 |
|
 |
|
|
|
|
В.В. Кирилин Воспоминания бывшего командира 38 ракетной дивизии |
К новому месту службы в Державинск я добирался из Перми поездом с двумя пересадками двое суток. Когда по выпуску из училища лейтенантом я прибыл в город Орджоникидзе — столицу Северной Осетии, меня поразили горы, которых раньше никогда не видел. Бывая в командировках на полигоне Капустин Яр, видел Астраханские степи в различные времена года, но они особого впечатления на меня не произвели. Тургайские степи поразили меня не сразу, зато надолго. Железнодорожная станция Есиль входила в структуру Северо-Казахстанской железной дороги и являлась станцией примыкания железнодорожной одноколейной ветки, связывающей областной центр Аркалык с внешним миром. Вдоль железнодорожной магистрали были посажены неширокие лесополосы, в основном из карагача, и проложена дорога, имеющая асфальтированное покрытие. В Аркалыке был аэропорт, из которого за 4 часа можно было добраться и до Алма-Аты, и до Москвы. Ровно посредине этой транспортной артерии находился Державинск (100 км до Есиля и 100 км до Аркалыка), автобусное сообщение и то не всегда регулярное, было только с Есилем. Поезд через станцию Державинск проходил один раз в сутки. Была грунтовая взлетно-посадочная полоса, местные авиалинии были закрыты в 1973 году, и она использовалась только нашей армейской авиацией. Автомобильная дорога от Есиля до Державинска пролегала между железной дорогой справа и рекой Ишим слева, протекающей среди холмов, с которой я близко познакомился значительно позже. В летние вечера на грани между вечером и ночью, искупавшись в Ишиме, можно было в небе наблюдать пролетающие искусственные спутники земли и причудливые формы остатков ракет-носителей в виде тороидов, подсвеченных лунным светом. Меня сразу поразили хлебные элеваторы, громадные сооружения, по высоте превышающие десятиэтажные дома и расположенные вдоль железной дороги через каждые 20-30 км. Ответ на вопрос, зачем их столько, я получил значительно позже, когда понял что такое «освоение целины». На противоположном берегу Ишима степь была не пригодна к землепользованию и лежала не распаханной на расстоянии 15-20 км. Там тянется с юга на север Казахский мелкосопочник высотой 300-400 метров. Среди складок местности зеленели островки деревьев и кустарников, деревья были низкорослыми с искривленными ветрами стволами. За зиму в этих рощицах скапливался снег, летом росли грибы.
В Северном Казахстане были распаханы и засевались зерном пшеницы твердых сортов многие тысячи гектаров целины. Для посева применялись сорта, специально селекционированные для целины, с низкорослыми стеблем, чтобы противостоять ветрам, и с укороченным вегетативным периодом созревания. Урожайность, правда, была не очень высокой, но с периодичностью 2-3 года шел «большой хлеб». В такие годы зерно не успевали доводить до кондиции, а хранить его было негде. Элеваторы были переполнены, тока и зернохранилища в совхозах также были завалены зерном, на токах оно прорастало, и эти бурты зерна покрывались зеленым ковром высотой 10-15 см. Элеваторы не успевали просушить такую массу зерна, особенно при наступлении ранней и дождливой осени. На верхнем этаже элеваторов снимали стеновые панели, и просушенное зерно высыпалось на грунт. У стен элеваторов образовывались огромные горы зерна. И здесь оно также прорастало, портилось и его можно было использовать только на корм скоту. Чтобы понять всю эту бесхозяйственное, нужно было прожить в Державинске несколько лет.
