|
Встречи с С.А. Афанасьевым.
Технологический прорыв
Хочу более подробно остановиться о роли С.А. Афанасьева в создании и освоении в стране микроэлектронной базы для ракетно-космической техники.
О.Д. Бакланов и Б.Е Василенко,
2013 г. Международный аэрокосмический
салон, г. Жуковское, Московской обл. |
|
В мае 1976 года я был назначен главным инженером «Киевского радиозавода». Почему директор предложил Министру С.А. Афанасьеву мою кандидатуру, я не знаю до сих пор, никогда не задавал ему этого вопроса. Я только знал, что предстояло освоение целой серии новых изделий на основе новых технологий с использованием бортовых вычислительных машин и микроэлектронной техники. Моему назначению предшествовала необычная командировка в Харьков и первое знакомство с О.Д. Баклановым. Это произошло в марте 1976 года, когда он был директором Харьковского приборостроительного завода им. Т.Г. Шевченко. Готовился Секретариат ЦК КП Украины о положительном опыте работы его предприятия. Меня пригласили в рабочую комиссию, и мы приехали в Харьков вместе с Олегом Ивановичем Смирновым, ответственным работником ЦК КПУ. В день приезда состоялась первая встреча с Олегом Дмитриевичем в его рабочем кабинете.
| |
А.П. Зубов |
Эта поездка запомнилась мне еще и тем, что в период кратковременного пребывания в Харькове я был вызван в Москву начальником 5 Главного управления нашего министерства Андреем Прокофьевичем Зубовым. Этому управлению были подчинены все приборостроительные предприятия министерства. Пришлось лететь прямо из харьковского аэропорта. У Зубова разговор шел о назначении меня главным инженером. Разговор был интересен тем, что Андрей Прокофьевич не задавал мне вопросы, не спрашивал, хочу и готов ли я на эту работу, как будто все уже было решено. Он подробно рассказывал мне о своей жизни и работе в Ленинграде, когда работал там на промышленных предприятиях, о взаимоотношениях с различными службами, заказчиком, смежниками и т.д. Приводил разные случаи из практики, в том числе и курьезные. Разговор один на один длился более двух часов, только в конце он сказал: «Готовься, перед коллегией будет встреча у первого заместителя Министра». Я вернулся в Харьков, а О.И. Смирнов уже знал, для чего я ездил в Москву.
Коллегия состоялась 13 мая (мне потом говорили: в мае, да еще тринадцатого числа - всю жизнь будешь маяться!). А накануне я был у первого заместителя Министра Б.В. Бальмонта. Перед Борисом Владимировичем лежала объективка, поэтому он был немногословен. «Мне рассказали о тебе Главк и директор. Сейчас твоя важная задача – это освоение 3М65», - напутствовал он. Это уже была военно-морская тематика, которой мы начали заниматься в средине 70-х годов.
Б.В. Бальмонт |
|
Министр был болен, Б.В. Бальмонт тоже отсутствовал и коллегию на второй день вел заместитель министра Василий Васильевич Лобанов, который курировал экономику и техническое перевооружение предприятий. Назначение прошло штатно.
Первая встреча с Министром произошла на коллегии через месяц после назначения. Это была волнительная для меня встреча: с одной стороны – первая, а с другой – по неприятному вопросу для предприятия. Дело в том, что аппаратура стыковки «Игла», как радиотехническая система, имела по документации регулировочный комплект элементов, в основном резисторов и конденсаторов, которые использовались при цеховой настройке отдельных параметров таких приборов, как передатчик и приемник. Любой радист знает, что это обязательный атрибут такой аппаратуры. Каждый комплект оставлял после себя неиспользованные элементы, для аппаратуры «Игла» они шли с индексом «ВП», т.е. принятые представительством заказчика на заводе-изготовителе элементов. Остающиеся элементы не применялись в других изделиях, и по существовавшим тогда документам не могли быть использованы в гражданской продукции, да такой на предприятии и не было. Отправка же их на завод-изготовитель была лишена смысла, во-первых, он такие элементы, уже проданные, назад не принимал, а, во-вторых, затраты на отправку были выше их стоимости. Единственная операция, которая разрешалась, – это отправка элементов на утилизацию с регенерацией драгметаллов, если таковые имелись в элементах.
