На главную сайта   Все о Ружанах

 

СЕРГЕЕВ
Владимир Григорьевич –
ГЛАВНЫЙ КОНСТРУКТОР СИСТЕМ УПРАВЛЕНИЯ

К 100-летию со дня рождения
Харьков : © ПАО «ХАРТРОН», 2014
Наш адрес: ruzhany@narod.ru

В.А. Уралов
Под руководством В.Г. Сергеева
предприятие достигло наибольшего развития

 

 

УРАЛОВ Владимир Александрович родился в 1932 году, участник Великой Отечественной войны, служил красноармейцем-воспитанником.

В 1957 году окончил Харьковский политехнический институт и был распределен на работу в ОКБ-409 Приборостроительного завода им. Т.Г. Шевченко.

В мае 1959 года переведен в ОКБ-692. Высшая должность за время работы – начальник комплекса, заместитель Главного конструктора, главный конструктор направления.

Награжден орденами Отечественной войны, «За мужество», Трудового Красного Знамени. Лауреат Ленинской и Государственной премий СССР, премий имени академиков В.Н. Челомея и М.К. Янгеля. Кандидат технических наук, доцент.

     

Говоря о Владимире Григорьевиче Сергееве, необходимо сразу отметить – перед нами встает незаурядная, пытливая, чрезвычайно целеустремленная личность, которая действительно сама сотворила себя. Военное время наложило свой отпечаток на ее участников и детей войны: ее дыхание, следы, общая атмосфера чувствовалась еще во всем. Но был и другой мощный росток – подъем по преодолению этого наследия, желание не допустить новой беды. Где-то, в еще секретных лабораториях и в институтах, на предприятиях и в организациях работали ученые и конструкторы, инженеры и рабочие: атомщики и ракетчики, авиаторы и покорители космоса. Результаты их работы появлялись в сообщениях прессы и заявлениях правительства. Владимир Григорьевич волею судьбы влился в это мощное движение, которое впоследствии назовут обеспечением ракетно-ядерного паритета и недопущением третьей мировой войны…

С другой стороны, послевоенное время было богато духовным обновлением общества. Появились выдающиеся писатели, деятели театра и кино, художники и поэты. Увлечение искусством и спортом было светлой стороной в еще трудной жизни тех лет. Большие и малые города и городки обзаводились стадионами. Появились свои кумиры. Все эти богатства мы, молодые, впитывали в себя и потом, через много лет и под настроение, сами рассказывали и слушали удивительные сюжеты о знаменитых людях того времени… [105]

В то время тяга к учебе у молодежи была повсеместной. Все выпускники школ стремились попасть в институты. Это было целое поколение обучающейся молодежи. И наши родители, как правило, направляли своих детей в высшие учебные заведения.

После Великой Отечественной войны страна остро нуждалась в специалистах, особенно в развивающихся отраслях науки и техники – ядерной физике, ракетной технике, электронике и радиотехнике и других направлениях. В 1952 году в СССР были приняты решения правительства о создании новых институтов и факультетов в действующих учебных заведениях по новейшим специальностям, а годом раньше я поступил в Харьковский политехнический институт на радиотехнический факультет.

На младших курсах у нас часто были лекции, на которые приходили все четыре группы студентов. На одной из таких лекций я оказался рядом с Яковом Айзенбергом. Как сейчас помню, у нас начался разговор о шахматах. На следующую лекцию мы принесли миниатюрную доску и начали играть. В целом мы были равны, и это доставляло удовольствие. Иногда мне приходилось брать у Якова конспекты, которые у него всегда были очень аккуратно написаны. После окончания института мы получили назначения в КБ разных заводов. Я – на завод имени Т.Г. Шевченко, А Яша – на завод «Коммунар». После создания ОКБ-692 мы оказались на этом предприятии, судьба снова свела нас.

Я.Е. Айзенберг был в теоретическим подразделении, а я разрабатывал наземную аппаратуру для проверки и, иногда, настройки приборов стабилизации перед пуском ракет. Так началась наша трудовая деятельность, и длилась она все годы работы на одном предприятии при взаимном уважении, спорах, переживаниях и радостях побед.