Климат в Тургайской области резко континентальный. Очень сильное влияние пустынь Казахстана и Средней Азии, а также холодного, бедного влагой арктического воздуха. Характерны жаркое лето и холодная зима. Обычная скорость ветра зимой 4-5 м/сек, иногда до 15 м/сек. Среднее количество ветреных дней зимой (скорость ветра больше 15 м/сек) до 30, а летом с пыльными бурями — до 20. Средняя температура января - 18°С, с аномалиями до - 50°С. Средняя температура июля + 21-24°С, с аномалиями до + 42°С. Первая весна принесла массу открытий. Это, прежде всего, изобилие и разноцветье тюльпанов на тех местах, которые не распахивались. Собирать их было бесполезно, ими можно было только любоваться. Жизнь цветка была недолгой, около 2-х недель. Не менее хороши были и полевые ирисы, низкорослые с красивейшей архитектурой цветка и разнообразием окраски, но они встречались значительно реже. Весна 1975 года оказалась засушливой. Посевная начиналась довольно поздно из-за глубокого промерзания грунта. К концу мая степь уже пожелтела. Моя жена не выдержала этой «дикой» красоты и уговорила меня отпустить ее в Тарусу Калужской области, куда после окончания школы из Перми была отправлена на лето к бабушке наша дочь. Знакомясь с позиционным районом дивизии, я много ездил по полевым дорогам, по этой причине довольно часто блуждал. Днем это было не так опасно, а вот ночью можно было оказаться за десятки километров от цели маршрута. Во время этих поездок я впервые реально увидел миражи, которые воссоздавали картину поселков зерносовхозов за многие десятки километров от их реального расположения. Влага из распаханной земли выпаривалась интенсивно. Лето было засушливым, буйствовали ветра, происходила сильнейшая эрозия распаханной почвы, часто бывали суховеи и пыльные бури, и в воздухе иногда можно было наблюдать огромные вихревые столбы пыли, которые порой достигали таких размеров, что, как говорят, солнце не было видно. А степь преподносила все новые и новые сюрпризы. Вдоль полевых дорог очень часто можно было видеть стоящих недалеко от своих нор сурков (тарбаганов). Эти удивительные зверьки, очень сообразительные, завидев приближающуюся машину, со всей возможной для них прытью мчались к своим норам. Но если по каким-либо причинам до норы не успевали добежать, то падали и притворялись мертвыми. Как тут не вспомнить русскую народную сказку, о том, как лисица, притворившись мертвой, попала к мужику на воз с рыбой и перекидала ее всю на дорогу. Ночью нередко дорогу перед машиной прыжками пересекали тушканчики, иногда корсаки (степные лисы), волки, барсуки. Встречались в степи и дрофы, правда, крайне редко. Зимой я впервые увидел белых сов. В общем, степь жила своей жизнью, влияние на которую оказывала и деятельность человека. На многие километры протянулись воздушные высоковольтные линии электропередачи, через трансформаторные подстанции подавалась электроэнергия на боевые ракетные комплексы (БРК). Степь была покрыта сетью дорог. Так называемые штатные дороги имели насыпь и гравийное покрытие, а еще больше было полевых дорог. Масштабы деятельности зерноводческих совхозов поражали: распаханные поля, желтизна зреющего хлеба, во время уборки комбайны работали круглосуточно и казались кораблями в бескрайнем океане, особенно ночью, когда они в составе бригады из 5-7 комбайнов, с горящими фарами уступом убирали пшеницу. Стога соломы выстраивались вдоль дорог и почти у каждого стога жили семьи корсаков. Как правило, можно было увидеть одну взрослую лису и 3-5 лисят, которые подкарауливали мышей. Где-то в сентябре, контролируя работы на одной из пусковых установок (ПУ) по устранению неисправности с отстыковкой головной части (ГЧ), я стоял на крыше пусковой установки и вдруг обратил внимание, что на горизонте в лучах заходящего солнца движется какой-то живой непрерывный поток, из которого кто-то или что-то время от времени подпрыгивает вверх. Спрашиваю у командира ремонтно-технической базы (ртб) подполковника Сейтца А.В.: «Что это такое?» Отвечает: «это сайгаки начали откочевывать на юг». — А сколько же их может быть в этом потоке? — Несколько тысяч. Летая потом на вертолете, я убедился, что стада сайгаков действительно огромны. Они не ели зелень пшеницы, но, мигрируя в поисках пищи, вытаптывали поля и поэтому руководство совхозов летом организовывало перегоны этих стад по заранее намеченным маршрутам. Природа и сама время от времени кардинально регулировала численность их поголовья. У сайгаков имеется болезнь, которая поражает их копыта, и они гибнут массами. Одновременно шло размножение волков, зимой они собирались в крупные стаи. Как-то к нам в Державинку прилетел экипаж вертолета Ми-8 с Алма-Аты. Командир имел лицензию на отстрел 100 волков. В пятницу в день смены он поехал решать свои вопросы в Державинск, а остальной экипаж находился на аэродроме. Смена дежурных смен в позиционных районах некоторых полков дивизии зимой осуществлялась вертолетами, так как дорог для проезда не было. Прилетевший экипаж с 5-го района сообщил, что видел стаю волков не меньше 30 штук. Алмаатинцы загорелись и уговорили заместителя командира эскадрильи полететь с ними. Вылетели несмотря на то, что время было позднее. Командир экипажа, приехав из города, обнаружил, что вертолета на месте нет и связь с ним отсутствует, забеспокоился, ведь охота с вертолета дело довольно опасное и летчик должен быть виртуозом. Командир экипажа, летчик-инспектор воздушной армии стал уговаривать меня выделить ему вертолет для поиска. Но я этого не разрешил. Через пару часов «охотники» вернулись с трофеем — 18 волков. На «разборе» полетов я не присутствовал, но вечером в кафе с экипажем поужинал и послушал «охотничьи байки».