| |
Э.Ф. Костоломов на НТС Киевского радиозавода |
Пришедший в цех сборки «Иглы» новый представитель заказчика, очевидно решая свои армейские проблемы, написал пространное письмо в центральный аппарат КПК (комитет партийного контроля) в Москве, что мол на Киевском радиозаводе годные элементы «закапывают в землю». Письмо поступило в Министерство, и на него надо было реагировать. Я не знал этой истории и, когда приехал в Министерство по другим делам в начале недели, был предупрежден, что в четверг этот вопрос рассматривается на коллегии. В главке я бегло ознакомился с проблемой и содержанием письма, созвонился с Киевом, однако не знал, как себя вести на коллегии. Пошел в Министерстве сначала к Э.Ф. Костоломову, он работал главным инженером Главного технического управления. Эдгар Филиппович до назначения в Министерство работал на нашем предприятии главным инженером, мы хорошо знали друг друга, я то и сменил его на этой должности, посочувствовал мне и сказал: «Ты отвечай, не молчи». Пошел к А.Е. Шестакову, он работал тогда заместителем начальника Главного технического управления. Мы были в хороших отношениях, знали друг друга с тех пор, когда он работал в главке у А.П. Зубова. Выслушав меня, Альфред Евгеньевич так смачно потянулся, лукаво посмотрел на меня и изрек: «О-о! Это будет показательное избиение! Ты молчи!» С тем я и ушел от своих товарищей.
А.Е. Шестаков |
|
На коллегии Сергей Александрович, дойдя по вопроснику до этой позиции, поднял меня и, пока я шел к трибуне, начал приговаривать: «А некоторые предприятия в землю закапывают годные элементы! Как вы до этого дожились?» Я стоял на трибуне и молчал, а он зачитывал фрагменты из письма. Говорить какую-нибудь глупость в оправдание не хотелось, сказал только, что создана комиссия, и она разберется. И снова получил назидательную тираду о том, что без комиссий не можем разобраться своей головой и т.д. И отпустил меня с трибуны: «Ты еще молодой, но смотри – следующий раз будешь наказан».
Это было первое знакомство с Министром в «деловой обстановке». Через два с лишним года я узнал, что после коллегии Сергей Александрович позвонил директору и сказал: «У тебя главный инженер молчун». Комиссия, конечно, ничего не выявила: мы работали и продолжали работать по конструкторской документации, а майор получил повышение и уехал в группу Советских войск в Германию. Говорили, он очень этого хотел. Фамилия у него запоминающаяся, но я называть ее не буду, пусть останется со мной.
Недоверие Министра ко мне еще существовало какое-то время (об этом я тоже узнал позже), пока не настали времена и дела, которые изменили положение вещей...
| |
С.А. Афанасьев, А.М. Макаров,
Д.Г. Топчий, г. Днепропетровск, 1994 г. |
Сергей Александрович хорошо относился к нашему заводу, ценил, уважал и оберегал директора от «наездов» любителей поправлять деятельность Д.Г. Топчия. В 1978 году в канун 50-летия Дмитрия Гавриловича он пригласил меня на ВЧ-связь: «Там приедут поздравлять Топчия с днем рождения. Ты учти – отвечаешь за порядок и директора». Мероприятия прошли нормально, я приехал домой совершенно трезвый. А уже будучи в «должности» пенсионера Сергей Александрович на встрече в Днепропетровске, смеясь обнял двух уважаемых им директоров, а я успел щелкнуть фотоаппаратом.
