 |
Михаил Иванович Великанов
был дружен с отделением комсомольской работы армии.
С Сергеем Кузьминым они тесно общались,
Александру Долинину он дал рекомендацию
для вступления в Союз журналистов СССР.
Рано ушёл из жизни, в 60 лет.
Тем более ценны его воспоминания,
которые дороги и нам. |
ГЛАЗАМИ ЖУРНАЛИСТА
Михаил Великанов,
главный редактор Смоленской областной газеты «Смена»
... В третий раз я переступил порог самой дорогой журналистской семьи – редакции областной молодёжной газеты «Смена»! До службы в армии заведовал отделом пропаганды и культуры, после службы – отделом комсомольской жизни, теперь предстояло отвечать и за себя, и за коллектив, и за газету в качестве главного редактора.
С первого дня окунулся в родную стихию. С моими старыми друзьями Женей Щербаковым и Володей Смирновым, опытными журналистами, стал думать об омолаживании редакции. Моё возвращение совпало с неизбежным, но болезненным процессом смены поколений. Так сложилось, что «Смена» в прямом и переносном смысле на протяжении всех лет своих выполняла роль поставщика кадров для «Рабочего пути». Молодой человек приходил в «Смену», постепенно набирал силу и уходил во «взрослую» газету. В «Рабочий путь» забирали, разумеется, лучших. Жаль, что эта рациональная традиция потеряна. Настоящим журналистом в ВУЗе не станешь, необходима редакционная школа. Меня в последнюю очередь, например, интересовало, что человек окончил – была бы Божья искорка.
Постепенно сложился дружный и работоспособный костяк: Володя Смирнов, ставший моим замом, Рита Сивакова, Ира Калиновская, Лида Костюченко, Леша Персиянцев, Валера Олешковский и наш мэтр фотожурналистики Валера Ковалёв, к тому времени неоднократный лауреат Всесоюзных и международных конкурсов.
Мы возродили при редакции школу юнкоров. К нам потянулись школьники, студенты, рабочие, вчерашние солдаты. Словом, постепенно формировался резерв. Пройдя взыскательные испытания, в коллектив влились совсем молодые Коля [52] Гошко, Миша Пашков, Юра Шапиро, Султан Умаров, Валера Воробьев, Виталий Сергеенков, Петя Привалов, Света Бельтюкова, Надя Кустова, Валера Москалёв. Почему я называю их имена? Потому что редактор ничего не значит без сильного творческого коллектива, тем более, что молодёжная газета имеет свою специфику. Бог не пошлет вам готового журналиста, важно не проглядеть в начинающем внештатном авторе его индивидуальность, помочь ему раскрыться.
Любили мы первомайские и ноябрьские демонстрации.
Май 1982. Смоленск. Справа налево: Сергей Кузьмин,
Михаил Великанов, Николай Мишин, Владимир Теслин |
[53]
Впрочем, было два исключительных случая, когда я рисковал и, как оказалось, не напрасно.
Ко мне в кабинет зашёл застенчивый парень. Долго не мог толком объяснить, что привело его в редакцию. Я стал расспрашивать, где учился, где работал. Оказалось, что мой собеседник, вчерашний солдат, только что вернулся из Афганистана. Тогда ещё было запрещено писать о земляках, воевавших в чужой стране.
– А что умеешь? – спросил я.
Он робко, почти по-детски пожал плечами:
– Хочу попробовать себя в газете.
Я не стал давать каких-либо заданий, взял лист бумаги, протянул и сказал:
– Пиши заявление, с завтрашнего дня начнешь работать корреспондентом «Смены».
Никогда бы в тот момент не пришло мне в голову, что передо мной сидит будущий замечательный писатель Олег Ермаков, автор афганских рассказов и романа «Знак зверя», обошедший Европу.