Для меня и многих моих товарищей начало работ в ОКБ-692, КБЭ по ракетно-космической тематике было как раз тем моментом, после которого судьбы ракетных и космических комплексов без остатка подчинили себе жизни каждого из нас. Мы определились в своем выборе, и личная биография каждого стала частью биографии дела, которое нерасторжимо связывало нас с обществом и жизнью страны. [106]

 
Яков Ейнович Айзенберг
 

Школьные годы и учеба в институте дали такой заряд энергии, что его хватило на всю жизнь. Это были прекрасные светлые годы, время, когда были другими студенты и молодые специалисты: активными, целеустремленными, с высоким уровнем развития, сумасшедшим энтузиазмом и желанием знать. В жизни еще многое было неустроено, но мы, молодые, с интересом окунались в новые дела. Был какой-то основной стержень, который нанизывал и связывал настоящее с будущим. Мы в него верили, знали и чувствовали, что первые успехи в ракетостроении и космонавтике приведут к мощному развитию техники и страны. И ради этого стоило работать...

ОКБ-692 начало свою работу по системам управления для боевых ракетных комплексов, вскоре стало работать с ведущими ракетно-космическими организациями. На протяжении более 40 лет предприятию ОКБ-692, КБ электроприборостроения, НПО «Электроприбор», впоследствии – «Хартрон» – довелось создавать системы управления ряда важнейших образцов стратегических ракетных комплексов, таких как Р-36М2 («Сатана»), УР-100Н («Стилет»), мощных ракет-носителей «Циклон», «Энергия», конверсионных носителей «Днепр» и «Рокот», космических аппаратов, в том числе «Целина», «Коронас», модулей «Квант-2», «Кристалл», «Спектр», «Природа» для станции «Мир», модулей для Международной космической станции и других. Становление и развитие теории и техники в этой области, сложившиеся в КБЭ, в значительной мере отражают соответствующий прогресс в стране.

Системы управления (СУ) – это мозг и нервы ракет. Степень совершенства СУ определяет такие тактико-технические характеристики боевых ракетных комплексов, как точность стрельбы, боеготовность, гибкость боевого применения, стойкость в условиях полета и ядерного воздействия на пусковую установку, эффективность преодоления систем ПРО, степень автоматизации предстартовых и пусковых операций и ряд других.

Громадный вклад в становление и развитие КБЭ сделал В.Г. Сергеев, который руководил организацией более четверти века. Это был мудрый руководитель с сильной практической хваткой, глубиной знаний в ракетной отрасли.

Именно в период его пребывания на посту Генерального директора и Главного конструктора предприятие достигло наибольшего развития. Он поднял организацию на уровень мировых стандартов и не боялся назначать на руководящие должности молодых и перспективных специалистов. В таких областях, как динамика полета, точное наведение ракет на цель, создание компьютерных систем и их математического обеспечения, КБЭ вело разработки на уровне мировых достижений.

За этот период 10 специалистов удостоены званий лауреатов Ленинской премии, 12 – лауреатов Государственной премии СССР и 24 – лауреатов Государственной премии Украины, а В.Г. Сергеев стал дважды Героем Социалистического Труда. [107]

Чтобы оценить наш вклад в развитие ракетно-космической области, подведу некоторые итоги.

 
Самая мощная в мире МБР Р-36М2
(15А18М) «Воевода»
 

Нашими системами управления оснащены следующие межконтинентальные баллистические ракеты:

- первая автономно управляемая МБР Р-16 (8К64) с последовательным расположением ступеней, принята в эксплуатацию в 1963 году;

- родоначальница всех советских тяжелых МБР Р-36 (8К67), принята в эксплуатацию в 1967 году, пройдя весь процесс отработки и полигонных испытаний на Байконуре;

- единственная в мире орбитальная ракета Р-36орб (8К69), принята в эксплуатацию в 1968 году;

- первая в СССР МБР Р-36М (15А14) с БЦВМ и разделяющимися десятью головными частями с индивидуальным наведением на цели, принята в эксплуатацию в 1975 году;

- более легкая, чем днепропетровская, МБР Генерального конструктора В.Н. Челомея УР-100Н (15А30) с шестью разделяющимися и наводящимися по своим целям головными частями, принята в эксплуатацию в 1975 году;

- модернизированная, с новым программным обеспечением МБР Р-36М УТТХ (15А18), принята в эксплуатацию в 1980 году;

- модернизированная, с новыми программным обеспечением МБР УР-100НУ (15А35), принята в эксплуатацию в 1980 году;