Все последующие годы после назначения меня главным инженером я незримо чувствовал поддержку А.П. Зубова. Мне пришлось с ним встречаться очень часто, как в главке, так и при поездках на другие предприятия и организации. Строящийся радиоприборный завод в украинском городе Смеле (одно время, на период строительства и освоения мощностей, он был филиалом Киевского радиозавода), а затем заседание черкасского обкома партии о ходе строительства, совещание в ЦК КПСС и в МЭП по качеству интегральных микросхем, разбор хода освоения новых изделий в Москве, Киеве, Харькове, Свердловске, Ленинграде, встречи в неформальной обстановке - везде и всегда Андрей Прокофьевич точно, четко и со знанием дела формулировал свое отношение к конкретному вопросу и государственный подход к рассматриваемым проблемам. О Министре он как-то сказал: «Пока Сергей Александрович будет Министром, войны не будет». Запомнилось. Я благодарен ему за науку и поддержку.
Ракетный комплекс Р-36М. Ракета 15А14 с минометным стартом двухсоттонной громадины из пускового контейнера. Для Киевского радиозавода освоение системы управления ракеты 15А14 образно можно сравнить с «минометным стартом» всего коллектива – мы были «выстрелены» в известном направлении и с одной целью – освоить принципиально новое изделие, и любое отклонение от заданной цели вело к потере многого.
Установка Р-36 М в пусковую шахту |
Система управления ракетного комплекса Р-36М создавалась в Харькове в КБЭ ударными темпами. В апреле 1967 года на одном из совещаний у В.Г. Сергеева было принято решение об использовании БЦВМ собственной разработки. Через шесть месяцев появилась ее модификация на интегральных микросхемах, а в 1971 году был произведен запуск новой ракеты 15А14 с системой управления, включающей бортовую ЭВМ.
А.И. Шокин |
|
При этом, с самого начала было принято решение проектировать БЦВМ и электронные приборы борта и транспортно-пускового контейнера – ТПК на новой для того времени элементной базе – твердотельных интегральных схемах. Только применение интегральных схем давало возможность обеспечить необходимые параметры БЦВМ.
Создание интегральных микросхем у нас в стране было настоящим технологическим прорывом в области построения сложных цифровых систем и современных бортовых вычислительных машин. Это понимали главные конструкторы ракетных комплексов, и сегодня уже трудно представить себе беспрецедентность усилий ученых и конструкторов, сделавших гигантский скачок в этом направлении за довольно короткий отрезок времени. Причем, при разработке новых комплексов ракет, ставка сразу была сделана на новую элементную базу, которая тоже рождалась в лабораториях Министерства электронной промышленности - МЭП. Это было смелое решение! И оно было принято Министрами – Сергеем Александровичем Афанасьевым и Александром Ивановичем Шокиным.
|
|
 |
| Создатели систем управления новых боевых ракетных комплексов стратегического назначения наземного и морского базирования в СССР в 70-80 годах, слева направо: В.Г.Сергеев, Н.А.Пилюгин, Н.А.Семихатов |
Стыкуясь в то время с разработчиками интегральных микросхем, мы видели, какие невероятные трудности стояли на пути их создания. К чести ведущих конструкторских организаций систем управления стратегических ракет, которые возглавляли А.Н. Пилюгин, В.Г. Сергеев и Н.А. Семихатов, были приняты решения на использование однотипной элементной базы, что позволило МЭП в короткие сроки от опытных образцов с приемкой ОТК, которые сразу проходили обкатку на опытных образцах новой аппаратуры, перейти к их серийному выпуску с приемкой заказчика, затем – с индексом «ОС». На заключительном этапе создания ракетных комплексов были созданы элементы, обеспечивающие стойкость при действии на них поражающих факторов.
| |
Главный конструктор БЦВК
ракеты 15А14
Анатолий Иванович Кривоносов |
Для повышения плотности компоновки интегральных схем был использован многослойный печатный монтаж. Изготовление многослойных плат связано с большим количеством сложных и трудоемких операций.
Собственно, освоение производства на основе интегральных схем и технологии обращения с ними, а также производство многослойных печатных плат стало основными трудоемкими процессами создания новой аппаратуры на предприятии.
