественно, что мы не получали никакого денежного довольствия. Временно все находились «за штатом». Ежедневно в 09:00 и в 18:00 мы выходили на общее построение. Затем расходились кто куда, по своему плану. Даже личное оружие у нас было всегда при себе. Ночью пистолеты «ТТ» вместе с патронами хранились под подушкой, а днем мы таскали их с собой в кармане или оставляли в спортзале под подушкой. Просто хранить их было негде. У солдат оружие хранилось в оружейной комнате, во временной казарме.

Через некоторое время остро началось ощущаться отсутствие денег. Выручали нас старшие товарищи, которые имели некоторые семейные сбережения. Через некоторое время этот источник тоже начал иссякать. Солдат кормили во временной солдатской столовой в полном соответствии с установленными нормами. Молодые офицеры питались в местных столовых. В то время в двух столовых города на столах был хлеб, клиенты заказывали блюда и пользовались этим хлебом, стоимость которого входила в заказ. Мы начали приспосабливаться. Приходили в столовую, заказывали чай и пили его с бесплатным хлебом. Если у кого-то оставалось домашнее варенье, то было еще веселей. Если варенья не было, то мазали на хлеб бесплатную горчицу. Потом работники столовых сообразили что к чему и хлеб со столов исчез, остались только соль и горчица.

Через три месяца была сформирована войсковая часть. Были созданы все службы. Нас поставили на довольствие. Выдали денежное содержание только за воинское звание за три месяца и подъемные. На должностях мы еще не стояли. В общем получилась некоторая сумма. Началась новая жизнь. Рассчитались с долгами. Многие стали снимать комнаты. Была организована офицерская столовая на базе одной из гражданских столовых. Затем нас временно назначили на различные должности, чтобы можно было выплачивать денежное довольствие.

В первые дни, после получения месячного денежного содержания, в каждом офицерском коллективе был пир. Деньги нам выдавали 13 числа каждого месяца. Мы называли этот день Днем Авиации, а моряки Днем ВМФ. Покупали в магазине водку, красную и черную икру. В то время в магазине их было много и стоили они относительно дешево, тем более, что большинство из нас впервые видели такую роскошь. Местные жители такими деликатесами не могли себе позволить побаловаться.

После этого одно-двухдневного пира мы резко садились на диету. Хорошо, что выручала офицерская столовая. Со временем мы перестали так баловаться, научились привыкать жить по средствам.

Через некоторое время нас стали распределять по специальностям, близким к ракетным, назначать на должности. В городе Нерчинск военных не видели очень давно. Особенно молодежь. Последний раз в городе находился кавалерийский полк где-то в 1935 г. Поэтому появление в городе военных, да еще в таком количестве, было большим событием для горожан.

В самом городе кроме двух школ механизации были два техникума — педагогический и кооперативный. В них обучалась местная молодежь и молодежь из близлежащих населенных пунктов. Конечно, сказывалась удаленность от культурных центров, но одичавшим местное население назвать нельзя. Для повышения квалификации нас стали посылать учиться в различные города, в военные училища. Я попал в город Павлоград Днепропетровской области для изучения радиостанций большой мощности, а затем в Ставрополь. По 3 месяца в каждом.

После курсов повышения квалификации нас назначили на должности. Я попал на узел связи дивизии. Первое время я был дежурным по связи дивизии. Затем назначался на другие должности на узле связи дивизии.

После полного комплектования дивизии весь личный состав дивизии стали переселять в другой район, ближе к основному месту несения боевого дежурства.

В один прекрасный день в Нерчинске нам дали команду грузиться в товарные эшелоны. Для маскировки на платформах стояли артиллерийские орудия. Нам приказали надеть полевую форму с артиллерийскими эмблемами на погонах. Не доезжая до города Чита, мы ночью сменили на полевой форме артиллерийские погоны на авиационные. Ночью пушки отцепили, и мы прибыли на станцию Домна, где дислоцировалась авиационная часть.

На станции Домна мы несли дежурство во временных сооружениях. Был выделен одноэтажный барак, в котором располагался командный пункт и узел связи. Через некоторое время было построено четырехэтажное здание. Там разместили КП, УС, офицерское общежитие и другие объекты.

В это же время в районе пос. Дровяная шло строительство БСП, казарм, УС, жилых домов и т. д. По мере их ввода в строй нас постепенно переселяли из Домны. Пока было тепло, личный состав жил в палатках.