На вертолетах приходилось летать и на большие расстояния в Карталы или Домбаровку. Впечатляла бескрайность и безлюдность степи, в которой местами проблескивали зеркала озер с массой уток, лебедей, журавлей и цапель, иногда в зарослях камышей мелькали стада кабанов. В реке Ишим, в старицах и озерах было масса рыбы, такого её обилия я прежде не видел. Это была сложная экосистема. Но для полного представления, что такое степь, нужно было еще пережить первую зиму. Позиционный район дивизии располагался между Тургайской ложбиной (трубой) на западе и поймой реки Ишим на востоке. Во время снежных метелей и буранов, называемых в обиходе «шайтанами», дороги заметались снегом высотой несколько метров. В «Толковом словаре В. Даля» слову «шайтан» дано пояснение — черт, дьявол, бес, сатана. Во время «шайтанов» жизнь в степи замирала, движение было невозможно. Последствия разгула стихии нужно было видеть, чтобы понять, почему эта местность называлась белой могилой. При экстремальных температурах — минус 50°С река Ишим во многих местах промерзала до дна. В марте 1976 г. вместе с командующим армией Щевцовым И.А. на вертолете мы полетели в 8-й район, где вместе с командным пунктом (КП) полка располагался запасной командный пункт дивизии (ЗКП). При подлете командир экипажа докладывает: заходим на посадку, куда — понять не могу, так как наземных зданий не вижу. Сели, вышли из вертолета, никто нас не встречает, сооружений не видно, из снега торчат только вентиляционные трубы, все засыпано ровным слоем снега такой плотности, что мы идем в ботинках и не проваливаемся. Погода стоит великолепная, светит солнце и относительно тепло. Нужно зайти в казарму к связистам, а я не могу понять, где она. Кое-как сориентировался и по ступеням, вырубленным в снегу, мы с командующим спустились именно в эту казарму. Видом БСП я был ошарашен, хотя к этому времени уже понимал, что такое зима в степи, когда нет дорог и содержать их в проезжем состоянии не возможно, проще каждый раз прокладывать при необходимости новые колонные пути. Часть пусковых установок зимой имела задержку к пуску. Защитное устройство пусковой установки при пуске должно откатываться. Но при большой толщине наметенного снега, откатывающее устройство с нагрузкой не справлялось. Чистить снег личным составом караула было бесполезно. Толщина снега только увеличивалась во время следующих «шайтанов», которые свирепствовали регулярно с середины декабря до середины марта по 3-4 раза в месяц на протяжении 2-3 дней. Скорость ветра в это время была больше 15 м/с. При этом перемещалась огромная масса снега, она скапливалась в отдельных местах в большом количестве и сильно уплотнялась. Это явление было характерно не только при «шайтанах». Несмотря на то, что степь зимой всегда «голая», снежного покрова практически нет, но под действием постоянных ветров, выпавший снег переносится по степи в виде поземки, вне зависимости от скорости ветра При слабом ветре поземка перекатывается по степи над уровнем земли, при усилении ветра поднимается на большую высоту и достигает нескольких метров. Под действием ветра снег превращается в мельчайшую снежную пыль и «укладывается» за любую преграду на своем пути. Прошлогодняя трава на обочине шоссе или штатной дороги в позиционном районе дивизии, колея, прорезанная в снегу, бруствер на дороге после очистки от снега способствуют «укладыванию» поземки до уровня высоты новой преграды, несмотря на то, что рядом и ниже снега нет. Такое наращивание сугробов происходит на всех объектах: чем больше расчищать подходы (дороги, дорожки), отбрасывая снег, не отвозя его за пределы объекта, тем до большего уровня поземка уложит его вплоть до крыши здания, до верхнего края ранее расчищенного бруствера. В зимнее время во всех позиционных районах, особенно первого, второго, третьего и пятого ракетных полков, складывалась очень сложная дорожная обстановка. Въездные ворота на отдельных позициях заметало под самый верх, то же было и с электризуемыми заграждениями и с системой охранной сигнализации. По этому насту очередная смена караула на гусеничном тягаче среднем модифицированном (ГТСМ) подъезжала прямо к караульному помещению. Думается, что при проектировании позиций «розу ветров» вообще не учитывали, а рекомендации ставить снегозащитные щиты со стороны преобладающего направления ветров полезны были только на бумаге. Во время «шайтанов», например, хлеб из хлебопекарни, которая находилась на 6-й площадке на расстоянии 1-го км от городка, возили в казарменную зону и в магазин на ГТСМ. По-другому не было возможности. Время от времени степь преподносила и другие сюрпризы.
|