Основные проблемы первоначально, конечно, были связаны с интегральными микросхемами. Должен назвать эти знаменитые микросхемы – ИМС серии 106 и ИМС серии 134, или, как мы их еще называли, «тесемки». С одной стороны, их качество и надежность были очень низкими; с другой стороны, обращение с ними в производстве требовало совершенно новых технологических приемов, которые мы осваивали или познавали иногда вместе с их изготовителями. Для обеспечения высокого качества и надежности аппаратуры была создана сложная и дорогостоящая система входного контроля интегральных микросхем, не только проверка электрических параметров, но и электротермотренировка на специальных рабочих местах в течение длительного времени (168 часов). Все, кто был связан работой с микросхемами, «окольцовывались» специальными браслетами, которые надевались на запястье руки, подключались к шине «земля» и были предназначены для снятия статического электричества с человека. Статическое электричество, которое накапливалось на поверхности человека или его одежде, действительно приводило к пробою (прожигу) «нежной» микросхемы, поэтому контроль за наличием браслетов велся технологами, ОТК и заказчиками очень жестко.
ИМС серии 106 |
|
Конфликтных ситуаций с МЭП было достаточно много. Разборки доходили до самых высоких инстанций, встречались «технари», руководители предприятий, начальники главков, министры. Если были замечания в наш адрес, получали «по первое число». Однако первоначально отказов было много и на входном контроле, и в процессе изготовления приборов, и на заводе-изготовителе ракет, и в эксплуатации. Мы, конечно, были озадачены таким качеством и надежностью интегральных микросхем. По сравнению с предыдущими изделиями и их элементной базой (транзисторы, ферриты, даже реле) это был совершенно другой уровень нахлынувших на предприятие вопросов.
| |
БЦВМ 15Л579 ракеты 15А14.
Первая серийная БЦВМ для тяжелой ракеты Р-36М |
Мы видели, что есть аналогичные вопросы и на других предприятиях, но это как-то не выплескивалось на высокий уровень принятия серьезных мер: МЭП не мог нарастить необходимые объемы, и это было первостепенной заботой министерств и руководства выше. Мы же страдали от постоянных возвратов приборов из Днепропетровска, процент их достигал немыслимых размеров.
Как-то в 1973 году, будучи уже в должности заместителя главного конструктора, мы подготовили знаменитую справку по отбраковке интегральных микросхем. 10,3% – такова была статистика несоответствия техническим условиям ИМС серии 106 на входном контроле. Я эту цифру и доложили прибывшему на наше предприятие Борису Александровичу Строганову, ответственному работнику оборонного отдела ЦК КПСС. Удивление и неверие было огромным. На следующий день эта цифра уже гуляла по коридорам Министерства, а через несколько дней я был вызван в Москву. Говорили, что будет встреча у Министра. В главке меня встретили настороженно и сочувственно, показывая куда идти – к начальнику главка А.П. Зубову. Но Андрей Прокофьевич встретил меня спокойно, уточнил, взял ли я с собой партийный билет (меня предупредили об этом перед отъездом) и сообщил, что выезжаем на совещание в ЦК.
Конструкция электронных
бортовых приборов ракеты 14А14 |
|
Совещание проходило в здании, расположенном на Старой площади в кабинете Г.И. Дмитриева. Приехал сам Н.А. Пилюгин и Б.Е. Бердичевский, руководитель его службы надежности, известный среди специалистов ученый. От МЭП запомнились Б.Л. Толстых (он тогда был руководителем воронежского завода по производству электронных компонентов, в том числе интегральных микросхем) и В.Г. Колесников, заместитель А.И. Шокина Мне было приказано сидеть рядом с А.П. Зубовым и молчать, боялись, наверное, чтобы я не брякнул чего-нибудь лишнего. Но я и сам не стремился высовываться при таком обществе. Г.И. Дмитриев сделал краткое вступление, рассказал, к слову, как работали во время войны и обеспечивали качество при массовом выпуске патронов. Меня поразил его вид – осунувшееся лицо, красные воспаленные глаза. Он, очевидно, либо не досыпал, или много читал. Говорил в основном Н.А. Пилюгин, подтвердив цифру нашего входного контроля и сделав акценты на анализе причин отказов микросхем. Он также сформулировал практические задачи по доведению элементной базы до высокого уровня надежности. Я был поражен глубоким знанием проблемы Николаем Алексеевичем. Его институт лидировал в этом плане, и мы все учились у авторитетной организации и прислушивались к ее мнению. Говорили потом и В.Г. Колесников, и Б.Г. Толстых о трудностях освоения новой элементной базы и принимаемых мерах. Совещание закончилось мирно, к Министру меня не отправили, но я знаю, что А.П. Зубов подробно докладывал Сергею Александровичу о состоявшейся встрече. Результат мы ощутили через некоторое время, когда начало существенно меняться положение дел с качеством и количеством микросхем.