- самая мощная в мире МБР Р-36М2 (15А18М), предназначенная для прорыва американской ПРО, с десятью разделяющимися боевыми блоками, каждый из которых прикрыт ложными целями, принята в эксплуатацию в 1988 году (с 10 РГЧ) и в 1990 году – с моноблоком для поражения сверхзащищенных целей;

- единственная в мире межконтинентальная крылатая ракета «Метеорит» с системой наведения головной части по радиолокационным картам местности, для оснащения самолетов дальней авиации ТУ-95МС и подводных лодок, работа была прекращена на этапе натурных испытаний в связи с распадом Союза. [108]

 
Создатели «Воеводы» у памятника М.К. Янгелю на космодроме Байконур
 

КБЭ создало системы управления для следующих космических носителей:

- ракета-носитель малых искусственных спутников Земли «Космос» (11К63), принята в эксплуатацию в 1962 году;

- ракета-носитель «Космос-2» (11К65), принята в эксплуатацию в 1964 году;

- ракета-носитель «Циклон-2» (11К69), принята в эксплуатацию в 1969 году;

- ракета-носитель «Циклон-3» (11К68), принята в эксплуатацию в 1980 году;

- ракета-носитель «Днепр», созданная на базе МБР Р-36М УТТХ (15А18), принята в эксплуатацию в 1999 году;

- ракета-носитель «Рокот», созданная на базе УР-100НУ (15А35), принята в эксплуатацию в 2000 году;

- самая мощная в мире ракета-носитель «Энергия», после проведения двух пусков работа была прекращена в связи с распадом СССР.

Остановлюсь также на нескольких наиболее интересных моментах, характеризующих нашу работу и взаимоотношения на работе. [109]

1. Было воскресенье. Нам необходимо было сдать заказчику аппаратуру для установки на подводные лодки и отправить ее в Архангельск на арендованном нами самолете. Работа шла нормально, замечаний от заказчика не было, документы все были подписаны, и машина с аппаратурой была отправлена в аэропорт. Все были довольны и разошлись по домам. Я заканчивал свою работу и тоже собирался уходить. В это время раздался телефонный звонок. Звонили из аэропорта и доложили мне, что аэропорт Архангельска отказывается принять наш самолет в связи с отсутствием у них керосина на заправку самолета на обратный рейс. Что было делать? Ситуация была патовой. Сорвать срок поставки аппаратуры нельзя, а на работе я один. Я пошел в кабинет В.Г. Сергеева к дежурному и попросил справочник телефонов ВЧ. Позвонил дежурному по обкому Архангельской области, представился как Главный конструктор систем управления и попросил помощи в заправке самолета на обратный рейс. Вопрос был доложен первому секретарю Архангельского обкома. Через 10 – 15 минут из Архангельска мне позвонили по ВЧ, сообщив, что самолет будет заправлен на обратный рейс и можно отправлять аппаратуру. На следующий день утром я доложил Владимиру Григорьевичу результаты сдачи и отправки аппаратуры и возникшие сложности с заправкой самолета. Владимир Григорьевич выслушал меня и выругал за то, что я нарушил субординацию и позвонил в Архангельский обком. Однако, улыбнувшись, сказал «Спасибо» за отправку комплекта.

 
МБР УР-100НУ (15А35)
 

2. Членами совета Главных конструкторов у В.Н. Челомея от нашего предприятия были В.Г. Сергеев и В.А. Уралов. Однажды приходит ко мне в кабинет сотрудник первого отдела и приносит «красную» телеграмму с приглашением на заседание совета Главных конструкторов. Владимир Григорьевич на телеграмме расписался и адресовал ее мне. Я пошел к Сергееву и спросил, поедет ли он на совет и получил ответ, что нет. А на вопрос, что делать мне, было сказано: «А ты тоже не езди, пошли кого-нибудь из начальников лабораторий». Так и было сделано. Однако это не устроило В.Н. Челомея, и он доложил министру С.А. Афанасьеву, что мы сорвали заседание совета. Где-то раз в неделю я ездил на коллегию Министерства. На очередной коллегии, которую проводил С.А. Афанасьев, он посмотрел в зал и спрашивает: «А где Сергеев?» [110] Не увидев его, снова спрашивает: «А где Уралов?» Я поднялся и министр спрашивает меня, почему нет В.Г. Сергеева. На ответ, что он приболел, Афанасьев задает мне вопрос, почему нас не было на заседании совета Главных конструкторов у В.Н. Челомея. Я не мог сослаться на решение Владимира Григорьевича не ехать на заседание совета, поэтому я сначала молчал, а затем попросил разрешения не отвечать на этот вопрос. Думаю, что министр понял мои сложности и разрешил сесть.