Любая газета не может быть авторитетной, если она лишена авторского актива. В мою пору вокруг «Смены» сгруппировались интересные, неравнодушные люди, каждый из них был занят своим делом, но в молодёжной газете находил отдушину. И мы справедливо их считали членами своей семьи. В трудные минуты нас всегда поддерживал М.Е. Стеклов1, как высокопрофессиональный журналист и бывший работник обкома комсомола подсказывал темы, писал проблемные статьи. Активными авторами были члены Союза писателей А.В. Мишин, Ю.В. Пашков, Е.В. Максимов, Е.П. Алфимов, В.А. Звездаева, Р.А. Ипатова, А.С. Демченко, доцент пединститута М.И. Рабинович, профессор мединститута В.Я. Легчаев. [54]
1984 г. Библиотека Смоленского Дома офицеров. Встреча смоленских самодеятельных поэтов и армейских авторов. Слева направо – почётный гражданин Смоленска, поэт Юрий Васильевич Пашков, старший лейтенант Александр Иванович Долинин, начальник отдела пропаганды и агитации политотдела армии полковник Анатолий Васильевич Корнилов, помощник по комсомольской работе капитан Юрий Алексеевич Грачёв |
Своим духовным наставником мы считали члена общественного совета редакции Героя Советского Союза, доцента пединститута И.В. Королькова. Иван Васильевич часто приходил в редакцию и заряжал нас своей неиссякаемой энергией, остроумием, обогревал человеческим теплом.
Тираж газеты постепенно становился устойчивым. Уже на следующий год после моего прихода количество подписчиков приблизилось к тридцати пяти тысячам, при плане – тридцать. Наладились деловые отношения с горкомами, райкомами и комитетами комсомола. Большую помощь нам оказывал первый секретарь Смоленского горкома ВЛКСМ Саша Прохоров. [55]
Зал библиотеки Смоленского Дома офицеров. Встреча армейских самодеятельных поэтов и членов литературного клуба «Родник» под руководством поэта Юрия Пашкова |
Бывшие первые секретари обкома комсомола Николай Михайлович Булдаков, Валерий Иванович Атрощенков, В. Н. Костюченко (врач ССО), четвёртый – Михаил Иванович Великанов, шестой – первый секретарь обкома комсомола Николай Николай Мишин; почётный гражданин Смоленска, поэт Алексей Викторович Мишин. На заднем плане – секретарь обкома ВЛКСМ Олег Иванович Дядев, который «решал всё» (такая молва за ним закрепилась). |
[56]
Комсомальский плакат |
Мне удалось переломить некоторый снобизм коллег: дескать, мы сами по себе, эдакие независимые художники пера. А я с занудной последовательностью на каждой планёрке вдалбливал: мы не только журналисты, но и плюс комсомольские работники. Обком ВЛКСМ и редакция – одно целое. Я до сих пор уверен, что преступное уничтожение мощной молодёжной организации стало одной из причин развала молодёжной прессы. Но в то время о подобном финале никто из нас не думал.
На страницах «Смены» мы решительно выступали против любых(безнравственных) поползновений. И рос авторитет газеты. Письма мы получали мешками, и ни одно из них не оставалось без внимания. Им велся строгий учёт. Это сегодня все печатные издания выходят с безответственным примечанием: «Редакция не вступает в переписку с читателями». Интересно, а для кого тогда выпускают эти экзерсисы? Для тех, кто заплатил за статью? [57]
Для нас главным предметом журналистики был человек. Мы стремились раскрыть характер нашего современника, показать его труд, встать на защиту прав молодёжи. Ежегодно проводили конкурсы на звание лучшего оператора машинного доения и механизатора. Лауреаты «Смены» получали призы, знаки ЦК комсомола, благодарственные письма космонавтов. У нас сложились добрые отношения со Звёздным городком.
Одна из магистральных тем той поры – военно-патриотическое воспитание молодёжи. Не случайно дважды, в Ереване и Киеве, «Смена» удостаивалась диплома I степени на Всесоюзных слётах походов по местам боевой, революционной и трудовой славы советского народа.
С улыбкой вспоминаю такой случай. В 1981 году Смоленщина готовилась отметить юбилей Советской гвардии. И надо же, весной в Ельню прилетели аисты и поселились... на вершине памятника первогвардейцам. В райкоме партии всполошились, что делать? Ведь ожидался приезд члена Политбюро, министра обороны, маршала Д.Ф. Устинова. Решили перенести аистов, приготовили столб, на котором предполагали разместить гнездо. Но ночью кто-то распилил столб на мелкие части. С фотокорреспондентом Валерием Ковалевым мы решили спасать птиц, к нам присоединился поэт Юрий Васильевич Пашков, тоже бывший сменовец.