| |
Конструкция приборов ТПК ракеты 14А14 |
Да и мы поняли, что нужны дела, а не слова, и нечего жаловаться на элементную базу. А Министр постоянно повторял: «Проверяйте, тренируйте, отбраковывайте, но аппаратура должна быть надежной и готовой выполнить боевую задачу». Он заставил нас мыслить именно таким образом, и горе было тому, кто пытался сослаться на электронную промышленность. Сергей Александрович понимал, что МЭП всегда будет стремиться делать массовку, мы же потребляли только небольшую часть их продукции. Поэтому и были такие требования.
Сколько вместе с конструкторским бюро завода, ОТК и заказчиком, с участием разработчика аппаратуры было проведено исследований электронных компонентов и совещаний с поставщиками элементов, рассмотрений технических и «политических» вопросов знают только участники тех, иногда драматических, событий! Мы вели кропотливую работу с предприятиями электронной промышленности, создав у нас специальную лабораторию МЭП. На входном контроле появляются так называемые неразрушающие методы контроля – проверка и отбраковка элементов по некоторым информативным параметрам, не заложенным в технические условия, но по которым можно судить о возможном (более вероятном) отказе элемента. В производстве были внедрены тепловизоры для проверки уже установленных микросхем по тепловым отклонениям от некоторой нормы. И еще целая серия мероприятий у нас и у поставщиков, чтобы свести процент отказов в эксплуатации к минимуму.
Выше я привел конструкции приборов ракетного комплекса Р-36М и в частности БЦВМ 15Л579. В последующих разработках КБЭ было много других машин класса 15Л579 для модернизированных ракетных комплексов, но в основе их лежали те же конструктивно-технологические решения, что и в первой. Апофеозом этой серии машин были БЦВМ системы управления боевой ракеты 15А18М – SS-18 (15Л860-10) и космического ракетного комплекса «Энергия-Буран» (Ц01 и А01).
Руководители завода им. Т.Г. Шевченко
на 90-летии В.Г. Сергеева.
Справа налево: директора в разные годы –
О.Д. Бакланов, Ю.И. Загоровский, А.П. Шпейер,
главный инженер-главный конструктор В.Н. Гриценко |
Справедливости ради необходимо отметить, что КБЭ, параллельно с разработкой и освоением системы управления для ракеты 15А14, вело аналогичную работу по системе управления для ракеты 15А30 разработки московского ЦКБ Машиностроения (Генеральный конструктор В.Н.Челомей, директор ракетного завода им. Хруничева А.И. Киселев). Серийным заводом по производству этой системы управления, в состав которой входило ряд приборов из системы управления ракеты 15А14, в том числе и бортовая вычислительная машина 15Л579, был Харьковский приборостроительный завод им. Т.Г. Шевченко, где долгое время в качестве главного инженера, а затем генерального директора работал Олег Дмитриевич Бакланов. Негласное соревнование между двумя предприятиями, работавшими по одной документации и технологии, производственная кооперация и взаимная поддержка способствовали успешному освоению новой техники.
Да, «четырнадцатая машина» была тем барьером, который должны были перепрыгнуть все. На ней училось целое поколение создателей качественно нового направления в ракетостроении. Главное – КБЮ с Южмашем, КБЭ с Киевским радиозаводом, киевский ЦКБ Арсенал с заводом Арсенал, полигон Байконур и ракетные воинские части выдержали это испытание. Последующие комплексы создавались уже на освоенном фундаменте этой машины - многое неизвестное было познано и пройдено.