Одно время в войсках обнаружилась большая нехватка офицерского состава. В том числе и в ракетных войсках. Временно организовали краткие курсы подготовки офицерского состава, в основном из сержантов и солдат. За один год готовили лейтенантов, за полгода младших лейтенантов. Продолжалось это недолго. Видимо, в связи с этим в 1963 г. впервые разрешили, на добровольных началах, призывать на воинскую службу девушек. В то время в этих местах просто не было рабочих мест, особенно для девушек. Да и ощущалась острая нехватка личного состава. Девушки были призваны из деревень, поселков, маленьких забайкальских городов. В январе в нашу часть прибыли первые девушки, пожелавшие служить в Армии. Их было тридцать две. В конце месяца их стало 96. Мне приказали подготовить их к воинской службе. Курс молодого бойца. Жили они в казарме. После курса молодого бойца девушек распределили по частям на различные должности.

Я был на должности дежурного по связи, затем начальник ТЛГ станции на УС дивизии. Затем меня направили служить в полк к полковнику Исаченко на должность начальника связи полка.

В полку я впервые начал изучать и работать с ракетной техникой. Командир полка Иван Иванович Исаченко уделял мне много внимания, как неграмотному ракетчику, научил меня работе на командном пункте полка. И после сдачи определенных зачетов я стал заступать на боевое дежурство в составе боевого дежурного расчета ракетного полка. Мы несли боевое дежурство на командном пункте полка. Заступали на неделю. Затем неделю стали делить на две части. Шесть часов у пульта, затем шесть часов прием пищи, отдых и сон, затем снова на дежурство и т.д.

Мне разрешили поступать в Военную Академию. На очное отделение я не проходил уже по возрасту. В 1972 г. я сдал вступительные экзамены и был зачислен на заочное отделение в Ленинградскую Военную Инженерную Краснознаменную Академию имени Можайского (ЛВИКА). Ныне она открыто называется Военно-космическая Академия имени Можайского.

Учиться было трудно. Каждый год я на месяц выезжал в Академию сдавать экзамены и зачеты. Одновременно, с нами проводили ознакомительные занятия по всем предметам, подлежащим изучению в рамках академической программы. После сдачи всех экзаменов и зачетов и ознакомления с программой следующего курса мы получали новые задания для самостоятельного изучения согласно плановой академической программе и отправлялись к постоянному месту службы.

В это же время, в соответствии с договором СНВ. началось одновременное уничтожение части наших и американских ракет и шахт. Я был свидетелем, когда на командном пункте командир дежурных сил подполковник Кисляк нажал кнопку и выключил пульт.

После ликвидации всех ШПУ для Р-16, объектов обслуживания и ракет офицеров и личный состав полка начали обучать и готовить к работе на новых типах ракет. Боевая позиция была передислоцирована в другой район, где солдаты стройбата приступили к ее строительству и оборудованию. Весь личный состав полка был отправлен на полигон Капустин Яр. Я в это время заканчивал обучение в Академии, сдавал выпускные экзамены и защищал диплом.

После окончания академии я вернулся в родной полк. Но полка на месте не было. Там в это время работали тысячи солдат стройбата, которые готовили позиции для новой техники. Строили штаб, казармы и т.д. Весь полк, кроме специально оставленного караула, в это время находился на полигоне Капустин Яр, где изучал новые ракетные установки, и готовился к их перевозке в родной полк. Это были новые самоходные пусковые установки РСД-10 «Пионер», по стандартам войск НАТО они проходили под названием — SS-20.

После окончания Академии в 1978 г., я был назначен на должность командира дивизиона боевого управления.

Этот снимок сделан в последние дни моего пребывания в Вооруженных силах. Я уже ждал приказа Министра обороны о моем увольнении в отставку. Медиками мне было указано, что обнаружили порок сердца, и дальше держать в Вооруженных Силах меня не имеют права. Я был уволен в отставку по болезни в возрасте 43 года после 25 безупречных лет службы. Мне поручили возглавить праздничную колонну дивизии на параде в октябрьские праздники в 1982 г.

После получения приказа об увольнении полк был построен на плацу. Вынесли Боевое знамя 720 ракетного полка. Я преклонил колено и поцеловал Знамя. Я стоял на трибуне, и личный состав прошел мимо меня. Мне разрешили сделать последний выезд в полевой район в составе моего дивизиона..