Целый день мы провели у памятника, я брал интервью у ельнинцев, а Валера отщелкал не один метр плёнки. 9 мая вышла «Смена» с нашим репортажем. На всю первую полосу мы поместили снимок. Информация эта потом обошла все центральные газеты.
На торжествах Дмитрий Федорович Устинов, увидев аистов, не удержался от похвалы:
– Молодцы райкомовцы, здорово придумали!
С тех пор прошло немало времени. Но каждую весну аисты прилетают на обжитое и священное место. [58]
***
Разумеется, как и подобает молодёжной газете, спортивная тематика занимала почётное место. И так получилось что моё возвращение в «Смену» совпало с долгожданным выходом футбольной команды «Искра» в первую лигу. Я был дружен с Джемалом Силагадзе, Володей Бабенко и Ромой Падурой. Они меня посвящали в свои дела футбольные, а мы в свою очередь – многочисленных болельщиков.
В разгар одного из сезонов у любимца смолян, капитана команды Володи Бабенко случился срыв, и его за нарушение спортивного режима отчислили из команды. Он пришел ко мне осунувшийся, растерянный:
– Я же без футбола погибну, как жить дальше?
И хотя у меня сложились хорошие отношения с главным тренером Л.В. Платоновым, он категорически отвергал мои просьбы. Что делать? Решили с Володей Смирновым обратиться к читателям: «Нужен ли «Искре» Владимир Бабенко?» Честно скажу, мы не ожидали такого потока писем. Писали рабочие и студенты, школьники и пенсионеры, девушки присылали свои фотографии. Мы публиковали наиболее интересные письма. Остальные складывали.
Перед началом сезона, ранней весной раздался звонок. Сердце Льва Васильевича оттаяло:
– Давай в субботу приходи на «Спартак», попаримся в баньке, попьем чайку, обсудим кое-что.
Я понял: наконец-то, мы достали руководство команды. И не ошибся.
На понедельник Лев Васильевич назначил комсомольское собрание команды:
– Приезжай, как решат ребята, так и будет.
На базу «Искры» в Колодню мы поехали вместе с Володей Смирновым и прихватили с собой два огромных мешка с письмами. Собрание проходило бурно, Володе досталось от товарищей по команде, но все выступившие просили руководство вернуть Бабенко в «Искру». Проголосовали единогласно. [59]
Я вручил Володе два мешка писем. Растроганный, он дрожащим голосом произнес:
– Отвезу родителям в Муром, пусть знают, какой я хороший.
Грустно сегодня это вспоминать, через несколько лет в автомобильных катастрофах погибнут замечательные ребята, прекрасные спортсмены: сначала Володя Бабенко, а немного позже – Джемал Силагадзе и вратарь, чемпион мира среди юниоров Саша Новиков. Они были верными друзьями «Смены».
***
Обо всём не расскажешь. Всякое случалось. Иногда подстерегали и горькие поражения, и досадные неудачи. Часто мы проводили рейды, особенно доставалось торговле и сфере обслуживания. На защиту жуликов иногда вставали матёрые чиновники. Раздавались звонки с угрозами. Помню, мы наделали шуму после публикации корреспонденции «Кто последний с чёрного хода?» Она вышла накануне 7 ноября и разозлила тех, кто пользовался дефицитом. Шло неприкрытое давление и за разоблачение областной филармонии в спекуляции билетами во время гастролей «Песняров». Чистили меня за поддержку Молодёжного эстрадного театра, его ненавидели чиновники от культуры. А мы продолжали защищать театр, к тому же в редакции работал заведующим отделом Валерий Москалёв, один из руководителей труппы (ныне заслуженный артист РФ). На спектакли МЭТа собиралась большая аудитория, в огромных залах яблоку негде было упасть. Попытки закрыть театр ни к чему не привели.