С.А. Афанасьев В.Ф. Толубко |
|
В декабре 1975 года постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР ракетный комплекс Р-36М (15А14) был принят на вооружение.
В один из приездов на наше предприятие в тот период С.А. Афанасьева вместе с Главнокомандующим Ракетными войсками стратегического назначения Владимиром Федоровичем Толубко, пройдя всю технологическую цепочку изготовления системы управления, высоко оценили усилия завода по обеспечению качества и надежности ракетной техники. Позже Сергей Александрович напишет:
«С Главнокомандующим Ракетными войсками стратегического назначения Главным маршалом артиллерии Владимиром Федоровичем Толубко мы вместе проработали почти 25 лет. Именно в эти годы был создан ракетный щит нашей Родины при непосредственном личном участии Владимира Федоровича. Одновременно разрабатывались, создавались ракетные комплексы и строились наземные и шахтные пусковые установки. Не все шло гладко – это новая техника… Надо прямо сказать, что в ракетно-космических делах не было периода застоя. В этот период создавалась техника, технология организации производства на мировом уровне и выше. Как главком РВСН Владимир Федорович требовал от нас ТЗ по точности, дальности, мощности, стендовой и летной отработке, надежности, и не только требовал, он участвовал в создании изделий конструкторами и производственниками. Сколько было разборов в КБ, на полигонах, на заводах, где он часто бывал. Его хорошо знали и уважали»…
Известно, что Сергей Александрович поддержал (настоял) предложения по развитию собственной микроэлектроники, имея в виду создание в перспективе собственного производства БИС – больших интегральных схем специального назначения. Так, в конце семидесятых годов была разработана программа выпуска оборудования для такого производства – программа развития электронного машиностроения. Кстати, в одном из строящихся корпусов на Киевском радиозаводе предусматривались мощности именно для таких целей.
Корпус КБ и корпус цехов микроэлектроники, построенные на КРЗ в 70-х начале 80-х годов |
С позиций сегодняшнего дня это были спорные вопросы, но в условиях существовавшей централизации управления, когда Минобщемаш практически представлял большой холдинг, стремившийся максимально развивать внутриотраслевую кооперацию, такие действия были вполне оправданными…
Запомнилась одна из встреч с С.А. Афанасьевым при создании станции «Мир». Головным разработчиком станции было НПО «Энергия» им. С.П.Королева, разработчик и изготовитель базового блока и модулей станции – завод имени Хруничева. Предложение об открытом и понятном всем названии станции – «Мир» – было сделано на одном из Советов главных конструкторов, на котором я присутствовал, незадолго до запуска долговременного орбитального пилотируемого комплекса Валентином Петровичем Глушко, который с 1974 по 1989 год был руководителем и Генеральным конструктором НПО «Энергия».
| |
В.П. Глушко |
Участие Киевского радиозавода в работах по системе управления комплекса «Алмаз» и освоение новых технологий микроэлектронного направления по боевым ракетным комплексам предопределило более широкое подключение предприятия к созданию комплекса станции «Мир». Наше участие в создании станции «Мир» определялось поставками аппаратуры стыковки с соответствующими антенно-фидерными устройствами, и специальной системы управления станцией на основе БЦВМ «Салют-5» и ряда других электронных приборов разработки НПО «Элас» (директор и главный конструктор Г.Я.Гуськов, город Зеленоград). Вся эта аппаратура шла, в первую очередь, для укомплектования базового блока, к которому было приковано внимание Министерства, генерального конструктора и всех смежников.
«Зеленоградская микроэлектроника» относится к уникальному явлению в электронной промышленности СССР. Это была попытка сделать гигантский скачок и выйти на уровень развитых стран Запада в этой технике. В стране разворачивалась настоящая битва за создание соответствующих условий для такого скачка. В этот процесс были вовлечены не только предприятия Министерства электронной промышленности, но и других министерств, в том числе и нашего.