3. Последняя встреча с Михаилом Кузьмичом Янгелем. В.Г. Сергеев находился в Министерстве. Позвонив на предприятие, он дал команду, чтобы Я.Е. Айзенберг и В.А. Уралов на следующий день были в Министерстве, так как необходимо было срочно согласовать планы и сроки по работам. Естественно, что мы срочно выехали и на следующий день были в Москве. Зайдя в холл Министерства, мы увидели, что двери лифта открыты, и кто-то машет нам рукой. Подбежав к лифту, мы увидели в нем М.К. Янгеля, ждущего нас. Поздоровавшись с ним, мы нажали свои кнопки и поехали вверх. Спросили о здоровье Михаила Кузьмича (он приехал из Барвихи, где находился на лечении). Янгель спросил нас: «Где сейчас Сергеев?» И вдруг произнес такую фразу: «Вопросы Рудяка я решил, а вот чувствую, что вопросы по Сергееву решить не успею». На этаже министра М.К. Янгель вышел, а мы поехали выше, в наш Главк.

 
В.Н. Челомей, С.А. Афанасьев и главком ВМФ С.Г. Горшков
 

В.Г. Сергеев нас уже ждал. Мы рассказали о встрече с Янгелем и посоветовали ему поговорить с Михаилом Кузьмичом. Владимир Григорьевич долго не хотел никуда идти, но, в конце концов, все-таки встретился с М.К. Янгелем. Минут через 40 он вернулся очень сердитый и мрачный. На наш вопрос, как прошла встреча, ответил: «Лучше бы я вас не слушал и туда не ходил». К сожалению, через две недели М.К. Янгеля не стало. [111]

В заключение я, как Главный конструктор направления по тематике Генеральных конструкторов М.К. Янгеля и В.Н. Челомея, а так же как Главный конструктор систем управления ракет стратегического назначения, имея на это право, хочу сказать следующее.

В.Г. Сергеев – это общепризнанный авторитет в ракетно-космической области. Как ученый, конструктор, организатор ракетно-космической науки и производства, он является одной из самых ярких личностей. Так определило время, таким его признают те, кто имел непосредственное отношение к ракетостроению и космосу как в Украине, так и за ее пределами.

 
М.К. Янгель, Е.Г. Рудяк и
В.Г. Сергеев на космодроме
Байконур
 

Волею судьбы именно В.Г. Сергееву довелось возглавлять один из ведущих центров ракетно-космического приборостроения (ОКБ-692, КБЭ, НПО «Электроприбор») в период его становления и развития. Под его руководством этот центр получил всесоюзное и мировое признание. И не случайно утвердилось в обиходе название ОКБ – «фирма Сергеева», что само по себе говорит о его выдающейся роли.

Но В.Г. Сергеев, как один из лидеров ракетостроения, «принадлежит» не только одной, многие годы возглавляемой им организации. С его именем во многом связывается выделение города Харькова как ведущего центра космического приборостроения, как столицы по системам управления.

С именем В.Г. Сергеева связаны многие особо важные, уникальные конструкторские разработки, достижения города Харькова и Украины в создании наукоемкой, высокотехнологичной продукции оборонного и гражданского назначения. Это подчеркивает весомость и многоплановость участия города Харькова и Украины в космонавтике, в самых прогрессивных направлениях человеческой деятельности.

Достижения не могут и не должны быть обезличены! Они всегда связываются с конкретными именами.

Имя В.Г. Сергеева – это визитная карточка Харьковской космонавтики!

Признание В.Г. Сергеева как лидера не умаляет, а возвышает роль его соратников и последователей. Через уровень его заслуг воспринимается и уровень достижений и заслуг других ярких личностей Харьковщины, проявивших себя в ракетно-космической деятельности.

Отдавая должное В.Г. Сергееву, стоит подчеркнуть, что харьковский вклад в ракетно-космическую технику действительно огромен и достоин исторической памяти и славы. [112]

 
В.А. Уралов и В.Г. Сергеев, 5 марта 2004 года
 

[113]

 


Яндекс.Метрика