Наши критические выступления у одних вызывали доверие к газете (об этом свидетельствовал приток писем), у других раздражение и ненависть. Дело прошлое, не обошлось без попыток освободить меня от работы. Но в ЦК ВЛКСМ за меня стояли горой. И назло недоброжелателям «Смены» меня включали в пресс-центры Всесоюзных комсомольских симпозиумов и в руководство прессой на Всемирном фестивале молодёжи и студентов. [60]
Но какое-то внутреннее предчувствие скандала меня не покидало. И интуиция не подвела.
Умер Владимир Высоцкий, и «Смена» сразу же откликнулась на его смерть. Публикации вызвали недовольство в верхах. Но газеты разметали, номера исчезали даже из подшивок.
В один прекрасный день у меня появился материал болгарского журналиста. Назывался он «Его высочество Высоцкий». Ничего особенного в нём не было, кроме признательности болгар таланту поэта и братской любви к русскому народу. Но главный цензор области усмотрел в статье «антисоветский дух». Мои долгие переговоры с обллитом ни к чему не привели.
Он потребовал снять материал о Высоцком и не дал обллитовского номера на выход газеты. Я на компромисс не пошёл. По-сиротски ко мне заходили в кабинет сотрудники, усаживались и не уходили. Я смотрел в их печальные глаза и думал: сейчас дрогну, спасу свою шкуру, а в их сердцах посею на всю жизнь неверие в справедливость и порядочность, и что в мире том легче и выгодней жить с двойной моралью.
– Вот что, ребята, – сказал я, – пока меня не освободили, приказываю: всем разойтись по домам. Газета завтра не выйдет.
На утро разразился скандал. Дело дошло до И. Е. Клименко. Главный цензор успел накапать «телегу» и в обком партии, и в обком комсомола. В каких только грехах он меня не обвинял. Разумеется, за срыв выпуска газеты я заслуживал увольнения. Но до сих пор убежден, иного выхода у меня не было.
Кары я избежал благодаря Ивану Ефимовичу. Мне объявили строгий выговор с занесением в учётную карточку. Наказание это – для меня самая высокая награда в комсомоле, ибо пройдет немного времени, и Владимиру Высоцкому посмертно будет присуждена Государственная премия СССР.
***
... Хочу закончить свои откровения на возвышенной и счастливой ноте.
Это было 6 мая 1985 года. Утром позвонили из первой приёмной обкома КПСС: Срочно – к И.Е. Клименко. [61]
Захожу в приёмную, а там уже редактор «Рабочего пути» Иван Алексеевич Смирнов (кстати, в свое время тоже редактор «Смены»). Думаю, неспроста.
Иван Ефимович взволнованно прохаживается по кабинету.
– Завтра, – говорит он, – должен выйти Указ Президиума Верховного Совета о присвоении Смоленску звания город-герой. Работайте хоть до утра, но «Рабочий путь» и «Смена» должны выйти сразу же.
Мы переглянулись и Иваном Алексеевичем и, не сговариваясь, рванули к выходу.
– Стойте, стойте, вы не дослушали, – остановил нас Иван Ефимович, – всякое может быть, долго мы ждали эту награду. Так что делайте газеты пока в секрете. Не говорите об этом никому. Завтра всё будет ясно.
И, сделав небольшую паузу, предупредил:
– Прошу, избегайте фраз: наконец-то, историческая справедливость восторжествовала. Не надо.
От Дома Советов по улице Ленина я летел, как на крыльях, на глаза наворачивались слёзы. Я напрочь забыл о предупреждении Ивана Ефимовича и всем встречным говорил, что Смоленск отныне город-герой. Газету делали весь вечер и ночь. Опомнился я только, когда стало рассветать, посмотрел на часы, домой идти не было смысла. Начинался новый день, принёсший смолянам радостную весть.
Я позвонил в редакцию газеты «Труд», дежурная группа не спала. Коллеги из столицы продиктовали Указ, и я заслал его в типографию, не дожидаясь телетайпа.
Пройдут годы и десятилетия, но этот номер «Смены» навсегда останется в подшивках Государственной книжной палаты, в архивах и библиотеках. Самый дорогой и счастливый в моей жизни.