Г.Я. Гуськов |
|
Предложения института Г.Я. Гуськова всегда были оригинальными и вызывали закономерный интерес разработчиков ракетной и космической техники, где малые габариты, энергетические и весовые характеристики, а также надежность стояли на первом месте. Инициатором использования «зеленоградской» микроэлектроники в нашем министерстве был О.Д. Бакланов в бытность его работы в Харькове. Со временем она получила прописку на нашем предприятии и ряда других.
Бортовая вычислительная машина «Салют-5» была создана по заданию РКК «Энергия» им. С.П. Королева. Она состояла из нескольких типовых для вычислительных машин блоков, построенных на бескорпусной элементной базе, многослойных полиимидных носителях вместо печатных плат, специальных элементах памяти и других миниатюрных компонентах.
| |
БЦВМ «Салют-5 в раскрытом виде |
Не просто складывалась судьба БЦВМ «Салют-5». Мы отставали с изготовлением штатных комплектов: машина проходила наземную отработку у главного конструктора и на нашем предприятии. Очень осложняло работы по станции «Мир» и запаздывание математического обеспечения системы управления с использованием БЦВМ «Салют-5». Был момент, когда судьба машины решалась на коллегии Министерства общего машиностроения. Группа специалистов НПО «Энергия» и Министерства стояли за продолжение использования машины «Аргон», ведь она тоже была новым словом на космической станции. На ту коллегию был приглашен и выступал Г.Я. Гуськов со своими специалистами-разработчиками бортового вычислительного комплекса. Выступал Б.Е. Черток, космонавты, их было много в зале. Министр С.А. Афанасьев поднял на трибуну коллегии и автора этих строк и задал вопрос прямо: «Говорят, ты разбираешься в вычислительных машинах. Есть ли уверенность, что машина будет работать?»
Перед поездкой на коллегию и зная тему разговора на ней, я специально пошел в цех изготовитель машины, сел рядом с регулировщиками, и у нас состоялся предметный и обстоятельный разговор. Мне приходилось работать по настройке первых «сергеевских» БЦВМ для ракеты 15А14. Поэтому, я знал, о чем вести разговор, чтобы самому еще раз убедиться в работе этой уникальной машины.
Ю.П. Семенов |
|
Мой ответ на коллегии был положительным. Поддержка со стороны первого заместителя Генерального конструктора НПО «Энергия» Юрия Павловича Семенова и его “управленцев” во главе с Владимиром Николаевичем Бранцем дали возможность принять решение о продолжении работ по созданию БЦВМ «Салют-5». Было также принято решение в начале полета использовать для управления БЦВМ «Аргон», хотя она решала минимальные задачи по управлению станцией и была не готова для наращивания комплекса функциональными модулями дооснащения, а в процессе полета по готовности математического обеспечения доставить на борт БЦВМ «Салют-5».
Машина «Салют-5» превосходила по техническим характеристикам все известные отечественные бортовые вычислительные средства и могла обеспечить любые конфигурации станции и решение задач в будущем.
Прошло немного времени после запуска станции «Мир» и машина «Аргон-12С» была заменена космонавтами на доставленную на борт станции грузовым кораблем «Прогресс» машину «Салют-5». Она обеспечила устойчивую работу сложной конфигурации космического комплекса, собранного из базового блока, состыкованных с ним функциональных модулей и прилетающего американского челнока. Двести сорок тонн - таков общий вес удерживаемого в космическом пространстве объекта маленькой бортовой вычислительной машиной весом в двадцать один килограмм.
Станция «Мир» в полной комплектации |
БЦВМ «Салют-5», которая составляла основу вычислительного комплекса по управлению полетом станции «Мир», суждено было проработать на борту долгие годы в непрерывном режиме, обеспечивая управление штатными и нештатными ситуациями этого уникального комплекса.
Встретились и вспомнили былое.
Слева направо: Н.К. Сторожук, С.А. Афанасьев,
Б.Е. Василенко, Г.Я. Гуськов.
НПО «Энергия» им. С.П. Королева, 1996 год |
|