В феврале 1986 года меня перевели из «Смены» в «Рабочий путь» первым заместителем редактора. Прощаться с молодёжной газетой и комсомолом было нелегко. Позади годы юности и молодости, напряжённые, творческие, с подъемами [62] и неудачами, а главное – ни с чем ни сравнимым комсомольским братством.
Вернусь в 1986 год. Семь лет назад я уходил из «Рабочего пути» в «Смену» с должности корреспондента, теперь предстояло руководить большим и сложным коллективом, сотрудниками старше меня по возрасту. Большинство встретило меня радушно, но признаюсь честно, я не узнал «Рабочий путь», в который пришёл работать в двадцать четыре года. Атмосфера доброжелательности, трогательного, и в то же время взыскательного отношения к молодым журналистам явно деформировалась. Уход поколения фронтовиков, переживших войну и лишения, болезненно сказался на редакции. Но поначалу я ощущал моральную поддержку, так как до конца года оставался членом бюро обкома комсомола.
Шли годы, а вместе с ними в никуда «перестройка» и «ускорение». Все язвы, загнанные вглубь, прорывались наружу. Сегодня нередко спрашивают: почему так легко развалилась партия, а вместе с ней комсомол, молодёжная пресса? Были ли причины? Да, были. И в основном субъективные. Их много. Остановлюсь лишь на некоторых.
Комсомол из самодеятельной, живой молодёжной организации превратился в бюрократический конгломерат молодых чиновников, чистеньких, аккуратненьких, осторожных, предупредительных, усвоивших обывательские принципы: пока есть возможность, надо продвигаться, решать житейские проблемы.
Дисциплина подменялась послушанием, выполнение партийных директив – подражанием партноменклатуре, которая в последние годы нередко являла собой отвратительный пример. Кстати, яркие личности смоленского комсомола (например, Юрий Николаев, Николай Булдаков, Валерий Рекец, Олег Дядев, Валерий Атрощенков) не сделали партийной карьеры.
Каждый раз с тяжёлым камнем на сердце я прохожу мимо могильной плиты Евгения Гарабурды, первого редактора Смоленской областной молодёжной газеты. В 1919 году ещё полыхала гражданская война, страна переживала голод и разруху, отражала жестокие удары интервенции. Но в это время [63] создавали молодёжную организацию и первую в стране молодёжную газету. Разве могли те ребята, подставлявшие себя под пули, умиравшие на рабочем посту от разрыва сердца, представить, что через десятилетия всё будет перечеркнуто и раздавлено?
Моя мольба, обращенная к новой власти: сохранить первую в стране молодёжную газету, ни к чему не привела. Дельцы от журналистики прокрутили её и уничтожили. Областная Дума отказалась от учредительства, мол, есть заботы и поважнее.
В Москве я встретился с председателем Всероссийского фонда защиты гласности Алексеем Симоновым. Но никакие аргументы мои не произвели на него впечатления. Не дрогнуло сердце правозащитника, и когда я сказал, что творчество его отца связано с нашим краем, что самое знаменитое стихотворение «Ты помнишь, Алеша, дороги Смоленщины» родилось на нашей земле. В ответ услышал: «В США одна газета двести лет выходила, а недавно разорилась, и никто не переживает».
Наивный человек, я не знал тогда, чью гласность и чьи интересы защищает и кем финансируется, и от кого получает гранты так называемый Фонд.
Года три назад случайно встретился с председателем Государственной Думы Геннадием Селезнёвым. Вспомнили молодость. В одно время мы были редакторами: он – ленинградской «Смены», я – смоленской. Я сказал, что наша «Смена» прекратила свое существование. Геннадий Николаевич с горечью произнес: «От ленинградской «Смены» осталось одно название, тираж смехотворный, содержание к молодёжи не имеет никакого отношения».
Таковы последствия «демократических» преобразований.
_____________________________
1 М.Е. Стеклов, профессор СГПУ, заслуженный работник культуры РФ (прим. М. Великанова].
(Из книги «Так это было. Смоленский комсомол 1960-80 гг.
в воспоминаниях современников»)
[64]
|
